| отцам, недвусмысленно учившим о двух волях и двух действиях так же, как они учили о двух природах. Собор заявил о своем полном согласии со св. отцами и Вселенскими Соборами и провозгласил осуждение тем, кто не принимают всего «проповеданного и определенного» ими. В этом комментарии Собора дается синтез диэнергистской и дифелитской христологии св. отцов через обзор методологических направлений их аргументации: «Не только определительно (ριστικς, definitive), но и догматически (δογματικς, dogmatice)», с применением Свящ. Писания, силлогизмов и естественных законов (γραφικς, συλλογιστικς, φυσικς, secundum scripturas, syllogistice, naturaliter), «аподиктически, полемически и с помощью примеров (ποδεικτικς, γωνιστικς, παραδειγματικς, demonstrative, agonistice, per exempla), а проще говоря, посредством всякого способа и разумного довода, каковые законно и мужественно сплетая в защиту воплотившегося Слова и сражаясь с противостоящими им еретиками», св. отцы «исповедали и другим передали, дабы исповедовали [две] воли и [два] действия Того же Самого и единого Христа, провозгласив их посредством числа и имен, местоимений, тождества, различия, качества, свойства, силы, а проще говоря, посредством всякого разумного довода и положения, коими у них могло быть непременно и всячески доказано их (воль и природ.- Ф. Ю.) истинное подтверждение и удостоверение». И далее каждый из упомянутых «способов» доказательства иллюстрируется соответствующей святоотеческой цитатой (Ibid. P. 316-319). По замечанию Конте, рассуждение такой философской ясности и богословской глубины не могло принадлежать кому-либо иному в «латинском» Риме сер. VII в., как только прп. Максиму Исповеднику ( Conte. 1989. P. 65). Зачитанная затем подборка еретических текстов (ACO II. Vol. 1. P. 320-335) разделяется на 2 части. Первая часть: тексты «еретиков, сливающих [природы]» - арианского епископа Александрии Лукия , Аполлинария и его ученика Полемона, Севира Антиохийского, монофизитского патриарха Александрии Феодосия I , Фемистия, монофизита-феодосианина Коллута и Юлиана Галикарнасского (33 цитаты). |
| Отцы Церкви видят в книге Иова (см.: 19: 25–26) ветхозаветное учение о будущем телесном воскресении из мертвых, которое совершится благодаря искупительной жертве Сына Божия (см.: Кирилл Иерусалимский , святитель. Огласительные беседы) и Его победе над царством диавола, адом и смертью (см.: Григорий Великий , святитель. Моралии на книгу Иова). Экзегетика книги Иова представляет собой солидную традицию. В разном объеме эту книгу комментировало 24 святых отца и учителя Церкви. Среди них одни исследователи называют святителей Афанасия Великого и Иоанна Златоуста, преподобного Ефрема Сирина, Олимпиодора Александрийского, блаженного Августина, Оригена, Дидима Александрийского, папу Григория Великого . Другие авторы указывают Севериана Гавальского, арианина Юлиана Галикарнасского, Климента Александрийского, святителя Кирилла Александрийского, Евсевия Кесарийского, Нила Анкирского, великих каппадокийцев Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского . Комментарии Олимпиодора – одни из самых обширных среди остальных сохранившихся экзегетических трудов на данную тему. Это самое полное по объему комментируемого текста толкование на Востоке, вобравшее в себя весь опыт предшествующих экзегетов, основанное на тексте Септуагинты. Это важно отметить, поскольку текст перевода LXX сильно отличается от масоретского текста и текста Вульгаты, которым пользовались западные толковники. В своем Вступлении (πθεσις) к «Комментарию на книгу Иова» диакон Олимпиодор подводит итоги всей предшествующей традиции экзегезы этой книги, делая обзор толкования основных моментов, в которых экзегеты не были согласны между собой; другими словами, ставит проблему встречающихся различий в их понимании. Таких проблемных положений он насчитывает несколько. Одно касается героя книги: Иов был человеком праведным и образцом для подражания, но, тем не менее, со своими бедствиями не смирился и поэтому совершенной добродетели не стяжал. С этим утверждением диакон полемизирует, приводя цитаты из книги пророка Иезекииля и Послания апостола Иакова, где Иов упоминается в числе праведников. |
