| Там, где совершители и посетители церковных богослужений не живут жизнью церковной, начертанной в богослужебных книгах, где храм превращен в зрелище, где служители, певцы и украсители думают только о том, как бы угодить «публике» – там бесполезно говорить о знаменном пении, ибо церковные идеи там не нужны вообще. Защищать знаменный распев перед людьми «незнаменными» – это то же, что защищать Священное Писание перед неверующими. Противники знаменного распева утверждают, что знаменный распев, якобы, отпал сам по себе потому, что он не стал выражать настроения большинства верующих и отстал от жизни. Но истины Царствия Божия не зависят от подавляющего большинства. …пространная врата и широкий путь, – говорит Господь, – вводяй в пагубу, и мнози суть входящии им. Что узкая врата и тесный путь вводяй в живот, и мало их есть, иже обретают его. ( Мф. 7:13–14 ). Церковь остается Церковью, независимо от того, удовлетворяет ли ее богослужение худшую часть ее членов. Как мелодия духовной юности нашей отечественной Церкви, знаменный распев никогда не стареет. Не стареет он еще и потому, что он отражает вечное, а не временное. Нет ничего удивительного и в том, что знаменный распев для нас непонятен в настоящее время. Если иудеи за 70 лет вавилонского пленения перестали понимать родной язык, на котором были написаны Священные книги Ветхого Завета, – не удивительно, что и православная Русь перестала понимать свой родной знаменный распев за 200 лет «ново-вавилонского», западного духовного пленения нашей церковной музыки. Люди, – теперь уже не дворяне, а простые миряне, – настолько свыклись с пропитанной западным духом церковной мелодией, что знаменная для них стала уже чужой, непонятной. Хотя верующая душа и не удовлетворяется таким полусветским пением, тем не менее и знаменное для нее является неудобовместимым. Проблема гармонизации знаменной мелодии В начале эпохи «партесного» пения многие склонны были считать гармонизацию средством перевода знаменных мелодий на язык современных понятий. |
| Разделы портала «Азбука веры» Пожертвовать «Если с детьми не говорить о Боге, то всю оставшуюся жизнь придётся говорить с Богом о детях...» ( 4 голоса: 5.0 из 5) Известные певчие, знаменный распев, духовные стихи и русский лубок – об этом и об истории русской духовной музыки данная программа. Сергей Потапов, ведущий: Известные певчие, знаменный распев, духовные стихи и русский лубок – об этом и об истории русской духовной музыки сегодня. Как часто, увидев церковь на своём пути, мы произносим: «Красота-то какая!..» и понимаем, что только что нам был подан знак, указывающий путь к Богу, способ разговора с Ним. В возникшем в XV веке деревянном, а с середины XVII века – каменном храме Григория Неокесарийского на Полянке в Москве, воспринимаешь это особенно остро. Николай Белов, регент храма Григория Неокесарийского, преподаватель СГБУ: Это исконно русская православная музыка. Мало что сохранилось от столь древних времён, от времён самого начала существования древнерусской культуры, как знаменный распев. Епископ Иероним: Всё в Православии красиво. Не случайно возглашается: «Господь воцарися, в лепоту (в красоту) облечеся». И храм внешне украшен, и внутри он украшается церковным пением, службой диакона, иконами и всем чином, который установлен. У нас разнообразные песнопения используются, и в том числе много песнопений знаменного распева. Николай Белов, регент храма Григория Неокесарийского, преподаватель СГБУ: Знаменный распев это распев слова, и в первую очередь, это распетое богослужебное слово. В нём заложены естественные интонации церковно-славянской речи, и он наиболее приспособлен для передачи этой речи с помощью певческих