| Второй период связан с преодоления обособленности частей и сегментации последования на семь отделов. Вместо семи различных молитв каждым священником читается теперь одна и та же: Господи, милостию и щедротами Твоими исцеляй сокрушения душ и телес наших. И если прежнее деление последования на семь частей поддерживалось существованием семи особых молитв, то теперь, при существовании одной, исчезает основание сохранять подобный порядок. При единичности молитвы образуется для всего последования и одно общее начало: прежние молитвословия, произносимые в начале каждой части с присоединением псалма 90 и Символа веры. То же самое произошло и с тропарями на Слава и ныне: семь отдельных групп соединены теперь в одну. В результате указанных изменений вторая часть елеосвящения получила в XIII-XIV вв. следующий вид: обычное начало – Благословен Бог наш, Трисвятое, Приидите поклонимся, псалмы 50 и 90, Символ веры, ектения, молитва над елеем – Господи, в милостях и щедротах, и тропари (в большинстве случаев в честь Божией Матери). Кроме того, в означенный период больной является в храме после пения тропарей, а не во время Литургии, как в XII веке. Этим обстоятельством обуславливается его обращение к совершителям Таинства с просьбою: Благословите и простите меня грешнаго, если и согрешил словом, делом, ведением и неведением, и помолитеся о мне. Отсюда и вполне закономерный ответ последних: Бог простит тебя в сей век и в будущий. В XIV столетии вторая часть елеосвящения претерпевает еще одно существенное изменение. Как было сказано выше, в данный период прекращается древний обычай соединять елеосвящение с вечерней и Литургией, а утреня утрачивает свою обособленность, поскольку ее молитвы образуют первый блоке чинопоследования. Это общее стремление к компактности и целостности отразилось и на композиции освящения елея. Как самостоятельный раздел оно предварялось уже известными молитвословиями и начиналось замечанием, что перед ним бывает отпуст, а затем собираются и облачаются в священные одежды священнослужители. Теперь же – в XIV-м и особенно XV вв., под влиянием указанного стремления опускаются начальные молитвословия, исчезает указание об отпусте, и вторая часть последования – освящение елея, утрачивает прежнюю обособленность, сливаясь с первой. В подобном виде излагает ее состав источник XIV века (из Синайской библиотеки) и памятники XV столетия: рукописи Синайской библиотеки, Афоно-Дионисиатской библиотеки и лавры преподобного Афанасия Афонского. |
| На следующий день занялись обсуждением этого документа. Софроний помпейопольский возразил против этого памятника в виду его новизны. «Если начнем каждый день составлять по новому вероизложению, то можно совсем потерять точное выражение истины». Акакий отпарировал тонко и метко. «Раз, уже после никейской веры, составлялись, и далее не раз, новые изложения, то ничто не препятствуешь и теперь составить еще новый памятник». Элевсий кизикский мог на это ответить только общим местом: «нужно держаться преданной веры», разумея под этим символ Лукиана. Когда василиане стали спрашивать, в каком смысле Сын подобен Отцу, то Акакий сказал, что подобен по воле, по хотению, но не по существу. Это повело к пререканиям, которыми и закончилось это заседание. Более василиане с акакианами не сходились вместе. Василиане 9 главных акакиан (начиная с Акакия и Евдоксия) низложили и 9 отлучили, и на место Евдоксия избрали епископом антиохийским пресвитера Аниана. Акакиане этого избранника передали комиту Леоне. а тот — несмотря на протесты большинства собора — отправил Аниана в ссылку. Кончилось тем, что каждая партия отправила по 10 уполномоченных к императору. Таким образом, из одного вышло два вселенских собора, а из них еще два, и всего 4. Известие о борьбе василиан против арианствующих дошло до Афанасия, скрывавшегося в пустынях Фиваиды, и он сряду оценил великое историческое значение этого факта и приветствовал своих