| Однако Господь сильнее самых сильных и страшных тварей, Он защищает человека от них: В знаменитом 90м псалме читаем: на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия (в русском синодальном переводе — попирать будешь льва и дракона). Пророк Даниил именем Божиим побеждает почитаемого вавилонянами дракона (Дан 14, 23-27), сварив некий состав (ком) и скормив его сильному, но глупому животному и, тем самым, посрамив упование язычников. Заметим, что в пространстве Св.Писания, дракон – не мифическое существо, а вполне реальное животное. Теперь посмотрим на фреску знаменитого греческого иконописца первой половины XVI века Феофана Критского «Адам нарекает имена животным» (из монастыря св.Николая в Метеорах). Животные стоят в очереди к Адаму; первыми пробились самые страшные и сильные животные – лев, слон, орел, удав и… дракон. Что же знали о драконах наши предки? Помня, что драконы существуют в мифологиях практически всех стран – от Китая вплоть до Южной Америки , перейдем к документальным свидетельствам… Вот перед нами интересный документ всего лишь 200-летней давности: переведенный с латинского языка учебник «История о животных безсловесных или физическое описание известнейших зверей, птиц, рыб, земноводных, насекомых, червей и животнорастений с присовокуплением нравоучительных уподоблений, из природы их взятых», напечатанный в Московской губернской типографии в 1803 г. Заметим, что Царскосельский лицей был открыт 8 лет спустя, так что Пушкин вполне мог учиться по точно такой же книге. Отдельная глава в учебнике, в разделе о змеях, посвящена драконам (Draco). Кто же такой дракон? Читаем свидетельства из древней истории: Сей есть тот Змей, о котором многое и удивительное повествуется везде у писателей. Не силен столько ядом или угрызением, понеже малый рот имеет, сколько крепостию и хвостом. Но не должно думать, что Драконы величиною своею бывают только с человека: ибо Никифор (кн. XII, гл. 45) свидетельствует об одном сего рода Змее, «которого восемь пар Волов едва с места могли сдвинуть, когда был убит: и чтобы он не заразил воздуха, убитого его сожгли». Что сие не есть вымысел или баснь, то оттуда явствует, что о другом великом Драконе пишется в Римской Истории у Ливия и Плиния. Из которых Плиний (кн. VIII, гл. 14) пишет: «на войне Пунической у реки Баграда в Африке толикий был найден Дракон, противу которого полководец Аттилий Регул со всем войском вышел и до тех пор от него не отступил, доколе оного, как некий город, осадил: который имел в длину 120 футов (т.е. около 37 м – В.С.), и которого кожа и челюсть даже до войны Нуматийской в Риме сохранялись. |
| Христианин же за симфонией мира ощущает именно живую любовь, любящую Личность. Не просто Закон, не просто Разум, не просто «гравитацию», но – Личную и любящую Волю. И поэтому он переживает единство Бога и мира даже еще более живо, чем пантеист. Он не просто, подобно пантеисту, переживает причастие мира Горнему Началу, но он еще знает, как Имя этого Начала, знает, Кому можно вымолвить слово благодарности за этот вечер и за будущий рассвет. Вот право, потерянное пантеистами – они не могут воскликнуть: «Слава Тебе, показавшему нам свет!». Е. Рерих пишет, что «форма религии не имеет значения, но существенна лишь идея» 601 . Но разве вопрос о том, обладает ли Абсолют разумом, сознанием, отзывчивостью является вопросом чисто формальным, обрядовым? Разве это не вопрос о самой сути Бога? И разве в зависимости от ответа на этот вопрос не будут строиться все иные концепции – как о человеке, так и о мире? Разве «не имеет значения» – хранить в сердце слова ап. Иоанна «Бог есть любовь», узнавать, что «нет у Него никакого другого дела, кроме одного – спасти человека» ( Климент Александрийский . Увещание к язычникам. 