| Древнее русское слово «распев» (от глагола «распеть») означает распределение и обработку «сырого» мелодического материала по данному (распеваемому) тексту. Однако процесс древнерусского церковного песнотворчества – это не музыкальная обработка в современном понимании, и даже не переложение текста на музыку, а нечто более сложное, требующее не столько музыкального мастерства, сколько благодатного озарения Свыше. Распев, как и всякая вообще форма народного творчества (народный обычай, песня и т.д.), не возникает стихийно и не имеет автора в современном смысле; он возникает и развивается незаметно, подобно растению. Распев не может быть создан никакими постановлениями церковной власти. Его не может сочинить никакой композитор, даже самый гениальный. Церковный распев нельзя назвать и коллективной композицией: его создает народ, но не толпа, а народ в идеальном значении этого слова – люди, действующие не по заказу или повелению извне и не по собственному произволу или прихоти, а по тайному наставлению Источника божественных сокровищ, неизменно пребывающего в Христовой Церкви. Это особенно следует сказать о мелодии нашего знаменного распева, возникшей в юношеский период истории нашей отечественной Церкви, в эпоху, «богатую девственными силами», по выражению профессора-протоиерея Василия Металлова 324]. История сохранила нам имена некоторых мастеров (а не композиторов) знаменного распева. По постановлению Стоглавого Собора были открыты особые церковно-певческие школы. Из них особенно славились Новгородская и Усольская. Здесь трудились мастера: Иван Акимов (Шайдуров), Савва Рогов, Василий Рогов (впоследствии митрополит Ростовский Варлаам), Степан Голыш, Иван Лукошко (впоследствии архимандрит Владимирского Рождественского монастыря Исаия), Иван Нос, поп Феодор Христианин, Паисий Литвинов, головщик Лавры, и Сильвестр 69]. Но все они трудились уже в XVI веке, в период окончательного становления большого знаменного распева. Это были распевщики, оперировавшие готовым уже мелодическим материалом, и знаменотворцы, совершенствовавшие знаменную семиографию. В XV веке на Руси уже существовали так называемые и «кокизники». Ссылаясь на источник XVII века неизвестного автора, профессор Металлов свидетельствует, что распевщики XVI века знали эти пособия наизусть и могли «накладывать знамя на новый текст» 268].Хотя Игнатьев и считает их всех композиторами, проявившими, как он выражается, «свою личную музыкальную индивидуальность в творчестве» 429], однако с этим трудно согласиться. |
| Некоторые из этих голосов, особенно замечательных по своей силе или выразительности, обращались в фамилию своего владельца певчего. В 1681 г. в хоре Государевых певчих находился Леонтий басистый 95 . Хор Государевых певчих дьяков, при полноте голосов, обладал совершенно полным знанием современного церковного пения, в мелодическом и гармоническом его виде. Мелодическое богослужебное пение в XVII в. было довольно разнообразно по своему техническому устройству. Каждый мелодический вид известен был под именем распева. Таким образом, в XVII веке существовали распевы знаменный, греческий, киевский, болгарский со всеми их частными подразделениями. Знаменный или столповой распев был самым употребительным распевом при церковном богослужении. Государевы певчие дьяки знали его первоначально, как пение раздельно-речное или хомовое, а потом, как пение истинно-речное, или просто наречное. В Московской Оружейной Палате доселе хранится несколько безлинейных книг знаменного распева в его раздельно-речном и истинно-речном виде 96 . Эти книги, несомненно бывшие в церковном употреблении Государевых певчих дьяков, служат непререкаемым свидетельством того, что Государевы певчие дьяки знали знаменный распев во всех его частных видах (большой распев, ин распев, ин перевод, путь и пр.) и с