| Глава XVI . Справедливость последнего положения обнаружится еще бесспорнее, когда мы рассмотрим распределение молекул и атомов в телах сложных. Соединение или образование сложных тел есть не иное что, как, образование группы атомов из разнородных веществ, причем атомистической теории нужно, чтобы полное слияние атомов не имело места (так-как слиянием предполагается изменение абсолютно неизменных атомов), а происходило бы только механическое сопоставление. И действительно, атомизм нашел было для себя подтверждение в так называемом Дальтоновом законе кратных отношений. Этот закон оказался было в пользу атомистического учения, по следующему с ним совпадению. Если делимость каждого простого тела имеет пределом атом, то образование сложного тела из простых должно состоять в совокуплении нескольких, именно целых, атомов в одно целое, и так-как атомы (по своей теоретически предполагаемой абсолютной неделимости) могут соединяться только целыми своими массами, – то, очевидно, к соединениям атомов между собою должен применяться закон не только постоянного состава, но и кратных отношений, т.е. 1 атом вещества может соединяться с 1, 2 и 3-мя атомами другого тела, но не с 1/3, в другой раз – 1/5, в третий – 1/8 и т.п. Это на самом деле и оказалось, по открытию Дальтона. Оказалось также, что вытеснение одного элемента другим следует закону эквивалентов, причем один или несколько атомов данного тела становятся на место 1 или нескольких атомов (непременно в определенных целых числах, а не произвольных дробях) другого элемента, в его соединениях, так что к определенному химическому соединению нельзя (так сначала казалось) прибавить одной из составных частей в любом количестве, а можно прибавлять только скачками, известным, более или менее значительным количеством атомов. Оказалось, что каждому элементу свойственен свой предел атомности. Так, 1 атом углерода соединяется с 4 атомами водорода, почему углерод и называется 4-х атомным элементом; кислород, соединяющийся с 2 атомами водорода есть элемент 2-атомный; хлор, соединяющейся с 1 атомом водорода (1 на 1), есть элемент 1-атомный; азот есть элемент 3 и 5-атомный; самый водород считается элементом 1-атомным. |
| Эпикурейцы, основываясь на демокритовском атомизме, утверждают, что душа есть совокупность атомов. Стоики утверждают, что душа есть тонкое тело, т.е. разновидность материи. Пифагорейцы говорят, что душа есть гармония тела. И, наконец, перипатетики считают, что душа есть энтелехия, или форма естественного тела. Рассматривая вначале учение эпикурейцев, Плотин замечает, что душа не является совокупностью атомов. Очевидно, что один атом сам в себе не обладает жизнью. Но если один атом не имеет жизненного начала, то откуда оно возьмётся у совокупности атомов? «Нелепо предполагать, что, раз ни одно из тел жизнью не обладает, то жизнь создана их совокупностью» (IV, 7, 2). Но даже если у совокупности атомов это жизненное начало появилось, то необходимо предположить, что оно пришло к атомам откуда-то извне; тем самым неявно предполагается, что душа и атомы противоположны друг другу: если один атом не одушевлён, а совокупность атомов обладает жизненным началом, то, следовательно, это жизненное начало откуда-то в нём появилось, и если оно откуда-то пришло, значит, оно существует отдельно от атомов. Затем Плотин рассматривает учение стоиков. Если душа есть тело, как утверждают они, то тогда душа должна обладать и всеми телесными свойствами. Любое тело бывает или влажным, или сухим, или тёплым, или горячим, или чёрным, или белым. «Если тело будет только горячим, оно будет греть, а если только холодным – охлаждать… Напротив того, душа в одних живых существах производит одни, а в других – другие [качества]» (IV, 7, 4). Душа объединяет в себе все эти начала, она может позволить в себе существование противоречий, она может вместить и начало влажное, и начало сухое, сама не будучи при этом ни влажной, ни сухой. Будучи телесной, душа должна обладать и таким свойством телесности, как движение, но это также абсурдно, ибо мы не видим, чтобы душа двигалась. Любое