| 1-го апреля. Представил записку владыке. Попадья говорит, напрасно сего числа представлял: по ее легковерным приметам, сие первое число апреля обманчиво. Заметим. 10-го августа. Произведен в протоиереи. 4-го января 1839 года. Получил пакет из консистории, и сердце мое, стесненное предчувствием, забилось радостию; но сие было не о записке моей, а дарован мне наперсный крест. Благодарю, весьма благодарю; но об участи записки моей все-таки сетую. 8-го апреля. Назначен благочинным. О записке слухов не имеется. Не знаю, чем бы сии трубы вострубить заставить? 10-го апреля 1840 года. Год уже протек, как я благочинствую. О записке слухов нету. Видно, попадья не все пустякам верит. Сегодня она меня насмешила, что я, может быть, хорошо написал, но не так подписался. 20-го июня 1841 года. Воду прошед яко сушу и египетского зла избежав, пою богу моему дондеже есмь. Что это со мной было? Что такое я вынес и как я изо всего этого вышел на свет божий? Любопытен я весьма, что делаешь ты, сочинитель басен, баллад, повестей и романов, не усматривая в жизни, тебя окружающей, нитей, достойных вплетения в занимательную для чтения баснь твою? Или тебе, исправитель нравов человеческих, и вправду нет никакого дела до той действительной жизни, которою живут люди, а нужны только претексты для празднословных рацей? Ведомо ли тебе, какую жизнь ведет русский поп, сей «ненужный человек», которого, по-твоему, может быть напрасно призвали, чтобы приветствовать твое рождение, и призовут еще раз, также противу твоей воли, чтобы проводить тебя в могилу? Известно ли тебе, что мизерная жизнь сего попа не скудна, но весьма обильна бедствиями и приключениями, или не думаешь ли ты, что его кутейному сердцу недоступны благородные страсти и что оно не ощущает страданий? Или же ты с своей авторской высоты вовсе и не хочешь удостоить меня, попа, своим вниманием? Или ты мыслишь, что уже и самое время мое прошло и что я уже не нужен стране, тебя и меня родившей и воспитавшей… О слепец! скажу я тебе, если ты мыслишь первое; о глупец! скажу тебе, если мыслишь второе и в силу сего заключения стремишься не поднять и оживить меня, а навалить на меня камень и глумиться над тем, что я смраден стал, задохнувшися. |
| Не пиянство ли привнесло в историю такое похожее на баснь сказание, которое своею необычайностью превосходит и подлинные басни? Упоиша, сказано, отца своего вином (Быт. 19:33). И таким образом, когда разумение было изгнано из него вином, как одержимый какими чарами, оставил он по себе миру плачевную эту повесть, потому что упоением на время преступления у него похищено было чувство. О, для какого вреда жены сии принесли с собою это вино из содомских запасов! О, какое недоброе приветствие из дурной чаши влили отцу! О, гораздо было бы лучше и этому вину со всем прочим погибнуть в Содоме, прежде нежели подало оно повод к такому плачевному происшествию! И при таком числе таких примеров ежедневно бывающих от вина в мире бедствий; без стыда в признании своем выставляющий на позор себя, говорит о себе, что он сделал это, не только чтобы употреблять вино самому, но чтобы позаботиться об обильнейшем снабжении других таким достоянием. Насадих, говорит, ми винограды (Еккл. 2:4) , в которых не имел я нужды; потому что сам я — виноград плодоносный, виноград духовный цветущий, многоветвистый, ветвями жизни и лобвеобильными кольцами соплетающийся с единоплеменным, красующийся вместо листьев благоприличием нравов, возращающий сладкий и зрелый грозд добродетели. Кто насаждает сие в собственной душе своей, возделывает вино веселящее сердце, делает свою землю, по слову приточному (Прит. 12:11), как требует закон такого делания, так что вызывает жизнь рассудком, из корней добродетелей исторгает