| Дальнейшим шагом к утверждению болгар на Балканах было основание ими хринга или укрепленного аула поблизости от Шумлы, в местности Абоба. Остатки этого укрепления, в котором была столица болгарских ханов прежде основания ими новой столицы при самой подошве Балканских гор в так называемой Великой Преславе (ок. 821 г.), сделались предметом подробного изучения со стороны Русского археологического института в Константинополе 96 и бросили обильный свет на славянские древности. Но, прежде чем сообщить результаты сделанных наблюдений над раскрытой раскопками института болгарской столицей, проведем несколько дальше внешнюю историю болгарского ханства. Преемники Аспаруха до конца VII в., имя которых не сохранилось в древнем перечне, очень хорошо поняли необходимость передвижения от берегов Дуная к югу и, укрепившись на обширной равнине, представлявшей больше удобства для содержания и пастбища коней, начали, по выражению византийского летописца, шириться и надменно относиться к соседям, и грабить, и подчинять себе принадлежавшие империи селения и крепости. Чтобы обезопасить себя против новых соседей, которые начали угрожать своими наездами фракийским городам, империя принуждена была согласиться платить болгарам ежегодную дань (679). В царствование Юстиниана II (685–695) отношения Византии к болгарам становятся так серьезны, что отражаются на общей политике империи: болгарская орда перестает иметь местное значение, болгарский вопрос сливается со славянским и в этом смысле приобретает громадный политический интерес. Юстиниан отказал в выдаче болгарам дани и решился начать с ними войну, для чего перевел из Азии кавалерийские полки, так как сила болгар заключалась в коннице. Но что обращает на себя особенное внимание, это широкий театр военных действий, который обнимает предприятие Юстиниана и ближайшие последствия его похода. Прежде всего военные действия простираются на болгарское становище у Шумлы; по всей вероятности, болгаре встретили византийское войско у подошвы Балканских гор и были отражены Юстинианом. Но на этом дело не окончилось. Поход продолжался в Македонию до города Солуня, т. е. направлен был против славянских племен, которые тогда уже стояли в политическом союзе с болгарами и обязаны были служить в военной службе у хана. При этом летописец передает весьма любопытный факт, что византийское правительство воспользовалось этим походом, между прочим, для того, чтобы вывести славянскую колонию в Малую Азию, предоставив славянам свободные места в феме Опсикий. Но на возвратном пути из похода против болгар Юстиниан был окружен ими в балканских проходах и мог спастись лишь с большими потерями в сопровождавшем его отряде. Это происходило в 688 г. |
| По получении книг, изданных Московской Духовной Академией, в библиотеку оной будут высланы издания Архивной Комиссии“. б) Правления Иркутской Духовной Семинарии от 7 июля за 589: „Ученическая библиотека Иркутской Духовной Семинарии слишком бедна книгами богословского и церковно-исторического содержания, а средств для её пополнения нет никаких. Посему Правление Семинарии обращается с усерднейшей просьбой к Совету Академии, не найдёт ли он возможным пожертвовать в означенную библиотеку какие-нибудь из академических изданий“. Определил и: Предложить гг. профессорам и преподавателям Академии, не пожелает ли кто-либо из них выслать свои печатные труды и издания в библиотеки: Саратовской Губернской Архивной Комиссии и ученическую Иркутской духовной семинарии. XVII. Отношения: а) Императорского Русского Археологического Общества от 30 июня за 301; а) Восточного Института во Владивостоке от 28 июня за 527; в) Прав- —361— ления Владимирской Духовной Семинарии от 2 июля за 682; г) Канцелярии Императорского Казанского Университета от 31 июля за 2248; д) Г. Попечителя Кавказского Учебного Округа от 7 августа за 9452; е) Московского Архива Министерства Юстиции от 16 августа за 223; ж) Императорской Археологической Комиссии от 17 августа за 1461, и з) С.-Петербургского Лесного Института от 31 августа за 3337, при которых препровождены в дар Академии различные книги и брошюры. Определил и: Книги и брошюры сдать в фундаментальную академическую библиотеку, а за пожертвование их выразить от Совета Академии благодарность. XVIII. Записки О. Инспектора Академии Архимандрита Евдокима, профессоров А. Шостьина и А. Спасского и и. д. доцента иеромонаха Иосифа о выписке книг, которые они считают нужным приобрести для академической библиотеки. Определил и: Поручить библиотекарю Академии Константину Попову выписать для академической библиотеки, по справке с её наличностью, означенные в записках книги и о последующем представить Правлению Академии. XIX. Прошения окончивших в текущем году курс и оставленных при Академии для приготовления к замещению вакантных преподавательских кафедр, кандидатов богословия: |