мелодий, и с помощью певческих знаков, которые в русской традиции назывались «крюками». Епископ Иероним: Знаменный распев, наверное, наиболее отвечает той мысли, когда люди «едиными усты», единым сердцем славят Бога. Как некий единый голос, единый вопль с земли, возносится к небесному престолу Сергей Потапов, ведущий: Старое русское слово «чинность» как нельзя лучше подходит для определения одной из особенностей знаменного распева. Его свободное и одновременно твёрдое движение перекликалось с чинностью русских величальных песен. Ведь в начале, до появления крюков, знаменные распевы были таким же устным творчеством, как и всё в народной традиции. Как в деревнях дети слушали стариков и перенимали её – так и в монастырях иноки слушали и перенимали всё, что пели монахи – уже состоявшиеся певчие. |
| 7. Стихира Русским святым, на литии. Глас 4-й. (Напев Оптиной пустыни). – 1988, 10, 78. 8. Стихира Русским святым, на литии. Глас 1-й. (Напев Оптиной пустыни). – 1988, 8, 76. 9. Тропарь, глас 8-й. (Знаменный распев). – 1988, 7, 78. 10. Кондак, глас 3-й. (Греческий распев). – 1988, 7, 79. 11. Кондак, глас 3-й. (Знаменный распев). – 1988, 6, 77. 12. Причастный стих. (Напев Ниловой пустыни. – 1988, 1, 76. 13. Величания из службы Крещения Руси: Пресвятой Троице Знаменного распева; Божией Матери напева Киево-Печерской Лавры; Божией Матери Знаменного распева; Русским святым напева Киево-Печерской Лавры. – 1988, 2, 76–77. 6П.4–4 Песнопения в честь Божией Матери 6049. ТРУБАЧЕВ С. Взбранной Воеводе. (Ипатьевский напев в гармонизации Д.М. Яичкова и в музыке П. Иванова-Радкевича). – 1986, 3, 79–80. 6050. ВСЕХ скорбящих Радосте. (Болгарский напев в переложении М. Попова-Платонова). – 1986, 11, 78. 6051. “О, Всепетая Мати…” (Киевский распев). – 1987, 10, 78. 6052. ТРОПАРЬ Боголюбской иконе Божией Матери. (Московский напев). – 1989, 6, 77. 6053. КОНДАК акафиста Успению Божией Матери. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1989, 8, 77. 6054. НЕ ИМАМЫ иныя помощи…(Киевское). – 1990, 7, 78. 6055. ТРОПАРЬ Почаевской иконе Божией Матери. (Напев Почаевской Лавры). – 1998, 7, 79. 6П.4–5 Песнопения в честь святых 6056. CTUXIPA из службы Преподобному Сергию Радонежскому. (Напев Троице-Сергиевой Лавры). – 1987, 7, 77. 6057. НАФАНАИЛ, иером. Тропарь Преподобному Сергию Радонежскому. – 1989, 9, 79. 6058. CTUXIPA Преподобному Сергию. – 1983, 1, 110. 6059. CTUXIPA Меркурию Смоленскому о Батыевом нашествии. – 1990, 1, 68. 6060. CTUXIPA в Неделю Всех Русских святых. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1988, 4, 74. 6П.4–6 Песнопения Постной Триоди 6061. ТРУБАЧЕВ С. Чертог Твой вижу. (Киевский распев). – 1986, 4, 75–76. 6062. ГРИГОРЬЕВ П. Аще и всегда распинаю Тя…-1986, 9, 77. 6063. “ДА ИСПРАВИТСЯ молитва моя…” (Греческий распев). – 1987, 3, 78. 6064. CTUXIPA на целование Плащаницы. (Переложение схиигумена Стефана (Котельникова). – 1989, 3, 77. |
| 6065. ЗАДОСТОЙНИК в субботу Лазареву. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1990, 4, 76. 6066. ЗАДОСТОЙНИК в Неделю ваий. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1990, 4, 76. 6067. “ДА МОЛЧИТ всякая плоть…” (Напев “Видя разбойник…”). – 1991, 3, 78. 6068. ПРИПЕВЫ на паремиях. (Болгарский распев, глас 5-й). – 1991, 3, 79. 6069. ПОКАЯНИЯ отверзи ми двери. – 1998, 2, 78. 6П.4–7 Песнопения Цветной Триоди 6070. ЕКСАПОСТИЛАРИЙ в Неделю Пасхи. (Греческий распев). – 1986, 5, 76. 6071. ЕКСАПОСТИЛАРИЙ, глас 3-й. (Греческий распев). – 1990, 4, 77. 6072. ТРУБАЧЕВ С. Христос воскресе. – 1986, 5, 77. 6073. ПЕСНОПЕНИЯ из канона Пасхи. Ипакои. (Валаамский напев). – 1987, 4, 76. 6074. ЗАДОСТОЙНИК Пасхи. (Киевский распев). – 1989, 4, 75. 