| В конце 1842 года, когда Турция и некоторые европейские державы заботились о водворении тишины и прочного начальства на Ливане и когда решились дать бейрутскому паше двух помощников (каймакамов), одного из маронитов и другого из друзов, тогда представился благоприятный случай возвысить достоинство православной нации на Ливане учреждением представителя её и начальника. В это время находился в Константинополе митрополит илиопольский, посланный в Россию за сбором милостыни; и там уговорили его подать прошение Порте через константинопольского патриарха о том, чтобы по примеру маронитов и друзов дать и православным ливаногорцам начальника из их вероисповедания. Подано было требуемое прошение. Но оказалось нужным присоединить к нему подписи православных ливанитов и их архиерея и патриарха. Уведомили об этом блаженнейшего Мефодия, и он открыл своё сердце российскому консулу и греку Самуркасу, секретарю сераскира Мустафы паши, стоявшего в то время в Бейруте. Между тем протокол держав и Порты о Ливане уже подписан был в ноябре месяце. Самуркас, которого патриарх прочил в начальника православным на Ливане, предложил это дело сераскиру; и сераскир, притворно или искренно, Бог весть, льстил надежде патриарха. А российский консул писал к Мефодию в ответ на его письмо от 14 января 1843 года следующее: «Во-первых, прошу вас смотреть на это дело (разумеется избрание начальника для православных) так, что оно не может быть устроено в Константинополе. То, что уже сделано, сделано по общему решению шести держав, и так легко не переменится, да и нет охоты вновь начинать и переделывать сие дело. Во-вторых, оно не может быть приведено в исполнение, ибо вы сами знаете, что наши православные не имеют никого достойного, а чужого единоверца (разумеется: Самуркаса) не примут. В-третьих, пусть всё это будет возможно, но крайне вредно по многим причинам. А на письма из Царьграда смотрите или как на басни, или как на плевелы, сеемые самозваной политикой тех, которые хотят, чтобы никогда не было покоя на Ливане», и пр. |
| Между нами: боюсь, не вышло бы штуки еще со стороны Мухина 170 ... Добрейший он малый, я его душевно люблю и уважаю, и любезности у нас идут своим чередом. Но он чрезвычайно самолюбив вообще и теперь, как я слышу, ужасно раздражен исходом дела об Амидском архиепископе Макарии. Мне очень бросилось в глаза, что в последнем письме своем он изволил выразиться, что едет по приглашению Миссии в Иерусалим и хочет принять посредничество между соперничествующими державами (слова, подчеркнутые им самим). Сам Николай Акимович 171 чувствовал, что есть здесь что-то неладное в этом выражении, почему и прибавил: я не знаю, понравился ли Вам этот титул мой. Во всяком случае, дурно он сделал, если вздумал мешаться в чужое дело, особенно в настоящую пору, когда Патриарх вышел на прямую дорогу: я постараюсь предупредить зло, сколько это будет возможно. Пишу это не потому, чтобы убежден был совершенно, что именно так будет; но на всякий случай мне хочется предварить Вас, мой добрый князь! Квартиру для консула 172 я приготовил прекраснейшую, под рукой у меня, устроив и гостиную, и спальню, и столовую, и комнату для Мансурова, так что на первый раз будет не только все необходимое, но и все в возможно лучшем виде. Мы уже и переписались с консулом весьма любезно. Судя по отзывам, можно надеяться, что с Доргобужиновым мы сойдемся. Но, извините меня, доколе он не получит самостоятельности и не будет освобожден от (гнетущей, между нами) зависимости от бейрутского консульства, изнемогающего и под бременем одних своих хлопот и трудов, г-н Доргобужинов останется для меня не помощником и товарищем, а соседом, равно как и для других консульств, лишним русским человеком. Он мне больше мешал бы в таком случае, чем помогал. Но об этом будет еще речь. Что у Вас в Константинополе делается? Хорошо ли известно посольству устройство похода греков против нас? Хорошее ли орудие имеете Вы в архимандрите 173 et C° для наблюдений подобного рода? Я здесь разоряю понемножку пакости Иерусалимского Блаженства. Помогайте там. От Вас исходит закон! О, как бы хотелось, как бы нужно мне было побывать в Константинополе, повидаться с Вами! Ведь теперь здесь я не новичок, может, что и дельного сказалось бы. Оно бы и в Россию не худо; ощупью бродят там. Но да будет во всем воля Божия. |