| В заключение рецензент обращает внимание на одно замечание г. Соколова. На стр. 28 читаем: «приступая к изложению данной темы, долгом своим считаем предупредить благосклонного читателя, что в вышеизложенном объеме написать работу требуется продолжительная подготовка в этой специальной области». Такие камешки по адресу автора темы неосновательны. г. Соколов должен знать, что каждый автор темы знает, с кем имеет дело, и что никаких особенных познаний в данном случае не —459— требовалось, хотя от г. Соколова, как слушателя Археологического Института, и можно бы требовать больше, чем от совсем неподготовленного воспитанника Высшей Богословской Школы. Имея это в виду, рецензент предлагал г. Соколову обследовать в пределах данной темы одну интереснейшую картину Страшного Суда XV-XVI вв., бывшую на выставке прошлого года Московского Археологическая Института. Эта новая компоновка сюжета темы представляла интерес еще и потому, что она была открыта под наслоениями поздними, так что знакомому с историей русского искусства было интересно анализировать данную компоновку. Однако автор совершенно обошел ее молчанием и предпочел дать повторение уже известная. Не лишена работа г. Соколова и достоинств. Автор совершенно верно видел влияние народного творчества на развитие некоторых иконографических тем и не ограничился в данном случае уже известным материалом, а знакомит читателя с неизвестным дотоле слишком «жития Василия Нового», интересного по своим миниатюрам. Видно, что автор умеет и любит работать с подобным материалом. Не менее ценна постановка вопроса о древнехристианском изображении Страшного Суда. г. Соколов пытается показать, что еще античная философия имела дело с загробной участью человека. Он приводит учения философов, некоторые религиозно-доэтические сказания и этим путем делает интересной свою работу. Если бы он сумел еще показать отражение этих идей и антиципаций в монументальном искусстве, он сделал бы положительное приобретение для науки. Но нужно сказать, что эта задача очень трудная, которая требует не одного учебная года, хорошего знания древних языков и специального изучения, напр., помпейских древностей. Конечно, это не по силам начинающему работнику. Он подготовил почву, и теперь мог бы заняться обследованием данного вопроса в указанном направлении. |
| Он также просил Глубоковского отложить помещение в Энциклопедии заметки о себе, подчеркивая, что занимает кафедру еврейско-ассирийской словесности в университете и труды его – не богословского характера. В апреле 1911 г., когда шла работа над подготовкой к печати XII тома (изменение характера издания привело и к изменениям в расположении материала по томам), Глубоковский вновь обратился к Коковцеву за разрешением поместить краткую биобиблиографическую заметку о нем: «Мне решительно невозможно уклониться от непреодолимой обязанности сообщить некоторые сведения о нашем семитологе и наилучшем гебраисте. На меня пало бы несмываемое обвинение, если бы я умолчал о Вас, а Вам не м[ожет] б[ыть] неловко помещение в таком томе, где будет обширная биография Н.П. Кондакова . Позвольте мне исполнить долг редакторский пред наукой и – почтения пред Вами» 1147 . На этот раз П. К. Коковцев согласился, но просил, чтобы заметка не содержала каких-либо субъективных оценок 1148 . Статья была подготовлена студентом Петербургского Историко-филологического института А. В. Поповым (племянником Глубоковского). Отказы писать для Энциклопедии Глубоковский получил также от профессоров С.-Петербургского университета Н. Я. Марра и Η. М. Каринского 1149 , оба ссылались на занятость. «Сейчас для меня совершенно ясно, – писал Марр в конце октября 1904 г., – что при всем желании не могу сотрудничать за недостатком времени» 1150 . Вместо себя он рекомендовал своих учеников Н. Г. Адонца (по армянским вопросам) и И. А. Джавахова (Дживелегова). Последний 12 октября 1905 г. ответил Глубоковскому согласием и написал статью о главных «деятелях грузинских монастырей на Афоне» – Иоанне, сыне его Евфимии афонском и Георгии Святогорце, – помещенную в VII томе. Среди привлеченных Глубоковским авторов был и директор Русского археологического института в Константинополе академик Ф. И. Успенский. «Я думаю, что следует всячески содействовать полезному делу, к участию в котором Вы приложили силы, – отвечал он на просьбу написать статью о Крестовых походах, – поэтому я не могу иначе ответить, как согласием прислать Вам к обозначенному Вами сроку требуемую статью» 1151 . |