что; чуждо их и приросло к ним, орошает душу уроками, серпом строго оценивающего разума обсекает порывы мысли к излишнему и бесполезному; тот весьма блажен в этом делании, в чашу премудрости выжав грозд свой. Но не знает такого насаждения, кто обращается к земле и объемлет земное; потому что присоединяет к этому богатое украшение вертоградов и садов плодовитых. Какая потребность во многих садах тому, кто имеет в виду один сад? Какая мне польза от вертограда, произращающего овощи — пищу немощных? Еслибы я был в том саду, то не развлекался бы пожеланием многих садов. |
| Οδν ν νθρποισι, πατρς κα μυτρς μεινον πλεθ’, никто из людей лучше отца и матери. Theogn. ПСН. не преступил бы чего. Hodie mihi, cras tibi. Kto si na gorcym sparzy, i na zimne dmucha. ПСН. ковригу. Т.е. чарке, рюмке. ПАМИД. того же глядит. ПАМИД. печаль творит. ПСН. а хозяин вопит. КНПС. Сказывали холопи, что и пр. Или: Оржаная, ржаная. Сочинения Св. Димитрия Ростовского. См. Фон-Визина «Послание к слугам»: Овечки женятся, плодятся, умирают, а пастыри притом карманы набивают. Или: не говорят ли про нас? ’Ελιω τ πρ σβεννεις, маслом огонь гасишь. Lucian. См. О16. КРП. Два села в Кашинском у., стоящие одно против другого. Когда двое противоречат один другому, то говорится сия пословица, коей повод дал воевода Сикиотов, имевший от раны развороченные глаза. Костром.: ратай. См. Е19. «Никто же может двема господинома работати». Матф. 6:24. Иллир.: Ni jedna tuga samodruga. См. Б470 и Б477. Сербск.: Jeдha ласта не чини пролейа. Μα χελιδν αρ ο ποιε. Una hirundo non facit ver. Une seule hirondelle ne fait pas le printemps. One swallow makes not a spring. Eine Schwalbe macht keinen Sommer. Сербск.: Jeдha шугава овца цщело стадо ошуга. Польск.: Jedna owca parszywa wszystko stado zarazi. Morbida facta pecus totum corrumpit ovile. Ovid. Ein räudiges Schaaf stekt die ganze Herde an. Jednemu to Bog da, drugiemu owe. Или: другому в навет. Упакать , угодить. Chat échaudé craint l’eau froide. Mare liberum est. Деяния Nempa I. Т.е. он довольно силен. См. Олофа Далина Историю шведского государства, СПб., 1815, I, стр. 357. Er hat das Pulver nicht erfunden. ПАМИД. ср. чешск, оросепу, выпотевший, выпарившийся; opocenj, выпотение. См. В84. См. баснь Осел и Лисица в Езоповых притчах, повелением царского величества изданных в Москве 1722 г., в 16. Тягавшиеся на поле (судебном поединке) бились ослопами, или остолопами и дубинами. См.: Русские 3, 236–238. Деяния Nempa I. Тобольск.: медведю коровьи слезы. Также: которая к себе не волочит. Или: крушит. «Клятва же матери искореняет до основания». Иис. Сирах. 3, 10. |
| Получил во сне почту, но не полную, без газет. Какое-то письмецо, писанное не то жемчугом, не то брильянтами. Потом какие-то брошюрки славянской печати. М. Смарагда говорит, что их творит Козубский. 20°. Calium etc. Анания Сорокадневный. Почта действительно без газет с брильянтовым письмом от г. Степанова и непрошенными номерами из Филиппополя от неугомонного Николаки. Переписка. К Вениамину-Иосифу. Виссарион ни за чем. Рисование верха колокольного. Прасковья Ив за 100 р. еще раз. Г. Немцов с adieu! Груша консульская 1084 за дубом. Сысоева за подачкой. Айва от Дуба. Обед. Писанье. Наверху туры. Чай. Жалованье братиям. Зевание. ½ первого. Прощай, лето 1085 . Есень 1086 . «Что сыщешь ты внутри Души отцветшей, есень?» – Шум, ветер, пузыри, И сор, и вонь, и плесень... «Не много ль, так сказать? Как будто и обидно». – А вещи не назвать – По имени – не стыдно? «Да где ж тут имена? Тут лишь одни загадки». – Смекай их. Баснь ясна. С меня же – взятки гладки! Септемврий Вторник, 1 сент 1881 Ничего и не снилось особенного, а встал не в духе. Первое известие – смерть оного поклонника. Второе – убийство четырех