материальное тело обладает свойством роста, душа же этим свойством не обладает. Свойство роста указывает, что материя постоянно находится в некотором движении, и рост тела или предмета происходит от того, что другие части материи входят в него и становятся его частями. Если бы душа была телом, то тогда материя также входила бы в душу и выходила бы из души. Далее, душа должна быть неким постоянным субстанциальным началом, что необходимо, если мы вспомним, что душа обладает таким свойством, как память. Если бы душа обменивалась некими своими телесными элементами с окружающим материальным миром, то такой способности, как память, у души не было бы. Душа не имеет частей и формы, пишет далее Плотин, а любое тело всегда делимо на части и всегда объемлемо некой формой. Душа всегда одна и та же и совершенно неосязаема, тогда как любое тело всегда воспринимаемо посредством наших органов чувств. |
| Атомы отличаются друг от друга лишь своими пространственными характеристиками. Такие характеристики, как цвет, вкус или запах, у атомов отсутствуют. Поскольку, кроме атомов, ничего не существует, то все остальные предметы, состоящие из атомов, также имеют только эти качества, т.е. форму, объём, вес, но отнюдь не вкус, не запах, не цвет, которые существуют лишь во мнении. И разновидности запаха и вкуса обусловлены разновидностями атомов. Атом колючий, имеющий угловатую форму, действуя на наш язык, порождает острый вкус и т.п. Поэтому ощущения вкуса или запаха порождаются от того, что атомы воздействуют на наши органы чувств. Люди сами убеждаются в том, что нет ни сладкого самого по себе, объективно сладкого, ни объективно горького, потому что одна и та же вещь одним кажется сладкой, другим – горькой. Скажем, больному желтухой мёд горек, а здоровому – сладок. Поэтому нельзя сказать, сладок мёд на самом деле или нет. Атомы имеют ограниченную величину, поскольку бытие не может делиться до бесконечности. Этим Демокрит отвечает на апории Зенона, по которым бытие могло делиться до бесконечности. Поэтому и апории Зенона оказываются в логике Демокрита недействительными. Возможна сумма какого угодно большого количества атомов – ведь даже если это число велико, оно тем не менее ограничено, потому что атом имеет хоть и очень маленькую, но всё же величину. Поэтому же и движение возможно, так как деление участка пути не бесконечно, и поэтому движение может начаться и закончиться 14 . Атомы бывают не только разной формы, но и разной величины. Сам Демокрит пишет, что существует, может быть, атом даже величиной с наш мир. Не знаю, как воспринимать эту фразу, – возможно, как некую дань уважения Пармениду. Возникновение нашего мира Демокрит тоже объясняет исходя из движения атомов. Сами по себе атомы существуют вечно, но нынешнее многообразие мира отнюдь не вечно и возникло в результате случайного движения атомов. Однако это движение не совсем случайно, потому что атомы сталкиваются друг с другом, и в этом столкновении проявляются некие закономерности. |
| остается, в системе, одно и то же, – и если кажется, что оно исчезло как поступательное движение, то, на самом деле, это последнее только превратилось во вращение. Движение сохраняется даже и тогда, когда мы видим тела остающимися в покое, – сохраняется не движение, а сила, если мерилом силы принять произведение из массы на скорость, или на квадрат скорости. Количество живой силы 234 , разлитое во вселенной, всегда остается постоянным. Но дело представляется совершенно иначе, если ограничить наблюдение только известным, определенным пространством. Каким образом вращательные и вихреобразные движения могут постоянно сохранять одну и ту же степень напряжения, если эфирная жидкость обладает и инерцией? Такой результат был бы понятен при совершенно свободном, ничем незамещенном, или так-называемом пустом пространстве; но в инертной сопротивляющейся среде это оказывается совершенно невозможным, так как атом, двигающийся в подобной среде, должен мало по малу терять свою живую силу, сообщая ее окружающим частицам. Если представить себе выделенным из окружающего пространства известное