союзников в арианском стане. Дотоле не придававший значения различным оттенкам «евсевиан — ариоманитов», Афанасий в написанном по этому случаю сочинении «De synodis Arimini et Seleuciae celebratis», прямо заявил, что он смотрит на василиан как на братьев, ибо они по существу согласны с никейскими отцами и православною церковью. Он разъяснял василианам термин «μοοσιον» и доказывал, что их опасения пред этим словом совершенно напрасны, что признавать Сына «неразличным образом Отца» и не признавать Его единосущным — непоследовательность, что «μοοσιος» заключает в себе внутреннее противоречие себе, а потому василиане должны примкнуть к никейскому символу. |
| III. На вопрос о том, почему для совершения дела нашего спасения воплотился именно Сын Божий, а не Отец и не Дух Святый, – откровение не дает вполне прямого ответа, но некоторые руководственные данные к уразумению этой тайны Божества в нем находятся. Оно дает видеть, что Сыну Божию принадлежит деятельность посредствующая в истории откровения: Он изображается в Писании, как Слово Отца, через Которое все начало быть ( Ин.1:3 ; ср. 10; Притч.8и сл.). В дальнейшей истории мира, через Него изливается в мир жизнь, исходящая от Отца; Он является источником божественного света для человечества, источником истинного познания Бога и общения с Ним ( Ин.1:4 ). Обетования и прообразы Ветхого Завета, закон и пророки – все это были действия спасения, предустроявшегося Сыном Божиим через Духа пророческого. От Него же исходили лучи света, светившие и во тьме язычества ( Ин.1:5 ). Проходя таким образом через всю историю мира, эта деятельность Сына Божия, как Спасителя, должна была завершиться по исполнении полноты времени таким действием, в котором идея спасения находила бы полное свое осуществление, т. е. делом, чрез которое человечество возводилось бы в первоначальное свое состояние полного богообщения. Таким завершительным делом и было воплощение Сына Божия для совершения Им дела искупления. Из древних учителей церкви наиболее подробно в этом смысле выяснял причины воплощения именно Сына Божия св. Афанасий В. в слове «О воплощении Бога Слова и о пришествии Его к нам во плоти». Воплощение Бога Слова находится в соответствии и с ипостасным свойством Его, как Сына: «Отец есть Отец, а не Сын, – говорил И. Дамаскин.; – Сын есть Сын, а не Отец; Дух Святый есть Дух, а не Отец, также не Сын. Ибо свойство – неподвижно… Поэтому Сын Божий делается Сыном человека для того, чтобы свойство осталось неподвижным. Ибо, будучи Сыном Божиим, Он сделался Сыном человека, воплотившись от Св. Девы и не лишившись сыновнего свойства» (Точн. изл. пр. в. IV, 4). § 89. И. Христос есть истинный человек I. Будучи Богом истинным, И. Христос есть вместе совершенный человек, единосущный и во всем нам подобный, кроме греха. Символ веры научает исповедывать И. Христа Богом воплотившимся ( οαρκωκθντα) и вочеловечшимся ( νανθρωπσαντα), т. е. воспринявшим целостную человеческую природу со всей полнотой ее составных частей и сил. Таким, т. е. не Богом только, но и человеком, изображается И. Христос и в евангелиях и во всем Писании Нового Завета. Так, рождение Его последовало по прошествии обычного времени чревоношения ( Лк.2:6 ). По исполнении восьми дней от рождения Он был обрезан ( Лк.2:21 ), a по прошествии дней очищения матернего принесен в храм для посвящения Господу ( Лк.2:22 ). О дальнейшей жизни Его евангелист замечает: отроча же растяше и крепляшеся духом… преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человек ( Лк.2:40, 52 ). Вообще все видели в Нем подобного прочим Сына человеческого, – и никогда Он не встречал надобности удостоверять кого-либо в истине Своего человечества. |