чабанов на Иерихонской дороге. Была свалка с ворами-бедуинами. Третье – шельмец Ахмед Елеонский, уличенный в интриге против нас. Старуха с клюкой, приносящая жалобу на Парфентия, отнимающего у нее кусок хлеба. Семен пьянчужный, вцепившийся в купца оного с требованием пожертвования. Сын Османа, перепуганный (вместе с отцом) намерением доктора вырезывать у них здоровую кожу с тем, чтобы класть на больное место... и пр. Чай. Похороны усопшего. М. в лихорадке. Сосед, возвращающий все чужие книги. Переписка усердная, но неспешная. Обед. Невечерня. Расписки для Филипповой московские. Чтение сумеречное. Туры наверху. Доктор. Атлас его и сонливость неотступная. А что написать туда? Вот и задумаешься и даже заснешь. Середа, 2 сент То-то и есть! Заехать-то заехал, а возвратиться как, не знаю. Ходит только (до Константинополя) один пароходик и тот – маронитский!! Проснулся ранее крайности ехать на таком ужасе. |
| Баснословится в людех, акибы сокровища, в земли сокрываемые, иногда с места на место, кроме рук человеческих, сами о себе переходят. Баснь то, неправда то, не емлю тому веры; сие же вем известно, яко сокровище царствия небесного с места на место переходит, и идиже ему понравится, тамо обитает; а идеже не понравится, оттуду, исходит глаголя: се оставляетеся вам дом ваш пуст ( Мф.23:38 ). Было то небесного царствия сокровище во граде, внутрь нас, и знать ему не понравилося гражданство, изшло из града на село; а для чего не понравилося, Давид сказует, яко беззаконие и пререкание во граде, и не оскуде от стогн его лихва и лесть ( Пс.54:10 ), а идеже беззаконие, пререкание, лихва, лесть, тамо царствию небесному тесно. Не любит оно беззакония и прочих небогоугодных дел, достойных ада, а не небесного царствия; и знать обходило небесное царство во граде вся места, ища себе покоя, и не обрете. Приходило оно в сокровища царская, и в сокровища князей, бояр, и прочих могучих людей, узрело тамо многие богатства неправедные, собранные от ограбления, хищения, от обид и слез людских. Не полюбилося ему с неправедным сокровищем вомещатися, само бо сущи праведно, и праведные токмо к себе приемлюще, неправедными гнушается, и отошло от неправедного собрания прочь. Пошло царство небесное в ряды, идеже торговых людей премногие драгоценные купеческие товары, и помыслило в себе: зде всяк от своего труда имать, еже имать, несть зде грабления и обид, зде убо вселюся. Смотрит небесное царство как делается продажа и купля; и се видит великую обману, и слышит многие ложные словеса, друг друга обманывает, друг другу лжет, худое вместо лучшего продая, и большую паче подобающие цены уставляя, друг другу клянется, ротится не по правде; не мешкая убо тамо, небесное царство прочь оттуду исходит. Пошло небесное царство в приказы, в ратуши, мысля в себе: тамо судятся всяка племена и языцы, тамо судии правду творити поставлены: тамо убо вселюся. Смотрит тамо небесное царство, и се видит святого пророка Михея стояща и плачуща. Чесо ты, пророче святый, плачеши? Отвещает пророк: у люте мне, яко не обретается богобоязливый на земли, и правду творящего несть в человецех; вси в кровех прятся, кийждо подругу своему зазляется, и на злобу уготовляет руце свои: князь просит даров, и судия мирная словеса глаголет, а душа его помышляет лесть ( Мих. 7:3 ); то услышавши, небесное царство, еще же и самовидцев бывши судов неправедных, на мзде творимых, отъиде оттуду. |
