| Бейтджала, сероватое каменное селение, лежит на горе, противоположной Вифлеему, в двадцати минутах от него. Перебравшись через долину, отделяющую это селение от града Давидова, я спросил первого встречного: «Где Москов дом»? Слышу ответ и указание по-русски: «Сюда вверх». Взбираюсь по тесным уступам и тесным переулкам и встречаю деревянную дверь у калитки с крестом. Оказалось после, что это двор патриархии и школа, которую я и посетил в последние часы моего пребывания в Бейтджале. Миновав греческое подворье, католический костел и только что отстроенную протестантскую кирку, я увидел на самой высоте горы возвышающийся над всей Бейтджалой русский дом. Русская школа при нем построена среди зелёного и многоплодного сада, окружённого каменною стеною. Над входом в школу тройная надпись, по-гречески, по-славянски и по-русски, гласит: «Дом Ефрафов». Такое название носил в древности сам Вифлеем, и оно имеет одно с Вифлеемом значение плодородия. ( Мих.5:26 , Руф.6:1,2 , 1Цар.17:12 ). Когда я приближался к зданию школы, прозвонил звонок. Это означало время детям, из которых иные уже бегали по саду, собираться в школу. Представившись достойной всякого уважения учительнице и начальнице школы, Аделаиде Олимпиевне Селивановой, и познакомившись с ее сотрудницей, переведённой сюда из Бейрутской английской школы, я вошел в класс. Детей здесь было уже около тридцати человек. При входе нашем все они стали пред иконою Спасителя на молитву. Одна из учениц стала читать молитвы и по-арабски, и по-русски. Когда она читала молитву по-русски, остальные дети каждое выражение ее переводили и произносили по-арабски. Затем они пели «Преблагий Господи» по-русски и по-арабски молитву «Отче наш». После молитвы учительница прочитала по-арабски евангелие о послании Апостолов на проповедь , которое затем подробнее им растолковала. Объяснивши евангелие, преподавательница стала спрашивать детей повторить изъясненное по вопросам. На ее вопросы все дети сначала сообща отвечали с усердием, а потом, по моей просьбе, были спрошены некоторые ученицы отдельно. |
| Почти одновременно с письмами св. Пульхерии и Маркиана св. Лев получил письмо от св. Анатолия (не дошедшее до нас), посланное с пресвитером Кастерием и диаконами Патрикием и Асплениадом. Судя по упоминаниям о нем Пульхерии (Ер. LXXVII), самого св. Льва (Ер. LXXX, I) и указания 4 заседания Халкидонского собора (Деян, 1, 4, 85), можно с некоторою вероятностью предположить, что в послании св. Анатолия говорится о соборе, бывшем в Константинополе (вероятно в ноябре 450 года. Hefele II 379) и о последовавшей на нем подписи св. Анатолием догматического послания св. Льва, о епископах бывших на разбойничьем соборе и теперь приносящих покаяние. С этим письмом были отправлены и самые акты (LXXX, I). 43 Св. Лев прислал свое ответное послание к св. Анатолию с послами от него – (послание это от 13 апреля 451 г. Ер. LXXX). «Мы радуемся о Господе, писал св. Лев, и гордимся даром благодати Того, Который сделал тебя последователем евангельского учения». Св. Лев говорит, что он с радостью принимает его в свое общение и одобряет соборные деяния, присланные с письмом св. Флавиана. Относительно епископов, бывших на разбойничьем соборе и подписавших его акты, по теперь приносящих покаяние, св. Лев одобряет решение, постановленное сообща с его легатами (вероятно на Константинопольском соборе). Означенные епископы должны пока довольствоваться принятием в общение своими церквами (suarum interim ecclesiarum communione contenti) 44 Впрочем, св. Лев выражает желание, чтобы он вместе с его легатами условился относительно принятия в полное общение наиболее достойных епископов. Само собой разумеется, что эти епископы прежде всего должны проклясть то, что «они прежде содержали противного православной вере». Что касается Диоскора (Александрийского), св. Ювеналия (Иерусалимского) и Евстафия (Бейрутского) (все они, как нам известно, были заправилами разбойничьего собора), то «имена их не должно произносить пред святым алтарем». Наконец св. Лев поручает вниманию св. Анатолия Юлиана епископа Косского, Евсевия Дорилейского (проживавшего тогда в Риме) и клириков, оставшихся верными памяти св. Флавиана и просит св. Анатолия опубликовать настоящее послание. |