87:3), – или же вслед за махатмами считать, что «единое и главное свойство мирового духовного принципа – бессознательного, но вечно деятельного жизнедателя – распространяться и проливать» (отчего в качестве достойного символа этого начала тот же абзац махатмовых писем предлагает фаллос) 602 . Отнюдь не все равно – верить в то, что «Мирами правит жалость, Любовью внушена Вселенной небывалость И жизни новизна» (Б. Пастернак), или утверждать, что свойствами Абсолютности являются «Абсолютное Небытие и Бессознание» 603 , что про Божественную волю «нельзя сказать, что она действует с пониманием» 604 (а и верно – какое же «понимание» у фаллоса!). О разнице между участливым Богом христиан и безразлично-бездумным «высшим» божеством гностиков еще во втором веке сказал св. Ириней Лионский : «Они нашли Бога Эпикурова, который не делает ничего ни себе, ни другим, то есть ни о чем не промышляет» (Против ересей. 3,24:2). Но прошли века – и мы снова слышим от тех, кто полагает христианство слишком старым: Божество – это «Вечное Дыхание, не ведающее самого себя» 605 ; «Неподвижно Бесконечный и абсолютно Безграничный не может ни желать, ни думать, ни действовать» 606 . Теософы дерзают связывать руки Божеству, лишая Его права на действие: «О Божестве невозможно подумать как о выполняющем какие-то действия» 607 . И опять современны слова св. Афанасия Великого : «В этом отношении чудные сии люди приложились уже к манихеям. Ибо и те именуют Бога благого только по имени, и не могут указать ни видимого, ни невидимого Его дела; отрицая же истинного и действительно сущего Бога, Творца неба и земли и всего невидимого, без сомнения, слагают чистую баснь (muqos)» 608 . |
| В настоящей жизни зело изнеможе истина... не говори правды никому... разве кто хощет беды и гонения... пострадали за истину Предтеча, Христос, Стефан первомученик. Да и ныне, начни токмо глаголати праведную истину и истинную правду, не меньшая абие постраждеши. 1377 В проповеди, очевидно направленной против Петра и его указа о разрешении поста в войсках, произнесенной в 1708 г. в Москве в монастыре Ивановском 1378 представлен пир Ирода ( Мк. 6:21 ). Первые места занимают три лица: Венус, Бахус и Арей, по словесности прелюбодейство, пиянство, и безчеловечие или человекоубийство. На первом месте Венус, она царствовати обыче, по Диогену, она и самеми царями обладает. Наложница с царя Дария на себя диадему возлагает и по ланитам бьет царя; она смеется, и он весел; она разгневается, он утешает ю. Аларик, Готфский царь, рабское служение творил жене блудной, юже безмерно любяше. Возле Венеры сидит Бахус. «Не токмо еллином, но якоже вижду и нашим глаголющимся быти православным христианом, той божишко не нелюб, понравился: гораздо бо чревнаго угодия яшася, подражающе ученику Бахусову Лютеру. Не соблюдать постов, – то не грех; день и нощь пиянствовати – то людскость; пребывать в гулянии – то дружба; а что по смерти о душе сказуют, куды ей идти, баснь то. Приводя последствия пьянства в виде десяти гроздей винограда, проповедник продолжает: сия же вся рекошася не на похуление вина, но на укорение пиянства, вино бо создано от Бога на веселие и здравие человеком, а не на пиянство и вред... Речет Бахус чревоугодный бог с учеником своим Мартином Лютером: надобно в полках не смотрети поста, и в пост ясти мясо, чтоб полковые люди в воинстве были сильны, в бою крепки, не ослабели б в брани от поста и воздержания. Но Гедеоново воинство и постясь победило мадианитян. Зде постыдися, Бахусе с Лютером, глаголяй ослабевати воином в полцех воздержания ради от мяса. Далее намек на Петра еще резче: Не отступит от истины, иже о людех сего времени сие речет: изомроша блазии людие, несть в них Константинов, несть Владимиров, несть прочих богобоящихся любителей благолепия дому Господня, иже не токмо своя богатства, но и порфиры, скипетры и венцы на церковное обращаху украшение. Почитали царие и люди кивот Господень, а мы о храмех его попечения ни единаго прилагаем. 1379 |
