| В то же время младший дядя его, князь ростовский и суздальский Юрий Долгорукий, завидуя Всеволоду и думая, что Ярополк хочет провести его в свои наследники, пошел на Переяславль. Всеволод, въехав туда утром, до обеда был изгнан Юрием. Не проливая крови, кротко принял это поношение богобоязненный Всеволод и вернулся в Новгород. Забыв его благодеяния и победы, одержанные им для Новгорода, новгородцы сперва не хотели принять его, говоря: «Ты искал другого княжества. Иди же, куда знаешь». Но потом одумались и послали за ним, ограничив его власть. Через два года пришел к Всеволоду дядя его Изяслав, лишенный тем же братом Юрием своего удела. Новгородцы шумно вызвались защитить его, и Всеволод должен был вести их на Суздаль против Юрия, но, дойдя до реки Дубны, вернулся обратно. Недовольные этим и ставя свою честь в возобновлении похода, новгородцы требовали, чтобы их снова вели на Суздаль. Напрасно отговаривал их от этого предприятия киевский митрополит, приезжавший в Новгород. Задержав у себя митрополита силой, они на святках, в страшные морозы выступили в поход. Через месяц на Ждановой горе произошла кровопролитная битва. Новгородцы бились крепко, пали во множестве, положили еще более суздальцев, но не одержали победы. Всеволод едва спасся с небольшим остатком дружины. Тогда беспокойные и самовластные новгородцы выискали за Всеволодом разные вины и торжественно осудили его на изгнание. Его заключили в епископском доме с женой, детьми и тещей (он был женат на дочери святого князя Николая Святоши) и продержали семь недель под стражей до прибытия новоизбранного князя. Ярополк дал изгнаннику Вышгород, но вскоре некоторые новгородцы пришли звать его обратно. Выросши в Новгороде, Всеволод любил его, как родину, и неблагодарных новгородцев — как братьев. Он тосковал вдали от Новгорода и с радостью направился туда. Псковитяне приняли его с радостью, но новгородцы не хотели слышать о нем и собрались на Псков. Тогда псковитяне завалили все дороги, шедшие по дремучим лесам, устроили окопы и так грозно готовились к защите, что новгородцы вернулись назад. |
| В последние годы батюшка чувствовал себя слабым, подолгу лежал на диване или летом в садике в шезлонге, прикрытый пледом. Временами резко ухудшалась сердечная деятельность, появлялась одышка, отеки ног, длительная аритмия. В общине врачей было много: Юля, Ирина, Людмила, Ольга Сергеевна, Александра Андреевна и еще много других. Теперь кто-то из них был профессором, доктором медицинских наук, заведовали клиниками, возглавляли мединституты, больницы. Благодаря их заботам и усилиям, насильственным увозам в лучшие лечебные учреждения и лечению и, в особенности, благодаря великой милости Господа и Пресвятой Богородицы к нам, его духовным детям, смог тяжело больной о. Арсений, перенесший девять лет ссылок и восемнадцать лет «лагеря смерти» прожить семнадцать лет в Ростове в доме Надежды Петровны, беззаветно ухаживавшей за ним. Отец Арсений был слаб и болен, но люди ехали и ехали к нему, почти каждый день приезжало не менее пяти человек, и он принимал, беседовал, исповедовал, служил и беспрерывно молился. Продолжением этих записей являются воспоминания Киры. Юрий Бахмат. Из архива В. В. Быкова (получено в 1999 г.). В 1967 г. о. Арсений попросил Юрия и меня написать воспоминания, как я поняла – обо всем, что связано с жизнью общины, и о наших взаимоотношениях с мужем. Воспоминания Юрия абсолютно правдивы, в них нет ничего, что хотя бы в малой степени отклонялось от истины, и тем не менее в них есть одна неточность, связанная с субъективным восприятием некоторых событий. Начну с того, что в двадцатые годы, когда наша община жила глубокой духовной жизнью, инициатором «случайных встреч» была я, а не Юрий. Этого он знать не мог, и думаю, что я первая полюбила, но, как всякая девушка, старалась не показать свое отношение к нему. При исповеди рассказывала об этом о. Арсению и как сейчас помню сказанные им слова: «Господь все расставит по своим местам». Вся наша жизнь описана Юрием довольно полно, поэтому мне в своих воспоминаниях мало что придется добавить. С начала 1943 г. по 1948 г. вся моя жизнь была совершенно иной, чем раньше, полной постоянных тревог, глубокого раскаяния в совершенном и ощущения, что обязательно случится нечто неожиданное и плохое. Каждый день проходил в напряжении, хотя отношения с Юрием начиная с апреля 1946 г. были внешне добрыми и хорошими. Он очень любил мою дочь Катю, привязался к ней, однако постоянная напряженность жила во мне. |
