| Лебедев». (113). Критик, опровергая наши замечания, относительно противоречия между показаниями Афанасия и Евсевия, и, разбирая нашу попытку примирения их, как она изложена в нашей книге, сам своей попыткой примирения их еще раз доказывает, что это дело очень трудное и, во всяком случае, совершенно неудавшееся нашему критику. Теория примирения этих двух авторов, предложенная критиком, есть акт насилия над документами. Краткий анализ послания Евсевия сейчас покажет: возможно ли такое бесцеремонное отношение к источникам, какое позволяет себе о. Иванцов? Между предложением Евсевия принять его символ или кесарийский, 42 и окончательным составлением символа никейского, нет оснований допускать то «всестороннее» рассмотрение каждого термина нового символа, о каком говорит Афанасий (а есть все основания утверждать то, что утверждаю я в своей книге). Евсевий говорит в «послании», что, когда он прочел предложенный им символ, то, после этого, «ни откуда изложение веры не встретило возражений»; затем император предложил внести слово «единосущный» в символ и «епископы составили следующее изложение веры» (никейское). Вслед за тем, изложение (символ) было обнародовано: edita formula (на соборе). Дeяh. I, 191 – 5 . Apud Migne, XX. 1539). Где здесь может быть указано место для тех рассуждений собора, о каких упоминает Афанасий (очевидно, эти рассуждения были раньше, как мы и утверждаем)? Судя по словам Евсевия (а можем ли мы их перетолковывать вкось и вкривь, как делает о. Иванцов (стр. 114), не обращая в ничто и того немногого, что мы знаем о соборе, между прочим, из рассматриваемого послания Евсевия?), провозглашение символа после того, как принял определенное участие в этом деле император, произошло быстро и без особых споров. – Если, с другой стороны взглянем на содержание сказаний Афанасия, о которых у нас речь, то довольно беглого взгляда, чтобы заметить, что помещать их здесь, где хочет поместить их о. Иванцов – отнюдь нельзя. Афанасий в своих сказаниях говорит о различных заявлениях ариан в пользу своего учения, о том, какие споры были с ними у отцов собора по поводу их учения, как ариане чувствовали себя пристыженными, смущенными 43 . |
| Афанасия. Фактически рассматриваемое сочинение представляет не символ, а только объяснение его, но положенный в основу его символ текстуально вошел в объяснение и его можно выделить. Получаемый таким образом символ не тождествен ни с одним из древних вероизложений; следовательно, он составлен самим автором объяснения. Здесь прежде всего ставится вопрос: вероятно ли, чтобы св. Афанасий, неутомимый борец за никейский символ, мог допустить составление собственного, или же пользование таким символом, который отличается от никейского символа? Не касаясь конкретных особенностей символа, можно заметить, что в богословии как символа, так и изъяснении его, находят явные черты Антиохийского направления. Поэтому теперь считают необходимым помещать «Изложение веры» по меньшей мере среди «сомнительных» творений св. Афанасия. «Слово пространнейшее о вере» (ч. 4) — в первый раз опубликовано Монфоконом, который открыл его в рукописи X века. Издание этого произведения Монфокон сопровождал живейшим выражением радости, что вновь найдено превосходное творение Афанасия против ариан и др. современных св. Афанасию еретиков. В произведении раскрывается учение о Божестве воплотившегося Слова и отношении его к человеческой природе; потом дается большое число текстов Свящ. Писания, указывающих как на человеческую, так и на Божественную природу во Христе. Большинство исследователей признают подлинность «Слова», как и «Изложения веры», с которым оно внутренне связано. Но тщательный анализ «Слова пространнейшего о вере» приводит к весьма любопытным данным относительно характера его, а именно: отдельные его главы почти дословно заимствованы из «Слова о воплощении» и «Изложения веры», что возбуждает сомнения относительно принадлежности его св. Афанасию. Возможно, что св. Афанасий надписал «Большое слово о вере», но оно в подлинном своем виде не сохранилось. В настоящее время мы располагаем переработкой его, которая также дошла до нас в отрывках и, может быть, с искажениями, но, во всяком случае, с дополнениями из других источников, и, в частности, из произведений самого св. |
