| В поствизант. традиции принадлежность к определенному гласу связана также с употреблением определенного интервального рода - мягкого хроматического, твердого хроматического, диатонического или энгармонического (впервые это теоретически объяснено и описано в «Большом теоретиконе» Хрисанфа из Мадита - Χρσανθος. 1832; по мнению О. Герлаха, ссылающегося на исслед.: Manik. 1969, те же пропорции интервалов звукоряда известны в араб. традиции с X в. (у аль- Фараби )). Визант. осмогласная система была усвоена древнерусской певческой традицией, очевидно, в период ее зарождения. В самом раннем сохранившемся певч. памятнике Др. Руси зафиксирована последовательность осмогласных циклов песнопений (Типографский Устав с Кондакарем - ГТГ. К-5349, кон. XI - нач. XII в.). Однако гласы были классифицированы иначе: с 1-го по 8-й глас, без использования (за редким исключением) термина «плагальный» (см. статьи Знаменный распев , «Церковное пение» в т. «Русская Православная Церковь»). В певч. рукописях раннего периода также встречаются мартирии гласов в их ранневизант. форме. Долгое время исследователи склонялись к мнению об отсутствии роли опорных тонов в древнерус. О. (при сохранении значения формульного содержания О.), однако исследования М. Г. Школьник и И. Е. Лозовой показали, что в древнерус. мелосе сохранялось большинство господствующих тонов визант. О. вплоть до рукописей XVII в. (см.: Школьник. 1996. С. 72-73; статьи Глас, Знаменный распев, см. пример 2). Звукорядная система древнерус. О., вероятно, была основана на визант. энгармонической системе с соединенными тетрахордами, однако такой вывод можно сделать только на основе изучения поздних теоретических руководств по степенным пометам и певч. рукописей, созданных не ранее XVII в. Арх.: Лозовая И. Е. Лекции к курсу «История русской музыки XV-XVII вв.» МГК. Науч.-творческий центр церк. музыки. Ист.: Χρσανθος, ρχιεπ. Θεωρητικν Μγα τς Μουσικς. Τεργστη, 1832; Tardo L. L " antica melurgia bizantina nell " interpretazione della Scuola Monastica di Grottaferrata. Grottaferrata, 1938. P. 151-163; The Hagiopolites: A Byzant. Treatise on Musical Theory/Preliminary ed.: J. Raasted. Cph., 1983. (CIMAGL; 45); Герцман Е. В. Петербургский теоретикон. Од., 1994; Die Erotapokriseis des Pseudo-Johannes Damaskenos zum Kirchengesang/Hrsg. V. C. Hannick, G. Wolfram. W., 1997. (MMB. CSRM; 5). |
| Исследователь древнерусского певческого искусства Н.Д. Успенский сравнивает певческое мастерство Опекалова с иконописным творчеством Андрея Рублева. Произведения новгородского мастера – погребальное «Святый Боже», стихира на целование плащаницы «Приидите, ублажим Иосифа» – относятся к наиболее развитым формам знаменного распева и отличаются стройностью построения. Выдающимся распевщиком был и Федор Христианин, привлеченный в Москву Иваном Грозным. В рукописном сборнике, найденном в 1955 году в селе Усть-Цимле на Печоре, был обнаружен «перевод» одиннадцати Евангельских стихир, принадлежащий Федору Христианину. Им же составлен сборник фит – длительных мелодических украшающих оборотов. Федор Христианин значительно расширил попевочный состав Большого знаменного распева. К новгородско-московской школе распевщиков принадлежал и Маркел Безбородый, игумен, создатель певческой Псалтири. Известны также стихиры на праздники Владимирской иконы Богоматери и Петра митрополита Московского – «творение царя Иоанна, деспота Российского». Из певческих сочинений XVII века выделяется прозрачностью «Достойно есть» царя Федора. Расцвет певческого искусства в XVI веке был подготовлен певческими школами при новгородском Софийском соборе, Успенском соборе Московского Кремля и в крупнейших монастырях Руси. Иван Грозный сформировал певческую школу в своей резиденции в Александровской слободе, привлекая туда лучших распевщиков из Новгорода. По его предложению