количество эфира, то данное количество будет одно сообщать движение инертной массе, и потому его живая сила быстро истощится. Предположить, что движение в ограниченной массе сохраняется бесконечно, вещь совершенно невозможная». Оказывается, таким образом, что Секки в конце книги забыл о том, что писал в начале. На основании собственных его соображений мы должны признать абсурдами, вещью совершенно невозможною, его утверждения: 1) что от одного движущегося атома его поступление распространяется до последних пределов (т. е. на беспредельность) эфирной среды, с перемещением всей эфирной массы по направлению поступления. – 2) что один, возбужденный движением, атом может привести в колебание неограниченную среду, и колеблемая им сфера может распространяться до бесконечности, и 3) что каждый из атомов эфира обладает способностью восстановлять свое движение вполне. Нет, раз потеряв свое движение, атом, по механической теории Секки, уже бессилен, сам собою, без внешнего импульса, восстановить свое движение. |
| Да и пишет-то он собственно «опыт естественнонаучной философии»! А между-тем он решительно отказывается от метафизики, и отказывается в выражениях иногда резких, странных... Допускает ли Секки вообще какое-либо начало движения! – Мы видели многократно, что допускает; мы видели, что он говорит «о первоначальном движении, о первичной силе движения, о движении, возбужденном этой первоначальной причиной, о причине первоначального движения 273 ; говорит о начале сцепления, о начале вещей 274 и т. и. Но по его же уверению, как (движение никогда не испытывает потери, с механической точки зрения, – точно также никогда не может произойти и создание движения 275 . Сила не создается и не может явиться из ничего, но, при посредстве эфира, испытывает безпрерывныя превращения, переходя из движения одного рода в движение другаго рода и постоянно сохраняя эквивалентность, соответствующую живой силе» 276 . Вместе с тем, – вместе с созданием, отрицается всякое и воссоздание силы. Прибегать к постоянному, ежеминутному, в каждом атоме, воссозданию силы для Секки было бы не научно. 14) Так не предположить ли того, что атом никогда не может потерять раз сообщенную ему силу движения? Не предположить ли, что два атома, прямо столкнувшееся и чрез столкновение потерявшие свое движение, не потеряли, однако ж, своей двигательной силы, которая, если разнять их и пустить на свободу, опять должна восстановить прежнее движение? – Секки, по-видимому, готов допустить это, но опять не без противоречий самому себе. По его словам, «силы составляют общую принадлежность всей мировой материи. Это – силы природы 277 . Обмен движения есть первичный факт, находящий свою причину в самой природе материи 278 . Сила считается свойством, присущим веществу» 279 . Для того чтобы атом мог действовать так, как нужно Секки, при объяснении его теории молекулярных притяжений, он, Секки, желает, чтоб «атом был возбужден достаточно сильным и продолжительным импульсом», чтобы другие противодействующее атомы не сразу истощили его силу. |
| Но Секки, как мы видели, утверждает и второе. Предположим, что один атом движется в пустом пространстве, а все прочие, лишенные всякого движения, находятся в состоянии бездеятельной инерции, Секки умозаключает, будто один движущийся атом силен двигать беспредельную массу атомов, беспредельное время и на без предельное пространство. Нам знакома эта метафизико-математическая quasi-akcuoмa. Тем не менее мы ни мало не затрудняемся назвать ее математическою фикцией, обратив против нее слово самого же Секки. Эта quasi-akcuoмa основана на ложном предположении, что первичные атомы находятся в состоянии инерции, именно абсолютно-бездеятельной. Между тем такая инерция в живом факте существенно невозможна, как мы уже доказали соображениями самого же Секки, – вследствие чего невозможно и то, чтобы инерция покоющихся атомов не оказала сопротивления действующей на нее движущей силе. Сила, своим импульсом движущая один атом, способна произвести только равносильное, с сообщенным ему, движение, не более. «Если масса приведена в