| Ибо телу церкви грозит опасность быть разодранным, скорее же оно получило уже разрез, если мудрый Врач не поправит отделившиеся и загнившие члены и не соединит их. Опять безумствует Египет (Кирилл) против Бога, воюет с Моисеем и Аароном и слугами его, и весьма большая часть Израиля соглашается с противниками; здравомыслящих же, которые добровольно подъемлют труды за благочестие, чрезвычайно мало. Поругано достопочтенное благочестие. Над таким собором смеются египтяне и палестинцы, и понтийцы, и азийцы, и с ними Запад. Какие смехотворцы во время нечестия так осмеивали благочестие в комедии? Какой писатель комедии прочитает когда-либо такую баснь? Какой трагический поэт достойно опишет плач об этом? Столь великие и такие бедствия обрушились на церковь Божию, а лучше сказать: я рассказал самую малую частицу того, что сделано ( Дeяh. V, 224–5 ) 4) На соборе прочитано было его послание к Несторию. писанное после III вселенского собора. Оно показывало, что Феодорит оставался последователем Нестория и после того как вселенская церковь произнесла анафему на этого еретика; в послании к Несторию Феодорит говорит языком друга и преданного ученика. Послание озаглавлялось: «господину моему достопочтеннейшему и благочестивейшему и святейшему отцу, епископу Несторию», и затем говорилось: «с тем, что несправедливо и противозаконно совершено против твоей святости, я не позволю себе согласиться и тогда, если бы кто-нибудь отсек мне обе руки, при помощи мне божественной благодати, поддерживающей немощь души. Это я письменно сделал известным и тем, которые требовали; но никакое время по милости Божией не изменило нас» ( Дeяh. V, 225–226 ). Собором выслушано было также и то, что написано было Феодоритом в защиту Феодора Мопсуетского ( Деян. 146 и д.). По заключении рассмотрения некоторых направленных против веры и церкви сочинений Феодорита, очередь наконец дошла до рассмотрения дела третьей главы – Ивы Едесского с его посланием к Марию Персу. Главным вопросом при рассмотрении был вопрос, который намечен был указом Юстиниана, именно: можно ли утверждать, как утверждают некоторые, что послание Ивы принято собором Халкидонским ( Дeяh. V, 232 )? С этой целью собор останавливает свое внимание на том, как поступлено было с Ивою на соборе Халкидонском. |
| о неприбавлении запрещение. И сие все крепко примечать, и при рассматривании свидетельств древних писателей, до чего сами Римляне нас доводят, помнить надобно. Но сии люди весьма неосновательны: Ибо для чего они о Папе, или о соборе оном великом именно объявить не могут? Ежели Папа, (коего у них нет ничего больше) и ежели великий собор оное учинили, то для чего же все безымянно? для какой причины место и время не известны? Темно по истинне сие оных лжесловцев воображение! Ахенского собора, который, может быть, им вреден был, или конечно не много бы пользовал, по крайней мере хотя одно имя осталося; а сего великого собора с Папою и имя не известно: или для чего они хотя древнего какого ни есть писателя (ибо они суть новейшие) имени не упоминают, от которого о том великом, хотя впрочем безымянном соборе уведомилися? вот настоящие сновидения! А сверьх сего помянутый Андрей и того гораздо дерзновеннее лжет в заседании 7. Флоренского, или Феррарского собора: ибо говорит, что символ в Римской церкви еще во времена Святого Максима пет был с прибавлением, и извинен им перед Греками. Но Лев III. и его таблицы заграждают уста Андреевы; и в Римской церькви тогда символ не пели, но читали, как свидетельствует оный же Лев в помянутом с Ахенскими посланниками споре. А Андрей думал, что все веки [в обрядах] сходны были между собою. Также и в рассуждении Св. Максима баснословит Родянин; ибо тогда не в прибавлении к символу обвиняемы; но в догмате Римляне Греками подозреваемы были, да и самое Максимово извинение есть с нашей же стороны, как уже мы видели. Но еще гораздо бессовестнее следующая бесстыдность: Мануйло Калека, да Иосифе Метонесской (см. у Зерникава трактат 2.) породою Греки, но переметчики к Римлянам и защитники догмата их, так же и Генебрард Римлянин утверждали, что будто еще Зосима Папа, в течении