| Он бывал волом, лебедем, золотом, змеею, мужем, медведем принимал на себя всякий вид, какого требовал немощный ребенок – нетерпеливый Эрот, как уверяют сами творцы этих бессильных богов. Но не довольно сего; вы и собственные страсти свои чествуете жертвами, и для каждого порока есть у вас особый заступник, чтобы всякий грех не только оставался ненаказанным, но даже почитался добрым делом, потому что оказавший ему почесть угождает тем Богу. Рассмотри и другое полчище пресловутых помощников – этих ифифалов рогатых, не имеющих шеи, до половины тела – змей, зверообразных, совмещающих в себе члены различных зверей, достойных смеха чудищ!» – О, если бы они увидели у себя таких детей, каких чтут богов! О, если бы сделались они такими же помощниками для своих друзей, или сами встретили таких же помощников, когда угрожает им враг, каких помощников своим порокам имеют в сих богах! Но для чего тебе описывать сие подробно, и из священных уст источать такие мерзости? Одно важнее всего; но это, как гвоздем, скрепляется словом. Мы, при помощи высоких книг и божественных пророков, а напоследок богодухновенных учеников Ходатая Христа, у которых ум исписан светозарным Духом, и которые чистым сердцем видели великого Бога (а это единственный способ постигать невидимое Божество), – мы стали сведущи в небесном, просвещены самим Богом, и восходим выше и выше, сколько нам, однодневным тварям, возможно восходить здесь к Богу; ибо глаз, и при самом остром зрении, нелегко проникает сквозь облака. Но большее ведение предоставлено нам впоследствии; ибо тем и награждается желание, что достигает желаемой цели. И которые из вас столько же стали внимательны к нашему ученью, сколько прежде были к вашим басням и гибельным чествованьям, те трекратно и четырекратно блаженные смертные; потому что не единомышленны на злое, но подвергли его законному наказанью; и тех, кого вы чествуете алтарями, благозвучными народными гимнами, пресловутыми гекатомбами, нередко предавали они в снедь долговечным воронам. Если же вашим богословам (потому что и у вас есть, точно есть, истолкователи священных песней) угодно утверждать, что, хотя все это – пустая песнь, по законам приятного сладкогласия, мерным словом изложенная, игривая баснь, однако же и в этом, под роскошною видимостью, скрывается более важная мысль, усматриваемая разумными, и имеющая две стороны, как и двулицый Ерм , который одним лицом смотрит вперед, а другим назад: то заметь, что и против сего есть у меня неотразимый, как думаю, довод. |
| Если ты и не покоряешься плотской похоти, а служишь только похоти очей; то и эта воздушная любовь есть уже болезнь. Но совершенно ли ты не уязвима? Готов я этому верить; но и то уже не хорошо, если молва приписывает мне и не сделанный мною грех. В таком случае, хотя сама ты и благоразумна, но многим другим дашь урок неблагочиния. Порок течет быстро. Другие употребляют искусство, чтобы прикрыть и скверную свою жизнь; а у тебя и на целомудрии лежит какая-то чернота. Если и целомудренные станут любить наружную блистательность; то других женщин не убедишь иметь целомудренное сердце. По учению нашего закона не должно с похотливым желанием и очей устремлять на чужую жену: потому что бесстыдный взор – начало бесстыдной любви, и только избегающий такого взора избежит и греха. Как же ты, открывающая пред мужчинами пояс любви, сохранишь себя вдалеке от греха прелюбодеяния? Но (старость говорлива) расскажу тебе баснь, которая очень идет к вашему позору. По одному древнему преданию, в роде человеческом не различалось прежде, кто хорош и кто худ; но многие, хотя были добродетельны, почитались беззаконниками, и на оборот многие, хотя были безрассудны, слыли добрыми; самых бесчестных людей сопровождала слава, и совершенных преследовало бесславие, но ни тем, ни другим не было правосудия. Но не сокрылся от Царя Бога царствующий в мире грех, и восскорбев о сем, провещал Он наконец такое слово: «Несправедливо, чтобы слава Моя была и на добрых и на злых; от сего грех еще более усилится. Посему дам им верный отличительный признак, по которому