| Чтобы яснее увидеть тенденциозность этого противопоставления, проследим действия Михаила Тверского в годы его великого княжения. Его поход на Москву в 1305 году с целью усмирить или даже уничтожить своего соперника Юрия был отражен, но через два года Михаил «ходил в другие (во второй раз.- В.К.) к Москве ратью, всею силою, и бысть бои у Москвы... и града не взяше, и не успевше ничто же, възвратишася». На некоторое время Михаил прекратил свои атаки на Юрия, но затем, - по-видимому, в 1311 году,- сын Михаила «Дмитреи Михаилович Тферскии, собрав вои многи, и хоте ити ратью... на князя на Юрья, и не благослови его Петр митрополит». А позднее - при новом хане, Узбеке,- Михаил Тверской прибег к «крайнему» средству в борьбе с Юрием. Проведя два года в Орде, он заручился там поддержкой, и в 1315 (или 1316) году «прииде из Орды князь великий Михаиле, а с ним посол Тяитемерь и татарове силны, и много зла учинили в Русской земли». То есть опять-таки именно Михаил в своем конфликте с Юрием первым привел на помощь ордынскую воинскую силу! Уже затем отправился за помощью в Орду Юрий, и ему удалось склонить хана Узбека на свою сторону (можно предположить, что Михаил ранее заручился поддержкой не самого хана, но тех или иных властных лиц в Орде). И в 1317 году Узбек неожиданно передал - правда, ненадолго - великое княжение Владимирское Юрию и выдал за него свою сестру Кончаку. Михаил не признал верховенства Юрия, и в конце 1317 года уже как раз «Юрьи Даниловичь приходил ратью великою к Твери... бои велик, сеча зла, и... князь Михаиле изможе (осилил), и побиша московскую рать, а иныа разбегошася, а князя Бориса (младший брат Юрия.- В. К.) яша руками и Кончака, княгиню Юрьеву, и поведоша их в Тферь, и тамо зельем уморена бысть Кончака, княгиня великаа Юрьева, сестра царева» (хана Узбека). Версия об отравлении Михаилом ханской сестры была, вероятнее всего, клеветой, но так или иначе обоих князей вызвали в Орду на «суд». Михаил был признан виновным в различных «грехах» и убит при участии Юрия (точнее, его людей). Это - конечно же, отвратительное - завершение борьбы Михаила и Юрия стало основой для их категорического противопоставления. Однако нельзя забывать, что ведь и Михаил в своей борьбе не брезговал никакими средствами и, по всей вероятности, не остановился бы перед убийством Юрия,- что и сделал позднее (о чем - ниже) его старший сын Дмитрий. Жестокая борьба между двумя княжескими ветвями - Ярославичами и Александровичами - была обоюдной, и к тому же, как уже говорилось, Михаил первым применил в этой борьбе свою воинскую, а затем даже ордынскую силу. |
| Второй сын Василия II, Юрий, получал, как и старший брат, треть в Москве (Василия Ярославича), но уже не единолично, а в совместное владение («по половинам») с братом Андреем Большим, а также «год» в столице, принадлежавший когда-то князю Константину Дмитриевичу. Столицей удела князя Юрия Васильевича становился Дмитров, когда-то принадлежавший князю Петру Дмитриевичу, а затем бывший объектом борьбы великого князя с его братом Юрием Дмитриевичем и его детьми. Владениями князя Юрия Васильевича становились бывшая столица князя Ивана Андреевича (Можайск) и примерно половина земель князя Василия Ярославича (Серпухов и Хотунь). Князь Андрей Большой Васильевич кроме трети в Москве (по «половинам» с братом Юрием) получал Углич с Устюжной (когда-то владения князя Петра Дмитриевича), Бежецкий Верх и Звенигород, т.