Московский Собор 1551 года призвал духовенство к обучению детей книжной грамоте, письму и пению церковному. В обучении певцов ведущая роль принадлежала головщику–руководителю хора. Сохранились свидетельства современников о мастерстве головщика Троице-Сергиевой Лавры Ивана Логгина (XVII в.), который обучил своего племянника Максима петь одно и то же песнопение в 17 различных вариантах. Мастерство русских распевщиков привело знаменный распев к значительному усложнению. Достигнув расцвета, он еще удерживал свое главенствующее положение, но одновременно возникали распевы путевой (более усложненный) и демественный (более свободный и витиеватый), принятые в торжественном, праздничном богослужении. Если путевой распев явился дальнейшим развитием знаменного, то демественный отличился смелостью и новизной попевок, обилием украшений, почему он и укрепился в быту московских царей. Пышность и усложненность демественного пения – признак наступающего кризиса. |
| Церковный распев, получивший название григорианского пения, сложился только в VIII веке Популярность папы Григория в последующие столетия, в основном на Западе, но также и на Востоке, была так велика, что в позднейшие времена ему были усвоены и труды, ему в действительности не принадлежавшие. Западная традиция с его именем связала церковный распев, получивший название григорианского пения, или григорианского хорала. В действительности он сложился значительно позже – в VIII и IX веке – и не в Италии, но в Галлии, в королевстве франков. С конца VIII века в рукописях «Антифонария» в предисловии говорится, что составлен он епископом Григорием, а уже знаменитый автор «Истории лангобардов» Павел Диакон приписывал этот «Антифонарий» Григорию Великому, однако первоначально под «Григорием епископом» могли подразумеваться папы Григорий II или Григорий III, занимавшие Римский престол в VIII веке, а в следующем столетии римский хорал усвоен был самому знаменитому из пап, носивших имя Григорий. Римская традиция со времени каролингов приписывает Григорию Великому составление Сакраментария, известного с его именем. «Современные исследователи единодушно отвергают такую атрибуцию, доказывая, что ядро этого Сакраментария сформировалось лишь четверть века спустя после кончины святителя» . Однако исследователи находят в Сакраментарии около 80 молитв, текстуально близких к разным местам в творениях святого Григория. Возможно, он действительно является составителем этих молитв. В Православной Церкви во время Великого поста совершается Литургия Преждеосвященных Даров, известная с именем Григория Двоеслова. Но эта атрибуция известна лишь по спискам начиная с XVI века. В рукописях Евлогиона VIII–XVI веков она усваивалась святым Василию Великому, Епифанию Кипрскому, Герману Константинопольскому. Переатрибуция Литургии Преждеосвященных Даров первоначально была, возможно, совершена в греческих церквах Южной Италии, а уже оттуда ее усвоение Григорию Великому было перенесено на Афон и затем распространилось во всем православном мире. |
| Был такой случай при настоятеле о. Иерониме в воскресный день, под Успение . Певчий, о. Георгий (Боглюков) — в басах. Святейший кадит. Поют непорочны, тропари, поют «Поклонимся Отцу», и Святейший кадит в этот момент в сторону правого клироса. Все ему кланяются и даже улыбнулись, так как момент поклона совпал со словами «Поклонимся Отцу». Утром, перед поздней Литургией собирается хор. Подходит ко мне о. наместник Иероним и говорит: «О.Матфей. Вчера Святейший очень обиделся на Вас». Я: «В чем дело?» О. Иероним: «Сколько он требует, чтобы вы кланялись, а вы не кланяетесь!»