| Если ты вступила в жизнь, будучи посеяна вместе с плотию, то сколько пагубно для меня такое сопряжение! Я образ Божий и родился сыном срама, со стыдом должен матерью своего достоинства наименовать похотение; потому что началом моего прозябания было истекшее семя, и оно сотлело, потом стало человеком, и вскоре будет не человеком, но прахом - таковы последние мои надежды! А если ты, душа моя, что-нибудь небесное, то желательно знать, откуда ведешь начало? И если ты Божие дыхание и Божий жребий, как сама думаешь, то отложи неправду, и тогда поверю тебе; потому что в чистом несвойственно быть и малой скверне. Тьма - не доля солнца, и светлый дух никогда не был порождением духа лукавого. Как же ты возмущаешься столько от приражений губительного велиара, хотя и сопряжена с небесным духом? Если и при такой помощи клонишься ты к земле, то, увы! увы! сколь многомощен твой губительный грех! А если ты во мне не от Бога, то какая твоя природа? Как страшно, не надмеваюсь ли напрасно славой! Божие создание, рай, эдем, слава, надежда, заповедь, дождь - истребитель мира, дождь - огнь с небеси, а потом закон - писанное врачевство, а потом Христос, соединивший Свой образ с нашим, чтобы и моим страданиям подал помощь страждущий Бог и соделал меня богом через Свое человечество... Но мое сердце ничем не приводится в чувство. В самоубийственном исступлении, подобно вепрям, напираем мы на меч, Какое же благо жизни? - Божий свет. Но и его преграждает мне завистливая и ужасная тьма. Ни в чем не имею преимущества, если только не преимуществуют предо мною злые. О, если бы при больших трудах иметь мне равную с ними долю! Я повержен в изнеможение, поражен Божиим страхом, сокрушен дневными и ночными заботами. Этот высоковыйный и поползновенный гонит меня сзади, наступил на меня пятою. Говори ты мне о всех страхованиях, о мрачном тартаре, о пламенеющих бичах, о демонах - истязателях наших душ. - Для злых все это баснь! Для них всего лучше то, что под ногами. Их нимало не приводит в разум угрожающее мучение. |
| Из миров один сотворен прежде. Это - иное небо, обитель богоносцев, созерцаемая единым умом, пресветлая; в нее вступит впоследствии человек Божий, когда, очистив ум и плоть, совершится богом. А другой - тленный мир создан для смертных, когда надлежало устроиться и лепоте светил, проповедающих о Боге красотою и величием, и царственному чертогу для образа Божия. Но первый и последний мир созданы Словом великого Бога. Слово 5, о Промысле Так водружен широко основанный мир великим бесконечным Умом, Который все носит в Себе и Сам превыше всего. Но что за помысл объять необъятное? Бог, как скоро устроил мир, с первого же мгновения, по великим и непреложным законам, движит и водит его, как кубарь (волчок, юлу. - Ред.), ходящий кругами под ударом. Ибо не самослучайно естество сего обширного и прекрасного мира, которому нельзя и вообразить чего-либо подобного, и в продолжение толикого времени предоставлен он несамослучайным законам, Видал ли кто дом, или корабль, или быструю колесницу, или щит и шлем, которые бы не были сделаны руками? Мир не простоял бы столько времени, если бы в нем было безначалие. И лик певцов расстроится, если никто им не правит. Вселенной же не свойственно иметь иного Правителя, кроме Того, Кто устроил ее. Ты, который представляешь звезды вождями нашего рождения, нашей жизни и целого мира, скажи: какое еще иное небо прострешь над самыми звездами и над ним поставишь ли еще новое и новое, чтобы было кому водить водящих? Под одною звездою родится один царь и много других людей, из которых иной добр, а другой худ, один вития, другой купец, третий бродяга, иного же высокий престол делает надменным. Для многих, родившихся под разными звездами, равная участь и на море, и на войне. Кого связывали звезды, тех не связал между собою одинакий конец. А других, хотя разделили звезды, одинакая соединила кончина. Если для каждого есть своя какая-то первая необходимость; то сие чистая баснь. А если и над нею господствует еще общая сильнейшая, и есть звезды, противные звездам; то кто же смешал их? Ибо кто сочетал, тот, если захочет, и расторгнет союз. А если совершил сие Бог; то как же стало первым то, что заменило у тебя моего Бога, если и Самого Бога не подчинишь своим звездам? Если же нет господствующего, то как будет стоять мир? - Я не вижу этой возможности, - хотя бы кто и желал такими рассуждениями изгнать Бога. Ибо необходимо надобно кому-нибудь управлять - или Богу, или звездам. |