| Мысль Василия Николаевича в это время обращается к Бейруту и к тамошнему генеральному консулу К. Д. Петковичу, охотно предлагающему свои услуги в деле устроения школ, помощи и покровительства им. Отлично понимая, что Общество в «денежном отношении живет громкими именами Иерусалима и Святой Земли, поэтому и получаемые средства может только на них употреблять», В. Н. Хитрово ведет речь об учреждении в Бейруте школы с интернатом для палестинских уроженцев, с Кезмой во главе этой школы. «Мы можем тратить, – пишет В. Н. Хитрово К. Д. Петковичу 26 марта 1884 г., – на Бейрутскую школу до 5,000 р., присоединяя к этому 1,200 р., получаемых Кезмой, и 800 р., которые вероятно останутся свободными от закрытия наших школ Никодимом, составится до 7 тысяч в год». «Думаю, говорится в письме В. Н. Хитрово к тому же консулу от 25 июля I884 г., что на заведывание таким интернатом, особенно под вашим высшим наблюдением, Кезма будет способен; во всяком случае, нужно ему внушить, что он должен постараться сделать. Такое поручение не составляет для него новости. Об этом с ним было говорено, и он за это брался. Вся разница в том, что интернат и целая самостоятельная школа в Назарете предполагалась быть порученной ему и, кроме того, наблюдение за остальными школами, конечно, под вашим покровительством». От этой первой своей неудачи в насаждении школ в Палестине В. Н. Хитрово , однако же, не пришел в отчаяние, но весьма ясно рисовал себе будущие перспективы и близкую возможность изменения симпатии иерусалимского патриарха в сторону Общества. «Удастся ли ему (т. е. патриарху Никодиму) восстановить авторитет патриарха в Иерусалиме или нет, иными словами, так здесь пугающими, удастся ли ему сломить святогробское братство, или оно его сломит, я, – пишет В. Н. Хитрово К. Д. Петковичу 25 июня 1884 г., – склонен к последнему. Он бьет их по карману, а это самое для них чувствительное. Конечно, эллинофильство для них до известной степени важно, но только, чтоб скрывать плутофильство свое. Поэтому они присмирели до поры до времени. |
| Patr. Bibl. 37 (1760). Текст более близко, чем в 1-й версии, следует Пешитте, однако также обнаруживает признаки греческого (или копт.?) влияния. Кнутссон осуществил критическое издание глав 1, 6, 11 и 21 ( Knutsson. 1974. P. 270-287). Третий перевод представлен только рукописью копт. происхождения - Vat. arab. 449. Вопреки мнению Графа ( Graf. Geschichte. Bd. 1. S. 110) и Кнутссона ( Knutsson. 1974. P. 5-6, 17-18) этот текст не был переведен непосредственно с Септуагинты; он основан на коптской (вероятно, бохайрской) версии, зависящей от Септуагинты. Рукопись содержит 2 лакуны: Суд 6. 13-32 и 18. 30 - 19. 24. Она была использована как протограф для рукописи Roma. Casanat. 2108, к-рая в свою очередь была привлечена в 4-й (смешанной) версии Книги Судей Израилевых рим. издания 1671 г., имеющей те же лакуны. Это издание базируется на переводе сиро-мелькитского происхождения на основе Пешитты. Данная версия несколько раз переиздавалась в Лондоне (последнее изд.- 1866). Кнутссон приводит текст римского издания глав 1, 6, 11 и 21, отмечая разночтения лондонского издания 1857 г. (Ibid. 1974. P. 302-313). Пятая версия, в издании Руфаила ат-Тухи, содержит ряд небольших изменений в соответствии с Вульгатой по сравнению с рим. изданием 1671 г. В наст. время в К. Ц. чаще используется перевод Смита - ван Дейка. Версия бейрутского издания иезуитов более распространена в Коптской католической Церкви. Оба этих издания содержат перевод с евр. подлинника. Книга Руфь, по-видимому, не всегда использовалась копт. христианами. Самые древние рукописи, содержащие ее текст, относятся к XIV в. Ее место в араб. Библии варьируется: иногда она следует за Книгой Судей, как в Септуагинте, иногда помещена после Книг Царств. Книга Руфь отсутствует в рукописи Paris. arab. 1, легшей в основу Парижской полиглотты (Граф утверждает обратное), но в самом издании ее текст присутствует. Имеет ли изданный перевод копт. происхождение, неизвестно. Копты были знакомы по крайней мере с 4 различными араб. версиями Книги Руфь, кроме тех, которые появились во 2-й пол. |