… Патриарх Пимен даже так говорил: «Регент Нестеров в Дорогомиловском соборе, известнейший, всегда жестом показывал, чтобы хор кланялся при каждении» . Я и сам теперь всегда кланяюсь и всему хору делаю жест. Это — штрих, но свидетельствует о дисциплине. Святейший Пимен, бывало, стоит на кафедре, а сам зорко смотрит на хор. Следит, как кто ведет себя и потом делает внушение: «Так нельзя себя вести». О технике пения со Святейшим Патриархом Пименом я не беседовал. Но бывало, что я как член Духовного Собора или на приемах с ним встречался, и он делился со мной воспоминаниями. По поводу пения хора — всегда благодарил, а если что-то ему не нравилось, говорил за трапезой. Я хочу еще добавить о чтении Великого канона 38 Святейшим в Елоховском соборе. Патриарх Пимен читал, примерно, на ноте ре, а ведь это же настройка для смешанного хора к ирмосам «Помощник и покровитель». В Лавре мы поем это песнопение на музыку Бортнянского в ля миноре. Тесситура другая. И с нами Патриарху Пимену читать было сложнее. Получался разрыв на квинту. Помню, как мы перешли на другой распев, по «Спутнику Псаломщика» (я гармонизовал ирмос «Помощник и покровитель»). Мы на правом клиросе с этого времени начали петь ирмосы на 6-й глас. Святейший ни слова мне не сказал. Но челядь его восстала. «Почему Вы Бортнянского не поете?», — спросил меня о. Трифон. Я в ответ: «О.Трифон, мы Бортнянским не пренебрегаем. Достоинство церковности этого распева мы понимаем и ценим, и левый же клирос поет его. А в конце 9-й песни мы — оба клироса — вместе исполняем Бортнянского. Однако в «Спутнике псаломщика» изложен московский распев. Причем, он строже — и под голос Патриарха Пимена, с его красивым тембром, густым, бархатным». |
| Почти два столетия она была лишена патриаршего возглавления, которое было упразднено светской императорской властью вопреки желанию и воле самой Церкви. Поместный Собор устранил эту аномалию в церковной жизни, избрав Предстоятелем Церкви Святейшего Патриарха, благодаря чему наша Церковь встала на традиционный путь православного канонического устроения. Промыслу Божию было угодно, чтобы в 1917 году, в самом начале созидания новой жизни в нашей стране, в Церкви Русской снова, согласно древним канонам, стал Первосвятитель, первый епископ, как требует этого 34-е Апостольское правило. И вот уже шесть десятилетий благодеющая Десница Божия помогает всем нам – архипастырям, клиру и верующему православному народу осуществлять свою деятельность согласно заветам Первосвященника Великого, Пастыреначальника и Главы Церкви, Господа нашего Иисуса Христа...» Пора было идти в зал, и мне было высказано заботливое: «Быть в заключение концерту, и рекомендую – поверьте моим ожиданиям – не уходить». И дал понять, что имел отношение к созданию репертуара. У меня сохранилась программка, и я ее сейчас обнародую, чтобы предметно показать музыкальные предпочтения Владыки: «Первое отделение. Хор Троице-Сергиевой Лавры и Московской Духовной Академии под управлением архимандрита Матфея (Мормыля): «Христос анести» А. Астафьев; «Благослови душе моя Господа» Вик. Калинников; «Подобаше самовидцем», знаменный распев; «Ныне отпущаеши», демественное в гармонизации А. Кастальского; «Малое славословие 1», Я. Чмелев; «Хвалите имя Господне», киевский распев в гармонизации А. Кастальского; «Величание Преп. Сергию», путевой распев; «Ангельский Собор», знаменный распев в гармонизации П. Чеснокова; «От юности моея», А. Никольский ; «Херувимская песнь», Вик. Калинников; «Достойно есть», П. Динев; «Господь просвещение мое», А. Никольский ; «Христос воскресе», А. Кастальский. Второе отделение. Государственная академическая русская хоровая капелла им. А. А. Юрлова, художественный руководитель заслуженный деятель искусств РСФСР Юрий Ухов с исполнением: «Да воскреснет Бог», Дм. |