е. в основном земли, входившие в удел князя Юрия Дмитриевича и его сыновей (но без Галича и Вятки). Борис Васильевич кроме «года» в Москве (князя Ивана Андреевича) становился владельцем Волока, Ржевы и Рузы. Волок продолжал номинально числиться совместной новгородско-московской волостью. Руза некогда была владением князя Юрия Дмитриевича с сыновьями, а за Ржеву шла упорная борьба с Тверью, Литвой и Дмитрием Шемякой. Младшего из сыновей, Андрея Меньшого, Василий II наделял «годом» в Москве, ранее принадлежавшим князю Петру Дмитриевичу, а также Вологдой с Кубеной и Заозерьем. Вологда, как и Волок, номинально считалась новгородско-московской волостью, а Заозерье «поимано» было Василием II у союзных Дмитрию Шемяке заозерских (ярославских) князей. Наконец, жена великого князя Мария Ярославна по традиции «до живота» становилась владетельницей Ростова (там сохраняли часть прав и ростовские князья), а также Романова (ее «примысел», добытый у ярославских князей). Отражая решительную победу Василия II над его политическими противниками, распределение земель по завещанию великого князя наглядно свидетельствует об усилении процесса утверждения единовластия на Руси. В завещании закладываются прочные основы, которые должны обеспечить решительное преобладание великого князя над его удельными братьями. Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. каждого из своих четырех сыновей «благословил» одним городом, да в виде компенсации за территорию «короны» (великого княжения), переходившую фактически наследнику, три сына Дмитрия получали «примысли» — «купли» Ивана Калиты. |
| И все же новые понятия медленно, но неуклонно пробивали себе путь в умах политических деятелей молодого поколения, будучи подготовленными сдвигами в жизни общества. Только Юрию Дмитриевичу к ним приладиться было трудно. Ему противостояли не только Василий II с его окружением, но и старшие сыновья. Боярство и служилый люд Москвы поддерживали изгнанного в Коломну бывшего великого князя, хотя купечество склонялось, вероятно, к его противнику. Не было единства и среди галицкого боярства. Недовольство вызывала миротворческая деятельность ближайших соратников их князя. Все это привело Юрия Дмитриевича к решению покинуть беспокойную столицу, ибо «непрочно ему седение на великом княжении». Великое княжение он передал Василию II, а сам отправился в Звенигород или Рузу. По возвращении в столицу Василий II заключил с князем Юрием новое докончание (между 25 апреля — 28 сентября 1433 г.). Договор был составлен от имени великого князя и союзных с ним князей «гнезда Калиты» (Константина Дмитриевича, Ивана и Михаила Андреевичей и Василия Ярославича) с князем Юрием и Дмитрием Меньшим. Князь Юрий признавал старейшинство Василия II («имети ми тобя, великого князя, собе братом старейшим»). Князья обязались оказывать друг другу помощь в случае борьбы с каким-либо недругом. В конкретных условиях того времени это означало совместную борьбу с Василием Косым и Дмитрием Шемякой. Один из пунктов договора прямо запрещал галицкому князю помогать своим старшим сыновьям: «...детей ми своих болших, князя Василья да князя Дмитрея, не приимати, и до своего жывота, ни моему сыну меншому, князю Дмитрею, не приимати их. А тобе их также не приимати». Договор содержал уступку Василием II Бежецкого Верха меньшому сыну Юрия Дмитриевича, Дмитрию Красному (кроме конфискованных владений И.Д. Всеволожского и владений князя Константина, остававшихся там опорными пунктами Москвы). Бежецкий Верх находился формально еще в «сместном» владении с Новгородом, и там нужно было еще укреплять влияние Московского великого княжества. Взамен Бежецкого Верха князь Юрий отказывался от претензий на Дмитров. Новый договор как бы санкционировал порядок, сложившийся после возвращения Василия II и Юрия Дмитриевича из Орды. |