четвертого века, внес в символ слово: и Сына. Писателем же сего представляет Калека какого-то Скилиттена, Иосиф Георгия Аристина, а Генебрард Алексея Аристина. Но сия баснь в рассуждении продолженной доселе истории, так как роса перед солнцем исчезает. Ибо каким же образом уже в начале осьмого века о сей материи прение сделалося? Какая нужда была Святому Максиму извинять подозреваемых Римлян? По чему Ахенские посланники оный о догмате вопрос новым именуют? Для чего они сие прибавление учинить Папе советуя, не ссылаются на Зосиму, сего изобретателя? ежели так слеп был Лев III. что и о том не ведал, что сие прибавление учинено прежним его предшественником. Наконец: что за нужда была спорить о умножении символа; ежели он уже умножен за 400. до того лет? На что запрещение Льва III. на что таблицы его? Для чего прочие Римляне никаких иных сего происшествия свидетелей не представляют? Но двое Греков и один нынешний Римлянин только одного под разными именами. Впрочем пусть трудятся у потеют оные лжеписатели, только что б одних Львовых таблиц не изломали, однако же и сам Петавий Езуит в кн. 2. о Троице подтвердителей сего мнения изобличил во лжи. |
| Клянется именем всех Епископов, а говорит: тако Бог да помилует его, а не их. Рассуди, Любезный Читатель! сколь инакова тогда была Грамматика! И так кто не видит, что тут находится подметное чье ни есть писание, и притом столь глупое, что писатель и числа единственного не умел переменить на множественное? Правда, мог Император ложно вымыслить и посланника, и его клятву от имени Епископов, как другое нечто и учинил, о чем уже выше сего мы упомянули; однако же из предложенных слов явствует, что сия клятва сочинена не Императором, но каким ни есть Педантом, или весьма глупым жрецом Римским. Приметили сие и сами Езуиты, издатели соборов, Гаврило Кассарций, да Филипп Лаббе, и для сей причины написанной оной клятве не доверяют, и считают ее за подложную в своих примечаниях 47 . И так весьма много обманываются Флавий Блонд, Роберт Гуагнин и Иоанн Навклир у Северина Биния в житии Григория X (сей собор торжествовавшего) которые говорят, что сам Император Михаил на оном соборе присутствовал. Ибо ежели сам Император присутствовал, то что же тут делал посланник его? не упоминая о том что Михаилу от страха Римлян мною смущающемуся, и видящему домашние смятения, опасно было шествовать чрез столь многие моря и земли, и прийти в Лион [Lugdunum] во Францию, сиречь, в руки изгнанного Балдуина. Да и сам Римский писатель Ваддинг баснь сию опровергает 48 . Здесь и сие напоминаем Любопытному Читателю, что собор оный есть весьма увеселительная история, и достойная прочтения, ежели время дозволит: нет ничего тамо невеселого и неприятного, нет никаких споров, и никаких прений; но в каждом заседании великолепное зрелище открывается; сиречь: каким образом святейшего Папу диаконы обувают, раздевают, облачают; куда он обращается, когда встает, стоит, сидит? Каким голосом начинает церьковные стихиры? Кто говорит к народу: преклоним колена? Потом кто вопиет: горе имейте сердца. Ибо все сии церемониймейстеры именно тамо описываются. А сие, как я думаю, знать к великой пользе церькви служит. Еще сверх сего повествует история, что по окончании каждой таковой церемонии и после каждого Папского телодвижения, сам Папа не знаемо что-то проповедывал. |
| По всему этому невероятно, чтобы преподобный Иоанн, в повествовании о сей Темнице, выдавал несправедливое за истину. 2. Не один Иоанн Лествичник повествует о сей обители кающихся. Блаженный Иероним также упоминает о ней в предисловии к правилу святого Пахомия, говоря, что он перевел сие правило на латинский язык, потому что человек Божий Сильван, пресвитер, приславший ему сие правило из Александрии, уведомил его, что в Фиваиде, в монастыре, который некогда назывался Танобом и который благоприличным изменением слова назван впоследствии монастырем покаяния, находятся многие раифские иноки, не понимающие ни греческого, ни египетского языка. Итак, прежде, нежели преподобный Иоанн Лествичник посетил сию обитель, она уже не менее двух веков существовала, хотя и могло случиться, что она уже после блаженного Иеронима присоединилась к тому великому монастырю, о котором говорит Лествичник, и получила особенное назначение для монахов, падших в тяжкие преступления и имевших нужду в чрезвычайном покаянии для своего восстановления (См.: Annotat. in Regul S. Pachom, apud Cassianum). 