| Две недели спустя после завершения «Дигест», 30 декабря, император Юстиниан издал конституцию об их конфирмации и вступлении в силу: «Император Цезарь Флавий Юстиниан... великому сенату и всем общинам нашей страны. Дал нам Бог после мира с персами, победы над вандалами и завоевания всей Африки и получения великолепного Карфагена довершить приведение в порядок древних законов: эту работу никто из наших предшественников не мог замыслить, и ее считали превышающей силы человеческого ума. Узнав все это, сенаторы и люди всей земли, воздайте благодарность высшему Божеству, которое в наши времена даровало столь спасительное дело» 160 . В конституции положительным образом сформулирован запрет впредь пользоваться не вошедшими в «Дигесты» толкованиями, а также составлять комментарии на них: «Преклонитесь перед этими законами и соблюдайте их, оставив в покое все предыдущие. И да не осмелится кто-либо из вас сравнивать их с прежними или искать разноречий между прежними и новыми, ибо всё, что здесь установлено, мы признаем в качестве единственного и единого, что должно быть соблюдаемо. И ни в суде, ни в ином споре, где законы необходимы, никто не должен ссылаться или указывать на другие книги, кроме как на составленные и обнародованные нами» 161 . Параллельно с составлением «Дигест» профессора права Феофил из Константинопольской школы и Дорофей из Бейрутской под руководством Трибониана составили предназначенный для обучения юриспруденции учебник «Институции» (Institutiones), представляющий собой переработку одноименного труда римского юриста Гая, с учетом текстов Ульпиана, Флоренция и Марциана, относящихся к теории права. «Институции» Юстиниана разделены на четыре книги, которые в свою очередь состоят из титулов, а те – из параграфов. Они были опубликованы 21 ноября 533 г. и введены в действие той же конституцией Юстиниана от 30 декабря, что и «Дигесты». Помимо систематизации и интерпретации норм классического римского права и правового наследия своих предшественников – христианских императоров, Юстиниан издавал новые законодательные акты, из которых лишь самые ранние вошли в его «Кодекс». |
| Ревностный приверженец порядка, Юстиниан еще в пору соправительства с Юстином пришел к заключению о необходимости ревизии и систематизации имперского законодательства. Кодекс Феодосия II, не пополнявшийся со времени своего издания, очевидным образом устарел. К тому же он не охватывал всей совокупности действовавших в государстве правовых норм, в значительной мере основанных на разрозненных актах дохристианской эпохи и в конечном счете восходивших к классическим «Двенадцати таблицам», а также включавших, наряду с законами разных эпох, их авторитетные толкования. Став единоличным правителем империи, Юстиниан посчитал делом первостепенной важности составление нового кодекса. С этой целью 13 февраля 528 г. была составлена комиссия во главе с магистром оффиций и квестором Трибонианом – человеком сомнительных нравственных качеств и едва ли христианином по своим убеждениям, но превосходным знатоком римского права и его искусным интерпретатором. В комиссию по выбору Трибониана вошли комит Константин, по два профессора права из Константинопольской (Феофил и Кратин) и Бейрутской школы (Дорофей и Анатолий), а также практикующие юристы. За год комиссия, действовавшая под присмотром и контролем самого Юстиниана, который входил в обсуждение возникавших в ходе легислационной работы спорных вопросов и давал руководящие указания, выполнила свою задачу, и 7 апреля 529 г. был опубликован и вошел в силу как основополагающий законодательный акт государства, тщательно просмотренный и выправленный императором новый «Кодекс конституций». Конституциями назывались декреты, эдикты и рескрипты принцепсов и императоров, их статус вначале был ниже, чем у законов в собственном смысле слова – leges, которые издавались народными собраниями, коммициями, но со временем императорские конституции были уравнены с ними и также стали называться законами – leges. Основу «Кодекса», вошедшего в историю права с именем Юстиниана, составил «Кодекс» Феодосия, пополненный конституциями, изданными со времен Феодосия Малого до момента составления «Кодекса» Юстиниана. При этом компиляторы творчески подошли к своей задаче, ревизуя законодательные акты, включаемые в сборник, устраняя, насколько им это удавалось, противоречия между правовыми нормами разных актов, удаляя или заменяя устаревшие положения. |