| Итак, что есть православное пение? Богослужебное пение Православной Церкви есть совокупность православных церковно-богослужебных песнопений, текст которых создан богопросвещенными песнописцами Православной Церкви и ими же отражен (распет) в соответствующих мелодиях по церковному Уставу. Такое определение раскрывает сущность предмета и исключает всякое неверное или двоякое толкование. В нашем церковном пении священный текст жизненно связан с отражающей его мелодией: чем точнее это отражение, тем ближе к истине сама мелодия. Теперь нам остается раскрыть национальную природу нашего отечественного церковного пения. Ведь речь у нас идет не о православном пении вообще, а именно о пении нашей отечественной Церкви. Являясь вторым средством общения, мелодия, так же как и язык (первое средство общения), имеет свои национальные особенности; в ней, как и в языке, отражается психология народа, его национальный характер и климатические условия его проживания. Каждому народу, естественно, дорог родной язык. И сколько бы ни изучал человек языков иностранных, – родной язык навсегда останется для него самым понятным из всех языков. Вот почему в день Пятидесятницы Пришествие Утешителя в мир выразилось прежде всего в ниспослании дара языков ( Деян. 2:4 ). Тысячу лет назад наши предки приняли от Восточной Византийской Церкви Святое Православие, а вместе с ним и богослужение. Текст его перевели святые Кирилл и Мефодий, а мелодию постепенно перевела сама православная Русь. Перевод этот занял несколько столетий, ибо это был фактически не перевод, а новый мелодический язык, в котором, как в чистой воде, отразилось русское Православие, сформировавшееся, окрепшее и выросшее за это время. Выдвинутое нами определение в отношении церковно-православного пения вообще может быть вполне приложимо и к пению Церкви Русской, без изменений и дополнений. Богопросвещенные песнотворцы, как и прочие угодники Божий, воссиявшие на «небе» церковном с первых же веков существования нашей отечественной Церкви, продолжили и завершили у нас на Руси святое дело богоносных песнописцев Востока. В результате этого и возник наш богослужебно-мелодический язык – знаменный распев с его семиографией. |
| Я думаю, что это некое свойство русской души – чрезмерно прилепляться к определенного рода стилю и обряду. И мы всячески должны этого избегать. Мы должны любить и помнить церковные предания и традиции и то, что в них по сути значимо, вероучительно и неотменимо никакими стилями и наслоениями времен. И мы, безусловно, должны отличать от этого то, что относится к внешнему способу церковной жизни или совершению богослужений. И конечно, неразумно настаивать на том, что, скажем, только знаменный распев (непонятно, правда, в греческой или русской редакции) есть отголосок того ангельского пения, которое должно в доступных формах являться в церковном пении. Из такого утверждения следует, что два с половиной века Православная Церковь совершает богослужения так, что это противоречит самой его сути, то есть в определенном смысле врата ада Церковь одолели, так как лишили ее возможности вести богослужение в тех формах, в каких оно было изначально задумано. Ну можно ли подобное утверждать? В своей книге «Пение, игра и молитва в русской богослужебнопевческой системе» известный современный композитор Владимир Мартынов, который сам прошел путь от церковных композиций до композиций светских, отрицает все музыкальное творчество после XV–XVI веков, когда кончился расцвет знаменного пения (даже монастырский распев последующих столетий ему представляется упадочным), принципиальную невозможность возрождения которого в наше время он утверждает. В результате вывод такой: сегодня церковнопевческого языка для богослужения быть не может. Вот до какого абсурда можно доходить, сакрализуя то, что не подлежит сакрализации. При трезвом рассуждении мы можем выделить здесь главный критерий: церковное пение существует для того, чтобы доносить до верующих, делать понятнее содержание богослужения, чтобы помогать нам молиться словами церковных песнопений, тропарей, кондаков. И эту помощь нужно