| В сотрудничестве с другими отечественными бактериологическими институтами, станциями и лабораториями, БИ при ИКУ находился на переднем крае борьбы с инфекционными заболеваниями. Как отмечается в «Трудах Казанского НИИЭМ (1900 - 2000)», «безусловно значимыми», помимо прочего, были и такие практические результаты деятельности института, как «качественные достижения в разработке медицинских препаратов и постепенное отлаживание противоэпидемической службы». «Результаты этой работы, - указывается далее, - проявились уже в годы Первой мировой войны. Несмотря на многочисленные вспышки опасных инфекций, распространение эпидемий на фронте и в тылу удавалось предотвращать, а смертность раненых и больных в русских военных госпиталях (11 %) оказалась ниже, чем во французских (13 %) и лишь немногим выше, чем в германских (10 %). Затем инфраструктура здравоохранения была нарушена, что привело к тяжким последствиям». с. 11] Алексеев Игорь Евгеньевич , кандидат исторических наук (г. Казань) Иллюстрации: 1.«Казань. Бактериологическая Клиника» («Kazan. Clinique bacteriologique») (БИ при ИКУ) («открытое письмо» начала XX в.). 2.Николай Фёдорович Высоцкий (1843 - 1922) (фото 2-й половины XIX в.). 3. «Карта распространения чумы в нижнем Поволжье и Приуралье, от Астраханско-Ветлянской эпидемии 1877 - 79 г. до 1911 года» карта]. Список литературы и источников: 1. [Александров А.И.] Историко-археологический музей заслуженного ординарного профессора Императорского Казанского Университета Н.Ф. Высоцкого. I. О трудах и занятиях по археологии, истории и этнографии Н.Ф. Высоцкого. Действ. члена Общ. Арх., Ист. и Этн. А.И. Александрова. - Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1906. - (1), 6 с. 2. Алексеев И. Из истории изучения в начале XX в. «историко-археологического музея» профессора Н.Ф. Высоцкого //Информационно-аналитическая служба «Русская народная линия» [Электронный ресурс]. (дата обращения: 30.01.2019). 3. Временный устав Бактериологического института. - Казань: Типо-литография Императорского Университета, 1898. - 18 с. |
| Польза от такого института для русской библейской науки и археологи Палестины вне всякого сомнения. Тогда охотно и с громадной пользой для успеха дела путешествовали бы сюда ученые профессора, талантливые художники и наши школьники, которым представилась бы тогда полная возможность и на самом деле быть «посреди учителей их послушать и вопросить о многом, что волнует их ум и тревожить сердце (Лук. П, 46). «Было бы настоящими, позором, повторим слова нашего востоковеда II. К. Коковцова, для русских ученых, как русских людей, т. е. родных по плоти и крови тем тысячам русских паломников, которые неудержимо стремятся ежегодно, не смотря ни на какие препятствия и часто со всевозможными лишениями, в Св. Землю, если бы именно этой Святой Земле в русской археологии было отведено одно из самых последних мест, особенно в настоящий момент, когда другие образованные народы готовятся усилить свою деятельность в том направлении и ими, напр., уже проектируется ряд постоянных археологических центров в самой стране и в частности в Иерусалиме 28 . Заменить этой насущной потребности в Палестине открытыми с 11 апреля 1900 года собеседовании но научным вопросам один раз в месяц в Петербурге, при Императорском православном Палестинском Обществе никоим образом нельзя: иное дело работать по научным вопросам палестинской археологии на месте в Иерусалиме и совершенно иное в Петербурге. 4) Но открытие русского археологического института в Иерусалиме-пока лишь мечта, и осуществление ее потребует более или менее отдаленного будущего, в настоящее же время весьма желательна и настоятельно необходима в Палестине хорошо устроенная научная библиотека, без которой русским ученым, приезжающим в Палестину для научных изысканий, обходиться нельзя. Существующая при наших постройках библиотека, составленная на средства Палестинского Общества, далека от желательного идеала и оставляет, в будущем ожидать многого в атом отношении. 5) Настоит, наконец, необходимость Палестинскому Обществу взять под свою опеку и палестинский музей, начало которому положил покойный о. |
| Опубликовал книги стихов «Последние мечты» (1920), «В такие дни» (1921), «Миг» (1922) и др. Всего при жизни Брюсова вышло более 80 его книг. На смерть Брюсова Саша Черный откликнулся в Париже такими словами: «Индивидуалист, изысканный эстет, парнасский сноб, так умело имитировавший поэта, парящего над чернью, и вдруг такая бесславная карьера... Красный цензор, вырывающий у своих собратьев последний кусок хлеба». 345 Рерих Николай Константинович (1874–1947) – теософ, художник и писатель. Отрекся от христианства и официально принял буддизм. Предки Рериха принадлежали древнему скандинавскому роду и переселились в Россию в начале XVIII в. Рерих учился в Академии художеств и на юридическом факультете Петербургского университета. Участвовал в деятельности Императорского Русского археологического общества, Создал серию картин: «Начало Руси. Славяне». Вместе с женой, Еленой Ивановной Шапошниковой, отправился в археологическую экспедицию по древним русским городам. Результатом поездок 1903–1904 гг. стали 90 стилизированых картин, посвященных истории Руси. В последующие годы создал множество живописных произведений на восточные темы, заимствуя сюжеты в основном