6075. CTUXIPA праздника Пасхи, глас 6-й. (Киевский распев). – 1990, 4, 77. 6076. ИЗ ПЕСНОПЕНИЙ праздника Пятидесятницы: 1. Тропарь, глас 8-й. (Греческий распев). – 1989, 5, 77. 2. Припев к 9-й песни 1-го канона. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1989, 5, 77. 3. Стихира из службы праздника. (Напев Киево-Печерской Лавры). – 1990, 5, 78. 6П.5 Регентские классы (отделения) см. отдел Истории РПЦ 23.51–3 6П.6 Церковные композиторы и регенты 6077. БАКУМЕНКО В. А. А.Архангельский (1846–1924). – 1984, 7, 28. 6078. ВИРАНОВСКИЙ Н.Г., регент ОДС. Некролог/Свящ.А.Решетняк. – 1985, 9, 23. 6079. БАКУМЕНКО В. Регент и церковный композитор священник Василий Зиновьев. (К 60-летию со дня кончины). (В концы статьи даны церковные песнопения священника Василия). – 1985, 1, 20. 6080. КАЗАНЦЕВ В., регент (Одесская епархия). Некролог. – 1987, 8, 43. 6081. ИЛАРИОН, иером. “Воскресить первобытную старину”. (Статья посвящается русскому композитору Г.Я.Ломакину). – 1988, 4, 26. 6082. АЛФЕЕВ Г. Протоиерей Василий Михайлович Металлов и его взгляды на природу осмогласия знаменного распева, (К 60-летию со дня кончины). – 1986, 10, 22. 6083. МОРОЗОВ С., регент (г.Ленинград). Некролог. – 1987, 2, 28. 6084. КОЗЛОВА Е.Б. Духовная музыка А. В. Никольского . (К 120-летию со дня рождения). – 1994, 6, 103. |
| Также, не следует увлекаться “экзотическими” распевами (типа путевого или строчного пения), в которых сейчас нет никакой острой нужды, и уж тем более полностью исключить свои собственные сочинения в “древнерусском стиле” (о них речь будет ниже). Это же в равной мере относится и к т.наз. лицам и фитам столпового пения, которые нужно весьма осторожно применять в “больших” распевах, а при посредственном их знании, стараться совсем сокращать. (Лица и фиты — более или менее протяжённые мелодические вставки в распев, играющие роль своеобразного “орнамента” и применяющиеся: а) в “осмогласных” песнопениях, гл. обр. на “ключевых” словах, смысл которых необходимо особо подчеркнуть; б) в “нарочитых” “неосмогласных” песнопениях, для создания необходимого в богослужении “временного пространства”.) Прежде всего, нужно “реанимировать” основной (столповой) распев, научить прихожан понимать этот ЯЗЫК и разумно его использовать; тогда вопросы о “затягивании богослужения” отпадут сами собой. Вшестых, существует мнение, что знаменный распев, как целостная система богослужебного пения, может быть использован исключительно в древних храмах с не менее древними иконами (имеется в виду до XVII века) или, на худой случай, в храмах, “стилизованных” под “старину”; а также, есть мнение, что знаменный распев нужно использовать только великим постом. Получается, что церковный Устав нужно исполнять только в храмах с древним (или стилизованным) внешним и внутренним убранством, получается, что клирики должны служить не Богу, а созданию некой “музейной обстановки”: захотели немного “аскетики” — пожалуйте в храм XVI-ro века, посмотрите на древние иконы, послушайте “архаическое” пение, захотели попасть в “петербургскую эпоху” — зайдите в храм XVIII — XIX вв., насладитесь “классическим искусством” — церковной “живописью” и духовной музыкой. Но дело в том, что знаменный распев, как система, может существовать как в храме любого “стиля”, так и вне его (если богослужение совершается, например, на улице), поскольку является мелодическим воплощением церковного Устава. |