одинаковым удобством исполняли безлинейные ноты, находились ли они над раздельноречием или истинноречием, с пометами или без помет, с признаками или без признаков. Демественное пение так же известно было Государевым певчим дьякам в той мере, как оно употреблялось тогда в храмах при богослужении 97 . Оба эти вида мелодического пения, дошедшие к певчим дьякам от их предков, хранились ими, как святыня. Нельзя, однако же, не видеть, что Государевы певчие дьяки были не только певцами хранителями древнего пения, но и певцами вполне современными, следившими за современным движением пения, и усвоявшими себе все, что было нового в пении, без особенных колебаний и упорств. Около половины XVII в. появилось не мало распевов восточно-греческих и своих, родных монастырских. Государевы певчие дьяки знали в совершенстве греческий распев и нередко употребляли его при богослужении вместо старого знаменного распева. В 1702 г., певчие дьяки вместе с своим Государем, находились в Соловецком монастыре и накануне праздника в честь славного Успения Божией Матери (14 авг.), исполняли пение во время всенощного бдения: «пение все было греческого распева», заметил при этом Летописец 98 . |
| После сего священник возглашает: «помолимся»: и читает на распев: «Спасительными заповедями наученные и божественным наставлением руководимые дерзаем говорить (распростирает руки и читает также на распев): Отче наш , иже еси на небесех»… Кл. «но избави нас от лукавого». Свящ. (тихим голосом) Аминь. По окончании молитвы господней, берет, указательным и средним перстом правой руки, дискос, и прямо держа его над престолом, а левую руку положив на белый плат (corporale) тихо читает: Молим Тебя Господи! избави нас от всех зол прошедших, настоящих и будущих, и ходатайством блаженной и славной приснодевы Богородицы Марии, с блаженными апостолами Твоими: Петром, Павлом и Андреем, и со всеми святыми (знаменует себя от чела до груди дискосом, целует его и продолжает) умири, милостиве, дни наши, да помощию милосердия Твоего и от грехов будем свободны, и от всякого возмущения безопасны». Полагает гостию на дискос, открывает чашу, коленопреклоняется, востает, берет гостию и преломляет ее над чашею пополам, говоря: «Чрез того же Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего (часть, находящуюся в правой руке, полагает на дискос, а находящуюся в левой, преломляет на две части), который, будучи Богом, живет и царствует с Тобою и со Св. Духом (частицу, находящуюся в левой руке полагает на дискос, а находящуюся в правой, держит над чашею, поддерживаемою левою рукою, и говорит на распев), – во вся веки веков»; Кл. «Аминь». (Сею частицею трижды благословляет чашу, произнося на распев «мир Господень да будет всегда с вами» (народу). Кл. (тоже на распев) «и со Духом Твоим». (Потом опускает ее в чашу, говоря тихо): «Сие смешение и освящение тела и крови Господа нашего Иисуса Христа, да послужит нам, принимающим его, в жизнь вечную. Аминь». Покрывает чашу, коленопреклоняется, востает, и покланяясь таинству (sacramento), соединенными в кулак обеими руками, трижды ударяет себя в грудь, говоря: «Агнец Божий, вземляй грехи мира, помилуй нас! Агнец Божий, вземляй грехи мира, помилуй нас! Агней Божий, вземляй грехи мира, даруй нам мир» 50 . |