| Действия же князя Юрия Дмитриевича и его детей не были достаточно эффективными. Но все же в ходе военных операций ими была взята («имана») вотчина князя Михаила Андреевича «Белоозеро и Белозерьскые волости», захвачено было несколько «Можаискых волостей и отъездных мест», а также полон. Борьба Москвы с Галичем еще предстояла. В 1434 г., собрав значительные силы, Юрий Дмитриевич с детьми двинулся в новый поход. Значительным подспорьем ему были подоспевшие вятчане. С Василием II выступил можайский князь Иван Андреевич. Можайск прикрывал западные рубежи страны, и союз с Можайским князем мог уравновесить влияние Галича в районе, где галицким князьям принадлежали такие крупные города, как Звенигород и Руза. Можайск важен был обеим враждовавшим сторонам еще и потому, что участие Ивана Андреевича в той или иной коалиции князей придавало ей значение если не общерусской, то во всяком случае общекняжеской (рода Калиты). Это отлично понимал коварный, жестокий и честолюбивый правитель Можайска. Он был озабочен в первую очередь расширением территории своего небольшого княжества и усилением своего влияния на ход борьбы за великое княжение. Поэтому из распри Василия II с его противником Иван Андреевич стремился извлечь для себя максимум выгоды. Но для обеих сторон союзником он был ненадежным. Только тот, кто ему сулил (а еще лучше — давал) больше, мог рассчитывать на его временную поддержку. Решающая битва Василия II с Юрием Дмитриевичем состоялась в «субботу Лазареву», т.е. 20 марта 1434 (6943) г., у св. Николая на горе в Ростовской земле. Она окончилась полным разгромом московских войск («войска его побили много»). Василий II бежал в Новгород, где 1 апреля «прияша его новгородцы». Иван Можайский устремился с поля боя в Тверь (туда к своей дочери, супруге князя Бориса, бежала и его мать). Достигнув Новгорода, Василий Васильевич остановился на Городище, где обычно жили в Новгороде князья-служебники. На этот раз непрошеного гостя новгородцы встретили враждебно: его присутствие могло привести к конфликту с великим князем Юрием Дмитриевичем, чего они старались избегать. 5 апреля «вси людие... выехаша ратию на поле на Городище». До открытого столкновения дело не дошло, но вскоре (26 апреля) князю-беглецу пришлось покинуть Новгород. |
| История Святогорского монастыря неразрывно связана с историей расположенного поблизости города, позднее городища, Вороноч, о котором исследователи также сообщают очень мало . Вороноч к середине XVI в. являлся довольно крупным городом, вторым по величине в Псковской земле, имел свыше 430 посадских дворов. Из монастырей, существовавших здесь в середине XVI в., известны мужские Никольский, Спасский, Михайловский, Кузьмодемьянский, а также женские Успенский и Покровский. Н. С. Суворов указал также Ильинский монастырь (известна церковь во имя Илья Пророка из Вороноча) . В 1546 г. по пути из Новгорода в Псков в Вороноче останавливался великий князь Иван IV Васильевич со своей свитой. О пребывании его здесь есть информация в летописях. Так, например, в Новгородской второй летописи сказано, что 14 ноября 1546 г. «в неделю на Филипово заговейно в 6 часу дни» великий князь с братом Юрием и Владимиром Андреевичем Старицким приехал из Москвы в Новгород, а затем выехал в Псков «того же месяца в 20 день» . В Кратком летописце Новгородских владык уточняется, что Иван IV приехал в Новгород «лета 7055 ноября 14 в неделю на памятьсвятого апостола Филипа»(т. е. в воскресенье 14 ноября 1546 г.). Он находился в Новгороде «10 дний, и в 11 день, в среду, поехал во Псков» . В Псковской третьей летописи прибытие великого князя в Псков отнесено к 28 декабря. Здесь говорится, что великий князь с братом «быша в Новегороде и въ Пскове, месяца декабря 28, в неделю, одноу нощь ночевавъ и на дроугую нощь на Вороначи был, а третьюю нощь былъ оу Пречистеи оу Печере, паки въ Пскве в среду, и бывъ немного, и поеде к Москвы, с собою взем князя Володимера Ондреевича» . Судя по приведенному тексту летописи, прибыв в воскресенье 28 декабря в Псков и переночевав там, великий князь в понедельник 29 декабря выехал в Вороноч и уже вечером находился там. В