| И все это в весьма нешироком и легко обозримом дитятей круге. А родителям узость (узкость) семейного круга дает полную возможность наблюдать индивидуальные особенности и склонности дитяти и непосредственным образом влиять на направление их. Потому-то благоустроять семейный дом и надлежащим образом пользоваться воспитательной силой его – это первая и важнейшая задача воспитания, – тем более, что сила эта ничем вполне не может быть заменена (сиротские дома и чужие семьи могут заменить ее только отчасти), и для проницательного взора впоследствии бывают заметны недостатки в сердечной и нравственной жизни человека, с первых дней жизни своей некогда лишенного семейного очага. Важность и плодотворность семейного воспитания в особенности старались раскрыть педагоги Амос Коменский 400 , Фенелон 401 , Песталлоцци 402 и Зайлер 403 . Если и безличная обстановка и безличные порядки, находящиеся в семейном доме, производят сильное влияние на направление нравственной жизни дитяти, то в особенности надобно сказать это о личном персонале, окружающем дитя. А личные отношения, в которые дитя вступает в семейном доме, суть отношения к матери и отцу, к братьям и сестрам, и к прислуге. Хотя мать и отец действуют в благоустроенной семье в полном согласии, но производят своей личностью различное влияние на детей и образуют различные стороны нравственного духа их. Мать, по самой природе своей, влияет главным образом на возбуждение и развитие в них преданности, сердечности, а отец – на возбуждение и развитие почитания, благоговения перед авторитетом. – К неусыпным заботам о благосостоянии и воспитании дитяти мать сильно влечется самой природой своей; потому разве крайняя испорченность нравов может подавить в ней это благотворное влечение 404 . Сама же природа указывает, что матери принадлежит первое воспитание дитяти: она кормит дитя физической пищей, своей грудью, следовательно, уже по аналогии можно предположить, что она первая должна питать его и духовной пищей, начать великое дело развития сердца и ума ребенка 405 . |
| Вызываемые в суд эксперты духовного ведомства старались причислить к «штунде» вообще всех сектантов, однако Сенат указал, что заявления экспертизы при отсутствии фактических доказательств принадлежности к штундизму не имеют решающего значения. Кроме того, невозможно было определить, что именно является молитвенным собранием, а что – нет 589 . В конце 1890-х гг. Победоносцев вынужден был констатировать, что постановления Сената фактически свели на нет значение положения 1894 г. 590 Говоря о сопротивлении Сената духовному ведомству, следует отметить, что оно далеко не всегда оказывалось удачным. В ряде случаев при обсуждении конкретных дел, связанных с инаковерием, Победоносцеву удавалось оказывать влияние и на этот институт, пользовавшийся, казалось бы, максимальной независимостью в рамках государственного аппарата. По мнению А.Ф. Кони (в 18851900 гг. – обер-прокурор Уголовного кассационного департамента Сената), глава духовного ведомства имел возможность оказывать воздействие на многих сенаторов и на отдельные судебные решения. Апогея это влияние достигло в середине 1890-х гг., когда на посту министра юстиции оказался консерватор Н.В. Муравьев, разделявший многие взгляды Победоносцева. По воспоминаниям Кони, «даже на высших ступенях судебной лестницы» по каждому выдающемуся делу в это время «возникал вопрос: а что скажет по этому поводу Константин Петрович, причем в большинстве случаев это значило: а что скажет, а затем и прикажет государь?!» 591 По настоянию Победоносцева Муравьев рассылал прокурорам циркуляры, предписывавшие толковать состав преступлений против веры в смысле, противоположном решениям Сената. В ряде случаев применялось растяжимое толкование законов. В частности, дела об инаковерии трактовались как дела «об оскорблении веры и церкви» (за это полагалось значительно более суровое наказание). В 1898 г. часть дел «о расколах и ересях» была изъята из ведения Кони, а с 1900 г. сам он перешел из Уголовного кассационного департамента в Общее собрание Сената, лишившись возможности влиять на ход дел об инаковерии. Эти и другие ухищрения позволяли Победоносцеву в ряде случаев добиваться выгодных для себя судебных решений. Нетрудно заметить, однако, что подобный результат достигался средствами, которые довольно явно шли вразрез с принципом законности, подрывали упорядоченную работу государственного аппарата. |