| 1551 Praep. Evang. VII. 22; см. также Η. Ε. V. 27; Routh, Rel. S. II. 87. Мелер и Сэлмон полагают, что Мефодий переписал Максима, просто приукрасив его труд риторическими приемами. 1552 См. Baron. Annal, ad ann. 311; De Broglie, Véglise et l " empire, I. 375; Newman, Arians of the Fourth Century, 414. 1553 Гефеле (Hefele, Conciliengesch., vol. I, p. 258 sq., 2 nd ed.) полагает, что Лукиан сначала симпатизировал своему соотечественнику Павлу Самосатскому в его гуманитарной христологии, поэтому на какое–то время был отлучен, но потом признал эти взгляды ересью, был восстановлен в церкви и прославился благодаря улучшению текста Септуагинты и мученичеству. 1554 Этот синод признан правомерным и ортодоксальным, его двадцать пять канонов приняты церковью, хотя он подтвердил предыдущее низложение Афанасия за нарушение канона. См. подробности в Hefele, I.c. I. 502–530. 1555 τν μονογεν θεν. См. прочтение Ин. 1:18 в Ватиканском и Синайском кодексах, μονογενς θες (без артикля), вместо μονογενς υις. Выражение μονογενς θες широко использовалось в никейскую эпоху не только ортодоксальными, но и арианскими авторами для указания на Того, Который одновременно θες (Бог) и μονογενς (единородный). См. Hort, Two Dissertations, Cambr. 1876. В обычном делении символа веры Лукиана τν μονογεν связано с предшествующим τν υν ατο и отделено от θεν, что требует прочтения «Его Сын единородный, Бог», и т. д. 1557 См. полный символ веры у Афанасия, Ер. de Synodis Arimini et Seleucidae celebratis, §23 (Opera ed. Montf. I. ii. 735); Mansi, Cone. II. 1339–1342; Schaff, Creeds of Christendom, II. 25–28; Hahn, Eibl, der Symb., ed. II, p. 184–187. Гефеле приводит перевод на немецкий язык. Этот символ веры не определен как принадлежащий Лукиану у Афанасия или Сократа (Η. Ε. II. 10) или Илария (в его латинском переводе, De Syn. sive de Fide Orient., §29); но Созомен сообщает (Η. Ε. III. 5), что епископы Антиохийского синода приписывали его Лукиану, а полуарианский синод в Карий, 367, принял его под именем Лукиана (VI. 12). Символ считают подлинным Кейв, Баснаж, Булл, Хан, Дорнер; сомневаются в его подлинности, совершенно или отчасти, Рут (I. 16), Гефеле, Кейм, Гарнак и Каспари; но последние двое признают существование подлинной основы символа, созданной Лукианом и расширенной Антиохийским синодом. Заключительная анафема, без сомнений, является более поздним добавлением. |
| Афанасия. Впрочем, этой недостаточности исторических свидетельств придают мало значения, больше внимания останавливают на самом содержании «Изложения веры», в котором находят много особенностей, делающих сомнительной или даже невозможной принадлежность его св. Афанасию. Фактически рассматриваемое сочинение представляет собой не символ, а только объяснение его, но положенный в основу его символ текстуально вошёл в объяснение, и его можно выделить. Получаемый таким образом символ не тождествен ни с одним из древних вероизложений; следовательно, он составлен самим автором объяснения. Здесь прежде всего ставится вопрос: вероятно ли, чтобы св. Афанасий, неутомимый борец за Никейский символ, мог допустить составление собственного или же пользование таким символом, который отличается от Никейского. Не касаясь конкретных особенностей символа, можно заметить, что как в богословии символа, так и в изъяснении его находят явные черты антиохийского направления. Поэтому теперь считают необходимым помещать «Изложение веры» по меньшей мере, среди сомнительных творений св. Афанасия. «Слово пространнейшее о вере» (ч. IV). Впервые опубликовано Монфоконом, который открыл его в рукописи X века. Издание этого произведения Монфокон сопровождал живейшим выражением радости, что вновь найдено превосходное творение св. Афанасия против ариан и других