Псковской первой летописи (продолжение Погодинского списка) маршрут указан иначе. После посещения Иваном и Юрием Новгорода (даты не указаны), говорится: «Да и во Пскове был в вотчине своеи на поклон к Живоначальнеи Троицы, декабря в 28, на паметь преподобномученика Стефана новаго, да оу Пречистые был в Печерском монастыре, и деревень монастырю дал много, и исадами пожаловал многими; да и на Тифине был оу Пречистые молитися Господоу Богоу и Пречистеи Его Матере, чтобы государю нашему дал Богъ на враги победу и одоление на измаилтеские род». Далее говорится о венчании на царство 16 января 1457 г. , в то время как о посещении Вороноча ничего не сказано. |
| (Или после пожара 1855г. или ранее). См. иеромонаха Иоасафа ibid. стр. 44. 10 . Церковь святого мученика Димитрия на княжьем дворе, прекрасная, по словам летописца, построенная неизвестно в каком году тем же Всеволодом Юрьевичем († 1212). Существует до настоящего времени и в 1835–47г. по Высочайшему повелению учёным образом реставрирована. См. специально ей посвящённое вышеупомянутое издание гр . Строганова, также книгу В. Доброхотова Памятники Древности во Владимире Кляземском. 11 . Церковь Воздвижения креста на Торговищи, построенная Константином Всеволодовичем в 1218г. и, если не ошибаемся, в настоящее время не существующая. 12 . Церковь святого Михаила, построенная или только украшенная им же (великим князем в 1217–1218г.) и находившаяся или на его дворе или близь его княжого двора (Лаврентьевская летопись под 1227г.). Не существует. В пригородах Владимира каменные церкви находились: В Суздале с его окрестностью три: 1 . Соборная Богородицы, бывшая первой каменной во всей области. Первоначально была построена в неизвестном году Владимиром Мономахом с епископом Ростовским Ефремом (Лаврентьевская летопись под 1222г.). На месте первой, начавшей рушиться от старости, великий князь Юрий Всеволодович (с епископом Симоном) в продолжение 1222–1225г. построил новую. Не существует, быв заменена новой. 2 . Церковь Спаса, построенная в неизвестном году Юрием Долгоруким (Новгородская 4 летопись под 1152г.). Как кажется, не существует. (К этой церкви должны быть относимы слова Симона в Патерике, в рассказе о живописцах, что Юрий Долгорукий создал в городе Суздали каменную церковь в меру Печерской церкви. Весьма, однако, это сомнительно, если только не разуметь под мерой один план, но не размеры). 3 . В трёх-четырёх вёрстах от Суздаля, в селе Кидекше, на реке Нерли, «идеже бе становище святою мученику Бориса и Глеба» и которое, по всей вероятности, составляло загородную дачу княжескую, была построена каменная церковь в честь мучеников Юрием Долгоруким (Лаврентьевская летопись под 1159г.). |
| Журнал " Православные Храмы. Путешествие по Святым местам " . Выпуск 2015 г. Борисоглебский Дмитровский монастырь относится к древнейшим обитялям Подмосковья. По одной версии, ему идёт девятый век, а по другой - пятый. Есть давнее предание об основании монастыря великим князем Юрием Владимировичем Долгоруким в XII веке, почти одновременно с основанием им в 1154 году Дмитрова, названного им в честь его младшего сына, в крещении получившего имя Дмитрий. Точных данных об основании этого монастыря нет, скорее всего, он возник в третьей четверти XV века (в 1841 году под приделом монастырского собора нашли каменный крест с датой его установки - 1467 год; а в письменных документальных источниках монастырь впервые упомянут в 1472 году в завещании удельного Дмитровского князя Юрия Васильевича). Люди верили преданиям, тем более, что о документальных сведениях о монастыре мало кто знал (в 1610 году, в Смутное для России время, пожар, разбушевавшийся в монастырских стенах, уничтожил весь монастырский архив). Дмитровские и московские князья, а в XIX - нач. ХХ вв. предприниматели и фабриканты, с мыслями об основании монастыря самим Юрием Долгоруким - основателем столицы Москвы, стремились быть щедрыми к этому монастырю, что позволяло ему успешно развиваться