движение», – читаем у самого Секки (8–9), – «то она делается способною развивать действие, равное израсходованной на нее силе, т. е. вызывать равносильное с сообщенным ей движение. Поэтому, она может преодолевать внешнее сопротивление, по длине проходимого пути, в продолжение определеннаго времени» (а не беспредельно). «Тело, приведенное в движение, или известное динамическое действие (живая сила), может, в свою очередь, сделаться причиною, или источником работы. Побежденная инерция делается способною возвращать сполна израсходованную на ее преодоление работу, подобно пружине, которая до того времени была сжата. Инерция, наподобие пружины, служит для накопления механической работы, преобразовывая ее в живую силу, так что сила есть не что иное, как настоящий резервуар работы. Инерция служит для поглощения работы движителей, превращаемой ею в живую силу, и для возвращения ее потом сполна, когда эта живая сила будет потрачена на преодоление сопротивления. Таким образом, работа и динамическое действие, живая сила и масса, движущаяся с известной скоростью, – выражения однозначущие. Масса, поглотившая, для перехода в движение, известную работу, может, в свою очередь, сделаться движущею силой и произвесть ту же работу. Количество действия 232 , которое произвело первоначальное движение, или первичная сила, остается не разрушимым (только) в системе. Возбужденное этой начальной причиной движение только изменяет свой вид, – например, из поступательного перемещения, оно может превратиться в вибрацию, или вращение, из одного тела перейти в другое, или даже в бесконечно возрастающий ряд тел 233 . Абсолютное количество живой силы всегда |
| Итак, первичным атомам нельзя приписывать «состояние бездеятельной инерции», так как их инерция всегда действенна. Г) «Затем, рассмотрим», согласно с требованием Секки, «что должно происходить в такой среде», которой все свойства и условия существования представлены им же, Секки, в хаотическом виде, – «что должно происходить в такой среде, в момент удара, произведенного какой-либо причиной, которой может быть частица, или атом самой среды, возбужденный весьма сильным импульсом», – рассмотреть это мы не усматриваем никакой возможности, тем более, что он же, Секки, не знает никакой физической силы, кроме атомов, возбужденных движением или импульсом, и один атом не может быть возбужден весьма сильным импульсом, более сильным, чем все остальные атомы, – так как, по утверждению его же, Секки, «можно с огромной вероятностью 222 полагать, что все атомы эфира обладают совершенно тождественной массой, формой (которая должна быть сферическою) и объемом, а также одинаковым вращательным движением, вследствие которого все они развивают одну и т же степень упругости, – и нет никакой достаточной причины для того, чтобы вихри (вращательные движения) образовались вокруг одних частиц предпочтительно пред другими. «Атомы эфира», утверждает он же, Секки 223 , «все обладают тождественно одинаковыми массами и скоростями движения, а следовательно, колебание их не может развить расширения ни но какому определенному направленно, так как между ними нет ни одного преобладающаго, по своей силе, центра действия». Д) Итак, объясняя себе причину молекулярных притяжений, мы не имеем права, согласно требованию Секки, представлять себе первичные атомы обладающими внутреннею упругостью, отталкивательною и другими какими-либо силами, кроме движения, – равно как не имеем права представлять, что первичные атомы находятся в абсолютном покое и лишены вращения, т. е. находятся в состоянии бездеятельной инерции, или одарены одним только вращательным движением, – не имеем, наконец, права представлять, что один какой-либо атом возбужден более сильным импульсом движения, чем остальные, так как, по выводам самого же Секки, упругость, по отношению к атомам, решительно неприложима и отталкивательною силою они не обладают: атомы не тягучи, ни гибки, ни упрут, а подчиняются лишь законам твердых тел, относительно как поступательного, так и вращательного движения; каждому атому принадлежит вращательное и поступательное движение, и, кроме этого двойного движения, атомы чужды всяких других сил – инерция атомов есть сила сопротивления стороннему движению, сила действующая, а не бездейственная; – все первичные атомы обладают совершенно тождественными массами, объемом, формою, формою именно сферическою, а при тождественно одинаковых массах такими же и скоростями движения и, в частности, одинаковым вращательным движением». |