| „Кто есть человек? спрашивает св. Тихон Задонский : земля и гной. Кто есть Бог ? Есть Творец всея твари, видимых и невидимых» 128 . Возможно ли между ними какое-нибудь сравнение? А если невозможно, то как понять близость Божию к человеку? Зачем Господь, вседовольный и всесовершенный, нисходит до союза с человеком, с этим червем, пеплом, с этим сонным видением и тенью» 129 . „Господи, восклицает Псалмопевец, что есть человек, что Ты знаешь о нем, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание? Человек подобен дуновению: дни его, как уклоняющаяся тень» ( Nc. CXLIII, 3 – 4 ), „Что такое дела человеческие? спрашивает св. И. Златоуст: „Пепел и пыль, прах пред лицем ветра, дым и тень, лист и цвет, уносимые ветром, сон, мечта и баснь, пустое колебание воздуха, легко возбуждаемое, перо возметаемое, течение непостоянное, и все, что только может быть еще ничтожнее этого» 130 . Зачем же нужны были Господу эти призрачные человеческие дела? Почему Он не только благоволил „привести человека из небытия в бытие, но и отпадшего восставил паки и царство даровал ему будущее» 131 . Правовое начало не объяснит нам этого „благоутробия милости» Божией, по которой Он „не потерпел зрети от дьявола мучима рода человеча» 132 . Там, где действует право и удовлетворение, нет места для такой беспричинной, бескорыстной благости. Возьмем, однако, отношения между Богом и человеком, как данное опыта; не задумываясь об их первоначале. Допустим, что между Богом и человеком существует в настоящее время правовой союз: добродетель человека есть та цена, которую требует от него Господь за обещанные награды. Но и при этой уступке отношения между Богом и человеком не будут состоятельны с правовой точки зрения: прежде чем помышлять о какой-нибудь награде за свои дела, человек должен Богу за все полученные и получаемые благодеяния. „Если бы Бог, говорить преп. Макарий Египетский , вступил с нами в суд, то не нашлось бы ничего, по истинной правде человеку принадлежащего; потому что и имения и все мнимые блага земные, при которых человек может делать добро, и земля и все, что на ней, и тело самое, и самая душа принадлежит Ему. |
| И рече Бог: да будет твердь посреде воды: и да будет разлучающи посреде воды и воды ( Быт.1:6 ). И вчера уже слышали мы слова Божии: да будет свет, и ныне слышим: да будет твердь. Но в настоящем случае они, по-видимому, заключают в себе нечто большее; потому что слово не ограничилось простым повелением, но определило и причину, по которой требуется устроение тверди. Сказано: да разлучает посреде воды и воды. Остановившись на первом, спрашиваем: как говорит Бог? Так же ли, как и мы, то есть сперва в мысли рождается образ предметов, потом, по представлении их, избрав значения свойственные и соответственные каждому предмету, Он излагает, a потом, передав мыслимое на производство словесных органов, таким уже образом, через сотрясение воздуха, нужное к членораздельному движению голоса, делает ясною тайную Свою мысль? И не походит ли на баснь утверждать, что Богу нужно столько околичностей для обнаружения Своей мысли? Или благочестивее будет сказать, что Божие хотение и первое устремление мысленного движения есть уже Божие слово? Писание же изображает Бога многословно, дабы показать, что Он не только восхотел бытия твари, но и привел ее в бытие через некоего Содейственника. Как сказало оно в начале, так могло бы выразиться и обо всем; сказав: в начале сотвори Бог небо и землю, потом могло