| – Я готов! Смотри, войско уже снимается со стоянки! Смотри, мои отряды торопятся скорее прибыть к великой реке Итиль, чтобы броситься ураганом на дрожащие от страха племена! Бату-хан указал плетью на запад. С холма была видна далеко раскинувшаяся равнина. По всем тропам тянулись уходившие на запад конные отряды воинов. Субудай, очнувшись, повернулся к Бату-хану. Он нагнулся и, кряхтя, коснулся корявыми пальцами сухой земли. – Я давно готов, – сказал он. – Верно сказал: с таким войском ты накинешь аркан на вселенную!.. Подойдя вплотную к Бату-хану, Субудай добавил шепотом: – Не отъезжай от меня ни на шаг! Помни, что опасность грозит тебе не с запада, а здесь, среди выкопанных для тебя ям и сладких улыбок предателей! Бату-хан нахмурился. Его рот скривился. Он отмахнулся плетью: – Надоели мне они! Скоро ли мы будем за рекой Итиль, в Кипчакских ковыльных степях! Вольный ветер тянет меня вперед, подальше от этих мест, где все отравлено изменой, завистью и лестью… – Он продолжал вполголоса: – Я еду не оглядываясь и больше сюда не вернусь. Там, впереди, я покорю народы и создам новое, небывалое царство, до которого не дотянется цепкая лапа Каракорума!.. – Хорошо, хорошо! – бормотал Субудай и косился на стоявших поблизости монголов. Шаманы подбросили в костер охапку сухой полыни. Желтые языки пламени взвились кверху, рассыпая искры. Субудай сел на толстоногого саврасого иноходца и, суровый, нахмуренный, поехал позади Бату-хана. Монголы садились на коней, вьючили последние котлы. Вскоре длинный караван потянулся с холма в сторону затянутого серыми тучами неведомого запада. Глава вторая. В пути Все монгольские принцы одновременно двинулись на запад весной года Обезьяны, месяца Джумада-второго. Проведя в дороге лето, они осенью соединились в пределах Булгарских с родом Бату, Урду, Шейбани и Тангкута (сыновей Джучиевых), которым были назначены во владение те пределы. Рашид ад-Дин. Летопись «…С каких облаков я сорву сверкающие молнии разящих слов, в каком озере мудрости я зачерпну прочной сетью серебристую стаю правдивых волнующих мыслей, где я найду раскаленный котел кипящей смолы, чтобы ею начертать полные жгучей жалости и негодования картины горя, отчаяния и безутешных слез, которыми сопровождается каждый шаг вперед монгольского войска?.. Это войско пожирает и уничтожает все, что ему попадается на пути… Каждый человек, женщина или ребенок становятся беспомощными жертвами неумолимых воинов… Всякое сопротивление карается смертью, всякая покорность влечет тяжелое рабство, и ничто не спасает встречного… Где же ряды смелых удальцов, которые не дрогнут при страшном вое четырехсоттысячной орды несущих разгром и смерть монголов? Кто отбросит степных хищников, занятых только страстью грабежа и насилия?» |
| Важнейшим в церковно-историческом отношении следствием открытой реакции против Никейского Собора со стороны арианствующих епископов было, как мы уже заметили, выступление с одной стороны, т. н. аномейства, а с другой, – чистого омиусианства, во главе которого встал Василий еп. Анкирский. Историко-догматическая позиция т. н. аномейства 843 до известной степени определяется двумя фактами: с одной стороны, известно, что аномейство как зародилось на арианской почве 844 , так и по самой своей сущности «не отличалось от учения ариева» 845 ; с другой стороны, нельзя отрицать, что между чистым арианством и «аномейством» были и значительные формальные разности, заключавшияся в большей отчетливости выводов и философской аргументации, и в большей резкости богословского тона, – разности, которые и послужили причиною выделения аномейства в особую секту 846 . Словом, аномейство, видимо, было по существу тем же арианством, лишь задрапированным в какую-то новую философскую тогу. Всматриваясь ближе в формальную сторону аномейской доктрины, мы находим, что она в значительной степени напоминает неоплатоническое учение о «трех ипостасях», исключительно развивая левую сторону утой доктрины (– момент особности Ипостасей), зачеркивая, т. с., всю ее правую половину, сообщающую неоплатонической системе возвышенно мистический характер. Сухой, диалектический ум, чуждый почти всякого религиозного чувства, богословие обративший в «технологию», и понятие о Боге выводивший при помощи геометрических чертежей и формул 847 , Аэций из всей системы неоплатонизма, пленился и усвоил лишь ее диалектическую сторону, – учение о логическом взаимоотношении между Единым и Многим (Нерожденным и Рожденным), и диалектические операции над этими понятиями сделались его любимым занятием, а их логическая схема составила основу и сущность его богословия. Учение другого виднейшего «аномея» Евномия по своему характеру есть лишь подробное и систематическое раскрытие богословских принципов Аэция 848 . Будучи, таким образом, лишь философской репродукцией арианства, учение Аэция и Евномия представляет собою несомненный шаг вперед в его историческом развитии, сообщая его богословским тезисам научную точность и стройность. |