| Афанасий: «То, чего я желаю, и следует считать правилом» 492 . Однако следует отметить, что он лишь следовал различным и зачастую противоречивым постановлениям Соборов, созванных в его правление. Примерно к середине века обстановка стала меняться: возросший радикализм арианства (в виде аномейства) вызвал волну глубокого недовольства; от арианства отделилось течение, которое, однако, не примкнуло и к Православию, известное под названием омианства 493 . Что же касается восточных епископов, близких к никейскому вероучению, но с подозрением относящихся к слову ομοοσιος, то они стремились обеспечить победу термину μοιοσιος, «подобосущный». Однако, благодаря бесценному вкладу в богословие со стороны Каппадокийских отцов и их решимости в борьбе как против субординационизма, так и против модализма, стало увеличиваться количество приверженцев Православия. Решающим моментом в изменении существовавшего до сих пор положения стал созыв Собора в Антиохии в 379 г., на котором присутствовало 153 епископа 494 . Примерно до 360 г. богословские споры вокруг Никейского вероопределения затрагивали лишь Лицо Бога Слова. Символ веры заканчивался анафематствованием утверждающих о Сыне Божием, что «было время, когда Его не было, или что до рождения Его не было, или что Он сотворен из ничего, или же говорящих, что Он из иной ипостаси, или сущности, или что Сын Божий сотворен или подвержен превращению или изменению». В Никейском Символе просто упоминается без каких-либо разъяснений о вере «во Святого Духа». Спор о Божестве Святого Духа вспыхнул, когда некоторые из принимающих полное Божество Сына стали утверждать, будто Святой Дух есть только высшая тварь 495 . Сторонников такой точки зрения стали называть «македонианами» по имени Македония, епископа Константинопольского, омиусианца, низложенного арианами в 360 г. Несомненно, Македонии исповедовал такое мнение, однако главными насадителями этой ереси были Евстафий Севастийский, Элевсий Кизический и Марафоний. Сторонников этого неправославного учения именовали также «пневматомахами», то есть «борцами против Духа», – именно так их называют отцы Константинопольского Собора 381 г. |
| Lewin. Camb. (Mass.), 1987. P. 329-429 (Harvard Library of Early Ukrainian Literature. Texts.; Vol. 4)), значительная часть к-рой посвящена некрополю Киево-Печерского мон-ря (сведения Г. заимствовал из Патерика, др. западнорус. агиографические сочинения, в частности «Тератургима» Афанасия Кальнофойского , остались ему неизвестны). Книга иллюстрирована планами пещер и гравюрами, скопированными из кириллических изданий (Печерского патерика и Служебника). Описания пещер сопровождаются экскурсами в историю Крещения Руси, этнографическими и географическими заметками, автор упоминает др. известные ему из книг подземелья: черниговские и псково-печерские. Г. с доверием относится к правосл. источникам, лишь сведения о нетленности и мироточении мощей святых вызывают у него нек-рые сомнения, впрочем, он готов делать окончательные заключения лишь после того, как увидит св. мощи своими глазами. Г. высоко оценивает нравственные основы Православия («греко-рутенская вера бескорыстна»), деятельность правосл. духовенства, душевные качества простого народа, восхищается мелодичностью правосл. богослужебных песнопений. В последние годы жизни Г. много путешествовал, нигде подолгу не задерживаясь: преподавал в Кёнигсбергском ун-те, затем жил в Гданьске, где работал над польск. переводом Малого катехизиса М. Лютера (Symbola Fidei Christianae Catholica. Gdansk, 1675), являлся духовником швед. посла в Варшаве, наконец получил небольшой приход в Вост. Пруссии. Перу Г. принадлежат неск. десятков богословских, естественнонаучных и лит. трактатов и книг, а также конспекты школьных сочинений и сборники духовных песнопений, написанные преимущественно на латыни, а также на польск. и нем. языках. Уникальное место среди этих трудов занимает Символ веры, переведенный Г. на тур. язык и записанный латиницей для лютеран. обучения турка-неофита, жившего в Стокгольме (1672) (Horae Turcico Catecheticae, Sive Institutio brevis Catechetica, cujusdam Turcae circumcisi. Gedanensi, 1675). Катехизационные произведения Г. |
