| Но истинно бесконечное не может увеличиваться. Итак, бесконечный ряд причин конечных немыслим для здравого разума». б) Не согласна с ним и гипотеза Левкиппа, Демокрита и Эпикура, по которой из случайного столкновения атомов объясняется происхождение мира. Несправедливо предполагать а) что движение принадлежит материи и составляет существенную, неотъемлемую ее принадлежность; б) чрез случайное столкновение атомов не может произойти порядок, который мы усматриваем в мире, тем менее – род человеческий, состоящий из нравственных существ. Движение принадлежит силе, а не веществу. Вещество не может приводить само себя в движение, оно остается в покое, пока сторонняя причина не приведет его в состояние движения. Ясно можно видеть сие при рассмотрении движений механических. Если несколько шаров взаимно приводят в движение друг друга, то причина их движения не заключается в них самих, а вне. При механическом движении, первая, отвне действующая причина, например рука человека, должна сообщить толчок другим вещам, чтобы они пришли в движение. Если же не будет отвне действующей причины, то и все близлежащие шары останутся в покое; только тогда, как внешняя причина приводит их в движение, оно передается от одного шара другому. Но в физическом мире есть другое движение – изнутри, это – развитие, возрастание органических существ, которое можно назвать также движением. Здесь причина движения не может ли принадлежать материи? Если внутри какого-нибудь растения или животного есть одна центральная причина движения, то есть возрастания, то сама материя не может быть такою причиною, а причина эта должна заключаться в нематериальной силе. Иначе мы опять останемся с механическим только движением. Если бы материя приводила материю в движение, один, например, атом – другой, то движение сие было бы отвне только сообщенное, иначе сказать, механическое, а не исходящее изнутри. При сем опять следовало бы спросить: откуда этот атом, или центральная причина движения имеет оное? Если скажут: внутри материи есть законы движения, то далее спросим: кто вложил в нее сии законы? Отчего предполагаемая внутри какого либо органического тела неделимая частица, или атом, не во всякое время распоряжается силою движения? Если бы сила движения принадлежала ему от себя (a se), не как сообщенное, а как собственно ему принадлежащее качество, то он постоянно владел бы, распоряжался бы сею силою. |
| Этот вывод подтверждается у Секки следующим наблюдением: «в упругой среде (каково бы ни было происхождение этой упругости), раз образовавшаяся волна 245 продолжает распространяться, без всякаго новаго действия со стороны первоначальной причины; но, по мере своего удаления от центра колебаний, все, что выигрывается ею в пространстве, проигрывается в скорости, – и это происходит до тех пор, пока вся скорость не истощится и движение вовсе не прекратится. Совершенно то же самое должно происходить, по мнению Секки, и при круговращательном движении в волнах эфира и молекулярных вихрях». Потому то, в самом объяснении молекулярных притяжений эквивалентностью действий атомов с действиями тел упругих, Секки утверждает, что вращательно и поступательно движущийся атом, ударяясь в другие подобные же атомы 246 , действует совершенно так же, как упругое тело, брошенное в среду других однородных с ним, и, в тоже время, допускает, что, под действием этих ударов, скорость его (первого атома) может увеличиваться, или уменьшаться», – что " при первом ударе атом не потеряет всей своей силы« (значит, часть силы теряет). Даже буквально Секки пишет следующее: не «трудно видеть разницу, отличающую этот способ распространения движения (неупругих атомов) от того, который имел бы место в среде, обладающей одною только упругостью». Нужно ли и возможно ли более категорическое отрицание эквивалентности действий атомов с действиями упругих тел? Б) Между тем, повторяем, эта, категорически отрицаемая самим Секки, теория эквивалентности служит у него главным основанием теории молекулярных притяжений. Для доведения этой последней теории до конца, ему нужно получить в среднем вывод и поставить среднею посылкою положение, что находящийся в поступательно вращательном движении атом, действуя эквивалентно упругому телу, развивает вокруг себя атмосферу с неоднородною плотностью, убывающею от окружности к центру, – и эта сфера может развиваться до бесконечности. Только по получении этого посредствующего вывода, ему, Секки, несколько позволительно было бы двинуться к последнему, самонужнейшему в его теории молекулярных притяжений, результату, что «два атома, или две частицы, колеблющиеся в материальной среде, стремятся сблизиться между собою, не вследствие своей внутренней силы, но по причине неодинаковаго сопротивления движению, представляемаго средою, по различным направлениями, с того мгновения, как в этой среде, вместо одного центра действия, явилось два» 247 , – что «это стремление к сближению есть результат изменений, испытываемых плотностью среды вокруг каждых двух, смежных частиц». |