| Группа пустынножителей из рославльских лесов вышла из тех кругов монашества, которые не утратили своих духовных сил и своего стремления к истинно монашескому житию, несмотря на разрушительное влияние эпохи. Это стремление возникло внутри самого монашества. Поэтому при характеристике монашества оно заслуживает особой оценки. Если бы церковные власти удостоили это течение внимания и дали ему возможность сильнее влиять на монастырскую жизнь, то оно могло бы стать источником далеко идущей реформы. Но сейчас, рассматривая это явление в исторической перспективе, можно прийти и к такому выводу, что, может быть, это было и к лучшему, что Святейший Синод не взялся руководить этим аскетическим течением сверху, опираясь на свою административную мудрость, — таковой мудрости синодальные архиереи не проявили ни разу за 200 лет существования Синода! — и руководство принадлежало Божию Промыслу. Потому эти духовные силы свободно направлялись туда, где они могли обрести под собой плодородную почву и питать новое возрождение иночества. Но от лучших представителей церковной иерархии не были сокрыты ни нужды монастырей и монашества, ни обнаружившиеся в иноческой среде духовные течения. В этом отношении особой оценки заслуживает деятельность архиепископа Тверского Гавриила Петрова, впоследствии митрополита Новгородского и Петербургского. Несмотря на свое внешне блестящее положение, владыка Гавриил оставался тем человеком и иерархом, нравственный облик которого не могли исказить ни разрушительное влияние карьеры, ни дух эпохи . Его келейник, знаменитый и прославленный впоследствии старец Феофан Соколов, дал краткую, но впечатляющую характеристику Гавриила . Добродушный, одинаково безыскусный в беседе как с государыней императрицей, так и с простым монахом или приходским священником, Гавриил всюду пользовался уважением и любовью, лишь церковные иерархи относились к нему с известным скептицизмом, поскольку считали, что простотой обращения он роняет достоинство епископского сана; они чувствовали себя уязвленными в своем достоинстве, когда во время приемов владыка Гавриил угощал их простыми кушаньями — пирогами с гороховой начинкой или кашей, которую митрополит–подвижник находил особенно роскошным блюдом, ибо сам он довольствовался щами из капусты, причем их варили ему сразу на несколько дней. Свое содержание он почти полностью раздавал нуждающимся, и его келейник Феофан должен был следить за тем, чтобы он не раздал всего. Несмотря на сильную занятость в Синоде и множество дел, связанных с управлением епархией, святитель Гавриил ежедневно бывал в церкви за богослужением и неукоснительно совершал монашеское молитвенное правило. |
| И даже если допустить достоверность полученных результатов в конкретном месте в конкретное время, нет достаточных оснований утверждать, что именно соната Моцарта стала причиной изменений. Может быть, на успеваемость студентов повлияли другие факторы, например бодрость от самого участия в эксперименте. Или это вообще могло быть случайным результатом – по стечению обстоятельств. И действительно, другим ученым не удалось воспроизвести результаты исследования Раушер и Шоу. Попытки повторить эксперимент не обнаруживали «эффекта Моцарта». Современные мета-анализы исследований «эффекта Моцарта» однозначно показывают, что его не существует. Пассивное прослушивание любой музыки – не только Моцарта – не делает нас умнее. При этом в ряде исследований установлено, что прослушивание нравящейся человеку музыки или интересной книги вызывает у него изменение настроения, способствует возбуждению нервной системы, что и может являться причиной периодически выявляемого временного изменения в интеллектуальной производительности. То есть положительные результаты некоторых исследований, как правило, связаны с тем, что музыка (необязательно Моцарт, всё зависит от предпочтений человека) пробуждает у человека определенное эмоциональное состояние, вызывает приток энергии и кратковременное улучшение некоторых способностей. Однако, несмотря на однозначные выводы ученых, «эффект Моцарта» до сих пор является чрезвычайно популярной и коммерчески выгодной идеей. Отчасти это заблуждение связано с тем фактом, что занятия музыкой действительно влияют на психическое и интеллектуальное развитие. Людям (и некоторым ученым) порой кажется, что и прослушивание музыки должно оказывать такой же эффект. Но исследования показывают, что аналогия неверна. Положительно влиять на интеллектуальное развитие человека могут именно занятия музыкой, а не простое слушание: «Долгосрочная практика музицирования, а не просто прослушивания, может иметь влияние, предполагаемое эффектом Моцарта. В конце концов, Эйнштейн организовал свой разум, играя на скрипке, а не слушая запись» (Уилл Дауд). И то нельзя делать вывод об прямой связи музыки и интеллекта. Скорее всего, занятия музыкой оказывают положительное влияние на умственное развитие ребенка не сами по себе, а будучи компонентом целой системы развивающих воздействий (например, игра на музыкальных инструментах развивает мелкую моторику рук, что стимулирует определенные зоны мозга, а приятные мелодии способны снижать эмоциональное напряжение, что благотворно сказывается на способности учиться). |