| Туземцам острова Борнео светляки на острых спицах служат свечками — судьба писателей. Из надгробного слова: «Он сам не горел, но зажигал фонари на темных улицах». В наше время, а может быть, и всегда, частные письма живее книг. Книги — сухой хлеб, а письма — живые зерна, которые мы едим, растирая колосья руками. Много читающих — мало читателей. Чтобы прочесть книгу как следует, надо написать ее снова вместе с автором. Печатать хуже, чем писать; писать хуже, чем говорить; говорить хуже, чем молчать. Примечания Шопенгауэр Артур (1788–1860) — немецкий философ-идеалист. 2 Мечников Илья Ильич (1845–1916) — ученый-биолог, последователь учения Дарвина. 3 Кали — персонаж мифологии индусов; представляет разрушительное и злое начало. Поклонники богини совершали культовые убийства и самоубийства. 4 Тертуллиан Квинт Септимий Флоренс (ок. 160 — после 220) — один из отцов церкви; ожидал скорого конца света и второго пришествия, призывал соблюдать принципы аскетизма, мученичества во имя веры. 5 Толстой Федор Иванович (1782–1846) — гвардейский офицер в отставке; авантюрист и игрок. 6 Бергсон Анри Луи (1859–1941) — французский философ 7 Катков Михаил Никифорович (1818–1887) — публицист, реакционер; основатель журнала «Русский вестник» 8 Сютаев Василий Кириллович (1819–1892) — крестьянин; основал секту евангелистов. 9 Люцифер — название утренней звезды; в трудах отцов церкви означает дьявола. 10 Теккерей Уильям Мейкпис (1811–1863) — английский писатель. 11 Фауст — центральный персонаж одноименной трагедии И. В. Гёте. 12 Гумбольдт Вильгельм фон (1767–1835) — немецкий философ, филолог, государственный деятель. 13 Талейран (Талейран-Перигор) Шарль Морис (1754–1838) — французский государственный деятель; мастер дипломатической интриги 14 Дарю Пьер Антуан Брюно (1767–1829) — французский военачальник, историк; участвовал в войне 1812 г. 15 Кювье Жорж (1769–1832) — французский ученый-зоолог и палеонтолог 16 Жоффруа Сент-Илер Этьен (1772–1844) — французский ученый-естественник 17 Ньютон Исаак (1643–1727) — английский ученый. |
| А все это не может быть не замечено, если не всеми, то некоторыми из слушателей, и не может не повредить действие слова на сердца людей. – Законно нападать на искусственность, на неправильное и искаженное проявление искусства, но нельзя отрицать значения самого искусства. Abusus non tollit usum. Злоупотребление чем-либо не дает права на уничтожение злоупотребляемого. Искусство красноречия, надлежащим образом понимаемое, не прихоти человеческой обязано своим существованием, и не прихотливыми желаниями навязывается церковному слову. Оно возникает из естественной потребности души нашей. Когда мы хотим передать святое убеждение, которым проникнуты, когда хотим подействовать на других своим словом, – мы не довольствуемся обыденной, холодной, сухой прозаической речью: душа человека, выступающего убеждать других,– в особенности великое множество своих собратий, в чем-либо полезном и необходимом для них, по внутреннему неотразимому побуждению напрягается при этом, собирает возможно больше энергии, – и в слове его является больше одушевления, больше теплоты и силы. Это-то одушевленное слово, отличающееся большей силой и теплотой, чем обыкновенное разговорное слово, и есть в собственном смысле слово красноречивое. Возбужденная энергия души, при этом расходуемая, не только умножает силу слова, но и усовершает внешнее его качество. И все проповедники, приобретшие имя в истории, отнюдь не чуждались искусства красноречия и в большей или меньшей степени владели им. Отрицательное отношение Шпенера к искусству красноречия, неуместного, по его суждению, в проповеди, зависело много от того, что он сам не владел этим искусством, и не мог возвыситься до того, чтобы сколько-нибудь приблизиться к лучшим представителям властного и сильного слова. Личный недостаток был для него бессознательным побуждением к установлению теории, направленной к унижению искусства. Он сам сознается в своем недостатке, – в том, что он не владел хорошей, изящной речью. «Я стараюсь по возможности все, что излагаю, излагать ясно, понятно и просто, чтобы достигнуть цели, и так как мой природный стиль, к моему неудовольствию, несколько тяжел, и я, к сожалению, не могу изменить его, то я, по крайней мере, всегда стараюсь говорить более низким слогом, чем высоким, и никогда не ищу какого-либо изящества в выражении (elegantias in phrasi), и всякий раз выражаюсь так неизысканно, как подсказывает мне зарождающаяся мысль (conceptus mentis), хотя бы видел, как это по правилам риторики может быть выражено изящнее и украшено ее цветами». |