| „Почтеннейший и благочестивейший диакон и архимандрит Максим пришел ко мне, и я увидел такого человека, какого надлежало видеть желавшему этого в течении долгого времени. Увидел я ревность его, и правоту, и побуждение к благочестию, которое он имел во Христе. Он так печалится и очень беспокоится духом, что хочет подъять всякий труд, до тех пор, пока с корнем истребит зловерие Нестория от пределов востока. Он прочитал мне послание твоей святости, писанное к благочестивейшему епископу антиохийскому Иоанну, исполненное многого упования и вместе любви к Богу. Написал и я такие же послания к нему. Но, как видно, худшее побеждает. Ибо, думая, будто ненавидят принадлежащее Несторию, они вводят это опять другим образом, т. е. удивляясь тому, что принадлежит Феодору, и что содержит в себе без сомнения равную и даже гораздо более худшую болезнь нечестия. Ибо не Феодор был учеником Нестория, но последний был учеником первого: они как говорят одними устами, так и один яд лжеучения изрыгают из своего сердца. Посему восточные писали ко мне, что не нужно обвинять принадлежащее Феодору, дабы не обвинить, как они говорят, сказанного блаженным Афанасием, и Феофилом, и Василием, и Григорием; ибо что говорит Феодор, то же и они. Но я писавших это не поддержал, а с дерзновением сказал, что Феодор имел хульный язык и перо, послушное ему; а они были учители всецелого православия, и прославились в нем. Восточных убедили так, что в церквах были крики от народа: „да умножается вера Феодора! так веруем, как Феодор»!, хотя в него некогда бросали камнями в его церкви, когда он осмелился проговорить нечто кратко. Но как хочет учитель, так думает и стадо. Я же не переставал порицать того, что они написали, и не перестану. А так как нужно было, чтобы и у них были письменные опровержения, то я, рассмотревши книги Феодора и Диодора, написанные ими не о воплощении Единородного, но более против воплощения, выставил некоторые из глав, и, как мог, опровергнул их, показывая всюду, что учение их исполнено мерзости 256 . Когда же упомянутый почтеннейший диакон и архимандрит Максим убедил меня истолковать символ веры , изложенный святыми (отцами), собиравшимися в Никее, то я к этому и обратился; ибо он утверждает, что некоторые хитро притворяются, что они и произносят его и следуют ему, однако ж не имеют еще правых мыслей, даже правильно и твердо сказанное больше наклоняют к тому, что им кажется. А чтобы это не сокрылось от твоей святости, я послал книгу и том. Прочитавши же, да удостоит (твоя святость) сотворить за меня обычные молитвы. |
| ж) Второе заклинание Златоуста же, чтение молитвы Господней, Богородице Дево и Возбранной воеводе, и Ев. от Марка, зач. 30 (гл. VII, ст. 24–30). з) С именем Григория Чудотворда второе запрещение из чина оглашения, псалом 3 и Ев. от Луки, зач. 38 (гл. VIII, ст. 26–39). и) Заклинание е именем свмч. Киприана, представляющее распространенную редакцию третьего (из принятых теперь) заклинаний с именем Златоуста, и Ев. от Матфея, из зач. 26 (гл. VIII, ст. 14–17). i) Пространное заклинание (с нач. «Заклинаю тя гордыне и всякоя злоба... изобретателю...»), снова – Отче наш , Богородице и Возбранной воеводе, – псалом 12 и Ев. от Луки, из зач. 4-го (гл. I, ст. 39–52) (утреннее в Богородичные праздники). и к) Псалом 30, Ев. от Луки, из зач. 4-го (гл. I, ст. 67–79) и в заключение – псалом 21, Символ веры Афанасия Александрийского и, на случай уврачевания бесноватого, – «Молитва благодарственная о изгнании беса». Каждую из указываемых теперь составных частей последования, – добавим, – отделяет от другой – осенение больного крестом, соединенное с произнесением краткой заклинательной формулы 43 . Таково в существенных чертах содержание чинопоследования над «страждущими от духов нечистых» в Требнике П. Могилы. Сравним теперь это содержание с содержанием нашего памятника. Результаты этого сравнения будут таковы: В нашем памятнике основа конструкции – систематическое