| Папа заклеймил Севира и Феодосия как евтихианцев, которыми в действительности не были не только они, но даже и последователи его оппонента Юлиана Галикарнасского. Как замечает по этому поводу В.В. Болотов, «степень просвещения на Западе была такова, что там не могли понять разницы между монофиситством и евтихианством» . Более того, Агапит отказался от сослужения с патриархом Анфимом, которого он назвал прелюбодеем за то, что тот перешел с одной кафедры, Трапезундской, на другую – Константинопольскую. Юстиниан, не оставивший надежды на воссоединение по крайней мере умеренных монофизитов, сделал папе выговор в связи с его нежеланием действовать с большей деликатностью. Как видно из папского источника «Liber pontificalis» – трудно сказать, насколько достоверного при своей очевидной тенденциозности, исполненного пиетета по отношению к понтификам, – «конфликт Юстиниана с папой заострился в таком диалоге: “Я тебя заставлю быть в согласии со мной или пошлю тебя в ссылку”, – сказал Юстиниан. “А я, – ответил Агапит, – желал приехать к христианнейшему императору, и вот передо мной – Диоклетиан» . Оценив со свойственным ему здравомыслием сложившуюся ситуацию, император уступил папе. Он убедился в тщетности надежды на примирение диафизитов с хотя бы и умеренными монофизитами. Поступиться же Халкидонским оросом он не мог ни при каких обстоятельствах, убежденный в его правоте и боговдохновенности. Между тем жертвой чрезмерно компромиссной политики по отношению к монофизитам могло стать каноническое общение с Западом, столь необходимое ввиду войны с остготами. Существовала также угроза церковных нестроений в самом Константинополе, где не одни только акимиты были встревожены опасностью со стороны монофизитства, в сочувствии которому подозревался сам патриарх столицы. Папа потребовал низложения Анфима, и Юстиниан более уже не защищал его. Анфим, не дожидаясь соборного суда, «отрекся от престола, оставив мантию в руках императора Юстиниана» . Собор эндимуса под председательством папы Агапита низложил его с Патриаршего престола, предоставив ему право вернуться на свою прежнюю кафедру в Трапезунд при условии, если он письменно осудит монофизитство и признает решения Халкидонского Собора в их полноте. |
| Под конец слушания Прохор добавил, что писал Иакову Трикане об отсутствии первосвятительского разрешения для празднования памяти свт. Григория Паламы, после чего в томосе следует длинное ( Rigo. 2004. P. 125. 715 - 127. 785) объяснение ситуации, сложившейся с почитанием Григория Паламы, соборно закрепляющее это почитание. Относительно Прохора было принято следующее решение: если он не покается искренне и не отречется от своих сочинений, то извергнуть его из сана, подвергнув анафеме. Прохор попросил отсрочки на день для принятия решения, к-рая была ему предоставлена. При этом Собор отметил, что его «аристотелевские силлогизмы» не имеют ничего общего с евангельскими и апостольскими словами. Вопреки обещанию Прохор не явился на следующий день. Апология Прохора Кидониса. Видимо, именно в этот промежуток времени свт. Филофею были направлены «Апология против Филофея Коккина в защиту Прохора Кидониса», составленная Прохором (возможно, при участии Димитрия Кидониса) (изд.: Mercati. 1931. P. 296-313), и письмо Димитрия 129; с учетом времени на пересылку письмо было написано и дошло до адресата уже по окончании Собора). Начало апологии посвящено общему богословскому опровержению паламизма. Затем автор останавливается на частном обвинении свт. Филофея Коккина в свой адрес, подробно разъясняя, что он сам понимал под «усовершенствованием» и прославлением тела Христа исходя из христологии ап. Павла ( Mercati. 1931. P. 304. 258 - 311. 481). Прохор, ссылаясь на толкование прп. Максимом Исповедником Кол 2. 15 ( Maximus Conf. Quaest. ad Thalas. 21), утверждал, что Иисус воспринял на себя все последствия греха, кроме самого греха, т. е. неукоризненные страсти, и что Он был, в частности, смертным (Прохор опровергает здесь учение Юлиана Галикарнасского). Что же касается «усовершенствования», то Прохор указывал, что после воскресения исчезли у Господа дебелость плоти и все прочее (т. е. последствия смерти, к-рой Адам и все люди, кроме Спасителя, подпали из-за козней диавола), добровольно Им воспринятое при воплощении, а потому все это и называется применительно ко Христу не «грехом», а «подобием греха». Если бы у Христа было изначально какое-то особое световидное тело, то видимое, то нет, Он был бы иноприроден нам. Нек-рые из этих и подобных текстов были цитированы свт. Филофеем ранее, на предварительных встречах до Собора (см.: Rigo. 2004. P. 112. 350 - 113. 383), однако никакого разбора и обоснованного опровержения этих христологических воззрений Прохора в соборных актах не приводится. |