| 20. Итак, отнесемся повнимательнее к этим словам апостола. «Вдруг» (in atomo), — говорит. Трудным кажется людям воскресение из мертвых. Но достойно удивления то, как апостол устраняет из сердец верующих кажущиеся трудности. Вот, говоришь ты, что мертвые не воскреснут. Я же говорю, что мертвые не только воскреснут, но воскреснут еще с большей быстротой, нежели ты мог возникнуть и родиться. Потому что сколько времени нужно, чтобы человек мог образоваться во чреве, чтобы мог развиться, родиться и со временем окрепнуть? Нежели то же будет и при воскресении? Нет. Но «вдруг», — говорит апостол. Многие не знают, что значит «вдруг», во мгновении, в атоме (in atomo). «Атом» производится от греческого слова «τομ», что значит деление. По-гречески атомом называется то, чего нельзя разделить. Атом может быть в теле, может быть и во времени. В теле, когда оказывается нечто такое, чего нельзя разделить, некоторая весьма маленькая частица, недоступная для деления. Также и во времени атомом называется момент столь короткий, которого нельзя разделить. Чтобы и наименее догадливые могли понять слова мои, укажу, например, хоть на камень; раздели камень на части, эти части на более мелкие камешки, камешки на крупицы, подобные песчинкам, и опять эти последние — на мельчайшие частицы до тех пор, пока, если возможно, не получишь некоторой столь малой частицы, которой уже нельзя разделить. Это атом в телах. Во времени же это бывает так. Вот, например, год делится на месяцы, месяцы на дни, дни на часы, часы опять на некоторые свои части, которые допускают деление, до тех пор, пока дойдешь до такого момента времени, до такого мгновения, где невозможно уже никакое замедление, и которого поэтому нельзя уже разделить. Это и есть мгновение (atomus) времени. Итак, вот ты говорил, что мертвые не воскреснут. Однако же, они не только воскреснут, но с такою быстротою воскреснут, что воскресение всех мертвых произойдет мгновенно (in atomo temporis). Тот, кто указал тебе на эту быстроту, тотчас же и пояснил это, добавив: «во мгновение ока». Понимал апостол, что сказал не совсем ясно: «in atomo» — и захотел выразить пояснее, чтобы было более понятно. Что такое мгновение ока? Не то это, когда мы закрываем или открываем веки, но мгновением ока называет он как бы некоторое испускание луча зрительного. Потому что лишь только ты устремишь взор, испущенный тобой луч зрения тотчас же достигает неба, где мы видим солнце, луну и звезды, отделенные от земли огромным разстоянием. Говорит также апостол о последней трубе, о последнем сигнале. «Ибо вострубит, — пишет он, — и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся». Когда говорит «мы», разумеет во всяком случае верных, воскресающих для вечной жизни. Следовательно, перемена та, так как она относится к благочестивым и святым, будет переменою к лучшему, а не к худшему. |
| В мире господствует принцип эволюции. Можно смело сказать, что эволюция, то есть развитие, совершенствование, есть смысл существования всего мира. От низших форм материя постепенно восходит к более высшим, совершенным. Какова же конечная цель эволюции? Какая форма бытия наиболее совершенная и в чем ее преимущество, в чем ее совершенство? Все многообразие жизненных форм мы должны рассматривать на фоне (если только это слово вполне подходит сюда) трех основных категорий, которые суть время, пространство, движение. Эти три основные категории бытия настолько сложны, что им почти невозможно дать вполне достаточного определения. Но сейчас мы говорим о жизни и ее смысле, поэтому достаточно сказать только, что жизнь протекает во времени и пространстве и есть какая-то особая, высшая форма движения. Жизнь – это как бы