3. Преподобный отец сам уверяет Раифских братьев, что его повествование совершенно искреннее, что он пишет о том, чему сам был очевидным свидетелем, что он рассказывает не вымысел и баснь, но истинную историю: «Стекитесь, — говорит, — все прогневавшие Господа и приступите; приидите и услышите, что я поведаю вам; соберитесь и увидите, что Господь показал мне в назидание души моей» (Слово 5, гл. 2). Он говорит, что пребывал в сей обители целый месяц и что потом, возвратившись к настоятелю великого монастыря, не мог довольно выразить перед ним свое удивление, возбужденное всем виденным и слышанным в оной Темнице (Слово 5, гл. 26) Итак, нравственная невозможность запрещает помыслить, будто преподобный отец мог обманывать братьев, или, лучше сказать, всю церковь, и так далеко простирать обман. 4. Нельзя обвинять в жестокости настоятеля «сих неповинных и блаженных осужденников», как называет их преподобный, потому что их заключали в сию Темницу покаяния по усерднейшему желанию и усиленному прошению их самих; и все жестокости тамошнего пребывания были совершенно произвольные муки, которые они воспринимали для избавления от муки вечной. |
| В спасаемых и в погибающих. Апостол хочет сказать, что его проповедь и его труды благовестия ни в каком случае не теряют своего достоинства, но всегда угодны Богу – приносят ли они пользу спасаемым или отвергаются погибающими. Как самое благотворное вещество, принося многим пользу, в то же время для некоторых может служить во вред не потому, что оно обладает разными свойствами, а по свойствам воспринимающих это вещество: так бывает и со словом Божиим. Стих 16. И к сим кто доволен. Учение Христово было так возвышенно, так неудобовместимо для сил человеческих, что никто не мог его проповедовать без помощи Божией. Посему, как проповедующие, так и слышащие проповедь вспомоществуются Богом. Стих 17. Нечисто проповедующии слово Божие. Хорошо объясняет мысль апостола блаженный Феодорит: «противники корчемствуют словом Божиим, обращая его в баснь, собственные свои мысли примешивая к благодати, как мешающие чистое вино с водой» (Сравните 1Тим.6 ; Тит.1:11 ). Отдел Второй (главы 3–7) В этом отделе апостол говорит о различии Ветхого и Нового Заветов, описывает своё служение ради Иисуса Христа и предлагает утешение в страданиях, полагая оное в облечении в небесное тело; увещевает к искоренению из жизни всего греховного; благодарит коринфян за послушание его Посланию и утешается их добродетелями. 1) Преимущества Нового Завета и служения ему ( 2Кор.3:1–4:6 ) Сколько радовали апостола успехи его проповеди, столько же и причиняли ему скорбь действия лжеучителей, которые основываясь на рекомендательных письмах от тех Церквей, где они успели посеять своё лжеучение, старались приобрести себе последователей и между учениками апостола Павла и к истинному учению апостола примешивали свои вымыслы, касающиеся собственно важности отвергаемого апостолом Павлом учения о необходимости Закона Моисеева. Обличая поведение противников, апостол говорит, что он для поддержания своего авторитета между коринфянами не нуждается ни в каких одобрительных письмах, потому что сами коринфяне служат для него таким письмом ( 2Кор.3:1–3 ). |