| Вышеизложенные обстоятельства касаются преимущественно Министерства Иностранных Дел, но я счёл обязанностию изложить оные в настоящем донесении моем потому, что с учреждением в Палестине и Галилее Русских богоугодных заведений и введением всего поклоннического дела в новый порядок под заведыванием особого Высочайше учреждённого Комитета, всё это дело самым тесным образом связалось с особенностями Консульского устройства в помянутых краях. Очевидно, что Консульства существуют в известных размерах сообразно с развитием тех интересов, которые ставятся под их покровительство; следовательно, с расширением и возвышением этих интересов должны изменяться и средства, и размеры местных Консульских учреждений. Для поклонничества на Востоке первостепенная потребность есть не только Консульское покровительство, но и присутствие Консульской власти; вследствие сего я и считаю долгом указывать на необходимость возвышения значения и средств Консульского представителя в Кайфе. Точно также обязываюсь выразить, что вместе с возведением Кайфского Консульского Агентства в Коронное Вице Консульство необходимо дополнить эту меру учреждением в Назарете Консульского агентства, под зависимостию от первого, для наблюдения за Русскими богомольцами и содействия им в исполнении благочестивого подвига. Для такого учреждения потребовалась бы весьма незначительная ежегодная издержка, а наше Бейрутское Генеральное Консульство и сам г. Авьерино, вероятно, не затруднятся приискать надёжное лицо для назначения в Назарет. Наконец, считаю долгом почтительнейше объяснить пред Вашим Императорским Высочеством, что я с полным убеждением в исполнении долга справедливости принял на себя смелость горячо ходатайствовать за г. Авьерино потому, что при трудных условиях Востока почти весь успех зависит от личных качеств деятелей, а в г-не Авьерино Министерство Иностранных Дел сделало один из счастливейших выборов. АВП РИ, ф. Греческий стол, оп. 497, д. 2427, л. 33–34 об., 29–32 об. 12. Документы из личного дела генерального консула в Иерусалиме А. Г. Яковлева |
| С тех пор, как Кайфа сделалась одною из постоянных стоянок Русских пароходов, а для Русских богомольцев устроены богоугодные заведения, составляющие собственность нашего Правительства, Консульское представительство в Кайфе не только стало в уровень с таковым же в Яффе, но превосходит последнее в важности и значении: в Яффе пароходы наши останавливаются только самое короткое время, а в Кайфе они имеют склады угля, т.е. свою собственность, в Яффе у нас имеется только наёмный дом, находящийся под главным заведыванием Иерусалимского Консула, а в Кайфе и Назарете две недвижимые собственности и два самостоятельных заведения; близость Иерусалима отнимает всякое значение у Яффского Вице Консула, тем более, что Яффский Каймакам и всё управление сего города подчинены Иерусалимскому Паше, с коим сносится прямо Иерусалимский Консул; значительное удаление Кайфы и от Бейрута и от Иерусалима даёт Русскому представителю в том городе гораздо большую самостоятельность; а в непредвиденных экстренных случаях должно заставить его действовать своим умом, не испрашивая высшего разрешения; наконец, в Акре, первостепенной крепости, он имеет непосредственные сношения с двумя самостоятельными Пашами, Губернатором и Комендантом. Теперешнее значение нашего Яффского Вице Консула в ряду Русских Консульских агентов на Востоке и издержки Правительства на это Вице Консульство (около 2500 р. в год) были основательны и необходимы в то время, когда в Иерусалиме вовсе не было ни Консульства, ни Духовной Миссии, и Яффский Вице Консул должен был по временам ездить