некий поток во времени и пространстве, характерной чертой которого является развитие, совершенствование форм. Каковы же эти формы? Условно обозначим основные физические элементы словом «атом», хотя давно уже знаем, что атом – далеко не первичный элемент, но так как наша речь сейчас идет не о физике, а о жизни, то для нас достаточно будет и этого термина. Тогда мы сможем условно обозначить восходящую лестницу жизни так: атом, молекула, полимер, клетка… Так мы подходим к организмам, состоящим, из этих элементов. И здесь, если мы захотим быть последовательными материалистами, невольно остановимся в недоумении перед самым характерным явлением организма – психикой. Что такое «психика», или эмоция? Из чего она состоит? Материальна она или нематериальна? Что такое боль, радость? Из чего они состоят? Можно ли их разложить хотя бы на химические элементы или на электронные волны? Психика, эмоция крепко связаны и с химическими элементами организма и его электронной природой, однако это ни то, ни другое. Что это такое в смысле материальном, мы сказать не можем. Можем говорить только о связи в той же мере, в какой чувство тяжести связывается с грузом, отягчающем руку. Поднимаясь все выше по лестнице жизни, мы естественно подойдем и к человеку. И здесь встретимся с его характерной чертой (или свойством) – разумом. О том, что такое разум можно говорить очень много. Не будем сейчас спорить о сходстве и различии таких слов и понятий, как «разум», «сознание», «самосознание». Это увело бы нас в непроходимые дебри. Никто еще не дал этим словам полного, точного, исчерпывающего и общепринятого определения. Но бесспорно одно – что это есть высшее из всего, что существует в ансамбле органической жизни. Обычно мы называем это кратко – «я». |
| Мы говорили — «некоторое понимание», потому что едва-ли когда-нибудь человек своим рассудком в состоянии будет ясно и точно представить себе субстанцию злого духа, какова она есть сама по себе. Если наша философия признает, что мы не в состоянии познать вещи в себе даже в мире физическом, то, конечно, нельзя ожидать от человека точного рассудочного познания существа злой силы. Напомним сначала читателю некоторые данные из мира физического. Во-первых мы знаем, что с открытием радиоактивности наша положительная наука отринула прежнюю гипотезу о неделимых атомах. Теперь эта гипотеза заменена другой теорией, по которой атом состоит из частиц энергии, еще более бесконечно малых, чем сам атом, — состоит из частиц, связанных между собой подобно тому, как планеты связаны в движущуюся систему. Каждый атом является сложной планетной системой со своей внутри-атомной энергией; в каждом атоме есть своя внутренняя жизнь — жизнь бесконечного движения. Но наряду с этим мы также знаем, что эти атомы формируют видимые нами тела, что бесконечное различие комбинаций этих атомов, известным образом между собой связанных, и дает бесконечное разнообразие тел физического мира. От мира неорганического перейдем к миру органическому. Основой органического мира, как мы знаем, является протоплазма — эта жизнедеятельная материя, которая творит живые клеточки и живые тела растительного и животного царств. Внутренняя жизнедеятельность этой протоплазмы, конечно, неизмеримо сложнее внутриатомной энергии неорганических тел; эту жизнедеятельность протоплазмы, образующей живые организмы, мы нашим рассудком уже постичь не можем в той степени, как мы уяснили себе жизнь движения в простом атоме. В протоплазме реагирует уже свой особый фактор энергии — фактор жизненности материи, нам пока совершенно непонятный. И, вот, мы, минуя вопрос о существе этого фактора, все-таки стремимся изучать органическую жизнь дальше, изучать её в самых различных проявлениях. Идя по этой дороге, мы наконец добираемся до объяснения причин многих инфекционных заболеваний; мы узнаем, что причиной этих заболеваний являются болезнетворные микробы — эти своеобразные микроскопические комочки протоплазмы (о которой мы только что говорили), — эти тельца с известной особой организацией, существа живые, живущие, как паразиты, в теле человека. |
|
|