современных ему еретиков. В произведении раскрывается учение о Божестве воплотившегося Слова и отношении его к человеческой природе; даётся большое число текстов Священного Писания, указывающих как на человеческую, так и на Божественную природу во Христе. Большинство исследователей признаёт подлинность «Слова...», как и «Изложения веры», с которым оно внутренне связано. Но тщательный анализ этого произведения указывает на то, что его отдельные главы почти дословно заимствованы из «Слова о воплощении Бога Слова...» и «Изложения веры», что возбуждает сомнения относительно принадлежности его св. Афанасию. Возможно, что св. Афанасий написал «Большое слово о вере», но оно в подлинном своём виде не сохранилось. |
| Первое – что Бог Един по Существу. Это можно постичь и некоторыми умственными рассуждениями, и до этой истины доходили многие язычники. Это остается в воспоминаниях разных религий. То есть большого вопроса здесь обычно не бывает. Он бывает в другом: в том, что Бог один в Трех Лицах. Есть Три Лица, Три Ипостаси, Три Личности Бога, но эти Личности – не три Бога, а один Бог . Конечно, то, что Бог Отец, Бог Дух Святой и Бог Сын – это можно получить только из Откровения, никаким другим способом получить этого нельзя. Приведу два примера о том, что верование в Пресвятую Троицу есть верование церковное. Символ веры Афанасия Великого : “Вера кафолическая сия есть да единого Бога в Троице и Троицу в Единице почитаем Ниже сливающе ипостаси, ниже существо разделяюще Ино бо есть Ипостась Отца, ино Сыновья, ино Святаго Духа. Но Отче, и Сыновне, и Святаго Духа едино есть Божество Равно слава соприсносущна величеству: каков Отец, таков и Сын, таков и Святый Дух Тако Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святый, обаче не три Бози, но Един Бог. Отец ни от кого есть сотворен, ни создан, ниже рожден Сын от Отца Самого есть, не сотворен, не создан, но рожден Дух Святый от Отца, не сотворен, не создан, ниже рожден, но исходящ. И всей Троице ничтоже первой или последней, ничтоже более или менее, но целы три Ипостаси, соприсносущны суть Себе и равны” А вот Символ веры св. Григория Неокесарийского . Если Символ веры Афанасия Великого приводится в дореволюционных изданиях Псалтыри, то Символ веры Григория Неокесарийского менее знаком: “Един Бог Отец Слова Живаго, премудрости и силы Самосущей и образа вечнаго. Совершенный Родитель Совершеннаго, Отец Сына Единороднаго Един Господь, Единый от Единаго, Бог от Бога, образ и выражение Божества, Слово действенное, Мудрость, содержащая состав всего, и Сила, зиждущая все творение Истинный Сын Истинного Отца, Невидимый Невидимаго, Нетленный Нетленнаго, Бессмертный Бессмертнаго, Вечный Вечнаго. И Един Дух Святый, от Бога исходящий, посредством Сына явившийся (т е. людям), святыня, подающая освящение. Им является Бог Отец, Который над всем и во всех, и Бог Сын, Который чрез все. Троица совершенная, славою, и вечностью, и царством нераздельная и неразлучная. Посему нет в Троице ни сотвореннаго, ни служебнаго, ни привходящаго, чего бы прежде не было и что вошло бы после. Ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа, но Троица непреложна, неизменна и всегда одна и та же”. |
| Другие письма св. Афанасия почти все утрачены. То, что сохранилось, кроме отмеченных посланий, имеет небольшое значение. Из них следует назвать: 1) «Послание авве Орсисию», в котором св. Афанасий касается смерти св. Феодора (написано в 363–364 гг.; ч. 3); 2) «Сказание об аввах Феодоре и Паммоне» — начальниках монахов (свидетельствуется об их прозорливости); ч. 3); 3) «Послание к монаху Амуну» с наставлением о содержании в чистоте плоти, о браке (против порицающих супружество) и девственной жизни (до 354 г.; ч. 3. См. и Книгу Правил, с. 301–305). Так называемый символ св. Афанасия (ч.4) возник на латинской почве и с IX b. на всем Западе пользовался большим авторитетом; Востоку он сделался известным довольно поздно (около XII b.). — Несомненно св. Афанасию не принадлежит. Относительно происхождения его наука, несмотря