чередование заклинаний и евангельских чтений (при отсутствии чтений апостольских). Совершенно тоже мы видим и у Могилы. Это сходство или правильнее сказать тожество настолько резко бросается в глаза, настолько представляется выдающимся, что невольно исключает всякую мысль об его случайности. В издаваемом нами памятнике предположено к употреблению в общей сложности 12 псалмов. Правда, здесь имеются в виду на столько псалмы, сколько их переделки и главным образом их сокращения. Но это в настоящем случае не имеет значения; важно только то, что в нашем последовании, как выражаемся мы, – предположено к употреблению указываемое число псалмов. Обращаясь к чинопоследованию П. Могилы, мы находим и здесь почти тоже самое число псалмов, именно – 11. Неспорно, это – псалмы другие, не совпадают с псалмами в нашем чине, кроме одного (27-го); но в этом случае важно не столько тожество псалмов, сколько одинаковое усвоение значения им в чине, – иначе говоря, – важно их общее количество, в отношении которого и Могилинский и наш чин почти совпадают. Правда, далее, у Могилы псалмы внесены не разом, не цельною группою, а перемежаясь с другими составными элементами последования, но 1) эта особенность обусловливается здесь только более стройною конструкциею, большею обработкою, – и 2) как у Могилы не проведен строго принцип чередования псалмов с другими элементами доследования (именно первые три псалма употребляются цельною группою), так обратно и в нашем памятнике совокупное употребление псалмов также не наблюдено во всей точности (один (58-й) псалом отмечен отдельно). |
| Понятие творения у святителя Афанасия Великого Впервые: The Concept of Creation in Saint Athanasius//Studia Patristica. Vol. 6, Part 4. Berlin, 1962, рр. 36–57. Перевод выполнен по изданию: The Collected Works IV, рр. 39–62, 283–285 (здесь статья имела заголовок «St. Athanasius’ Concept of Creation»). I Идея Творения – неожиданное философское открытие, сделанное христианством. Для греческого сознания чуждой и непонятной была даже сама постановка вопроса de rerum originatione radicati [о происхождении мира]. Эллины находились целиком во власти представлений о Вечном Космосе, структура которого статична, а основные элементы – неизменны. Этот Космос просто есть. Бытие его необходимо и воспринимается как datum [данность], как первичный факт, объяснить который не могут ни мысль, ни воображение. Разумеется, мир полон движения – вертится «колесо возникновений и уничтожений», – однако, в целом, Космос неизменен, и его вечный характер проявляется во вращении и самоповторении. Мир не застыл, он текуч и динамичен, но это динамизм круговорота. Периодичность Космоса не мешает ему быть «необходимым» и «неуничтожимым». Вселенная может менять свою «форму», что она постоянно и делает, однако само ее бытие бесконечно во времени. Вопрос о «происхождении» или «начале существования» мира попросту лишен всякого смысла 64 . Именно здесь библейское Откровение входит в принципиальное противоречие с эллинской мудростью. Грекам было очень трудно принять христианскую весть. Это нелегко философам и поныне. Библия открывается рассказом о Творении. «В начале сотворил Бог небо и землю», – утверждение, вошедшее в христианский Символ веры . Космос перестал казаться «самодостаточным», было заявлено об абсолютной его зависимости от Божией воли и Божьего действования. Но нечто много большее, чем просто «зависимость» от Бога, возвещалось в Библии: ведь мир, согласно Писанию, был создан ex nihilo [из ничего], то есть не существовал «вечно». Вглядываясь в прошлое, мы способны обнаружить «начало» – первый момент post nihilum [после ничего]. |