легко узнать, кто порочен». Сказав сие, ланиты у добрых покрыл он румянцем, так, что при виде чего-либо постыдного тотчас разливается под кожею кровь; особливо женщин наделил Он румянцем в большей мере; потому что и кожа у них прозрачней, и сердце нежнее. Но у злых Бог сгустил кровь и сделал неподвижною во внутренности, так что и от стыда ни мало не приходит она в обращение. Куда же причислю тебя, изукрасившая свои ланиты? Для меня не важен твой румянец, хотя и до чрезмерности покрывает он твою наружность; ибо это румянец бесстыдства, отрождение того румянца, который в древности потоплен содомским огнем. Не расписывай себе лица, распутная женщина, не подделывай своего цвета; я признаю ту одну красоту, которую дала природа; потому что богатство, оставленное мне отцом, лучше того, которое собрала рука моя беззаконно; пусть оно мало, но обильнее последнего. Так и законную жену предпочитаю любодейце. Родные дети, хотя и не красивы лицем, милее красивых, но усыновленных. Помня это, сохраняй тело свое таким, каково оно по природе, и не желай, чтобы тебя почитали инаковою, нежели какова ты в действительности. |
| Н. К. 12 августа P. S. Мне показалось излишним замечать некоторые явные ошибки, простительные иностранцу, например сближение Крылова с Карамзиным (сближение, ни на чем не основанное), мнимая неспособность языка нашего к стихосложению совершенно метрическому и проч. О поэзии классической и романтической Наши критики не согласились еще в ясном различии между родами классическим и романтическим. Сбивчивым понятием о сем предмете обязаны мы французским журналистам, которые обыкновенно относят к романтизму всё, что им кажется ознаменованным печатью мечтательности и германского идеологизма или основанным на предрассудках и преданиях простонародных: определение самое неточное. Стихотворение может являть все сии признаки, а между тем принадлежать к роду классическому. Если вместо формы стихотворения будем брать за основание только дух, в котором оно писано, то никогда не выпутаемся из определений. Гимн Ж.-Б. Руссо духом своим, конечно, отличается от оды Пиндара, сатира Ювенала от сатиры Горация, «Освобожденный Иерусалим» от «Энеиды», однако ж все они принадлежат к роду классическому. К сему роду должны отнестись те стихотворения, коих формы известны были грекам и римлянам, или коих образцы они нам оставили; следственно, сюда принадлежат: эпопея, поэма дидактическая, трагедия, комедия, ода, сатира, послание, ироида, эклога, элегия, эпиграмма и баснь. Какие же роды стихотворения должны отнестись к поэзии романтической? Те, которые не были известны древним, и те, в коих прежние формы изменились или заменены другими. Не считаю за нужное говорить о поэзии греков и римлян: каждый образованный европеец должен иметь достаточное понятие о бессмертных созданиях величавой древности. Взглянем на происхождение и на постепенное развитие поэзии новейших народов. Западная империя клонилась быстро к падению, а с нею науки, словесность и художества. Наконец она пала; просвещение погасло. Невежество омрачило окровавленную Европу. Едва спаслась латинская грамота; в пыли книгохранилищ монастырских монахи соскобляли с пергамента стихи Лукреция и Виргилия и вместо их писали на нем свои хроники и легенды. |