| Подпольная деятельность Иакова Бар-Аддая и его последователей укрепила монофизитские общины в Персии. В 559 г. Иаков хиротонисал Абудемнеха в епископы Тагритские. Среди миссионерских успехов последнего было крещение сына царя Хозроя I. Несмотря на то что некоторые сирийские монофизиты были последователями Юлиана Галикарнасского, большинство из них сохранило верность Севиру Антиохийскому и его преемникам. Иаковитский митрополит проживал в монастыре Мар-Маттай в Междуречье. В 629 г. с одобрения патриарха Антиохийского Афанасия (Погонщика Верблюдов) собор, прошедший в Мар-Маттае, учредил должность «Великого митрополита» с юрисдикцией из двенадцати восточных епархий. Первым «Великим митрополитом» стал Марута (629-649), проживавший в Тангрите. После арабских завоеваний позиции «Великих митрополитов», позже получивших почетное наименование «мафриан», весьма укрепились: ведь власть ислама распространилась на все регионы Византийской Империи, где монофизитство являло реальную силу, что позволило ему объединиться и начать распространение. Оно также положило конец привилегиям, которыми при персидском владычестве пользовался Селевкие-Ктесифонский католикосат. В связи с этим понятно, что постоянное присутствие монофизитских общин в Персии ощущалось лидерами католикосата как угроза их позициям в Персии и заставляло их вновь подтверждать свою вероучительную приверженность тому, что они считали истинным православием: христологии Феодора Мопсуэстийского. Персидская Церковь, постоянно отсекаемая от Римской империи из-за войн, приняла Никейский символ и принципы церковного устройства на соборе в Селевкии лишь в 410 г. Селевкия, вместе со своим городом-спутником Ктесифоном (она располагалась на берегах Тигра в 30 км к юго-западу от современного Багдада), была столицей персидского «царя царей». Там же была резиденция «Верховного митрополита», или «католикоса». Решения собора были торжественно подтверждены царем, так что католикосат получил признание как официальная христианская Церковь Персидской империи. |
| После смерти Петра IV (577) Коптскую Церковь возглавил его секретарь Дамиан, монах из Скиты, сириец по происхождению, однако египтянин по духу. Между тем в Рамнисском монастыре скончался Феодор, и Дамиан остался единственным Патриархом. Следует отметить, что вторая половина VI века характерна недовольством, воцарившимся между коптскими и сирийскими монофизитами, что оказывало известное влияние на ход событий. Споры продолжались, и каждая сторона считала другую их виновницей. К началу VII в. это вызвало сильную раздробленность монофизитского лагеря на множество группировок. Однако постепенно монофизиты нормализуют свое положение. Собор, созванный после смерти Юлиана Галикарнасского (595), преемника Антиохийского Петра-Каллиника, в митрополичьем монастыре Кубба Варрайн, избрал на патриарший Антиохийский престол монаха Афанасия из Самосат (596–630), успешно возглавлявшего свою церковь в годы персидского нашествия. Встретившись с новоизбранным коптским Александрийским патриархом Анастасием, он восстановил общение обеих церквей. После восстановления отношений благодаря жившим в Энатоне беженцам — сирийским монахам и ученым, — оба патриарха ознаменовали это событие (616) торжественной литургией в том же Энатоне. В конце этого года патриарх Анастасий умер. Коптская Церковь в этот период значительно окрепла. Она уже имела свою иерархию и господствовала далеко за пределами Александрии. В самом же городе коптские храмы концентрировались вокруг Сераписа, в то время как православные находились в приморских районах, Киринаике и Риноколурасе, на сирийских границах. В других местах православные составляли меньшинство. В последние десятилетия VI в. отношения между Православной и Коптской Церквами носили характер перемирия. Александрийский православный патриарх Иоанн IV (569–579), преемник Аполлинария, отличавшийся кротостью характера, не преследовал монофизитов. Его преемник Евлогий (579–607) в своем письме к папе Григорию I (590–604) писал, что ему удалось возвратить к православной вере некоторых александрийских коптов, а Григорий в ответ сообщал ему об успешной миссии Римской Церкви в Британии. И хотя Иоанн предписал членам Православной Церкви избегать общения с коптами в таинствах, большая часть египетского народа почти игнорировала наличие разделения в Церкви, а дружеские отношения между теми и другими не прекращались. 4. Персы. Ираклий |