в Св. Град и всегда нести на себе все заботы по делам Русских поклонников. Теперь всё это переменилось и не может быть никакого дела в Яффе, которое бы не решалось в высших инстанциях, Иерусалиме или Бейруте, без всякого затруднения от некоторой потери времени. Если, на что можно надеяться, Министерство Иностранных Дел убедится в необходимости подчинить Яффское Вице-Консульство вполне Иерусалимскому Консулу, а не Бейрутскому Генеральному Консулу, то издержки казны на содержание в Яффе означенного учреждения сделаются излишними, а в Яффе совершенно достаточно будет иметь либо почётного Вице-Консула, либо простого Консульского агента с незначительным жалованьем рублей в 1000. Зато совершенно правильно и полезно было бы в Кайфе учредить коронное Вице-Консульство. и это можно было бы сделать с весьма небольшим расходом, назначив Вице Консулом того же г-на К. Авьерино, который может довольствоваться содержанием в 1200 руб., 18 лет уже служит России, заслужил прекраснейшую репутацию и в последнее время оказал нам большие услуги, обнаружил замечательную ловкость, сметливость и умение ладить и с Греками и с Турками. |
| Вместе с тем, приобретая право собственности до моря, Общество тем самым получает возможность устроить собственную пристань, что является весьма ценным во всех отношениях преимуществом. В заключение позволяю себе заметить, что сказанный проект Камергера Батюшкова, имеющий несомненно свои положительные стороны, не представляет собою чего-либо окончательного, а предварительный обмен мнений его с Ст. Сов. Ряжским не был доведён до какого-либо определённого заключения и со стороны Палестинского Общества не было предложено контрпроекта. Посему я полагал бы крайне желательным, чтобы Совет Императорского Православного Палестинского Общества высказал ныне свои предположения касательно разрешения затяжного дела о Хайфском участке и преподал на основании их соответствующие инструкции своему представителю на месте, дабы последний мог на основании состоявшегося между Императорским Посольством и Портою обмена нот войти чрез посредство Императорского Генерального Консульства в Бейруте в окончательные переговоры с Бейрутским Генерал-Губернатором относительно улажения данного вопроса путём полюбовного соглашения. Примите, Милостивый Государь, уверение в совершенном моём почтении и таковой же преданности. АВП РИ, ф. РИППО. оп. 873/1, д. 637, л. 2–3. 30. Письмо Совета Императорского Православного Палестинского Общества Вице-Консулу в Хайфе П. П. Секретареву Петербург, 3 августа 1913 г. Отпуск. Милостивый Государь Пётр Петрович, Совет Императорского Православного Палестинского Общества, заслушав в заседании 25-го июня сего года донесение Управляющего Русскими подворьями в Палестине П. И. Ряжского о том участии, которое Вы изволили принимать в деле закрепления за Обществом приморского земельного участка в гор. Хайфе, постановил выразить Вам искреннюю благодарность за энергичное ограждение интересов Общества. Поставляя Вас в известность о таковом определении Совета Общества, прошу принять уверение в совершенном уважении и преданности. Подписано: Д. Истомин АВП РИ, ф. РИППО. оп. 873/1, д. 637. л. 163. 61 Я. И. Булгаков (1743–1809) – чрезвычайный посланник и полномочный министр при Порте в 1781–1789 гг. 62 В начале абзаца на полях от руки сделана надпись: «О церковной обстановке и о некоторых обычаях». |
| Антиохийский патриарх и вся паства его всегда протянут нам руку, прося помощи. А вселенский владыка и синод его постоянно враждебны нам. Сегодня в Бейрут приехал новый дамасский паша Эмин-ефенди. Декабря 12, понедельник. Австрийский пароход мчит меня в Египет. Со мною едет в Иерусалим на поклонение Гробу Господню греческий полковник Уреос, посланный в Сирию афинским правительством наблюдать за французской армией на Ливане и изучать военные действия ее; в Бейруте он прожил шесть месяцев. От него я слышал особливые вести. 