| Название это лишь не указывает в точности места и времени происхождения распева и путей, которыми он перешел в Россию, а также, одно само по себе, не ручается за точность его заимствования. Что болгарский распев не русского и не южно-русского происхождения, это подтверждается, между прочим, и содержанием распетых им песнопений. Распев этот в юго-западных ирмологах является далеко не основным распевом при богослужении, а лишь дополнительным. Он прилагается в них почти только к тем песнопениям, пение которых требуется церковным уставом, но которые не были распеты древне-русскими столповыми и местными киевскими напевами, особенно же к тропарям, кондакам, некоторым подобнам стихир, а также к песнопениям седальным точно так же, как в Великой России со 2-й половины 17 века к таковым же песнопениям приложен распев греческий. Тот и другой распев, как дополнительные, очевидно, заимствованы из церквей более благоустроенных относительно предписанного уставом восточной Православной Церкви внешнего храмового богослужения, чем Церковь русская, в которой не доставало напевов для распевания означенных песнопений, но была нужда в наиболее торжественном и полном отправлении богослужения 25 . А такими церквами восточного православия только и могли быть церкви греческая и славян придунайских, – церкви, по месту своего нахождения и по времени своего устроения, наиболее близкие к первоисточникам христианского храмового богослужения, церкви, притом давшие некогда первоначальное устройство и Церкви русской. Церковь римская, при разности её устава с восточной Православной Церковью , и церкви протестантские, при скудости их богослужения, не могли дать Церкви русской никаких дополнительных напевов. Нет никаких данных и на то, что болгарский распев греческого происхождения. Распев этот мог быть заимствован не отынуду (примеч. Ред.. из другого места), как из богослужебной практики какой-либо из церквей славян придунайских, напр. сербской или болгарской, более благоустроенной в чине уставного богослужебного пения, чем церковь южно-русская. |
| в изд.: Успенский. С. 160-162; в трехголосии: РНБ. Q. I. 875. Л. 35 об.- 36 об. (расшифровку см.: Там же. С. 187-190)). В певческих рукописях XVIII в. отмечен новый распев в двухголосном и одноголосном изложении. Также в XVIII в. получает распространение упрощенный вариант знаменного распева (фактически мелодическая речитация - см. синодальные Обиходы 1772, 1833, 1860), близкий к обиходной гармонизации (т. н. обычный напев - см.: Обиход церковного пения. М., 1997. С. 165). Возможно, этот одноголосный вариант был изначально одним из голосов многоголосной версии. Подобный напев зафиксирован в Обиходе московского Успенского собора (М., 1882. Л. 113-113 об.). Традиц. знаменный распев (рукописи XVII в.) в 2 вариантах (кратком и обычном) опубликован только в издании певч. Обихода 1892 г. (Л. 4 об.). Киевский распев «Е. С.», вероятно, вошел в певческую практику Русской Церкви с нач. XVIII в. (см. синодальный Обиход: М., 1772. Л. 149-149 об.). Одна из ранних редакций киевского распева «Е. С.» зафиксирована в Супрасльском Ирмологионе 1638-1639 гг. (Вильнюс. БАН Литвы. Л. 18 об.- 19). Появление герасимовского напева «Е. С.» относится к 20-30-м гг. XVIII в. и приписывается иером. Герасиму (Завадовскому) (РГБ. Троиц. 456. Л. 233, 1748 г.). В старообрядческих певческих рукописях кон. XVIII в. появился демественный распев «Е. С.», отличающийся от редакции XVI в. (беспоповская версия: Обиход поморский. М., 1911. Л. 175-176 (названный в ремарке «болшим»); поповская версия: Обедница. М., 1909. Л. 76 об.- 77). Вероятно, приблизительно в это же время распространялся болгарский распев «Е. С.», зафиксированный в синодальных изданиях Обихода (М., 1902. Л. 5 об.- 6). Все указанные распевы не имеют надписания гласа. В книгах старообрядцев беспоповского согласия распространены 2 варианта распева «Е. С.»: «обычный» (Обиход поморский. М., 1911. Л. 174 об.- 175) и «болшой» (т. е. демественный). Изредка встречается столповой знаменный распев на 5-й глас (см. преображенский Обиход XIX в. (рукопись из собрания А. |