на ревностные усилия, еще не достигла бесспорных результатов. Авторами его называют: Викентия Лиринского, св. Амвросия Медиоланского; доказывали его происхождение в Испании в конце IV или V bb. и т. д. Богословие Св. Афанасий ни в одном из своих творений не излагал своего богословского учения в виде цельной системы. Он был человек практической деятельности, и его творения, как было отмечено, написаны по требованию обстоятельств церковной и личной жизни — для защиты веры и выполнения пастырских обязанностей — и раскрывают отдельные пункты церковного вероучения. И, однако, среди древних отцов и учителей Церкви немногие имели такое глубокое и постоянное влияние на последующих церковных писателей и на раскрытие церковной догматики, как св. Афанасий. Его творения отличаются поразительным богатством догматического содержания. Св. Афанасий не оставлял без внимания и христианского нравоучения, но большей частью разъяснял его не специально, а по поводу других вопросов. Здесь отмечаются только существенные положения догматического учения великого отца Церкви. 1. Учение св. Афанасия о Боге. В учении о Боге св. Афанасий разделяет мысли Платона о противоположности Творца и твари. «Все что ни сотворено, — говорит он, — нимало не подобно по сущности своему Творцу». Какое сходство между тем, что из ничего, и между Творцом, созидающим это из ничего! (I Пр. ариан, 20). Лишь только одному Богу может принадлежать самобытность и вечность, лишь Он только может быть назван подлинно Сущим. В противоположность Божественному бытию тварь, вызванная творческим актом из ничтожества, без поддержки Божественной силы снова может погрузиться в бездну небытия. Ее существование определяется лишь причастностью Божественному Слову, Которое, содержа в себе совокупность Божественных идей, дает бытие миру и определяет в нем начала красоты, гармонии и порядка. Поэтому весь мир отражает в себе Божественный образ. Бог открывается в единстве и стройности мира (См. I: 133 и др.). |
| В мае 359 года, в Римини собралось около 450 епископов под председательством (как предполагают) Реститута, епископа Карфагенского. Валент и Урсакий предложили собору символ веры , начертанный некоторыми акакианами и полуарианами в одном прежнем собрании и известный под названием третьего символа Сирмийского. В нем запрещался термин «сущность», как не библейский и вызывающий недоумение, и заявлялось, что Сын «подобен Отцу во всем, как говорит и учит св. Писание». Акакиане надеялись, что православные согласятся подписать этот символ, принимая эти слова согласно их наиболее очевидному смыслу, между тем как для себя самих они истолковывали их в смысле «подобный во всем, на что Писание распростирает подобие» 994 . Но епископы, хотя по большей части и не искусные в богословских тонкостях, были одушевлены сильным недоверием к этой партии и объявили, что Никейский символ вполне достаточен. Урсакий, Валент и четверо других были отлучены за отказ подписать его 995 , и уполномоченные от каждой партии были отправлены к императору с просьбой, чтобы не делалось никакого нововведения в вере и чтобы членам собора было позволено возвратиться по домам. Констанций, который уже собрался в это время отправиться на театр персидской войны, отложил свидание с уполномоченными до своего возвращения на том основании, что ум его был так занят политическими делами, что он был неспособен к должному рассмотрению божественных предметов. Во время его отсутствия представители собора, задержанные в Никее во Фракии, поддались проискам со стороны царедворцев 996 и таким образом спустя несколько времени были склонены подписать тот самый символ, который был предложен для подписи в Римини, но сделанный еще более сомнительным через опущение слова «во всем». Между тем их собратья, оставшиеся в Римини, склонены были коварными доводами, выводившимися из характера и намерений императора, из желательности мира, невыгодности распрей касательно (как их убеждали) простых слов и безнадежности заставить восточных принять термин