| Бергсон, по существу, продолжает ту логику, которую обозначил еще блж. Августин. Ведь если прошлое присутствует в настоящем, то именно память должна играть в этом процессе решающую роль. Именно память делает предмет тождественным самому себе в различные «промежутки» времени. Если предмет существует во времени, то он непременно должен иметь память. А память — это свойство пусть и примитивного, но сознания. Если тот же атом существует во времени, то он не только способен сохранять в своей памяти прошлое, но и устремляться в будущее. Накапливая опыт прошлого, он должен чего-то «хотеть», к чему-то стремиться. Это и есть выражение примитивной, мало осознаваемой нами жизни. Каждый атом нашего тварного мира должен «жить», пусть и совсем тонкой, никому не ведомой жизнью. Если мы изымем его из времени, сделаем нетождественным самому себе в различные «промежутки» времени, то мы просто лишим его существования. Он распадется на бесконечные «промежутки» и, в результате бесконечного дробления на «промежутки», он просто исчезнет. Нечто подобное мы видим в рассуждениях нашего отечественного философа Аскольдова, который, не допуская права материи иметь пусть и примитивное, но сознание, изымает ее из времени, приходя таким образом к довольно противоречивым выводам. В своей статье «Время и его преодоление», размещенной в журнале «Мысль» за 1922 год, Аскольдов пишет: «Ответить на вопрос, что такое время – это то же, что ответить на вопрос, что такое изменение… Время и изменение не связаны друг с другом, а просто есть одно и то же, лишь выражаемое разными словами и в разных аспектах мысли». И далее он замечает: «Об изменении можно говорить лишь в том случае, когда моменты изменения как-то объединены. И это объединение не представимо и мыслимо иначе, как в сознании или через сознание. Область материальных изменений, если отмыслить от нее сознание наблюдающего субъекта, в сущности потеряла бы свою изменчивость». Интересно продолжение данного хода мыслей. «Дерево, камень, кристалл, молекула, атом и т.п., понятые лишь во внешнем содержании своей материальности, и вне наблюдающего их сознания, могут быть поняты лишь как совершенно внешнее рядоположение взаимно иных моментов. |
| Вообще же, во взглядах многих современных западноевропейских педагогов и русских их последователей замечается то крайне опасное заблуждение, что воспитание должно состоять в развитии только природных сил человека и может идти независимо от религии, даже христианской. Но к чему приводит подобное воспитание, отрешенное от христианской религии, наглядно показывает самая действительность. По словам французского писателя Альфреда Фулье, во Франции, которая более всех заботилась об удалении Закона Божия из школ, число преступлений детей необыкновенно увеличилось, именно со времени введения обязательного обучения в 1881 г., и преобладающее число преступлений падает на учившихся в школах светских, а не церковных. И сам Фулье причину этого видит в том, что слишком много заботятся о развитии ума, мало обращая внимания на образование сердца и воли. Прекрасно изображены последствия безрелигиозного воспитания в повести английской писательницы Марии Корелли «История детской души» (изданной на русском языке К. П. Победоносцевым). Безрелигиозное воспитание называется в этой книге преступлением, худшим детоубийства. Какие тяжелые мучения испытывал мальчик Лионель, которому никогда не говорили о Боге или говорили о Нем только в отрицательном смысле, видно из следующего молитвенного обращения его к Неведомому им Богу пред совершением самоубийства: «Всемогущий Атом! — тихо начал он. — Я хочу молиться, хотя я еще никогда не молился и не знаю, как молятся другие… Может быть, ты не можешь слышать меня. А если бы и мог, то не захотел бы, — но все же я ведь чувствую, что есть ктото, кому я должен высказать себя... О, милый Атом! Если же в конце концов откроется, что ты вовсе не Атом, а Бог, Бог живой, добрый, любящий, сострадательный ко всем бедным людям, которых Он сотворил, ты и меня пожалеешь... ты поймешь, отчего я иду искать тебя... ведь я не виновен в том, что мне жить здесь так страшно, что я так хочу знать, есть ли что лучше этого мира, в котором мы никогда не можем сберечь себе то, что мы любим, где все подлежит смерти и забвению... О, если ты Бог, я знаю, тебе будет жаль меня! Я всегда так хотел верить в тебя как в Бога, и так бы любил тебя — если бы они не запрещали!.. Они не хотели, чтобы я видел в Тебе Бога, я чувствую Тебя, но не знаю, могу ли верить своему чувству. И вот, это я узнать хочу — и другого пути нет... Кто бы Ты ни был, Ты, Который создал небо, и звезды, и солнце, и море. И цветы, и всю красоту — иду к Тебе! Если ничто созданное Тобою не погибает, и мне Ты не дашь погибнуть... Ты взыщешь меня — и я найду Тебя... Жить так страшно... а к Тебе идти мне не страшно, Господи!..» |