1. Бейрутское загородное училище, выстроенное с нашей помощью, находится в плохом состоянии. Зажиточные православные христиане посылают детей своих в училище западников. 2. В Сидоне один араб оскорбил французского консула и в суде дерзнул сказать, что после возвращения французов восвояси все христиане в Сирии будут истреблены. 3. Когда французы высадились в Бейруте, тогда решено было атаковать друзов тремя колоннами в главном месте их жительства, а именно, в Друзу-даге. Французская колонна, при которой состоял Уреос, должна была действовать с севера и поддерживать турецкую колонну паши дамасского, занявшую местность у горы Джебель-Шех выше сел Хасбеи и Рашеи, а другая турецкая колонна, предводимая Фуад-пашей, должна была атаковать друзов с юга, отправившись из Сидона. Но оба паши, по предварительному условию с друзами, пропустили их в Хауран после того, как они ночевали вместе с турецкими регулярными батальонами. Друзов было 5000. Когда узнали это французы, готовые драться с друзской сволочью, то взбесились. Так надули их турки, щадя своих сторонников, нужных для ослабления христиан-маронитов. Посему многие друзы, не главные, ушли в свои деревни. Никто не преследовал их. А главные шехи остались в Хауране выжидать, когда французы уйдут восвояси. 4. Фуад-паша употребляет все усилия к тому, чтобы сделаться наместником султана во всей Сирии, подобно наместнику египетскому. По этой причине теперь ограничены и те права маронитов, какие они имели до сей поры, и им дан каймакан (правитель) из незнатного дворянского семейства маронитского. Выбором его оскорбилось самолюбие и тщеславие старейших и знатнейших семей маронитов, так что они не повинуются этому каймакану. Есть партия маронитов, которая не прочь принять Православие, только бы не зависеть от сего не излюбленного правителя. Она являлась к триполийскому архиерею Софронию и выражала ему свое намерение, с тем, однако, уговором, чтобы он выпросил у России сильное заступление за нее. Фуад-паша требовал от православных ливаногорцев заявления, что они весьма довольны благоразумными распоряжениями его и благосклонностью к ним, дабы и их голоса иметь в свою пользу при учреждении наместничества в Сирии. Но они не захотели поднести ему вожделенное заявление, отвращаясь от всякого мусульманина, как от кровопийцы. За это Фуад прекратил ежедневную выдачу им денег на содержание. |
| Верхняя часть стены повреждена и башни также повреждены. Судя по древности города, я искал в стенах и башнях огромнейших камней и не нашел. Вероятно, стены перестроены были несколько раз. Кладка стены и форма её очень походят на уцелевшие куски стен Бальбека. Там и здесь видна одна система в кладке башен и стен, – в теске камней и в расположении их. Стены и башни с моря разрушены совершенно англичанами в прошлую войну турок с Али-пашею. Ими же поврежден и замок высокий, который начинается у ворот городских с суши. Обогнув угольную башню и приближаясь к воротам, я заметил довольно много колонн, лежмя вделанных в эту башню и в стену, так что видны были только круги их. Где были эти колонны? Не знаю. Почти против ворот, на небольшом расстоянии от них, Ибрагимом-пашею построена гостиница. Но едва ли кто помещается в ней ныне. У самых ворот, по обеим сторонам, лежат большие гранитные круглые колонны и служат опорою привратных парапетов. От дождя город не осмотрен мною; да нечего и смотреть. Дома торчат, как попало. Мы проехали направо от городских ворот в метох бейрутского митрополита. Для нас приготовлена была большая комната; но сквозь крышу капал дождь, так что не было ни одного уголка, в котором можно было бы отдохнуть. Нет ничего неприятнее, как измоченному от дождя не иметь порядочного ночлега. – Черные коконы приняли нас под каплющий кров и угостили, по обычаю страны, лимонадом на розовой воде и потом кофеем. В архиерейских подворьях, домах, да и в монастырях, водятся хорошенькие белые и черномазенькие коконы. Что прикажете делать? Видно, греки обойтись без них не могут. – Желая спастись от капель, каплющих на нос и в рот, я попросил архимандрита Агафангела и игумена Исаию дать мне и о. Григорию другую удобную комнату; и спасибо им, они выгнали кокон в другую соседнюю комнату, где также капал дождь, и нас поместили на месте их. После ужина о. Исаия рассказывал историю эмира Бешира (Бешир есть имя, а фамилия его ……..) 234 . Он пришлец из Гаурана. Вкрался в милость шейхии Бешира, правителя друзов; потом искоренил его, и своих братьев ослепил в Вивлосе. |