| «Много людей, которые походят на шелудивых, или другою какою болезнью заражённых, животных, которые вводят в искушение простодушных... Но ты, добрый мой, – сердечно наставляет св. отец, – подобно, как умеющий узнавать доброту серебра, заимствуй у внешних, что хорошо, и отбрасывай, что не сделает тебя лучшим» 1171 . Что касается, затем, разного рода мистерий и обрядов, тесно связанных с языческой ученостью, то для христианина всякий их обряд и всякое таинство есть сумасбродство, тёмное изобретение демонов и произведение жалкого ума, которому помогло время, и которое закрыла баснь» 1172 . В пример нормального отношения к внешней учёности св. отец выставляет себя и св. Василия Великого . «Еще не опушились мои ланиты, – свидетельствует он о себе самом, – мною овладела какая-то пламенная любовь к наукам. И не совсем чистые учения старался я придать в помощь учениям истинным, чтобы не превозносились ничему не обучавшиеся, кроме суетного и пустого краснословия, и чтобы я сам мог не запутываться в хитросплетениях лжеумствований... С любовью посвятил я себя любомудрию чуждому и земному, обратился к речениям прекословным... Одна слава была для меня приятна – отличаться познаниями, какие собрали Восток и Запад и краса Эллады – Афины; над сим я трудился многое и долгое время. Но все сии познания повергнув долу, положил я к стопам Христовым, чтобы они уступили Слову Великого Бога, Которое затмевает Собою всякое извитие и многообразное слово ума человеческого» 1173 . 5) В ближайшем отношении к изложенным недостаткам пастырского сословья того времени, а в особенности – к умалению вкуса к серьёзному научному образованию, находится отмечаемая и осуждаемая св. Григорием Богословом страсть к богословским словопрениям и шаткость религиозных принципов его современников. Не получая серьёзного образования и относясь к нему в большинстве презрительно, пастыри того времени, а, вслед за ними и их пасомые, самонадеянно считали себя способными и правомочными пускаться в богословские мудрования и изыскания, запутываясь в них и внося смуту в религиозную жизнь общества. |
| Мы остановились возле первого дома; на стук у ворот нам отвечали издалека, – и страшное слово – la pesta! – чума! – поразило мой слух столь же больно как то, которое я услышал, плывя в Александрию со встретившегося нам брига. Таким образом чума встретила меня при первом шаге на землю Востока, и она же меня провожала оттуда. По узким и грязным закоулкам и чрез несколько извилистых и молчаливых улиц, из которых весьма немногие напоминают роскошные города Востока, я достиг наконец до итальянской гостиницы, куда я с большим трудом был принят. Через несколько минут по моем водворении я услышал во дворе и в окрестностях ружейные и пистолетные выстрелы; я поспешил узнать причину этой тревоги и мне сказали, что эти выстрелы имеют предметом уничтожение кошек, которые, бродя с крыши на крышу, заносят в дома чуму! Смирна Отрывки древней истории Смирны мы находим у Иродота, Стравона и Павзания. Смирна обязана своим основанием Ефесу; квартал этого города, называемый: Смирна – дал своё имя новому городу, где поселилась колония ефесян, в заливе, близ полуострова Клазоменского. – Мы видим у Стравона банословное указание на происхождение Смирны от имени Амазонки; – это указание дает повод к некоторым догадкам о происхождении народов Малой Азии от скифов, чего мы несколько коснулись в XI главе. Эта баснь была принята жителями Смирны, ибо древние медали этого города изображат, с одной стороны, их мнимую основательницу, Амазонку. В стене цитадели, на вершине горы Пагус, сохраняют доселе древний колоссальный барельеф, – голову, которую выдают издавна за изображение этой знаменитой Амазонки. Прибавим также, что Ардис, царь Лидийский, изгнав из Малой Азии киммерийцев, вслед за тем овладел Смирною; можно заключить, что Смирна была тогда во власти киммерийцев; так свидетельствует Иродот 210 , называя её колониею Колофона. Смирна была совершенно разрушена лидянами, так что после того, в продолжение четырех сот лет, она была ничтожною деревенькою 211 . Антигон первый восстановил её, а за ним Лизимах, так что во время Стравона, Смирна была уже первым городом, по красоте, во всей Ионии. |
|
|