| В античности Д. был известен не только глубиной учения, но и красотой слога своих произведений. Цицерон противопоставляет Д. «темному» Гераклиту ( Cicero. Div. II 133), Тимон из Флиунта именует его «пастырем слов» (Fr. 826), а Дионисий Галикарнасский из всех греч. философов назвал Д., Платона и Аристотеля наиболее красноречивыми (Fr. 827). Приметами стиля Д. были краткость, ритмическая организация фразы, аллитерации, ассонансы, неологизмы, широкое использование риторических антитез: атомы и пустота; макрокосм-Вселенная и микрокосм-человек. О началах Атомы и пустота - первоначала бытия, согласно учению Д. Атом (τομος - неделимый) есть мельчайшее тело, неизменное и неделимое, поскольку внутри него нет пустоты. Пустота (κενν) существует как пространство, к-рое разделяет атомы между собой и в к-ром они движутся. Введение понятия атома считается реакцией на проблему деления до бесконечности, обсуждавшуюся Зеноном Элейским ; если бы атомов не было, процесс деления любого физического тела был бы бесконечен, и мы получили бы одну конечную вещь, состоящую из бесконечного количества частей, что абсурдно. Пустоту Д. именовал также «небытием», отказавшись от элейского постулата о несуществовании небытия. При этом бытие и небытие Д. считает существующим «на самом деле» (τε); благодаря такому подходу реальность признавалась Д. и за бытием, и за пустотой (небытием). Атом понимается как бытие, нечто, тело, полнота (Fr. 197). Пустота обозначается понятиями «небытие», «ничто», «бесконечность». Атомы и пустота, бытие и небытие существуют на равном основании: «Бытие существует не более, чем небытие» (Fr. 7; то же: Arist. Met. I 4). Этот принцип «исономии» (букв.- равноправия) является универсальным в системе Д. Число атомов бесконечно, и они вечно движутся; даже внутри твердых тел они совершают колебательные движения. Первопричиной этого движения являются соударения атомов, начавшиеся в вихревом космогенезе,- космос Д. механистически детерминирован. Друг от друга одинаково плотные атомы отличаются 3 свойствами: «фигурой», «размером» и «поворотом»; 4-я отличительная характеристика - «порядок» - относится к способу соединения атомов друг с другом, вслед. чего составленные из атомов макротела обладают разнообразными качествами. Формы атомов бесконечно разнообразны, ибо, согласно принципу исономии (Fr. 147), нет основания предпочесть одну форму другой и ограничить, т. о., количество форм атомов. При этом все рассуждения о формах атомов умозрительны, ибо атом недоступен чувственному восприятию (παθς). Д. называл атомы δαι (виды), введя этот термин еще до Платона для обозначения сущности, усматриваемой лишь мыслью (Fr. 198). |
| Быть может эти электроны – Миры, где пять материков, Искусства, знанья, войны, троны И память сорока веков! Еще, быть может, каждый атом – Вселенная, где сто планет; Там все, что здесь в объеме сжатом, Но также то, чего здесь нет. Дух захватывает от перспектив, обрисованных Паскалем! Сегодня ряд ученых – физиков, занимающихся космологией, всерьез формулируют гипотезу, которая получила название «Все во всем». Суть этой гипотезы подтверждает мысль Паскаля о том, что каждый атом заключает в себе неисчислимые вселенные. Согласно гипотезе «Все во всем» каждая элементарная частица (атом) содержит в себе, так сказать, в «свернутом состоянии», целую вселенную. С точки зрения нашего мира «элементарная частица» – это мельчайшая частица вещества. А если мы проникли бы «внутрь» этой частицы, то оказались бы в мире, размеры которого вполне сопоставимы с размерами нашего видимого, материального мира, то есть «снаружи» – частица, внутри – огромный мир. Паскаль и говорит о том, что если вдуматься в бесконечность движения Вселенной, то можно содрогнуться, лишь представив себе, что материальная оболочка, в которую нас заключила природа, удерживается на грани двух бездн – бездны бесконечности и бездны небытия. «Безмолвное созерцание, – говорит он, – это начало прозревания за видимым невидимого». Апостол Павел по этому поводу добавляет: «Невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» ( Рим.1:20 ). Здесь апостол говорит о том, что через природу и творение открывается Сам Творец. Красота и устроенность материального мира свидетельствуют о Творце как об Устроителе нашего мира. Сделаем вывод. Принципиальное отличие знания (наук естественных) и веры (религиозной) состоит в следующем: 1. Знание имеет предметом своего изучения видимое и постигаемое, а вера (религия) – невидимое и непостижимое; 2. Знание основывается на опыте, а вера (религия) основывается на доверии к источнику свидетельства об истине; 3. Знание принадлежит уму, а вера (религия) – преимущественно сердцу, хотя и начинается в мыслях. |