понимать достаточно широко. Не в том только смысле, что церковное пение не дает нам заснуть. Трудно представить себе всенощную, которая бы целиком прочитывалась вслух, даже речитативом. Многие ли из нас настолько духовно сильны, чтобы молиться за таким богослужением? Однако дело даже не в том, чтобы нас слегка взбодрить, когда имеет место соответствующее повышение тона, а в том, чтобы нам, часто духовно неопытным и слабым, помочь не отвлечься, но прийти в соответствующее расположение души, духа, разума. Чтобы в Великий пост умилительный и, ежели угодно, минорный напев помог нам не рассеяться, а задуматься о собственных грехах. И чтобы в двунадесятые праздники возвышенность, красота и даже многорасцвеченность богослужебного пения помогали нам приобщиться к радостям Рождества, Богоявления, Пасхи. |
| Русское церковное пение Церковное пение в Киевской и Московской Руси. Знаменный распев Церковное пение появилось на Руси вместе с христианством, которое стало господствующей религией при князе Владимире. Историческая дата Крещения Руси – 988 год – может считаться официальной датой начала русского церковного пения, хотя отдельные храмы и певцы существовали на Руси и до этого времени. По мнению целого ряда ученых 161 , русское церковное пение произошло от греческого пения путем простой трансплантации греческих напевов на русскую почву и «подгонки» славянских переводов богослужебных текстов под греческую церковную музыку. Вместе с византийским пением, утверждают эти ученые, на Русь пришла и византийская невменная нотация, лишь впоследствии модифицированная и превратившаяся в так называемую «знаменную», или «крюковую», характерную для русского знаменного распева. Появление на Руси греческих певцов тоже связывают с миссией князя Владимира. Протоиерей Василий Металлов полагает, что вместе с принцессой Анной, вывезенной Владимиром из Византии, «прибыл в Киев целый клир греческих певцов, называемый царицыным» 162 . По мнению других ученых, древнерусское церковное пение является продуктом самобытного народного творчества и возникло на русской почве самостоятельно, без внешних влияний 163 . Так считал С.В. Смоленский: «К XI веку, т.е. сейчас, при Крещении Руси, мы уже имели отлично выработанное в знаменах, вполне систематизированное певческое русское искусство, располагавшее весьма внушительным объемом своих книг и мелодиями столь твердыми и народными, что они сохранились живыми до наших дней» 164 . В другом месте Смоленский говорил: «Мы действительно получили через византийцев теоретические основания нашего церковного пения... может быть, мы получили и значительное число напевов, но развили их сами и усовершенствовали мелодическое содержание этого пения и его письменное изложение вполне независимо от византийцев, только своими силами» 165 . Существует также гипотеза И.А. Гарднера о болгарских корнях русской церковной музыки. Согласно этой гипотезе, «сейчас же после крещения Руси и организации церковной жизни в государстве св. Владимира стала преобладать болгарская церковная культура». Как считает исследователь, «богослужебное пение, взятое болгарами от византийцев в конце IX века и разработанное ими, было уже приспособлено к славянскому языку... и к музыкальному чувству южных и восточных славян» 166 . Эта версия основана, в частности, на сообщении Иоакимовской летописи о том, что после своего крещения князь Владимир привез с собой в Киев «перваго митрополита Михаила болгарина суща и иных епископов, иереев и певцов» 167 . Если первый митрополит был болгарином, то и первые певцы могли быть болгарами, а не греками. |