| 1845 г. Наступивший новый, 1845 год, был для меня годиной великого и тяжкого испытания, как читатель увидит далее. Поздравлял я, по обычаю, с новым годом своих Ивановских родных и, между прочим, писал им: «Не знаю, как вы, а мы вступили во время нового года со старыми слабыми силами. Анна Васильевна еще до сих пор болеет, не поправляется. Болезнь, по-видимому, незначительная, тем не менее опасная. Слишком уже три месяца мучит ее сухой кашель. Прибегали было и к врачебным пособиям, употребляли и домашние средства: все тщетно. Я сам тоже не могу похвалиться на сей раз богатым здоровьем. В святки, чем бы отдохнуть и повеселиться, я совершенно изнурился: и славление, и ежедневная служба, и приготовление к новому году проповеди – все это вместе, признаюсь, нелегко мне обошлось; некогда было и подумать об удовольствиях, до которых, правду сказать, я и всегда не большой охотник. Наше славление много отличается от вашего. Вы обойдете или объедете в день дворов пять, шесть не более: а мы, как угорелые, рыщем из конца в конец города, почти весь день не пил, не ел. Это, впрочем, не потому, чтобы не имели случаев попить или поесть (в каждом почти доме предлагают угощение), но потому, что дорожим временем. Зато в три дня оканчиваем все эти интересно-скучные подвиги. Впрочем, как ни скучно, не мешало-бы почаще иметь такие подвиги». 20 января писал мне из Гориц о. Василий Сапоровский: «Первоначальным долгом поставляю поздравить вас с наступившим новым годом, пожелать вам новых благодатных даров, свыше нисходящих, новых радостей, нового преуспевания во всех благих предприятиях, или всякого благополучия; потом принести вам и чувствительнейшую благодарность за пространное и приятное письмецо, давно, очень давно мной полученное, а именно октября 31 дня прошедшего года. В ню-же меру мерите, сказал Господь, возмерится и вам. По правилам политики мы с вами, кажется, расквитались и не настоит надобности извиняться перед вами невежеством: но любовь родственная и дружеский союз заставляют признать себя виновным в долговременном моем молчании. Истинная любовь, по свидетельству Апостола, нелицемерна, но не радуется о неправде, радуется же о истине, любит откровенность. |
| Выражение же Агг. 1:4 «дом сей » далеко не означает того, что во время выступления пророка Аггея храма вообще не было, т. е. даже не было положено его основания, как думает Шрадер (S. 463–464). Слово (сухой, пустой, порожний) не указывает в данном случае на отсутствие храма, к которому оно относится, а, скорее, характеризует состояние и положение храма в момент речи говорящего. Что оно здесь имеет такое именно значение – это доказывает противоположение тезисов ст. 4: «а вам самим время жить в домах ваших украшенных , тогда как дом сей в запустении ». Глагол собственно значит «покрывать», «обшивать досками», отсюда более буквальный перевод «в домах Sephunim» должен быть такой: «в домах ваших крытых»; в противоположность этим крытым домам употреблено и выражение по отношению к храму, т. е. в смысле обозначения недоконченности, недоделанности постройки, не завершенной еще покрытием. Характер передано в нашем русском переводе словом «в запустении», означающим не только недоконченность храма, а как бы его осиротелость вследствие прекращения работ. Агг. 1:9 подтверждает эту мысль: Господь говорит народу через пророка: «ожидаете многого, а выходит мало... за что? за Мой дом, который в запустении, тогда как вы бежите – каждый к своему дому». Из последних слов данного стиха видно, что народ торопился, бежал откуда-то к своим обычным домашним делам, а по связи этих слов с предыдущими ясно можно полагать, что он торопился с работ по постройке храма. Правда, перед выступлением пророка Аггея постройка была прекращена, но пророк мог обозревать вообще историю постройки храма, не достигшей желательного результата вследствие, между прочим, охлаждения религиозного воодушевления иудеев, спешивших к своим обычным занятиям. Приглашение пророка Аггея, обращенное к иудеям: «взойдите на гору и носите дерева и стройте храм» ( Агг. 1:8 ), не исключает мысли об основании храма до этого увещания пророка. Пророк не употребляет в данном месте в приложении к храму глагола (основывать), какой мы встречаем в 1Ездр. 3:6 , а поставляет глагол (строить), а последний, конечно, означает вообще производство постройки, а не начало ее. |