| Мне кажется, что у статей второй категории более предпочтительные — шансы сохранить некоторый интерес для будущих читателей; не является ли это замечание тоже неким обобщением, относящимся и к другим критикам моего типа? Правда, определенную ясность необходимо внести и в данном случае. Несколько лет назад нью-йоркские издатели выпустили книжку в мягком переплете, содержащую мои эссе о драме елизаветинцев и следующего поколения . Выбрал эти эссе я сам и написал предисловие, объясняющее, почему выбраны именно они, а не другие. Мне стало ясно, что для меня самого обладают определенной ценностью эссе, посвященные современникам Шекспира, но не ему самому. Дело в том, что начинающим поэтом я многому научился как раз у этих скромных сочинителей, и не Шекспир, а именно они пробуждали мое вдохновение, оттачивали ощущение ритма, давали пищу чувству. Я читал их, находясь в том возрасте, когда они оптимально соответствовали тогдашнему моему душевному состоянию и достигнутой стадии развития, причем читал со страстным интересом, задолго до того, как мне пришла в голову мысль — и появилась возможность — о них писать. В годы, когда жажда сочинять стихи заявляла о себе все настойчивее, именно они стали для меня теми, кого я считал наставниками. Подобно тому как из современников влияние на меня оказал Жюль Лафорг , а не Бодлер, среди драматических поэтов я отдал предпочтение Марло, Уэбстеру, Тернеру, Мидлтону и Форду , но не Шекспиру. Поэт такого исключительного величия, как Шекспир, вряд ли может на кого-то влиять, ему остается только подражать, а различие между влиянием и подражанием в том, что влияние способно стать плодотворным, тогда как подражание, и особенно неосознанное подражание, лишь оскопляет. (Впрочем, как-то я попытался подражать Данте, но мне было уже пятьдесят пять, и я хорошо сознавал, что делаю .) Добавлю еще, что имитация писателя, творившего на другом языке, часто может оказаться весьма полезной, поскольку удача тут заведомо исключена. Вот и все, что мне хотелось сказать относительно тех моих критических статей, которые, как мне кажется, имеют наибольшие шансы пережить свое время, поскольку, думаю, они больше, чем другие, могут доставить будущим читателям некоторое удовольствие и обогатить их более глубоким пониманием разбираемых мною авторов. |
| Иван Петрович вообще пользовался большим влиянием на воспитанников своего заведения: „Юноши, — по словам Жуковского, — привязаны были (к нему) свободною доверенностью, сходством мыслей и чувств и самою нежною благодарностью “. Масон, приятель известного литературного деятеля XVШ в. Новикова, член „Дружеского ученого общества“ и „Типографической компании“, — он считал масонство „очень хорошим делом“ и верил, что масоном является тот, кто „удостоился через исправление нравственного характера сделаться столько совершенным, сколько человеку возможно быть “. Таким образом, в основе его миросозерцания лежал идеал нравственного самоусовершенствования на мистической подкладке. Этим же миросозерцанием проникнуты были и сыновья его и из них особенно Андрей, оказавший наибольшее влияние на Жуковского. Интересен в данном случае отрывок из одного стихотворения Андрея Тургенева, в котором он говорит: „Зри духом в вечность. Что твой взор встречает? Там лучший мир, там Бог! — Страдалец! улыбнись “. Наконец, в школьный же период своей жизни Жуковский должен был впервые испытать на себе и влияние современной ему периодической печати, которое нельзя обойти молчанием здесь вследствие немалого значения его для нашего поэта. В этом случае необходимо отметить два журнала конца XVIII в.; во первых, „Внятное и полезное препровождение времени“ (1794—1798), принадлежавших к числу книг, дозволенных в Университетском Пансионе для внеклассного чтения воспитанников, и, во — вторых, „Иппокрена, или Утехи любословия“ (1799—1801). Эти журналы хорошо были знакомы питомцам Пансиона: в них лучшие из них помещали даже свои собственные произведения. О том, в каком духе могли влиять на них эти журналы, можно судить по характеру их общего направления. Прежде всего, нельзя не отметить, что оба журнала были проникнуты одним и тем же резким духом религиозно-сентиментальной реакции против идей либеральной философии XVШ в. Их общим желанием было, чтобы исчезло с лица земли „святотатственное злоупотребление великим именем просвещения и философии“. |