| Юстиниан высоко оценил труд, предпринятый комиссией Трибониана, действовавшей под его личным контролем и деятельным руководством. В эдикте, изданном в 533 году, он, как пишет Ш. Диль, «воздав благодарение Богу, покровительство Которого позволило ему осуществить его намерение… повелевал, чтобы новое законодательство получило силу закона на всем пространстве империи в отмену всех прежних постановлений, чтобы оно почиталось как неизменное и святое и чтобы все в нем написанное… не подвергалось ни малейшему сомнению. Юстиниан приказывал, чтобы в суде при разногласии между древним и подлинным текстом закона и измененным текстом, помещенным в “Дигестах” или в “Кодексе”, принимался во внимание только последний» . Параллельно с составлением «Дигест» профессора права Феофил из Константинопольской школы и Дорофей из Бейрутской под общим руководством Трибониана составили предназначенный для обучения юриспруденции учебник «Институции» («Institutiones»), представляющий собой переработку одноименного труда римского юриста Гая, с учетом текстов Ульпиана, Флоренция и Марциана, относящихся к теории права. «Институции» Юстиниана разделены на четыре книги, которые, в свою очередь, состоят из титулов, а те – из параграфов. Они были опубликованы 21 ноября 533 года и введены в действие той же конституцией Юстиниана от 30 декабря, что и «Дигесты». Помимо систематизации и интерпретации норм классического римского права и правового наследия своих предшественников – христианских императоров, Юстиниан издавал новые законодательные акты, из которых лишь самые ранние вошли в его «Кодекс». Эти акты в оригинале были написаны в основном на греческом языке и называются по-гречески «Νεαραι διαταξειζ». Затем они переводились на латинский, на котором их собрание было названо «Novellae constitutiones» – «Новые конституции». В оригинале на латинском языке составлены лишь самые ранние новеллы, а также законы, относящиеся к западным провинциям, включенным в состав империи после войн с вандалами и готами, и еще акты, регламентирующие порядок деятельности правительственного аппарата. Первая из новелл издана 1 января 535 года. В новеллах указаны имена должностных лиц, которым они адресованы как исполнителям закона (чаще всего – префекту претория). Новеллы по церковным делам адресованы, как правило, Константинопольскому патриарху, но посылались они и другим патриархам, которые распространяли их по митрополиям, оттуда они поступала к епископам и далее – в монастыри и приходы. При жизни Юстиниана его законы, изданные после «Кодекса», соединяли в сборники по инициативе частных лиц. Известно пять различных по своему составу сборников новелл. Наиболее полный из них составлен был, естественно, уже после кончины святого Юстиниана. Он получил название «Греческого сборника 168 новелл». В него включены 158 новелл Юстиниана, а также четыре новеллы его преемника Юстина II, три новеллы императора Тиберия II, при котором этот сборник был опубликован, и три эдикта префекта претория. |