сосущественный. Валент, с целью рассеять их сомнения, произнес анафемы, которые, по-видимому, были совершенно непримиримы с арианством. Вследствие всего этого, наконец подавляемые всевозможными убеждениями, желая до зимы воротиться к своим домам и обманываемые на счет значения их акта, они также подписали предложенную им формулу 997 . «Весь мир», –говорит бл. Иероним, «застонал, и был изумлен, оказавшись арианским». По возвращении в свои епархии, епископы начали понимать важность своего подчинения. Многие из них тогда стали поносить подписанный ими символ, и написали сочувственные письма к Афанасию 998 . |
| Афанасий называет их в своих сочинениях: «изречение, изречения» (α λξεις). Из этого филологического изыскания открывается, пишет Флашь, следующий результат: Арий делал вид, что будто он принимает Никейскую веру и что будто он согласен принять термины: «из сущности» и: «единосущный». Почему же он так поступил? Не потому ли, что Константин не хотел довольствоваться тем исповеданием веры, которое представил ему Арий вскоре по возвращении своем из ссылки? Мы утверждаем (слова Флаша), что император потребовал от Ария Никейской веры и настаивал на принятии им выражений, исключающих всякий обман. В принципе Константин всегда держался Никейского исповедания (152–153). Все это «филологическое изыскание» Флаша есть плод разного рода недоразумений – нужно сказать. Не из чего не видно, чтоб Арий представлял Константину или прямо Никейский символ, или какое-либо исповедание веры, но с никейскими характеристическими терминами. Из рассказа Афанасия несомненно следует, что Арий представил Константину лишь то свое исповедание веры, которое он и раньше предъявлял ему, при своем возвращении из ссылки. Старания Флаша доказать, что под «изречениями» – λξεις нужно разуметь важнейшие никейские термины: «из сущности» и: «единосущный» не выдерживают критики. В разбираемом месте, Афанасий говорит, что еретик прикрывался «изречениями из Писания»: τς π Γραφν λξεις, но никогда и нигде Афанасий термины: «единосущный» и «из сущности» не называет «изречениями из Писания», так как эти термины не из Писания заимствованы. Зна- —384— чит, если Афанасий утверждает в разбираемом случае, что Арий прикрывался «изречениями из Писаний», то он говорит о действительных изречениях Писания, а не о терминах: «из сущности» и: «единосущный». Афанасий выставляет Ария притворщиком и лицемером пред Константином ясно потому, что этот еретик делал вид, что он будто бы соглашается с православной верой, а между тем сам представляет императору такое исповедание веры, которое хотя и изложено словами Св. Писания, но не одинаково по смыслу с Никейским учением. |
| 1027 Секунд, епископ Птолемаиды в Верхней Ливии, был ливиец. Он поддержал Ария еще до 320 г., хотя его догматика несколько отличалась от догматики Ария: Секунд считал, что Сын не знает Отца в совершенстве. На Никейском соборе Секунд не подписал символ веры , и за это был отправлен в изгнание в Галатию. 1028 Феона был епископом Мармарики, города в Ливии. Все основные вехи его церковной биографии, вплоть до догматических различий с воззрениями Ария, полностью совпадают с церковной биографией Секунда (см. кн. I прим. 22). 1029 Евсевий, епископ Никомедии в Вифинии, с юности дружил с Арием и также был последователем Лукиана. Первоначально он был епископом Берита в Сирии, а затем уже был назначен в Никомедию. В 321 г. Арий обратился к Евсевию за поддержкой в деле примирения с Александром, епископом Александрии, и Евсевий написал к Александру письмо, но безрезультатно. Евсевий занимал достаточно видное положение при дворе и стал воспитателем будущего императора Юлиана. Главным образом подобный высокий статус епископа Никомедии был обусловлен тем, что он был родственником императора Лициния и имел значительное влияние на Констанцию, жену Лициния и сестру Константина Великого . В 325 г. Евсевий выступил в защиту Ария на Никейском соборе, а позднее вместе с Евсевием Кесарийским он был главой примирительной партии, получившей