| Предварительные изыскания ученых увенчались изданием сохранившихся произведений и фрагментов Иоанна Грамматика, которое было предпринято покойным М. Ришаром в сотрудничестве с М. Обино 488 . Ориентируясь на данное издание, можно сделать следующие выводы о жизни и творчестве философа: биографических сведений о нем почти не сохранилось, но предполагается, что он жил и действовал в Кесарии Палестинской. Среди его произведений первое место – по объему и по важности – занимает «Апология Халкидонского Собора». Выдержки из нее сохранились (118 фрагментов) в одном из сочинений Севера Антиохийского и приводятся в латинском переводе Й. Лебона; прилагаются также и греческие фрагменты, дошедшие до нас благодаря свт. Евлогию Александрийскому. За этим произведением следуют «Семнадцать глав против акефалов» – небольшое, но содержательное произведение, написанное в виде анафематизмов. Третье сочинение – «Против афтартодокетов» – направлено против сторонников Юлиана Галикарнасского. Далее идут два коротких эксцерпта «О Евангелии от Иоанна», представляющие, видимо, фрагменты какой-то гомилии или сочинения против иудеев. Другую большую группу произведений Иоанна Грамматика составляют его антиманихейские сочинения, о которых раньше практически ничего не было известно. Эта группа включает в себя: две гомилии против манихеев, «Диалог Иоанна Православного с манихеем» и «Силлогизмы святых отцов против манихеев». Издание сочинений Иоанна Грамматика вызвало отклики специалистов. Прежде всего, крупнейший бельгийский патролог А. Алло опубликовал небольшую статью, где он подвергает сомнению утверждение, что философ был автором соборного послания епископов, собравшихся в Александретте 489 . Затем вышла в свет рецензия Б. Дейлея (В. Daley) 490 , где отмечается, что Иоанн Грамматик был одним из первых представителей «академического богословия», которое доминировало в византийском христианстве от начала VI века до преп. Иоанна Дамаскина . По своему методу Иоанн Грамматик является диалектиком, предпочитающим исходить из логических определений терминов, а не из библейской экзегезы. |
| Преп. Анастасий создавал его в два приема: первая авторская редакция вышла в свет после 641 года, а затем преподобный переработал произведение после 681 года, добавив ряд собственноручных схолий 1394 . Данные выводы М. Ришара подкрепил анализом рукописной традиции и К.-Х. Утеманн. В окончательном своем виде «Путеводитель» представляет собой обширный труд, состоящий из 24 глав, причем разделение на главы не всегда совпадает с входящими в этот труд трактатами. Так, первая глава является сочетанием трех самостоятельных частей (или маленьких трактатов) и служит как бы общеметодологическим введением для всей книги, в котором автор разъясняет общие правила и основы богословской полемики. Далее следует вторая глава, представляющая собой особый логико-богословский трактат. Третья глава содержит «Произведение о православной вере монаха Анастасия», а вторая часть ее кратко суммирует правила, которых должен придерживаться православный богослов в диспутах с монофизитами. Четвертая глава есть послание преп. Анастасия к «Кафолической церкви в Вавилоне», кратко описывающее историю ересей. Затем идет сводка о Вселенских Соборах (глава пятая) и изложение возникновения и развития монофизитства с указанием на аристотелевские истоки данной ереси. Седьмая глава объясняет православный смысл учения о двух природах Господа нашего Иисуса Христа, а в восьмой приводятся доказательства из Священного Писания относительно того, что «природа» и «лицо» не являются тождественными понятиями. Продолжая эту тему, девятая глава толкует о различии понятий «природа» и «ипостась», опираясь на Никейский символ веры и святоотеческую традицию. Десятая глава включает в себя запись четырех диспутов преп. Анастасия с монофизитами, состоявшихся в Александрии; конец этой главы смыкается со следующей главой, где разъясняется правильный смысл выражения «единая природа» у свт. Кирилла Александрийского . Далее следуют аргументы против теопасхизма монофизитов (глава двенадцатая), а также полемика против особых течений внутри него – учения Юлиана Галикарнасского и гаинитов (тринадцатая и четырнадцатая главы). |