| Мы не только зрители Ведь, если говорить о государственной власти как о субъекте политики, а о нас, гражданах, как об объекте политического процесса, - то нужно согласиться с мыслью о том, что мы не только зрители, для которых готовится то или иное политическое действо, но и участники подготовки этого события. В недавно вышедшей книге «Политика. Базовые понятия» С. О. Елишева, автор пишет: «Субъекты и объекты политики тесно взаимосвязаны и взаимно дополняют друг друга. Отдельная личность, социальные группы, страты, религиозные конфессии и организации, политические партии и движения, могут быть одновременно субъектами и объектами политики, попеременно меняясь своими местами и оказывая влияние друг на друга». Более того, такое положение дел имеет под собой и естественно-научное объяснение, поскольку является результатом реальных исследований ученых в области сознания. Так, в частности, сотрудники лаборатории Принстонгского университета (США) под руководством доктора Роджера Нельсона уже десятки лет исследуют влияние коллективного сознания на материальную действительность. «Цель исследований предусматривает экспериментальное доказательство прямого влияния человеческого сознания на материальный мир в глобальном масштабе. Предполагается, что согласованная реакция людей на какие-то экстраординарные события может влиять на весь окружающий мир, что может быть зафиксировано подходящими устройствами, например, генераторами случайных чисел (RNG - Random Number Generators). За многие годы кропотливых исследований учёные под руководством Р. Нельсона накопили обширный фактический материал именно такого рода, позволяющий думать, что в мире работает человеческое сознательное поле, которое прямо, без посредников влияет на тонкие электронные устройства. Безусловно, оно влияет (если оно есть) на все наше окружение и RNG его ощущает на самом деле. Причем в обычном состоянии люди думают о разных вещах, заняты разными делами, и проявление этого поля не ощутимо, коль скоро оно разнородное. Но, когда большие массы людей начинают думать согласованно, получается поддающийся измерениям эффект. И, коль скоро существует сознательное человеческое поле, то, видимо, существуют и разнообразные влияния этого поля на окружающую нас действительность» («Гипотезы и факты» - ). |
| В книге «Так что же нам делать?» есть такое свидетельство Льва Николаевича уже о человеческих влияниях на него. «За всю мою жизнь два русских мыслящих человека имели на меня большое нравственное влияние и обогатили мою мысль и уяснили мне мое миросозерцание. Люди эти были не русские поэты, ученые, проповедники; это были два живущие теперь замечательных человека, оба крестьяне: Сютаев и Бондарев». Бондарев был писатель социально-утопический и религиозно-блуждающий. Во многом он напоминает самого Толстого, будучи –– конечно, более мелкого калибра… Ныне этот писатель совершенно неизвестен и просто не существует в русской литературе. Известно лишь, что он был сектантом-субботником (иудействующим), был сослан в г. Минусинск и там умер. Толстой высказался о Бондареве удивительное пророчество, сравнив его будущее влияние на мир с влиянием апостола Павла… Чтобы не быть заподозренными в искажении мысли Льва Николаевича –– столь неожиданной, –– мы приведем отрывок его статьи из словаря Венгерова: «Как странно и дико показалось бы утонченно образованным римлянам 1-го столетия, если бы кто-нибудь сказал им, что полуграмотные, запутанные, часто непонятные письма странствующего еврея к своим друзьям и ученикам, будут в сто, тысячу, в сотню тысяч раз больше читаться, больше распространены и влиять на людей, чем все любимые утонченными людьми поэмы, оды, элегии и элегантные послания сочинителей того времени. А между тем это случилось с посланиями Павла. Точно так же странно и дико должно показаться людям теперешнее мое утверждение, что сочинении Бондарева, над наивностью которого мы снисходительно улыбаемся с высоты своего умсте6нного величия, переживет все те сочинения, которые описаны в этом лексиконе и произведет большее впечатление на людей, чем все они, взятые вместе. А между тем я уверен, что это будет так». Отрицая нужность и ценность какой-бы то ни было власти и внешней силы на земле, Толстой естественно встречал ото всех, не покоренных его идеями людей неизбежный вопрос: «А что если разбойник при мне нападет на ребенка и будет его убивать?.. что я должен? Уйти? или увещать разбойника своими нравственными аргументами? Непоколебимо надеяться на силу своего добра и на силу добра в разбойнике, и остаться лишь свидетелем насилий над беззащитными и ближними?..» |