| Corpus juris civilis Победа в войнах с вандалами и остготами восстановила целостность империи, хотя понадобились еще десятилетия, чтобы подавить сопротивление и мятежи потерпевших поражение ариан. Уже только это деяние ставит святого Юстиниана в один ряд с величайшими правителями, которых знает мировая история. Но эти войны император вел не как полководец, а поручив осуществление боевых операций своим лучшим генералам, и прежде всего самому талантливому из них – Велисарию. По характеру дарований Юстиниан был по преимуществу политиком и администратором, он явился первым в истории Римской империи великим правителем, местом подвигов которого служил не полевой штаб, но кабинет, в котором он трудился неутомимо, денно и нощно, ни на минуту не оставляя попечений о благоустроении государства, вверенного ему Промыслом Божиим. И самым грандиозным результатом его неусыпных трудов явился законодательный свод – Corpus juris civilis. Corpus iuris civilis. Фрагмент списка XIV в. Ревностный приверженец порядка, Юстиниан еще в пору соправительства с Юстином пришел к заключению о необходимости ревизии и систематизации имперского законодательства. Кодекс Феодосия II, не пополнявшийся со времени своего издания, очевидным образом устарел. К тому же он не охватывал всей совокупности действовавших в государстве правовых норм, в значительной мере основанных на разрозненных актах дохристианской эпохи и, в конечном счете, восходивших к классическим «12 таблицам», а также включавших, наряду с законами разных эпох, их авторитетные толкования. Став единоличным правителем империи, Юстиниан посчитал делом первостепенной важности составление нового кодекса. С этой целью 13 февраля 528 года была организована комиссия во главе с магистром оффиций и квестором Трибонианом – человеком сомнительных нравственных качеств и едва ли христианином по своим убеждениям, но превосходным знатоком римского права и его искусным интерпретатором. В комиссию по выбору Трибониана вошли комит Константин, по два профессора права из Константинопольской (Феофил и Кратин) и Бейрутской школы (Дорофей и Анатолий), а также практикующие юристы. |
| День 7-й. Настал отрадный час выезда в Св. Град Иерусалим. Все мы сели на коней и поехали по приморской дороге в Сидон, сперва между садами граждан Бейрута, раскинутыми на пространстве верст трех, потом чрез песчаный мыс Бейрутский до горного потока Гадира, который в этот раз был не полноводен, а отсюда до придорожного хана Халду, и здесь остановились на короткое время для осмотра местного некрополя, т. е. кладбища. Сей хан, в котором путники пьют лишь кофе, построен из камней какого-то здания старинного. По заверению содержателя этой кофейни, на сем месте был город Халду и в нем начальствовал мусселим-еврей Хаклуп; сюда приходили евреи в некоторые праздники молиться Богу и здесь стояла башня мудрецов их Каср Хахаму-ель Егуди, которой развалины поныне видны у некрополя. Она построена была из больших гладких камней. Около хана, налево от дороги и очень близко от нее, торчат развалины церкви. Христиане оставили ее лет за 40 назад и ушли в горы, но уцелели в ней иконы и иногда служит священник из деревни Эбе, находящейся в расстоянии трех часов пути от хана на восток. В некрополе открыто стоят каменные гробницы (саркофаги) с таковыми же крышками, коих углы вывершены тумбочками [привысями]. Некоторые крышки так тяжеловесны, так затянуты в края гробниц, что грабители не смогли вытащить их и продырявили стенки похоронных ящиков. Большая же часть крышек сброшена на землю и валяется на ней, одни целые, а другие разбитые. Некоторые гробницы неотделимы от утеса, в котором они высечены. Ваятельных узоров на них немного: инде видны трилиственники (триглифы) и круги, инде – пальмовая ветвь, а на одном саркофаге [виден] какой-то нагий и крылатый гений с поднятой над головой его десницей. Кроме незакрытых гробниц в некрополе [находятся] три погребальные пещеры, иссеченные в утесистом холме. Я осмотрел только две. Одна из них длиной в 15 шагов, а шириной в 8, в высоту же немного больше человеческого роста; плоский потолок её и стены выровнены весьма хорошо; в стенах [её] глубятся мертвенные ложи, одно против входа в пещеру, два направо и два налево. Другая пещера шагах в 80-ти на север от первой, более обширная, содержит 18 ложей: три против входа, пять направо, и пять налево. В некоторых ложах, loculi, стоят саркофаги с поднятыми крышками, наполненные землей. Эти пещеры у местных арабов называются книси-ель-Егуди, т. е. церкви Иудеев. |
|
|