| Русская Палестина – это не только уникальный феномен, который в материальном отношении состоит из сложной инфраструктуры русских храмов, монастырей, земельных участков и подворий, не только система тех или иных церковных и светских учреждений, – это один из самых масштабных и насущных национальных проектов в истории России. Наш долг сегодня сохранить и укрепить этот важнейший островок отечественной духовности и культуры, способный служить лучшей «визитной карточкой» новой России в мировом сообществе. Мы сказали национальный проект, но отнюдь не в смысле той или иной этнической окрашенности, тем паче принадлежности. Россия вообще не национальное государство. Это – империя, историческое и религиозное призвание которой состояло и состоит в жертвенном служении всем людям и народам, вовлеченным в ее духовную и политическую орбиту. Потому с одинаковой любовью и заботой встречали в XIX столетии в России грека Пападопуло-Керамевса, сирийцев Муркоса и Аттаю, профессора российских духовных семинарий архимандрита-араба Герасима (Яреда) – и, наоборот, на Востоке легко становились своими архимандрит Антонин (Капустин) , бейрутская «Мама Московита» М.А. Черкасова или Б.П. Мансуров – «Мансур-паша», как почтительно называли его в Иерусалиме. Предлагаемый читателю трехтомник документов является вторым, дополненным и переработанным изданием двухтомника 2000 года 1 . Состав публикуемых источников расширен в два раза (некоторые материалы, дважды переизданные с того времени, исключены из сборника). В новом, «сокращенном и дополненном» виде сборник полнее и ярче отражает различные стороны политического, духовного, научного и гуманитарного присутствия России в Святой Земле: труды и дни российских дипломатов, сотрудников консульств и посольств, представителей Русской Православной Церкви (Русская Духовная Миссия в Иерусалиме, Елеонский и Горненский монастыри), царской семьи и правящей элиты (августейшие паломники, благотворители Святой Земли, руководители ближневосточной политики), деятелей Палестинского Комитета (1859–1864), Палестинской Комиссии при Азиатском департаменте МИД (1864–1889) и, конечно, Императорского Православного Палестинского Общества – старейшей в России научной и гуманитарной неправительственной организации, уникальной по своему значению в истории национальной культуры, русского востоковедения, русско-ближневосточных отношений. |
| Но было в этом деле и другое очень важное обстоятельство, которое помешало вопрос о русских поклонниках в Иерусалиме разрешить так, как желал этого граф Протасов, опиравшийся на мнение преосвященного Воронежского. Мы выше заметили, что в 1839 году наше правительство учредило консульство в Бейруте, в ведение которого вошла и Палестина. Наша дипломатическая константинопольская миссия, которой было подчинено бейрутское консульство, еще ранее подачи графом Протасовым проекта государю об устройстве русских поклонников в Иерусалиме была озабочена этим делом, по которому она уже вступила в переговоры и соглашение с Иерусалимской патриархией, Ввиду этого последнего обстоятельства государь по поводу доклада графа Протасова повелел: «Получить от вице-канцлера подробное сведение о происходящей по сему предмету переписке с нашею миссиею в Константинополе». Благодаря указанному распоряжению государя все дело об устройстве русских поклонников в Иерусалиме переходило в руки Министерства иностранных дел и, в частности, в руки нашей константинопольской дипломатической миссии. По ее поручению выработан был нашим бейрутским консулом Базили, по соглашению с Иерусалимской патриархией, проект, с подробностью определявший положение и обязанности русских поклонников в Иерусалиме. Этот проект Базили, удостоившийся Высочайшего утверждения, существенно рознился от проекта, представленного государю графом Протасовым. Консул Базили в записке об улучшении помещения и благочинии русских поклонников в Иерусалиме, поданной им в нашу константинопольскую миссию, предлагал починить два запустевших монастыря в Иерусалиме, Феодоровский и Ав-раамиевский, с тем чтобы в них помещались русские поклонники, в первом – мужчины, во втором – женщины. На починку и приспособление этих монастырей для богомольцев Базили предполагал затратить 40 тысяч турецких пиастров, которые должно было дать русское правительство, причем контракт о передаче этих монастырей русским должен быть скреплен в турецком суде. Но когда этот проект был одобрен нашим правительством и отпущено уже было 40 тысяч пиастров на починку монастырей, патриарх Иерусалимский прежде всего отклонил вмешательство в это дело турецкой власти и предложил заключить условие только с одним святогробским братством, причем вместо Авраамиева монастыря предложил занять обитель св. |