| На следующий день муж и жена явились к епископу; Сигурд обвинял жену в нарушении супружеской верности и в расточении имущества; епископ пригласил обвиняемую принести очистительную присягу, и когда на это последовало согласие с ее стороны, назначил срок и день. Само собою разумеется, что ранее, чем такой срок наступил, Спес повидалась с Торстейном, и оба условились, как им действовать. В тот день, когда следовало присягать, была сырая, дождливая погода. Спес, в сопровождении многочисленных спутниц и спутников, пришла к такому месту, где была большая грязная лужа. Тут стояло много нищих; один из них, отличавшийся высоким ростом и белою бородой, учтиво предложил более других богато одетой госпоже перенести ее на руках через лужу. Она согласилась, и случилось вот что: когда нищий со своею ношей достиг середины лужи, он зашатался под тяжестью и старости и бремени, но, как бы напрягши все силы, успел донести даму до края грязного места, а здесь уже не выдержал и повалился, но так, что уронил Спес на сухой край лужи, а сам погрузился в грязь и, лежа здесь, запачканной рукой схватился за колено и бедро своей дамы. Та поднялась в негодовании и грозила прибить несчастного; но когда окружающие вступились за услужливого и ни в чем неповинного бедняка, то она сама сжалилась над ним и щедро наградила его, высыпав из своего кошелька много золотых монет. Легко догадаться, что под видом нищего скрывался не кто другой, как сам Торстейн Дромунд. Спес явилась потом в храм, где собралось много народу; муж повторил пред епископом свои обвинения, а она поклялась, что никто не касался ее, исключая мужа и того нищего, который переносил ее через лужу и теперь стоит в толпе, и никому она не давала денег, кроме этого нищего. Очистительная присяга была признана вполне удовлетворительной, но после этого родные оправданной женщины потребовали для нее развода с мужем, который напрасно подверг ее бесславию; и она сама настаивала на том же. Спес получила развод и значительную часть из общего имущества, а вслед затем вышла замуж за своего любовника. |
| Для того вашему превосходительству сим представляя, покорнейше прошу о возврате всего того заграбленного у меня им, Папчинским, самоуправно движимого и недвижимого имения по-прежнему в собственное мое покорыстование, дабы я не оставался в напрасной обиде, и не имел бы дальнейших волокит и убытков, кому следует, не оставить предписать и о том учинить милостивое рассмотрение, с вышеописанных же данных мне на свободное и беспрепятственное тем моим хутором и лесным боерачком владение от продавца майора Качалова расписка и от общества свидетельство при сем вашему превосходительству на благоусмотрение подношу. К сему доношению, вместо вышеописанного полково(го) есаула Игната Каплуна, неграмотного, по его прошению, руку приложил прапорщик Иван Кирилов. Март 1786 года. 2. 1783 года, июня 9. Копия расписки, данной премьер-майором Яковом Качаловым полковому есаулу Игнату Каплуну в подтверждение того, что последний купил хутор у первого (Копия с подлинного). 1783 года июня 9 д., я ниже подписавшийся, бывший мой зимовник, обращенный затем в хутор, состоящий в округе Койдацкой при речке Сухой Суре, по течению ее с левой стороны, состроенный об одной хате и другой землянки, и рубленной каморой, равно и распложенным, мной собственным своим трудом, лесным боерачком с имеющимися в нем родючими, берестовыми и чернокленовыми, до немалого количества, деревьями, с доброй своей воли, прошлого 781 года в ноябре м-це продал, живущему в той же округе, полковому есаулу Игнату Каплуну ценой за тридцать пять рублей, с таковым условием, чтоб он, так как на принадлежащей к Новому Койдаку земле оный хутор с распложенными мной при нем, как вышеописанно, плодовитыми и другими деревьями состоит, по добровольному согласию с Новокодацким обществом владел свободно. На подлинном тако: премьер-майор Яков Качалов, a вместо его неграмотного, по его прошению, отставной полковой есаул Григорий Красовский руку приложил. 3. Свидетельство Новокодацкого общества о том, что полковой есаул Игнат Каплун действительно купил хутор у премьер-майора Якова Качалова |