| В 680 г. (будучи архидиаконом) в составе посольства Иерусалимского патриархата был в Константинополе на IV Вселенском соборе, после чего был отозван императором из Иерусалима и определен архидиаконом к храму Святой Софии, Премудрости Божией. В правление императора Юстиниана II (685–695) святой Андрей был рукоположен в архиепископа города Гортины на острове Крит. На новом поприще он просиял как истинный светильник Церкви, великий иерарх – богослов, учитель и гимнотворец. О времени кончины святителя среди церковных историков нет единого мнения: одни называют 712, другие – 726, а кто – и 740 г. Скончался преподобный Андрей на острове Митилина, возвращаясь на Крит из Константинополя, где был по делам Церкви. Мощи его были перенесены в Константинополь, где в 1350 г. (в соименном святителю монастыре) их и видел русский паломник Стефан Новгородец.Глас (греч. χος) – основная структурная единица ладово-мелодической системы византийской и древнерусской церковной музыки – осмогласия. Поэтические тексты песнопений распевались в соответствии с ладово-мелодическими закономерностями одного из восьми гласов (некоторые тексты – во всех восьми гласах). Осмогласие (греч. oκτηχος, октоих, букв. – восьмигласие) – ладово-мелодическая система византийской гимнографии и древнерусского певческого искусства. Представляет собой единство определенным способом соотнесенных друг с другом песнопений (текстов и напевов) восьми гласов. Песнопения одного гласа пелись в течение недели, после чего их сменяли песнопения следующего по порядковому номеру гласа. Восьминедельный цикл песнопений с 1-го по 8-й глас образовывал так называемый столп; песнопения праздников по гласу могли не совпадать с недельными. В русском певческом искусстве системе осмогласия подчинены знаменный распев, путевой распев, греческий распев, болгарский распев, киевский распев и некоторые местные распевы. Скорбный распев 6-го гласа наиболее отвечает покаянному молитвенному настроению дней Великого поста. 3 Достоевский Ф. Братья Карамазовы. |
| Мелодии обычных распевов часто очень приближаются к мелодии знаменной и к мелодиям других древних распевов: в них иногда можно уловить целые строки знаменного распева. Так, в ирмосах Богородичного канона («Отверзу уста моя») обычного распева ясно звучат кокизы большого знаменного распева. Покровский даже не считает обычный распев распевом вообще: он называет его смесью разных распевов с разными местными вариантами 7]. В силу этого мы не можем отрицать ни церковности обычного распева, ни его частичной уставности. Все наши церковные распевы имеют местные варианты (напевы). Таких напевов у нас существует столько же, сколько существует на Руси епархий, монастырей и приходов. Знаменный распев имеет очень много местных напевов даже в старообрядчестве, и сами старообрядцы считают это вполне закономерным явлением 1909, 236]. Напев, как мы уже говорили, отличается от распева тем, что мелодия распева-оригинала (книжная мелодия) в нем изменена частично, иногда даже едва заметно; в обычном же распеве она переработана полностью, иногда – до неузнаваемости. Знаменный распев имеет несколько местных напевов и в нашей отечественной Церкви: например, валаамский, соловецкий, которые, хотя и незначительно, но отличаются от оригинала – стереотипного книжного распева. Надо заметить, соловецкий напев местами очень близок к крюковой мелодии (см. Пример 4). Общепринятый киевский распев (книжный) также имеет несколько местных вариантов. Из них ближе всех к знаменному распеву стоит напев владимирский (см. Пример 5). Народно-религиозные мелодии богослужебных