| 1. Песнопения болгарские и греческие, часто имевшие в Ирмологионах соответствующие названия. Вслед. того что греко-балканские напевы «становились» в рус. рукописях «киевскими», неизбежными были последующие ошибки в их атрибуции. Так, прот. И. Вознесенский назвал «киевскими» 2 разных напева кондака «Возбранной Воеводе» ( Он же. 1893. С. 38, 47; Шевчук. 2007. С. 113), один из к-рых был в действительности болгарским. Из-за того что эта ошибка была повторена позднее в «Истории русской музыки» (1983. С. 313), был сделан неверный вывод о совпадении «киевского» и болгарского напевов этого кондака (Там же. С. 223). На этот же болгарский напев 8-го гласа в Московии был положен текст херувимской песни, названной «киевская» (опубл.: Герасимова. 2013. С. 143-144). К К. р. прот. И. Вознесенский отнес также поздний (безымянный «куплетный» кон. XVII - XVIII в.) напев «Да молчит всяка плоть», отметив, что это песнопение «имеет мотив, напоминающий западное мирское пение» ( Вознесенский. 1893. С. 42, 49; Шевчук. 1998. С. 25), т. е. по ладовым и структурным признакам этот образец не киевский, а скорее болгарский. Чрезвычайно популярным в России стал болгарский напев песнопения «Милость мира» из Литургии свт. Василия Великого (иногда в Ирмологионах также называемый «подгорским»). Необычно применение этого же напева в крюковом рус. Обиходе кон. XVII в. в «киевской» литургии речитативного склада. Этот болгарский напев трижды встречается не в начале песнопения «Милость мира», а в середине, завершая группы псалмодических строк (фрагмент опубл.: Герасимова. 2013. С. 147-149); благодаря этому чередованию в цикле соединяются мелодии 2 разных стилей. В синодальном Обиходе 1772 г. на тот же напев изложен текст «Достойно и праведно» (Л. 176 об.) в составе разд. «Литургия киевского роспева» без указания на болг. происхождение; следов., составители этого издания причисляли его к К. р. Там же болгарские напевы имеются в многораспевной группе песнопений «Достойно есть» (без атрибуции) и в др. 2. Под названием «киевский распев» рус. |
| Среди многочисленных композиций этого рода видное место занимают сочинения Львова и Бахметьева, или так называемый придворный распев . Недостатки переложений Ф.П.Львова отмечены многими церковно-музыкальными критиками 1959, 65]. Но самой правильной оценкой этих переложений будет высказанное по этому поводу мнение ревностного архипастыря нашей отечественной Церкви, митрополита Московского Филарета. Несмотря на то, что Львов, прежде чем представить свой сборник митрополиту, заручился принципиальным согласием самого императора, мудрый и стойкий архипастырь твердо и решительно высказал свое отрицательное мнение по этому поводу. В своем отзыве он писал, что при всем желании согласовать свое мнение с мнением государя, он, по долгу своему, не может признать этот сборник вполне пригодным для церковного употребления, так как «в некоторых его частях церковный напев не так ясно слышен, и гармония мешает выразительности…». «Когда я указывал на это специалистам, – продолжает он, – они отвечали мне, что гармония составлена по правилам, и не может быть иначе». Он, однако, заявил, что «во избежание произвола неискусных и не в духе Церкви составленных переложений, по разным местам от времени до времени проникающих в Церковь », он вынужден допустить переложения Львова к употреблению при богослужении т.1, 322; т.2, 224]. Принцип, указанный мудрым кормчим Русской Православной Церкви в XIX веке, вполне применим и в наши дни. Уставные мелодии всегда следует предпочитать полууставным, полууставные – переложениям, а переложения – дозволенным («богослужебным»), свободным сочинениям. В 1861 году во главе Придворной певческой капеллы стал саратовский помещик, немецкий ученик Николай Бахметьев . Этот трудолюбивый деятель в области упорядочения церковной мелодии взялся за дело, несомненно, с самыми чистыми намерениями; но, как человек светский, да еще с иностранным музыкальным образованием, он не мог осуществить этого надлежащим образом; к тому же, служебное положение его требовало от него совершенно другого. |
|
|