| Кстати, я ожидал, что по этому вопросу свое слово скажут представители Зарубежной Церкви (вспомним, что еще недавно вопрос о почитании новомучеников был поводом для нашего разделения), но они молчали. Ибо было очевидно, что разговор идет уже о тех оттенках, которые понятны только людям, жившим внутри советской системы, а среди них — тем, кто имеет возможность работать в архивах спецслужб… Было видно, что Патриарх признает за всеми нами право на ошибку. Когда чье-то предложение раз за разом не проходило, это не означало, что ему не будет дано право еще раз высказаться или что следующая его поправка будет отклонена. Никаких ярлыков ни на кого не навешивалось, и можно было спокойно пробовать текст «на зубок», смотреть на него с разных точек зрения. Это было принципиально важно — посмотреть на текст глазами человека как церковного, так и нецерковного; глазами православного украинца и неправославного русского; латыша или американца. Это тоже очень важно, потому что большинство членов Межсоборного присутствия, активно работавших в комиссиях – россияне и москвичи, поэтому естественно, что в созданных ими документах присутствует некоторая встроенность в контекст именно российской культурно-политической жизни. Пленарная дискуссия помогла сделать их приемлемыми для приходов и епархий других стран. И еще меня порадовало то, что в собрании ста пятидесяти человек из разных стран Патриарх всех узнавал в лицо и предоставляя слово обращался по имени или имени-отчеству (исключений было только два). Присутствие не принимает определений. Это по сути просто большая редакционная комиссия, готовящая рабочие материалы для Синода и Собора. Поэтому пока эти документы не исправлены и не утверждены Собором, бессмысленно говорить об их возможном влиянии на жизнь Церкви и общества. Если же это влияние будет, то это будет влияние решений Архиерейского Собора, а не Межсоборного присутствия. И тем не менее я полагаю, что в одном именно это пленарное заседание присутствия уже начало влиять на жизнь Церкви. Ведь десятки епископов, которые ранее не видели работу московских рабочих групп, теперь ее пережили. Полагаю, что это позволит им и в своих епархиях расширить возможности соработничества и диалога со своими священниками и активными мирянами. |
| Разобравшись в перипетиях, связанных с существованием двух групп крещёных татар, хотелось бы рассмотреть особенности так называемой народной религиозности кряшен. Термин народная религиозность в научной литературе обозначает не просто исповедуемую религию, а целую систему религиозных представлений, в которую входят древние пласты религии, её этническое восприятие и сама религия в её канонической форме, то есть этот термин обозначает совокупность религиозных представлений народа, которая может и отличаться от канонических религиозных представлений. Известный российский исследователь А. А. Панченко предлагает пользоваться термином “народное православие” 8 , но термин народная религиозность несколько точнее отражает специфику данного вопроса. Говоря о религиозности кряшен в прошлом и настоящем, мы должны учитывать, что на специфику религиозных представлений человека может влиять целый ряд факторов — исповедуемая религия, рудиментарные остатки прошлых верований, возможное влияние на религиозность быта, под воздействием которого религиозные представления могут обретать специфические черты, а таже внешних контактов. Все эти факторы в дальнейшем выливаются в некую отличительную специфику религиозности каждой отдельно взятой группы. В нашем случае мы должны понимать, что на специфику кряшенской религиозности влияло не только исповедуемое ими Православие, но и ранее исповедуемая религия (язычество или ислам), однако в нашу задачу не будет входить изучение группы новокрещёных татар. С другой стороны, даже если мы видим какое-либо влияние ислама в среде старокрещёных татар или современных крещёных татар, то это совершенно не говорит о свидетельстве остатков в их памяти следов прошлой веры. В своё время известный британский учёный Эрик Хобсбаум в статье “Изобретение традиций” писал и доказывал, что не стоит соотносить многие обычаи, которые сегодня нам кажутся древними, с прошлым 9 . Таким образом, не только исламские обычаи могут быть заимствованы в позднее время, но и те обычаи, которые сегодня нам кажутся языческими, могут являться заимствованными, воссозданными или созданными в довольно позднее время. |
|
|