| Отрицательная сторона этой задачи достигалась сама собой, без затрат труда и времени, так как отношение большинства собора к арианству достаточно выяснилось на предварительных собраниях. Когда наступил день, назначенный императором для исследования веры, – а это был день воскресный 860 – и после приветственной речи Константина заседание было открыто 861 , то догматические рассуждения собора тотчас же и начались выслушиванием заявлений арианствующей партии. Эта пария была истинной виновницей развившихся в церкви смут и главной причиной созвания собора; поэтому и отцам собора естественно было заняться с самого начала обсуждением ее учения, потребовать от нее объяснений и отчета. Такой отчет представил собору глава этой партии – Евсевий никомидийский 862 в виде символа ( πστεως διδασκαλα), заключавшего в себе радикальные формулы арианства. В нем значилось, что «Сын Божий-произведение и тварь», что было время, когда не было Сына, что Сын изменяем по существу и т. д: Но лишь только приступили к чтению этого символа, как оказалось, что изложенная в нем вера не нуждается ни в каком подробном рассмотрении. Подготовленные частными собраниями отцы собора единодушно отвергли его; они признали арианское учение противоречащим Писанию, исполненным лжи, вредным и безобразным и разорвали самый символ. – Арианство, таким образом, было быстро и бесповоротно осуждено на соборе, и для отцов собора настало время выполнить другую положительную свою задачу. Раз технические выражения арианства они подвергли решительному осуждение, то им необходимо было теперь найти такие термины, которые в совершенстве излагали бы в себе церковное учение, но на пути к достижению этой важнейшей задачи они встретили ряд неожиданных трудностей, рассказ о которых составляет любопытнейшую страницу Афанасиева повествования о никейских деяниях 863 . Сообразно настроению, преобладавшему среди членов собора, отцы начали свои изыскания тем, что остановились на выражениях, освященных древностью и прямо заимствованных из Св. |
| Символ веры святого Афанасия, архиепископа Александрийского: «Иже хощет спастися, прежде всех подобает ему держати кафолическую веру, еяже аще кто целы и непорочны не соблюдает, кроме всякого недоумения, во веки погибнет. Вера же кафолическая сия есть: да единаго Бога в Троице, и Троицу во Единице почитаем, ниже сливающе ипостаси, ниже существо разделяюще. Ина бо есть ипостась Отча, ина Сыновня, ина Святаго Духа: но Отчее, и Сыновнее, и Святаго Духа, едино есть Божество, равна слава, соприсносущно величество. Яков отец, таков Сын, таков и Святый Дух. Несоздан Отец, несоздан Сын, несоздан и Святый Дух. Непостижим Отец, непостижим Сын, непостижим и Дух Святый. Вечен Отец, вечен Сын, вечен и Святый Дух: обаче не три вечни, но един вечный: якоже ниже три несозданнии, ниже три непостижимии, но един несозданный, и един непостижимый. Подобне: вседержитель Отец, вседержитель Сын, вседержитель и Дух Святый: обаче не три вседержители, но един вседержитель. Тако: Бог Отец, Бог Сын, Бог и Дух Святый: обаче не три бози, но един Бог. Равне: Господь Отец, Господь Сын, Господь Дух Святый: обаче не три господие, но един есть Господь. Зане, якоже особно куюждо ипостась, Бога и Господа исповедати, христианскою истиною понуждаемся: тако три боги, или три господы глаголати, кафолическим благочестием возбраняемся. Отец ни от кого есть сотворен, ни создан, ниже рожден. Сын от Отца самаго есть, не сотворен, ни создан, но рожден. Дух Святый от Отца не сотворен, ни создан, ниже рожден, но исходящ. Един убо (есть) Отец, не три отцы, един Сын, не три сыны, един Дух Святый, не три дуси святии. И в сей (Святей) Троице ничтоже первое, или последнее: ничтоже более, или менее: но целы три ипостаси, соприсносущны суть себе и равны. Сице яко да по всему, якоже предречеся, Троица во единице, и единица в Троице почитается. Хотяй убо спастися, тако о Святей Троице да мудрствует. О Христе: Но нуждно есть к вечному спасению, да и о воплощении Господа нашего Иисуса Христа известно верует. Есть же правая вера, да веруем и исповедуем, яко Господь наш Иисус Христос, Сын Божий, Бог и человек есть, Бог от существа Отча прежде век рожденный: и человек есть от существа матерня, во времени рожденный. |
|
|