| В кон. XIX - нач. XX в. груз. церковные песнопения печатались и в др. изд-вах. В Москве фирмой Юргенсона были изданы на рус. языке «Песнопения на литургии св. Иоанна Златоустаго грузинского (кахетинского) роспева» под ред. Н. С. Кленовского (М.; СПб., 1896), в «Трудах Музыкально-этнографической комиссии» (1905) напечатана «Литургия св. Иоанна Златоустого у грузин Тифлисской губернии», записанная Д. И. Аракишвили . В 1898 г. в Тифлисе в литографии Г. И. Демурова была напечатана 2-я ч. сборника свящ. В. Карбелашвили «Карталино-кахетинский распев на «карбеловский лад»» - «Утреня», в 1909 г. Тифлисским филармоническим об-вом была издана «Литургия св. Иоанна Златоустого» в переложении З. Палиашвили . В 60-х гг. XX в. фольклорист К. Росебашвили сделал магнитофонные записи образцов груз. церковного пения с голоса последнего выдающегося представителя Шемокмедской школы, «полного певчего» Артема Эркомаишвили . На основе записей, выполненных путем последовательного наложения 3 голосов груз. многоголосия, Росебашвили сделал нотные расшифровки, к-рые были изданы в Тбилиси Грузинским отделением Музфонда СССР в виде 2 сборников серии «Грузинское церковное пение»: «Имеретино-гурийский распев» (1968) и «Гурийский распев» (1976). Интенсивная работа по изданию грузинских церковных песнопений началась на рубеже XIX и XX вв. Т. Гочиашвили подготовила сб. «Песнопения Двунадесятых праздников: Гурийско-имеретинский обиходный распев» (Тбилиси, 1995-1998. 3 т.). По инициативе и при поддержке Центра церковного пения Грузинского Патриархата в 2000-х гг. издан ряд сборников песнопений различных груз. певч. школ, подготовленных М. Эркванидзе и Д. Шуглиашвили (расшифровка фонозаписей, собирание материала, редактирование рукописного материала). Сборники объединены в серию «Грузинское церковное пение», в 2002 г. вышел том «Шемокмедская школа: По записям А. Эркомаишвили/Сост. и перелож. на ноты: Д. Шуглиашвили» (2-е изд.: 2006), последующие тома имеют нумерацию (1999. Т. 1: Имеретино-гурийский распев: Вечерня, утреня, литургия/Ред.-сост.: М. Эркванидзе; 2002. Т. 2: Гелатская школа: Песнопения двунадесятых и непереходящих праздников/Ред.-сост.: М. Эркванидзе; 2005. Т. 3: Карталино-кахетинская школа: Вечерня, утреня, литургия/Ред.-сост.: М. Эркванидзе; 2006. Т. 4: Песнопения Постной и Цветной Триодей: Гелатская школа/Ред.-сост.: М. Эркванидзе; 2008. Т. 5: Литургия св. Иоанна Златоуста: Гелатская и шемокмедская школы/Ред.-сост.: М. Эркванидзе). |
| В XI–XII вв. мы уже встречаем попытки некоторой самостоятельности у русских певцов, Толчком к ее развитию послужил вновь установленный праздник перенесения мощей святителя и чудотворца Николая в Бар-град и канонизация св. Феодосия Печерского (1095 г.) и св. Бориса и Глеба (1108 г.). Явилась необходимость подвести текст вновь составленных стихир в честь этих святых под известные мелодий. Это требовало от русских песнотворцев кроме музыкальной ловкости еще твердого знания современного напева и его строя, а также и самобытного художественного творчества, так как византийские мелодий, неразрывно связанные с стихотворным греческим оригиналом, не всегда укладывались в рамки переводного церковно-славянского текста. Не смотря на трудность этой задачи, русские певцы справились с ней весьма удачно. Стихиры вышеупомянутым святым были составлены и распеты ими. —89— Итак, наше первоначальное церковное пение не было русским изобретением. Корень его в Греции, откуда оно перенесено к нам вместе с верою и церковным уставом. Но греческое церковное пение и его теория подверглись у нас сильному обрусению. Музыкальная даровитость русского народа, тотчас же по принятии им христианства, стала проявляться в создании своих волне самостоятельных напевов и нотаций. Одним из самых древнейших напевов, сохранившихся до настоящего времени, является распев знаменный. II. Знаменный распев и его история Знаменный распев, не смотря на явные в нем следы византизма, есть наше собственное изобретение. Все, что воспринято нами из чужеземного искусства, здесь подверглось, как мы уже говорили, полному обрусению. Распев этот получил свое наименование от слова „знамя“ – знак, нота. Первоначальное пение православно-русской церкви так названо, вероятно, в отличие от пения, усвояемого по слуху и исполнявшегося без нот. По мнению знатоков древнерусского церковного пения знаменный распев в период времени от начала его возникновения и до в. почти не изменился ни в способе изображения, ни в мелодическом отношении. В конце XIII или начале XIV в. |