| Так, например, при рытье фундамента для здания общины на страстном пути, был открыт подземный ход, ведущий к Храму и в начале его, единственный до сих пор открытый в Иерусалиме, родник. Несколько времени скрывал Ратисбонн это открытие и постройки его приближались уже к концу, когда во время засухи, слух об этом роднике распространился по городу. Произошло возмущение местных жителей. Городской совет и паша приняли сторону жителей и родник, а с ним вместе часть возведенных уже зданий были отняты у общины. В тот же день Ратисбонн был уже на пути в Константинополь. Там поднял он на ноги французское посольство и турецкое правительство, немедленно дано было по телеграфу приказание бейрутскому генерал-губернатору и французскому генеральному консулу отправиться в Иерусалим, на месте разобрать дело. Когда Ратисбонн вернулся, он мог спокойно продолжать начатые постройки. В другой раз общине понадобилось соединить свое здание с сиротским приютом, крытым ходом через улицу. Опять поднялась целая буря, ход мешал будто бы сообщению по улице. Разобрать дело взялся сам губернатор. При приезде, он был встречен сотнею девочек из приюта, из которых три: христианка, еврейка и мусульманка, поднесли ему букет, а на крытом ходе красовалась среди зелени, долго сохранявшаяся еще потом надпись: Ali-Bey Iudeae Praesidi gratitudo. Вероятно, единственный образчик латинской эпиграфики в честь турецкого чиновника. Конечно, ход остался. Но я далеко не перечислил еще всех, если можно так выразиться, приспособлений, придуманных Ратисбонном, для достижения предположенной им цели. Сюда входят: даровая раздача лекарств, бесплатные медицинские советы, вечерние классы для взрослых, устройство патронатов над вышедшими воспитанниками и детских конгрегаций под разными наименованиями: младенца Иисуса, Св. сердец Иисуса и Марии, Марии, Ангелов и т. п. Все эти конгрегации, имеющие целью: совместное празднование известных дней, моление в определенные часы, устройство и главное украшение маленьких алтариков, с малолетства, действуя на воображение детей, приучают их к дисциплине и совместной деятельности. |
| Новости Репортажи Мониторинг СМИ Интервью Документы Фотогалереи Статьи Анонсы Анонсы Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века». Москва Фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Москва Выставка «Праздник Благовещения». Москва Выставка «Ars Sacra nova. От мифа к символу. Русская история и евангельские мотивы в творчестве художников модерна России и русского зарубежья 1900-1940-е гг.». Москва Концерты фонда «Искусство добра» в Соборе на Малой Грузинской и на других площадках Премьера фильма «Синод – радость идти вместе». Москва Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва Коммюнотарные и соборные начала в общественных и церковных объединениях России. VI Международная научно-практическая конференция «Православные братства в истории России». Кострома Все » Новости Митрополит Бейрутский Илия: Церковь отвергает «священную войну» 20.10.2015 00:46 Версия для печати Бейрут, 20 октября, Сath.ch-apic/Благовест-инфо. Митрополит Бейрутский Илия (Ауди, Антиохийский патриархат) заявил, что Церковь не благословляет войну и не придает ей священного характера. В своей проповеди, произнесенной в воскресенье, 18 октября, в Георгиевском соборе ливанской столицы, православный архиерей подчеркнул: «Церковь не освящает бои и отвергает понятие «священной войны». «Наша Церковь не благословляет тех, кто убивает других, потому что тот, кто убивает других подобен тому, что хотел бы убить Бога, -- продолжил митрополит Илия. – Тех, кто отвергает вас, потому что вы соблюдаете заповеди Божии, отвергает Бог». Цитируя слова митрополита Бейрутского, ливанская франкоязычная газета «L’Orient-Le Jour» напоминает, что они были произнесены вскоре после того, как 62 видных представителя православной общины Ливана подписали коллективное письмо «против религиозных войн». Ваш Отзыв Поля, отмеченные звездочкой, должны быть обязательно заполнены. Материалы в данном сюжете 08.06.2023 13:57 |
|
|