и вести строительство, в том числе каменное. В 1537 году возводится замечательный собор во имя святых-страстотерпцев Бориса и Глеба. Это кирпичный на белокаменном подклете, четырёхпрестольный, одноглавый, крестово-купольный храм является ярким образцом московской архитектурной школы начала XVI века. Его неоднократно достраивали и перестраивали (1620, 1656, 1778, 1824, 1887 гг.). Другим интересным сооружением в обители, сохранившимся до нашего времени, является комплекс Святых ворот с надвратным Никольским храмом (XVII-XIX вв.) - это двухэтажное кирпичное здание, первоначально совмещавшее функции трапезной церкви с композицией надвратного сооружения. Нижний ярус с однопролётными воротами (1672 г.), чуланами и пекарней (1685-1687 гг.) сверху завершался небольшой бесстолпной одноглавой Никольской церковью. В результате перестроек (1852 и 1887 гг.) комплекс Святых ворот несколько изменил свой первоначальный облик. Но сохранился надвратный Никольский храм с трапезной (1685-1687 гг.), с приделом в честь Феодоровской иконы Божией Матери (1834 г.). Сохранились и Братские кельи (последняя треть XVII в.), Настоятельский корпус (первая пол. XIX в.), здание Духовного правления, двухэтажный краснокирпичный корпус (1902 г.), монастырская ограда (высота около 4 м, толщина 0,9 м с четырьмя круглыми башнями по углам, 1685-1689 гг.) и некоторые другие постройки. |
| получив известие из Греции, что на место Климента назначен новый Митрополит из Константинополя, по имени Константин, и что таковый отправился из Царьграда в Россию, Пр. Нифонт, немедля, поехал в Киев, чтобы встретит желанного Архипастыря. Но Господь не судил ему дождаться этого утешения. – Еще Константин был на пути, как Преподобный заболел в Киеве, – и в том же году 21 Апреля скончался в субботу великой пасхальной недели. 202 Его мощи и доселе почивают в Киеве в пещерах Пр. Антония. Память Пр. Нифонта 21 Апреля, в день его кончины. 203 IX. Жизнь и деятельность Святаго Благоверного Великого князя Андрея Боголюбского на Волыни. Сын знаменитого Юрия Долгорукого, Благоверный Андрей Боголюбский был внук великого Владимира Мономаха и родной племянник сына его Св. Мстислава Владимировича. Он родился в 1110 г. в г. Суздале. Когда в 1149 г. отец его овладел Киевом, Андрей, как старший между братьями, получил ближайший к Киеву стол Вышгородский. – Между тем, тогдашний Великий Князь Киевский, Ярослав Мстиславович, изгнанный Юрием из Киева, отправился во Владимир-Волынский и здесь, собрав на помощь Поляков и Венгров, решился идти на Киев. С своей стороны Юрий не хотел ожидать Ярослава в Киеве, и потому, снарядив войско, двинулся на Волынь с сыновьями Андреем Вышгородским и Ростиславом Переяславским и союзниками своими Половцами. Посланные вперед Андрей и Ростислав прибыли в Пересопницу, в которой княжил тогда престарелый дядя Ярослава Вячеслав. 204 Скоро прибыл сюда и сам Юрий и получив помощ от свата своего Владимирка Галицкого, 205 готовился напасть на Ярослава. Между теме Владимирко отправился к границам Польши и Венгрии, и этим так напугал союзников Ярослава, что те, услышав кроме этого что еще Пруссы идут в их землю, оставили Ярослава и удалились восвояси. 206 Устрашенный Ярослав предложил мир, который, невидимому, охотно был принят и Юрием и Вячеславом. Но лишь только Ярослав распустил свою дружину, как Юрий отказался от всяких дальнейших переговоров и не смотря ни на какие представления со стороны Вячеслава и сыновей своих, поднялся и снова пошел против Ярослава. 207 Войско Юрия двинулось к Луцку, Андрей и Ростислав с Половцами шли вперед, и остановились ночевать между Луцком и Дубном у Муравицы. 208 Вдруг ночью Половцы чего-то переполошились и начали бежать назад. Вслед за ними побежали и Русские; один только Андрей сохранил присутствие духа и устоял на месте, – и только когда с рассветом увидел, что вся дружина разбежалась, двинулся к Дубну, где остановилось войско Юрия и Половцы, ожидавшие подмоги от сего последнего. |
|
|