бы сказать: сотвори свет, a потом: сотвори твердь. Но теперь, представляя Бога повелевающим и разговаривающим, самым умолчанием указывает на того, кому Бог повелевает и с кем разговаривает, нимало не скупясь в сообщении нам ведения, но распаляя в нас желание тем, что набрасывает некоторые следы и указания Неизреченного. Ибо приобретенное с трудом и с радостью приемлется и тщательно сохраняется. A где приобретение удобно, там и обладание не важно. Поэтому Писание как бы окольною дорогою и постепенно приближает нас к мысли о Единородном. Но для естества бестелесного и в этом случае не было нужды в слове, произносимом посредством голоса, потому что Содействующему самые мысли могли быть переданы. Ибо какая нужда в слове тем, которые могут друг другу сообщать изволения свои мысленно? Голос для слуха и слух по причине голоса. A где нет ни воздуха, ни языка, ни уха, ни извитого прохода, который бы переносил звуки к сочувствию в голове, там не нужны речения, но передаются самые, как сказал бы иной, сердечные помышления воли. Поэтому, как замечено, для того, чтобы возбудить ум наш к исследованиям о Лице, к Которому изречены слова, премудро и искусно употреблен этот образ разговора. |
| При отсутствии веры человек не может вместить духовных наставлений В таком состоянии находящемуся человеку увещание и слово так полезно, как глухому музыка, как мертвому речь. Евангелие святое, слово Божие так, как баснь слушает, муку вечную и Царство небесное за вымысел ставит (1:69). Память об обетах крещения удаляет от греха (2:132, см. КРЕЩЕНИЕ , 443). В крещении христианин получает прощение грехов (3:56, см. КРЕЩЕНИЕ, 440). Крещение отпускает грехи и обновляет сердце (2:63, см. КРЕЩЕНИЕ, 440). ХРИСТИАНИН обещался в крещении Богу работать, но грехами отстает от Бога и пристает к врагу Человек-христианин в крещении отреклся сатаны и всех дел его злых, и обещался служить Богу преподобием и правдою, и так, оставивши сатану, пристал к Богу. И Бог принял его в высочайшую Свою милость, и омыл его от скверн греховных, освятил и оправдал... Тако омовеннаго, освященнаго и оправданнаго принял Бог в сына Себе и сделал «наследником небесного царствия», как о том святое Его слово свидетельствует ( Рим. 8, 17 ; Гал. 4, 7 ). Христианин, когда ко греху обращается и работает прихотям мирским, паки отстает от Бога и пристает к сатане и злым его делам. «Никтоже бо может двема господинома работати», глаголет Господь ( Мф. 6, 24 ). И тако бывает плач Ангелам и всем святым, которые прежде радовалися о спасении и блаженстве его (5:338). Кто пребывает в грехах, тому крещение не приносит пользы (3:37, см. КРЕЩЕНИЕ, 445). Тяжко согрешает человек, когда крещением святым омовен, уклоняется на путь нечестия (5:28, см. КРЕЩЕНИЕ, 445). Христианин, в крещении омытый, грехами снова, как грязью, вымазывается Невозможно довольно описать и оплакать бедственное состояние того христианина, который по святом крещении вдался в беззаконныя дела и беззаконнует. Всего того блаженства лишается, котораго в крещении Божиею благодатию сподобился было, и самовольно ввергает себе в бедствие оное, от котораго избавился было; паче же в большее попадается бедствие... И сие то есть, что Апостол глаголет о таковых: «лучше бе им не познати пути правды, нежели познавшим возвратитися вспять от преданныя им святыя заповеди» ( 2Пет. 2, 21 )... Воистинну многих слез и плача надобно таковаго христианина состояние оплакать. Якоже бо измовенный в бани грязию и калом паки марается: тако христианин, омовенный банею крещения, паки беззакониями оскверняется. Якоже из рубища сквернаваго одетый в порфиру и виссон чистый паки совлекается прекраснаго того одеяния и облекается в гнусное оное рубище: тако всяк делает, кто по святом крещении беззаконнует. Ибо и сей из рубища греховнаго оделся было в ризу оправдания Христова, но, отвергнувши тую прекрасную одежду, паки облеклся в греховное рубище... Якоже изъятый из рва глубокаго человек паки в ров тот падает: тако беззаконнующий христианин изведен был из рва погибели вечной, но паки самовольно ввергнул себе в ров оный, и проч. Таковому случися истинная притча: «пес возвращся на свою блевотину, и свиния, омывшися, в кал тинный» (5:201–202). |