| 18. Напиши памятование сие в сердце твоем, то есть памятование о смерти и суде,— оно введет тебя в живот вечный. 19. Непрестанно молись, всегда безмолвствуй и презирай земные блага. 20. Если хочешь быть истинным чадом Божиим, последуй повелениям Господним, кои заповеданы тебе. 21. Побранил тебя кто или побил, стерпи в надежде на Бога и не гневайся, ибо велика награда терпению. 22. Восстав утром, утреннюй ко Господу и вечером не ленись совершать положенное правило. 23. Молитвы наши, воздыхания и милостыни да внидут пред лице Господа! 24. Когда беседуем о духовном, ничего житейского и земного не будем содержать в мыслях своих. 25. Все земное изгладим из ума нашего и прилепимся к слышанию одних повелений Господних, когда в церкви читают слово Божие. 26. Страшны Тайны, совершаемые в церкви; поэтому должно пребывать в ней со страхом и трепетом. 27. Когда с чистою совестию внидешь в церковь,— будет тебе во спасение, когда же с нечистою,— в грех и осуждение. 28. Ядущие Тело и пиющие Кровь Господа нашего Иисуса Христа недостойно — суд себе ядят и пиют. 29. Пятнающие царскую порфиру бывают наказываемы; не тем ли паче достойны наказа- ния приступающие к Божественным Тайнам с нечистою и оскверненною совестию? 30. Должно нам смирять и истощать тело свое воздержанием, а не поблажать ему сластьми, чтоб удостоиться Царства Небесного. 31. Там будешь ты иметь сожителями святых Ангелов, Пророков, мучеников, хоры Ангелов и Архангелов: постарайся же сочетаться с ними здесь подобонастроением сердца. 32. Проводи время своей жизни в молитвах и молениях, а не в праздности и скверных беседах. 33. Доколе будем прилеплены к суетностям мирским и попечениям житейским? Доколе не обратим очей своих на небо? 34. Не сон ли всё в жизни сей, не тень ли, не трава ли увядающая и баснь лживая? 35. Все здешние блага ныне есть, а завтра нет: ныне цвет красивый, а завтра прах ничтожный. 36. Нет ничего хуже и опаснее чревоугодия: оно делает душу плотскою, оно омрачает сердце и не позволяет ему воззреть на заповеди Божий. |
| На это хочу сказать тебе одну баснь (если только и среди бедствий можно шутить), баснь очень приличную твоим лжеумствованиям. Смеялся некто над совою. И сова от каждой насмешки увертывалась ловким ответом. Какая у тебя голова! говорили ей. А какова у Дия? отвечала она. – Какие светлые глаза! – Точно как у светлоокой. – Голос не благозвучен! – А у сороки еще не благозвучнее. – И ноги тонки! – А каковы тебе кажутся у скворца? – Но без труда отразив все это, как ни была умна сова, уступает в одном. Ей говорят: ты такая умная, посуди же: у каждого есть что-нибудь одно; а у тебя все вместе, и все через меру, и глаза светлы, и голос груб, и ноги тонки, и голова велика. И дорогая сова, выслушав это, пошла со стыдом. А от тебя не дождешься и сего, напротив того птица в басне гораздо умнее тебя. Все есть в одном; – в том и беда твоя. Раз или два увлечься и пасть, и притом в чем-нибудь неважном, – это еще извинительно. Уступим нечто и омрачению плоти. Ни в чем не претыкаться свойственно единому Богу. Но падать намеренно, хвалиться худым делом, падать многократно, падать в пороки важные, и не стыдиться сего, но смяться над этим, не хотеть уцеломудриться и наказаниями, какими вразумляются люди самые жалкие, но с открытой головою кидаются в опасность, – это самая ужасная и злокачественная болезнь. Рассмотри свои дела, рассмотри и то, что тебе предписано делать и не делать. А в тех делах обрати вниманье на время и на то, чему они служат образом. Тогда вера едва начиналась; люди, как младенцы, имели нужду в поддержке и в нежной пище; потому и падающие находили себе извиненье. Но тебе не простительно падать; потому что ты принял совершенное слово, и Христос много пострадал за твои грехи. Напротив того, тебя за прежние грехопаденья ожидает казнь. Что говорю: за прежние? И за те, в которые ввергаешься ныне. Не упоминаю еще о тамошних надеждах; правосудие находит многое, чем наказать и здесь. У тебя есть дом, жена, дети, есть еще что-нибудь особенно любезное (ибо при всем своем самолюбии привязан ты к этому), а также самое именье, роскошь, свобода, и в заключенье всего собственное тело твое, а посему, имея у себя это, то есть, такое бремя жизни, плыви осторожно. |
|
|