песнопений и антицерковная сущность этих мелодий Мы уже говорили, что в Русской Православной Церкви, кроме распевов и напевов, существуют еще народно-церковные мелодии неклиросного происхождения. Церковными мы называем их только но месту употребления. Лучшие из них в смысле церковности являются вульгаризацией церковных распевов: это «одичавшие» церковные мелодии, употребляемые в бессмысленной, грубой, с позволения сказать, «обработке». Это религиозно-музыкальные обычаи в звуках, но обычаи дикие, безнадзорные, созданные толпой. Подавляющее большинство народных мелодий, худшая их часть – это мотивы, не соответствующие духу и Уставу Церкви: они суть произвол народа, понимаемого в худшем смысле слова. Они созданы народом, как и всякая народная песня; но как песни бывают разные – положительные и отрицательные (к последним относятся срамные по тексту и дикие по мелодиям), так и религиозные мелодии этого рода. С строго церковной точки зрения мы рассматриваем народно-религиозные мелодии как отрицательную форму народно-церковного творчества. Поэтому, если с обычными распевами и местными напевами, не чуждыми погрешностей, мы можем как-то смириться, то к этим мелодиям надо подходить с большой осторожностью, а с худшими из них надо вести самую решительную и беспощадную борьбу, как и вообще со всякими «сорняками», проникающими в Церковь . |
| Исторические сведения о жизни и деятельности наших древних песнорачителей очень скудны. Отмечая это обстоятельство, протоиерей Н.Трубецкой полагает, что «…это были люди скромные, которые в тиши монастырских келий, преисполненные сознанием великой ответственности перед Церковью , незаметно трудились во славу Божию в деле прогресса церковно-певческой культуры 1959, 74]. И это именно так: иначе их творчество не могло бы влиться в общецерковное творчество святых песнописцев Вселенской Церкви. Более того, оно никогда не достигло бы такого расцвета и не дало бы такой, поистине неземной по своему величию мелодии, каковой является наш знаменный распев. И хотя архиепископ Филарет Черниговский утверждает, что первые наши сти-хирарии написаны «едва ли не таким же певцом, как Лонгин Корова» 356], однако история знает, что не Лонгином, и даже не Феодором Христианином создан наш знаменный распев. Пресловутый Лонгин получил свое, и его «сочинительство» бесследно погибло вместе с его именем, если не считать недоброй памяти. Итак, слово «распев» – чисто русское слово. Оно родилось впервые у нас на Руси в связи с наличием нераспетого текста. Греко-Восточная Церковь этого термина не знала, ибо там мелодия создавалась одновременно с текстом песнопений. В настоящее время этим словом мы обозначаем все вообще осмогласие в той или иной национальной переработке. Так, кроме знаменного распева, существуют у нас распевы: демественный, киевский, греческий, болгарский и др. Знаменный распев. Символическое значение наименования «знаменный». Священная древность знаменного распева Само название «знаменный» происходит от древне-славянского словазнамя, означавшего в те времена всякий вообще знак. Толкователи утверждают, что знаменная мелодия названа так в отличие от мелодий незнаменных, то есть ненотных, незаписанных 121]. Следовательно, в переводе на современный язык «знаменный» значит нотный. Иногда его называют просто «крюковым», по его нотации. На первый взгляд, оба эти названия указывают, как будто бы, на неразрывность мелодии с семиографией. Но ведь латинское nota -графическое обозначение музыкальных тонов определенной длительности – можно тоже перевести словом знамя. Напрашивается вывод: все современное нотное пение, в таком случае, в том числе и полу светское, можно называть знаменным. |
|
|