| Имя существительное, значение и употребление. Различение имен существительных мужского, женского и среднего рода, одушевленных и неодушевленных. Изменение существительных по числам (единственное, двойственное и множественное) и падежам. Специфика звательной формы. Канонические (календарные) личные имена. Имя прилагательное, значение и употребление. Краткие и полные имена прилагательные. Изменение по родам, числам и падежам. Согласование с именем существительным (обзорно). Местоимение, значение и употребление, разряды. Склонение личных местоимений. Особенности церковнославянского местоимения. Глагол, значение и употребление. Настоящее, будущее и прошедшие времена глагола. Неопределенная форма церковнославянского глагола. Причастие. Церковнославянские предлоги, союзы и частицы, отличные от современных русских. Церковнославянский синтаксис. Основные понятия. Специфика церковнославянского синтаксиса. «Основы хорового и церковного пения» (28 часов) Тексты. Песнопения, построенные на одной ноте: «Аминь», «Благослови», «Господи, помилуй», «И духови Твоему». Песнопения, построенные на двух нотах: «Господи, помилуй», «Господи, помилуй» (тройная ектения), «Подай, Господи», «Верую». Песнопения на трех нотах: «Отче наш», «Святый Боже» (обиходный распев), «Слава... и ныне...», «Приидите, поклонимся». Песнопения на четырех нотах: «Богородице Дево» (тропарный распев 4-го гласа), «Достойно есть» (тропарный распев 8-го гласа), «Спаси, Господи» (тропарный распев 1-го гласа), «Царю Небесный» (тропарный распев 6-го гласа). Песнопения на пяти нотах: воскресные тропари 2, 3, 5 и 7-го гласов, «Многая лета». Воскресные тропари. Тропари и кондаки церковных праздников в соответствии с православным календарем. Воскресные прокимны восьми гласов. Богородичны восьми гласов на два голоса. Великая, малая, сугубая и заупокойная ектении. Ирмосы восьми гласов в трехголосном изложении. Ирмосы Рождества Христова. Ирмосы Пасхи. 4.5.3. Основная ступень ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ПРОГРАММ «Священное Писание: Ветхий и Новый Завет » (70 часов) |
| Вторым распевом, возникшим на основе знаменного и укоренившимся у нас на Руси, является распев новогреческий (мелетиевский) . Распев этот вошел у нас в употребление одновременно с киевским. Историки утверждают, что он образовался в Греции после падения Константинополя и проник к нам через юго-западные братства 31, 114–115 ]. Распев этот, как и киевский, подчинен законам осмогласия, но полного изложения не имеет. Исследователи называют его самобытной отраслью среди распевов Русской Церкви 871. «Из самого устройства гласов греческого распева видно, что название его заключает под собой предмет, имеющий право на свою самобытность. Он отличается от всех принятых в Русской Церкви родов пения – знаменного, славянского и собственно русского. Гласы греческого распева различаются между собой если не областью своей, то каким-либо из трех элементов области. Сродномузыкальность гласов греческого распева основана на сходстве их области или на сходстве господствующих и конечных звуков» – писал Д.В.Разумовский 120]. Таким образом, распев этот как будто бы и не имеет прямого отношения к знаменному; однако, анализируя мелодии того и другого, нельзя не заметить их сходства. Так, мелодия первого гласа греческого распева (тропарь и ирмосы) состоит из трех строк. Первая строка составлена из звуков второй половины попевки «рымзы», вторая (она бывает только в ирмосах) соответствует «пригласке», а третья – первой половине «рымзы» (в практике употребляется сокращенный вариант). Мелодия второго гласа (тропарная) состоит из трех строк: первая строка напоминает мелодию «рузы» (попевка 7-го гласа), вторая – мелодию «возмера» (во втором гласе этой кокизы нет) и третья – «кулизмы скамейной» (в практике применяется сокращенный, так называемый «исаакиевский напев»: он употребляется теперь в Санкт-Петербургской епархии). Для ирмосов греческий распев имеет мелодию особую. Здесь первая строка соответствует (с некоторым изменением) «опочинке», вторая – «подъезду 12», третья – «унылке» (окончание изменено), четвертая – «размету» (кокиза 7-го гласа). В ирмосах третьей песни (например, на словах «неплодящая церковь ») и четвертой (на слова «спасл еси») есть еще одна строка: она очень похожа на «удоль» – кокизу 4-го гласа. По характеру греческая мелодия близка, скорее, 3-му гласу: в ней увеличено количество светлых строк; но она очень напоминает и первоисточник. |
| Старообрядцы сохранили и сделали достоянием мировой культуры не только древнерусскую икону, но и певческие традиции Древней Руси. Основой древнерусского и старообрядческою богослужебного пения был так называемый знаменный распев, получивший свое название от общего наименования использовавшихся для его записи знаков – «знамен». Если древнерусская иконопись справедливо называется «богословием в красках», то древнерусский знаменный распев с не меньшим основанием можно назвать «богословием в звуках». Крупный музыковед и композитор Б.В. Асафьев так охарактеризовал знаменный распев: «Монументальнейший свод мелодических сокровищ – знаменный распев – остается незыблемым эпическим памятником напевов возвышенного строя мысли русской народности» 37 . Характерно, что предпочтение, отданное послами князя Владимира православию («выбор веры»), древнерусские летописцы связывали с эстетическим впечатлением от «ангелоподобного» византийского пения. После принятия в 988 г. христианства на Руси были восприняты и певческие традиции Византии, в основе которых лежала система осмогласия (т.е. восьми гласов, или ладово-мелодических модусов). Данная система регулировала чинопоследование песнопений в православной церкви в восьминедельном цикле («столпе»). Каждый глас представлял собой устойчивую совокупность попевок (кокиз), являющуюся носителем определенного духовного состояния 38 . «Столповое пение», или «изрядное осмогласие» было введено в богослужение Русской церкви при великом князе Ярославе Мудром, когда в 1051 г. на Русь прибыли три искусных греческих певца. Впоследствии знаменный распев разрабатывался уже на почве национальных церковных традиций и достиг вершины своею развития в Московском государстве в конце XVI – начале XVII вв. В Москве из лучших певчих был организован придворный хор – хор государевых певчих дьяков, который стал своего рода общерусской академией церковного пения. Большим знатоком знаменного пения был сам царь Иван IV, сочинивший стихеры памяти митрополита Петра, Сретению Владимирской иконы Богоматери и «Канон Ангелу Грозному воеводе». Выдающимися распевщиками были приближенные к царю певчие Иван Нос и Федор Крестьянин (или Христианин), который возглавил одну из крупнейших школ знаменного пения. Плодами творчества отечественных мастеров-распевщиков были «переводы», т.е. различные варианты богослужебных песнопений: «ин переводы», «ин роспевы», «большой роспев», «большое знамя», «малое знамя», «путь» (усольский, соловецкий) и другие. |