| …слово «душа» означает здесь не платоническую бестелесную душу и не особую «часть» человека наряду с «телом», но означает, как и почти везде в Священном Писании, просто «жизнь», живого человека, живое существо 10 . Что же тогда такое «тело»? Для Библии «тело» (в особенности в антропологии апостола Павла) — это «человек» в его объективной данности, понятие «тело» подчеркивает цельность человека, а не указывает на его материальную составляющую, как в дуалистических концепциях. Это не мясо, как у греков, а человек в его цельности. Греческое слово «сома» (σμа), если буквально переводить, означает «целое»; σνολο — это «целый». Человек — это тело , потому что он «целый», он не расщепляется на куски, его нельзя разорвать на несколько частей и получить несколько людей. Если греки говорили о дихотомии (человек делится на две части — тело и душу) или трихотомии (дух, душа и тело), то Библия не делит человека, человек — это «сома». Человек — это не дихотомия, не трихотомия, а а-томия , атом (греч. αδιαρετη — «неделимый», «неразрезаемый»), он неделимый. На латинском — in-divid , человек есть «индивид», неделимый атом, тело. Но человеку только кажется, что он индивидуальность, атом. На самом деле нет: он разлагается, умирает. Единственный пример бессмертного тела — это тело Христово. Оно уже не умирает, не разлагается и не расщепляется. И наша возможность обрести подлинную индивидуальность, подлинную сущность, подлинное тело — только в соединении с телом Христовым. Это основа основ христианства в его новозаветном изложении. Достижение такой цельности , такой σμа, называется по-гречески σοτερα [сотэрия], т. е. целение , в нашем переводе — «спасение». Перевод немного неудачен… Ведь речь не о спасении в привычном смысле, речь о том, чтобы даровать человеку полную цельность, избавить его от какой-то глубинной болезни, которая называется грех. Все это замечательное богословие. Но никому даже в голову не приходит, что здесь многое упирается в лингвистику 11 . Монистическая антропология непривычна для нас опять же в силу «пропитанности» нашего христианского сознания платоническими представлениями, однако если мы попытаемся поменять свое сознание, открыть для себя библейское учение о человеке как о существе цельном, а не раздвоенном, то это и будет означать, что мы прочитаем Новый Завет по-новому. |
| Жизнь после жизни становится особенно важной в преклонном возрасте. А что же будет в той жизни? Печаль для тех, кто не потрудился здесь, кто не покаялся, кто провел жизнь безразлично, без Бога. Участь их печальна. Суд Божий нам не ведом, но ничего хорошего из рассеянной и атеистической жизни выйти не может. Есть люди, которые стремятся к Богу, тогда их стремление к старости еще более усиливается. Они уже перестали суетиться. Кто понял жизнь, тот не спешит. Не спешит на зло, зато спешит делать добро. Доктор Гааз нам заповедал это. Но это единственная спешка, которая нам заповедана. Во всем остальном спешить не нужно, оно пройдет, спешка так или иначе окажется ненужной. Важные вещи надо делать, а неважные либо отвалятся, либо окажутся незначительными. У людей взрослого возраста появляется потребность осмыслить будущее. Нужно видеть перспективу, которая только в Боге. Приведу несколько советов митрополита Антония. Накапливать мудрость, а не только знания. В былые времена разница между поколениями была легко заметна, жизнь менялась не слишком сильно, человек год за годом накапливал опыт поведения в различных жизненных ситуациях. Молодёжь могла обратиться к старшему со своими вопросами о том, чему его научила жизнь. И пожилой мог ответить, поделиться тем, чему научился сам от тех, кто с ним в свое время делился. Сейчас жизнь меняется так стремительно и вопросы молодых таковы, что пожилые просто с этим не сталкивались. Даже в области науки то, что мы когда-то учили, оказывается несостоятельным. Владыка Антоний окончил Сорбонну по специальности физика, химия, биология. Преподавателем физики был Морис Кюри, один из величайших ученых своего времени. Он изучал атом. Это было в 1934 году. В ходе последней лекции он подвел итог: я передал вам все свои знания по физике, и могу сказать лишь одно - атом никогда не удастся разделить. Это был крупнейший ученый своего времени! А сейчас любой ребенок знает, что атом разделен. Вдуматься только – это в области безразличной в эмоциональном плане. Всё уходит, весь опыт уходит вместе с жизнью, с годами. Старым зачастую просто нечем поделиться с молодежью. В том случае, если они копили знания, а не мудрость. Мудрость – нечто иное. К мудрым всегда будут обращаться, хотя знаний современной жизни у них может и не хватать. |