| Ной был праведник, но праведность его не передалась во всей полноте его потомкам. Послепотопное человечество не изменилось по природе, имело все то же поврежденное естество и не могло идти иным путем, чем погибшие в водах потопа предки. Греховность человеческого рода поколение за поколением властно порабощала людей диаволу. Правильное богопочитание, установленное Ноем по откровению сразу после потопа, в его потомках стало забываться или извращаться. Уже через несколько поколений люди явили свою гордыню попыткой построения огромной башни, ставшей на все времена символом самости и богоборчества под именем Вавилонского столпотворения (Быт. 11:9). Под влиянием демонов естественная религиозная потребность, данная человеку при сотворении, реализовалась в поклонении твари. Повсеместно в народах стали формироваться демонические идолопоклоннические культы, культы поклонения явлениям природы, поклонения человеческим страстям, как, например, в греческом многобожии. Появились школы магии и чародейства, где культивировалось в разных формах поклонение демонам. Эти культы и верования получили общее название языческих. Святитель Григорий Богослов пишет о безумии и бессмысленности их обрядов: " Всякий обряд их и всякое таинство есть сумасбродство, темное изобретение демонов, и произведение жалкого ума, которому помогло время, и которое закрыла баснь " Поврежденное соблазном человеческое естество было обречено неизбежному плену лжи и смерти. Освободить его мог только Сам Творец Для спасения умирающего во грехах человечества нужен был подвиг Богочеловека - воплощенного Сына Божия. " Так глубоко, так страшно ниспадение наше, что для извлечения нас из гибельной пропасти Бог Слово принял на себя человечество, чтоб человеки из учеников диавола и лжи соделались учениками Бога и Истины, при посредстве Слова и Духа Истины освободились от греховного рабства и научились всякой истине " Своим добровольным страданием Он принес человечеству свободу от страха смерти и рабства греху, устранил средостение между человеком и Богом. Теперь спасение стало доступным всем принявшим Христа. Крестной смертью Спаситель разрушил власть диавола над человеком и вручил Своим последователям оружие победы - Святой Крест. " Бог дал диаволу власть, но потом отнял ее за то, что он превысил свои права и напал на неповинного: сатана, хотевший завладеть единственным человеческим Существом, над Которым он не имел власти, справедливо лишился всякой власти " |
| 34:15). Ибо вот разделяемые до противоречия догматов не чувствуют своего заблуждения, но, подобно сосудам, носимым за ушки, переводятся, куда угодно переставляющему. Угодно было ему сказать, что рожденной сущности естественно название «Сын» — и тотчас, как засыпающие, поникли головою, соглашаясь на сказанное». Переменил опять речь в противную и отрицает отношение Сына к Родшему — опять и на сие весьма любезно отвечают поклоном, как тени от тел, в самодвижном подражании применяются к движению идущего впереди, склоняясь к тому, к чему он пожелает, и, хотя бы стал бороться сам с собою, принимают и это. Вот некое новое Гомерово питие, не тела врачуемых изменяющее в вид бессловесных, но в душах производящее их превращение в нечто бессловесное. Ибо о тех говорит баснь, что твердым оставался у них ум и по изменении их вида в звериный, а здесь, когда тела у них остаются в естественном состоянии, души претворяются в бессловесные. И как там чудодействующая поэзия говорит, что напоенные изменяются в различные виды зверей, в угодность претворяющей естество, то же самое и ныне бывает от этой Церцеиной чаши. Ибо упоенные чарующею прелестью Евномиева сочинения изменяются в образы различных догматов, преобразуясь ныне в тот, а потом — в другой. И при