| В трудах протоиерея Василия Металлова впервые в отечественной музыкальной медиевистике получает осмысление основополагающая триада знаменного пения: глас – попевка – крюковое знамя. Ученый показал, что ни одно из этих явлений не может быть осознано без связи с двумя другими, совокупность знамен составляет графическое начертание попевки, комбинация попевок – мелодический материал гласа. Восемь гласов знаменного пения в контексте всего годового богослужебного круга составляют собственно распев – грандиозную церковно-музыкальную систему, обусловленную как постоянством и стабильностью основных певческих интонаций, так и бесконечной многовариантностью комбинирования этих интонаций в зависимости от чинопоследования богослужения в каждом конкретном случае. Знаменный распев по своим художественным достоинствам стоит в ряду выдающихся мировых музыкальных культур – это неоднократно отмечали все исследователи древнерусской музыки. По теоретическим же предпосылкам, по духовному содержанию и соответствию святоотеческому учению о церковной музыке знаменный распев вообще не имеет аналогов в мировой культуре. Протоиерей Василий Металлов подчеркивает, что для Русской Православной Церкви знаменный распев представляет «неоценимое сокровище» как единственное истинно православное церковное пение; вслед за митрополитом Евгением (Болховитиновым) , епископом Порфирием (Успенским) , протоиереем Д. В. Разумовским и многими другими церковными деятелями он настаивает на необходимости его возрождения. При этом Металлов критикует попытки гармонизации знаменного распева, которые неоднократно предпринимались церковными композиторами XIX века. «Истинно древняя христианская Церковь , – пишет он, – не знала гармонии. Она исполняла богослужебную мелодию унисоном и достигала чрез это исполнение таких результатов, какие едва ли можно получить от всех начал старой гармонии и даже от самого контрапункта. Унисонное исполнение богослужебной мелодии полнее всякой гармонии» 16 . Знаменный распев может и должен быть возрожден в своем исконном одноголосном звучании – такова мысль исследователя. Для этого необходимо кропотливое, тщательное изучение знаменных рукописей в историческом, теоретическом и археологическом аспектах, выявление основных принципов строения и закономерностей развития знаменного пения, всей древнерусской системы распевов. |
| на греч. языке: «Πολυχρνιον ποισαι Κριε Θες τν μακαριτατον πατριρχην τς Ροσας... Κριε φλαττε ατον ες πολλ τη» - «Долгоденствие сотвори, Господи Боже, блаженнейшему патриарху России... Господи, сохрани его на многая лета». Чаще всего оно исполняется на распев, называемый греческим, или византийским, одноголосно или в многоголосной обработке Д. М. Яичкова или архим. Матфея (Мормыля). Известен также 2-голосный демественный распев. Другой вариант патриаршего М.- церковнославянский, перемежающийся фразами: «Сотвори ему, Господи, даруй ему, Господи» и «Кирие, элейсон, Христе элейсон» (автор распева неизвестен, редакция Панченко). Лит.: Успенский Н. Д. Древнерусское певч. искусство. М., 19712; Тончева Е. Б. За «Болгарски роспев»: Скитски «болгарски» Ирмолози от XVII-XVIII в. София, 1981. Ч. 1. С. 59, 73; Ч. 2. С. 444-445; Бурилина Е. Л. Чин «За приливок о здравии государя»//Древнерусская лит-ра: Источниковедение. Л., 1984. С. 204-215; Шиндин Б. А., Ефремова И. Е. Демественный распев: Монодия и многоголосие. Новосиб., 1991; Парфентьев Н. П., Парфентьева Н. В. Усольская (Строгановская) школа в рус. музыке XVI-XVII вв. Челябинск, 1993; они же. Многолетия в честь царя Михаила Романова в демественных распевах мастеров Усольской (Строгановской) школы//Вестн. Южно-Уральского гос. ун-та. Сер.: Соц.-гуманит. науки, 2013. Вып. 2. С. 112-115; Ясиновський Ю. П. Ykpaïhcьki та бiлopycьki homoлihiйhi Ipмoлoï 16-18 ст. Льbib, 1996 (по указ.); Беляев В. М. Раннее русское многоголосие. М., 1997; Многолетие господину дома, Многолетие игумену//Демественный распев XVI-XVII вв./Пер. крюкового письма Г. А. Пожидаевой. М., 1999. 6, 7 (Традиции рус. церк. пения; 1); Многолетье благоверному царю//Монастырские распевы XVI-XVII вв./Пер. крюкового письма Г. А. Пожидаевой. М., 2002. 18. (Традиции рус. церк. пения; 2); Плетнева Е. В., Швец Т. В. Древнерусские чины в нотированных рукописях XVII-XIX вв.: Умовение ног, Панихида, Заздравная чаша: Хрестоматия по курсу «История и теория русской духовной музыки». |
|
|