| Дано сие, от нас нижеподписавшихся, жительствующему Екатеринославского уезда в слободе Половицы полковому есаулу Игнату Каплуну в том, что бывший г-на премьер-майора Качалова зимовник, обращенный затем в хутор, состоящий в округе Новокойдацкой при речке Сухой Суре, по течению ее с левой стороны, состроенный об одной хате и другой землянке, и рубленной каморой, равно и распложенным им, Качаловым, боерачком, чему мы довольно ведаем, что будет тому назад тридцать лет отрастил он, Качалов, собственным своим коштом и старанием разное родючее, тоже берестовое, чернокленовое до немалого числа дерев, он, Качалов, с доброй своей воли и из согласия всего общества, по старости своих лет, продал ему, Каплуну, прошлого 1781 года в ноябре м-це за цену тридцать пять рублей и во время его, Каплуна, содержания того хутора довольно ведаем, яко он не только его близ состоящего в хуторе боерачка (не) опустошал, но еще сверх того собственным своим коштом сделал приращение, как в плодовитом, так и другом дереве, соблюдая притом пользу общественную; а посему и больше тем, что он, Каплун, вспомоществует нам заплатой в казну поземельных денег, ему, Каплуну, даже до настоящего генерального размежевания определяем иметь в собственном его досмотре, так как оный нигде из давних времен во владении не состоял. На подлинном подписано тако: к сему свидетельству Новокодацкие жители – полковой хорунжий Давид Дурдука, значковые товарищи Алексей и Григорий Баранченки, воинские обыватели – Степан Юрченко, Петро Шевченко, Василь Левченко, Лукьян Козменко, Карп Сеталенко, Иван Семергеенко, Иван Корж, Иван Шанченко, Андрей Рибченко, Василь Чувило, слободы Половицы Захарий Швец, Иван Журавель, Петро Жим. Михайло Коротич, Роман Гавря и все общество, а вместо их неграмотных, по их прошению, отставной полковой есаул Григорий Красовский и за себя руку приложил. (Даты нет). 4. 1786 года 2 августа. Рапорт земского исправника, капитана Бобирева вице-губернатору, бригадиру А.Н. Воинову Высокородному и высокопочтенному господину бригадиру, Екатеринославского наместничества вице-губернатору и кавалеру Андрею Никитичу Воинову Екатеринославского уезда земского исправника, капитана Бобирева рапорт. |
| Объяснение, представленное коллежским секретарем Петром Папчинским исполняющему должность исправника порутчику Пугачевскому Благородный и достойно почтенный Господин, правящий должность Екатеринославского уезда Капитана Исправника того же уезда Дворянский Заседатель, Милостивый Государь! При сообщении вашего благородия копии ордера, писанного от его превосходительства, господина генерал-майора, правителя Екатеринославского наместничества и кавалера Ивана Максимовича Синельникова на имя г-на капитана исправника Бобырева, по жалобе на меня половицкого поселенца Игната Каплуна, я сей день получил, против которой сим объясняюсь, что земля, на которой Каплун содержал свой хутор, отдана мне по указу бывшей Новороссийской губернской канцелярии, почему Каплуну от бывшей Саксаганской воеводской канцелярии и приказано было ту землю очистить, поскольку и сверх того, казенных поселян из хуторов велено переселить в казенные селения, но как Каплун, не повинуясь повелению правительства, хутора своего в казенное какое-либо селение не переселял и жительством своим на моей земле причинял разные обиды и грабежи, и моих людей, волов и другого их имения, о чем как Екатеринославскому нижнему земскому суду, так и господину городничему Шостаку известно из моих жалоб, то я соизволением наперед обвяленным, г-на городничего и нижнего земского суда, вступил во владение той своей земли, овец же его на голую степь не выгонял, люди его никем не биты и имение его не выбрашивано, и никем из моих людей захвачено не было, но люди его сами оное забрали, куда им угодно было; похвалок к убийству его я никогда не произносил и сего он ничем доказать не может, и табуном моим загороды его никогда разорены не были, а разобраны самим им, Каплуном и людьми его, касательно до забора людьми моими из его отары 19 баранов и пары волов, то оные взяты были за причиненный стадами его испашь, на собственной моей по другую сторону речки Сухой Суры, земле трав и потолоку хлебов, о чем на основании законов и надлежащие освидетельствования чинены были, и что причиненный стадами его мне испашь гораздо превосходной суммы стоит |
|
|