| Этот факт очень удобно объясняют тем, что атомы всех простых тел обладают одинаковой теплоемкостью, но они качественно различны между собой. Атом железа весит в два раза меньше, чем атом кадмия. Для нагревания атома кадмия и атома железа нужно одно и тоже количество теплоты, но очевидно для нагревание фунта железа нужно вдвое более тепла, чем для нагревания фунта кадмия, потому что в фунте железа атомов вдвое более, чем в фунте кадмия. Если бы была справедлива теория единства материи, то тогда равные по весу количества различных веществ требовали бы для своего нагревания равного количества теплоты. Представляющееся возражение, что различие теплоемкомсти может быть обусловливается различием характера соединений, а не количественным различием атомов, устраняется тем, что опыт показывает, что в телах сложных теплоемкость нисколько не зависит от характера соединений, а есть прямая функция теплоемкости элементов. Как теория единства материи ведет ad absurdum, так ad absurdum ведет и теория единства силы. Сила тяготения проявляется в том, что привлекает материальные атомы друг к другу всюду в необъятном пространстве. Сила тепла обнаруживается в том, что она сдерживает на переменных расстояниях те части, которые сила тяготения стремится сблизить. Электричество проявляется в том, что оно группирует молекулы согласно принципу сродства. Напряжение силы тяготения остается неизменным, – электрические и тепловые напряжения постоянно изменяются. Если бы теплота и электричество были особыми состояниями силы тяготения, то напряженность последней изменялась бы при превращении ее части в другие силы, но этого нет; следовательно, тяготение особый динамический деятель, а не модификация того же начала, которое в других случаях проявляется, как электричество и тепло. К тому же выводу приводят и другие факты. Сила тяготениея действует на всю массу материи, на материальный атом в его целом, электричество и тепло действуют только на периферию атомов, имеют дело лишь с их числом. Указанное выше различие между атомным весом и теплоемкостью тел объясняет это различие. |
| Что же такое теперь неделимые: клеточки, или люди? Можно ли прямо ответить на этот вопрос? Нет! Слово индивид – вошло в употребление гораздо раньше, чем получилось ясное представление о природе существ, подразумеваемых под этим понятием. Должно или вовсе исключить понятие о неделимом из органических отраслей естествознания, или же прямо соединить его с клеточкой. Ежегодно отпадают листья деревьев, с тем, чтобы, на новый год, деревья могли принести новые почки; ежедневно сменяются в человеческом теле кровяные тельца, с тем, чтобы свежие элементы могли снова начать дело своего собственного уничтожения. Таким образом, падают народы, сменяются дети людей, – и повое поколение всегда лучше познает себя и природу; сознание становится все яснее и полнее подчиняет себе атом«... В виду такого всеобщего повального уничтожения, Вирхов, не надеясь даже на свою клеточку, распадающуюся на атомы, рассчитывает опереться только на атом, как на абсолютную основу бытного. Ведь и клеточка есть только сложность оснований, а не самобытность. «Вещество клеточки», – по словам самого же Вирхова, – «в элементах своих, нисколько не различествует от вещества неорганического, неодушевленного мира; скорее оно постоянно восполняется из этого мира и снова возвращается в него, исполнив свои особенные цели. Только род расположения этого вещества, особенная группировка малейших частичек его своеобразны, но не до такой, однако же, степени, чтобы составлять противоположность с расположением и группировкой частичек тел, входящих в предмет изучения неорганической химии. Своеобразной кажется нам деятельность, особенное отправление органического вещества; но все-таки она не разнится от деятельности, известной физикам в неодушевленной природе. Вся своеобразность здесь ограничивается тем, что в самом малом пространстве заключено величайшее разнообразие комбинаций веществ, – что каждая клеточка представляет место теснейших воздействий этих комбинаций». – Итак, основанием клеточки, а, след., основанием и жизни, и всякого бытия, является атом. |
|
|