этом наиболее услажденные по складу басни любят еще Доведшего их до такого бессловесия и подобно какому-то плоду дерева, или желудям рассеваемые им слова, припав к земле, собирают, как свиньи, с жадностью прибегая к учениям, не восходящим от земли, и не имеют способности возвести взор к догматам высшим и небесным. Поэтому не смотрят на превращение речи в противоположную, но за встретившееся им хватаются без исследования. Подобно тому, что, как говорят, бывает с усыпленными мандрагором, у которых тела приходят в бесчувственность, сон и неподвижность в таком же точно расположении бывают у них чувствилища души, усыпленные и неспособные уразуметь прелесть. Хотя обман тяжко вследствие какого-либо лжеумствования подвергаться скрытному обману, не примечая того, однако же несчастие сие извинительно, когда бывает невольно; но с какою-то предусмотрительностью и со тщанием привлекаться к испытанию зла не незнающему этого бедствия — это восходит всякую миру злосчастия. |
| Что ж их жребий не избрал, Вышнего судьбе дивлюся, Так глася, в себе стыжуся: Боже! кто я нища тварь? От кого ж и порожденный? Пастухом определенный! Как? О! как могу быть Царь? 5 Толь ничтожну, а погнался! Червя точно, а возвел! Благ и щедр мне показался! И по сердцу изобрел! Лучше ль добрых и великих? Лучше ль я мужей толиких? Ах! и весь род смертных нас Гниль и прах есть пред Тобою; Жизнь его — тень с суетою, Дни и ста лет — токмо час. 6 Ей! злых всяко истребляешь: Преклони же звездный свод И коль яро гром катаешь, Осмотри, снисшед, злой род; Лишь коснись горам, вздымятся; Лишь пролей гнев, убоятся;. Грозну молнию блесни, Тотчас сонм их разженеши, Тучей бурных стрел смятеши; Возъярись, не укосни. 7 На защиту мне смиренну Руку Сам простри с высот, От врагов же толь презренну, По великости щедрот, Даруй способ, и избавлюсь: Род чужих, как буйн вод шум, Быстро с воплем набегает, Немощь он мою ругает И приемлет в баснь и глум. 8 Так языком и устами Сей злословит в суете; Злый скрежещет и зубами, Слепо зрясь на высоте; Смело множеством гордится; Храбро воружен красится; А десница хищных сих Есть десница неправдива; Душ их скверность нечестива; Тем спаси мя от таких. 9 Боже! воспою песнь нову, Ввек Тебя благодаря, Арфу се держу готову, Звон внуши и глас Царя: Десять струн на ней звенящих, Стройно и красно гласящих Славу Спаса всех Царей; Спаса и рабу Давиду, Смертну страждущу обиду Лютых от меча людей. 10 Преклонись еще мольбою, Ту к Тебе теперь лию, Сокрушен, пал ниц главою, Перси, зри, мои бию: О! чужих мя от полчища Сам избави скоро нища. Резв язык их суета, В праву руку к ним вселилась И лукаво расширилась Хищна вся неправота. 11 Сии славу полагают Токмо в множестве богатств, Дух свой гордо напыщают Велелепных от изрядств: Все красуются сынами Больше, как весна цветами; Дщерей всех прекрасных зрят В злате, нежно намащенных. Толь нет храмов испещренных: Тем о Вышнем не радят. 12 Их сокровище обильно, Недостатка нет при нем, Льет довольство всюду сильно, А избыток есть во всем: |
| Мы знаем, что Он не живет там, где царствуют славолюбивые и лукавые Ироды, которые не боятся для временной славы погубить столько душ и пролить столько крови, но поспешно бежит оттуда, – бежит, говорю, оттуда, где Его Самого и ради Его подобных Ему незлобивых ищут убить: смиренный и кроткий Иисус. Спаситель наш, не живет там, где живут гордость и высокоумие. Не общая ли – пословица, что подобный с подобным дружится – нищий с нищим, богатый с богатым, благородный с благородным? Нигде не увидишь, чтобы трезвый с пьяницею, воздержный со сластолюбцем, праведный с неправедным, щедрый и податливый с хищником водился, но один бежит от другого. Как черное к белому не пристает, сладкое с горьким не ладится, свет со тьмою участия не имеет; так и Христу кроткому и смиренному сердцем не – место, где гордостью и высокоумием надменные сердца высоко возносятся, много мечтают о себе. Не место Ему – и тут, где злоковарные лисы имут язвины своя: не может