| При решении этого вопроса в монофизитстве обнаружились два основных направления мысли. Представители первого, непосредственно примыкающего к евтихианству и являющегося его продолжением, надеялись утвердить единство естества путем устранения различия между божеством и человечеством во Христе по сущности. Для этого они старались максимально приблизить человечество Спасителя со стороны его сущности к божеству и таким образом представить божество и человечество во Христе не совершенно разнородными, а очень близкими, в пределе однородными величинами. Такое устранение различий качественных характеристик двух природ позволяло говорить о Христе как о едином естестве. Эта тенденция, проявляющаяся у Диоскора Александрийского, Тимофея Элура, Петра Фуллона (Гнафея) и в большей степени у Юлиана Галикарнасского, учившего о нетленности тела Христова с момента Воплощения 239 , получила свое логическое завершение у актиститов, придерживавшихся мнения о том, что тело Христово было не только нетленным (φθαρτον), но и несотворенным (κτιστον) 240 , и особенно в учении сирийского мистика Стефана Бар-Судаили, провозгласившего тождество божественного и человеческого естеств во Христе по сущности 241 . Однако это направление мысли было далеко не для всех приемлемо даже внутри монофизитства, неприемлемо по соображениям прежде всего сотериологическим. Конечно, через устранение различий по сущности между божеством и человечеством во Христе возможно построить внутренне непротиворечивую догматическую систему, но при этом в жертву логической стройности приносится истина единосущия Христа нам по человечеству, на безусловном признании которой настаивали свщмч. Ириней Лионский , свтт. Афанасий Александрийский , Григорий Богослов , Григорий Нисский и другие Отцы, труды которых монофизиты рассматривали как неотъемлемую часть своего предания. Представители второго направления в монофизитстве справедливо полагали, что отрицание единосущия Христа нам по человечеству ставит под сомнение и реальность Боговоплощения, и действительность совершившегося во Христе Искупления 242 . Поэтому они стремились обосновать единство воплощенного Слова через устранение не качественного, но количественного различия между соединившимися природами, то есть, формально признавая полноту человечества во Христе и его единосущие с нашей природой, приписать человечеству такой образ существования в составе богочеловеческого единства, при котором устранялся бы всякий повод говорить о двойстве естеств. |
| Религиозное состояние Восточной Империи в первой половине VI века было чрезвычайно усложнено, благодаря разнообразию боровшихся в ней между собой верований. Не смотря на преследования императоров IV u V веков, язычество еще не умерло и сохраняло за собой приверженцев даже в среде, непосредственно окружавшей императора. Евреи были многочисленны в империи, а самаритяне составляли в Палестине компактную группу диссидентов. На западе арианство слишком долгое время было государственной религией, оно слишком полно использовало благоволение вандальских и остготских королей, и потому имело многочисленных сторонников и богатые и могущественные общины. К этому же источнику разделения церкви присоединялась в Африке ересь донатистов, пустившая с IV века глубокие корни в стране, где она возникла. На Востоке существовало еще большее разнообразие верований; наряду с сохранившимися остатками всех старых ересей, – монтанистов во Фригии, несториан в Армении, манихеев в Малой Азии, – монофизиты, не взирая на торжественные анафемы, произнесенные против них в Халкидоне, были очень многочисленны и влиятельны. Благодаря религиозной политике Зенона и Анастасия, они сохраняли в церкви и в империи важное положение. Конечно, они ослабляли свои силы множеством враждующих между собой сект, причем одни присоединялись к политике примирения, возвещенной Генотиконом Зенона, другие оставались непримиримыми противниками Халкидонского собора и назывались акефалами, «потому что их непримиримость не позволяла принять их во двор овчий, куда Генотикон был дверью». 1522 Споры метафизического характера поддерживали между ними другие подразделения и сами акефалы дробились на бесчисленное множество сект – корруптиколов и инкорруптиколов 1523 , агноэтов, и еще много других, длинный перечень которых имеется у богословов того времени 1524 ; но все они , однако, объединялись общей ненавистью к Халкидонскому собору. Несомненно также, что политика Юстина, гордившегося восстановлением единения с Римом, подвергла партию монофизитов жестокому испытанию. Ее знаменитейшие вожди были жертвой примирения с Святейшим Престолом. Север, патриарх Антиохийский, самый замечательный человек их партии, был подвергнут анафеме собором 518 года, низложен с кафедры и изгнан; более пятидесяти других епископов, в том числе Петра Анамейского, Юлиана Галикарнасского, Иоанна Телльского и Фому Дарского, постигла та же участь; монофизитские общины в Сирии были грубо разогнаны, монастыри закрыты, монахи вынуждены бежать, подвергнуты насилиям, заключению или избиению. 1525 Не смотря на эти жестокости, ересь держалась в Египте, где |
|
|