название евсевиан. За это Константин отправил Евсевия в изгнание в Галлию, но в 328 г. Евсевий уже был возвращен. Вскоре после возвращения, в 328/329 г., Евсевий потребовал в ультимативной форме от нового епископа Александрии Афанасия (Великого) вступить в общение с Арием и, когда тот отказался, выступил против Афанасия и добился его ссылки. Евсевий сохранил свое высокое положение при дворе, и 22 мая 337 г. именно он крестил умирающего императора Константина. В 338 г. Евсевий стал епископом Константинополя и по приказу императора Констанция в 341 г. председательствовал на соборе в Антиохии. В том же году Евсевий скончался. 1030 Феогнид, епископ Никеи, был арианином, но имел некоторые догматические отличия от воззрений Ария: Феогнид считал, что и до рождения Сына Бог был Отцом, поскольку имел возможность родить Сына. На Никейском соборе Феогнид подписал символ веры , но отказался подписать анафему Арию, поскольку, как говорил, не верил, чтобы Арий действительно утверждал то, что ему приписывали. В ноябре 325 г. Феогнид был сослан, а уже в 328 г. возвращен на свою кафедру. В 335 г. он принимал участие в соборе в Тире и в составе специальной комиссии ездил в Мареот (город в Египте) для сбора доказательств обвинений против Афанасия Александрийского и его сторонников. |
| 319 Флавий Валентиниан I (321–375 гг.) родился в Паннонии, в семье офицера, и также стал офицером. После смерти императора Иовиана войско, стоящее в Никее, провозгласило Валентиниана императором. Своего брата Валента Валентиниан провозгласил августом и своим соправителем в восточной части империи. В 366 г. Валентиниан изгнал алеманнов из Галлии, в 367–374 гг. вел успешные войны на рейнской границе. В Британии восстановил римское владычество вплоть до вала Адриана, в Африке было подавлено восстание 372–374 гг. По приказу Валентиниана вдоль Рейна и Дуная была возведена разветвленная система пограничных укреплений. Валентиниан был христианином, нетерпимо относился к язычникам. В 367 г. он сделал своего сына Грациана соправителем, основав новую династию. 320 Евсевий (ум. в 371 г.) родился на Сардинии, учился в Риме, в 340 г. стал епископом Верчеллы (Верцеллы), столицы Либиции, области в Галлии Транспаданской, на реке Сессит (совр. Борго Верчелли). Он вел псевдомонашеский образ жизни вместе с некоторыми из своих клириков. Евсевий был ведущей фигурой в борьбе с арианством, и был сослан Констанцием в 355 г. в Скифополь в Палестине за то, что он отказался осудить Афанасия на соборе в Арле в 353 г. и на соборе в Медиолане в 355 г. После амнистии, дарованной Юлианом, Евсевию было разрешено покинуть место ссылки и принять участие в соборе в Александрии. Затем он отправился в Антиохию, где был вовлечен в события, положившие начало павлинианской схизме (см. комментарии к Геннадию, прим. 15). Вернувшись в Италию, Евсевий объединился с Хиларием Пиктавийским в борьбе против арианского влияния. 321 Либерий, родом римлянин, был епископом Рима в 352–366 гг. В 355 г. Констанций отправил Либерия в ссылку во Фракию за то, что папа отказался осудить Афанасия и поставил епископом Феликса. Тогда Либерий осудил Афанасия, подписал компромиссный символ веры , приближенный к арианам. Констанций помиловал Либерия, и последний вернулся в Рим. 322 Акакий (ум. в 363 г.) был учеником Евсевия Кесарийского и преемником его на кафедре. Он был крупным деятелем арианской партии и лидером партии омиев (они считали, что Сын лишь подобен Отцу (êmoion), обычно с отрицанием подобия по существу; иными словами, в Сыне вполне и точно отражаются благость, сила и энергия Отца). Акакий был осужден и низложен на двух соборах – Антиохийском (341 г.) и Селевкинском (359 г.). Но в 360 г. акакиане сумели победить своих основных соперников василиан. Однако после этого Акакий постепенно склонялся к компромиссу с православными. Так, он подписался под актом собора в Антиохии 363 г., в котором содержался никейский символ веры с той поправкой, что Сын рожден из существа Отца и подобен Отцу по существу. |
|
|