ужиться Предвечная истина с лестью, коварством, обманом, двоедушием, у которого на языке – мед, а в сердце – желчь, которое словами обещает мир, а делом готовит меч, которое усты приближается, а сердцем далече отстоит, которое устами приветствует, лобызает, поздравляет: «радуйся»! – а делом о цене сговаривается, замышляет предать в руки врагов, приготовляет путь к бесчестию, поношению, оплеванию, руганию, кресту и смерти. Он оставляет такого, как льстивого Иуду; не хочешь, как агнец – с лисою, вместе жить и изгоняет его из числа избранных Своих овец. Он уходит и ученикам Своим повелевает бежать и оттуда, где проповедников Его гонят: аще, говорит Он, гонят вас в граде им, бегайте в другий ( Матф. 10:23 ). Уходит, говорю, оттуда, где Евангелие Его, проповедь Его святую почитают за вымысл, проповеданное Им царство вечное – за баснь, где грех ни во что не ставят, где душе своей так говорят: душе, яждь, пий, веселися, имаши богатства многа ( Лук. 12:19 ). Мы не найдем Его и там, где живут нечистые духи, духи ненависти, злобы, зависти, духи да и блудодяния, прелюбодеяния, вражды: кое бо участие света со тмою, а Христу с велиаром ( 2Кор. 6:14 )? Не сыщем Его, говорю, да и искать нечего, дабы не услышать и нам того, что сказано женам мироносицам, ищущим Его между мертвыми: что ищите живаго с мертвыми? Ибо все вышереченные – мертвецы, мертвецы непогребенные, одною ногою по земле, а другою во вратах ада ходящие. – Что же нам делать? куда обратиться? где нам искать Свет наш, сокровище наше? А Он непременно есть где-нибудь между рабами Своими: ибо, войдя на небо и сев одесную Отца Бога, Он обещался быть неразлучно и с земными: с вами есмь, изрек Он, до скончания века ( Матф. 28:20 ). Поищем поприлежнее, возжеши свечу, подобно оной Евангельской вдове, и не найдем ли. Господи, яви нам зрак лица Твоего! Равви, сладчайший наш Учитель, где Ты живешь? |
| Тем глуше звон заздравных чаш, И песни наши тем грустнее. Риторический вопрос – это вопрос, не предполагающий в ответе новой информации: говорящий спрашивает по существу о том, что ему уже давно известно, для него важно, чтобы такой же ответ дали себе слушатели. Например: На кого не действует новизна? Синтаксический параллелизм – одинаковое синтаксическое построение соседних предложений или отрезков речи (тождественное или сходное расположение элементов речи). Например: В синем море Волны плещут. В синем небе Звезды блещут. Умолчание – намеренный обрыв высказывания, придающий эмоциональность, взволнованность речи и предполагающий, что читатель сам догадается, что именно осталось невысказанным. Например: Баснь эту можно бы и боле пояснить – Да чтоб гусей не раздразнить… (Под многоточием подразумевается «лучше помолчим») Эллипсис (от греч. elleipsis – опущение, недостаток) – стилистическая фигура, заключающаяся в пропуске (в речи или тексте) какого-либо подразумеваемого члена предложения (языковой единицы) и придающая речи динамизм, живость. Например: Дан приказ ему на запад, Ей – в другую сторону; Тане – 5, а Вале – 3; Моя мать – врач. Эпифора (от греч. epiphora – добавка) – стилистическая фигура, заключающаяся в повторении одних и тех же элементов в конце каждого параллельного ряда. Например: Это есть художник Альтман, Очень старый человек. По-немецки значит Альтман – Очень старый человек. 10. Изобразительные средства языка. Фигуры. Изобразительно-выразительные средства языка – это поэтические обороты речи, в которых слово или выражение употреблено в переносном значении. В основе всех тропов (за исключением метонимии) лежит сравнение, сопоставление двух явлений с целью пояснения одного при помощи другого. Лексические средства Антонимы – разные слова, относящиеся к одной части речи, но противоположные по значению ( добрый – злой, могучая – бессильная). Противопоставление антонимов в речи является ярким источником речевой экспрессии, устанавливающей эмоциональность речи, служит средством антитезы: он был слаб телом, но силен духом. |
|
|