из индийской мифологии. После октябрьской революции отношение Рериха к политике большевиков, особенно в области культуры, поначалу было отрицательным, но затем дружеским и теплым. С 1920 г. по 1930 г. Рерих находился в Америке, где Чикагский университет организовал его выставку. Там ему представилась возможность начать подготовку экспедиции в Центральную Азию. Правительство Советского Союза поддержало эту экспедицию. Рерих создал институт объединенных искусств с претенциозным названием «Венец мира» под лозунгом культурного сотрудничества народов мира. Этот институт должен был популяризировать восточные философско-религиозные системы и искусство. Супруги Рерихи продолжали теософскую деятельность Влаватской и Безант по распространению буддизма и йоги, т.е. плана разрушения христианства. К этому периоду принадлежат теософские записки Рериха, изложенные в подозрительной форме телепатического общения с неким несуществующим махатмой Мориа, о котором несколькими десятилетиями ранее писала Блаватская, как о своем «заоблачном учителе». |
| В Ингушетии на месте средневекового храма найдены следы еще более древнего памятника Ставрополь, 1 октября 2008 г. В горной Ингушетии второй месяц работает комплексная научная экспедиция по археолого-архитектурному изучению средневекового храма Тхаба-Ерды, сообщает Кавказский Узел, сообщает сайт Ставропольской епархии . Памятник старины – христианский храм, известный под названием Тхаба-Ерды и возникший в VIII-IX веках, стоит в горной Ингушетии, в глубине Ассинского ущелья. Джейрахский район, в котором располагается памятник, является заповедной зоной, где на небольшой территории с населением не более 2 тысяч человек насчитывают примерно такое же количество памятников древней и средневековой языческой и христианской культур. Исследовательские работы на храме проводятся Археологическим центром при министерстве культуры Республики Ингушетия, совместно с сотрудниками Московского архитектурного института. Руководит исследованиями начальник отдела инспекции Археологического центра, аспирант Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН Умалатом Гадиевым. По сообщениям пресс-службы Минкультуры Ингушетии, уже найдены новые каменные плиты с резным декором, а в технике строительстве храма выявлены не учтенные ранее переделки конструктивных деталей храма в разные хронологические периоды. Кроме того, весьма удачным оказался разбитый в северной церкви храма разведывательный археологический раскоп. Здесь открыты остатки продолжения стены абсиды северной церкви со светло-коричневой обмазкой, а также, предположительно, остатки поперечных стен еще более древнего храма, стоявшего по предположению ученых на месте храма Тхаба-Ерды. В этом же месте обнаружены слады двух пилястр и горизонтальная сланцевая выкладка на полу церкви. Более емкую и содержательную научную информацию участники экспедиции планируют получить после завершения цикла археологических работ на храме, которое намечено на конец августа текущего года. Однако в целом исследования на храме Тхаба-Ерды рассчитаны на долгосрочную перспективу и будут продолжены в 2009 году. 1 октября 2008 г. скрыть способы оплаты Подпишитесь на рассылку Православие.Ru Рассылка выходит два раза в неделю: Мы в соцсетях Подпишитесь на нашу рассылку |
| В предреволюционные годы его избирают в члены многих научных обществ: с 1904 г. он – член Общества истории и древностей российских (с 1919 – его секретарь); с 1912 г. – член Русского исторического общества; с 1915 г. – член Московского археологического общества; с 1916 г. – член Псковской археографической комиссии; в 1915 г. он выступил инициатором возрождения Исторического общества при Московском университете; общество возобновило свою деятельность с января 1916 г. (с 1921 г. Богословский – его председатель). В октябре 1916 г. историк начинает преподавать на открывшихся в Москве Высших женских богословско-педагогических курсах. После Октябрьской революции 1917 г. Богословский продолжал некоторое время преподавать в Московской духовной академии (до 1919 г.) и в Московском университете. При реорганизации университета, М. М. Богословский был переведен в штат профессоров исторического отделения факультета общественных наук (ФОН), образованного на базе бывшего юридического и историко-филологического факультетов, и проработал в этом качестве до новой реорганизации ФОН в декабре 1924 г. Когда в 1921 г. в составе научной ассоциации при ФОН МГУ был образован Институт истории (с 1926 г. – Институт истории РАНИОН), Богословский возглавил в нем секцию русской истории. 4 декабря 1920 г. Богословский был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук, а 2 апреля 1921 г. – ее действительным членом. В 1919–1923 гг. Богословский заведовал отделом XVIII в. 3-го Московского отделения I секции Единого Государственного архивного фонда; в 1921 г. состоял сначала членом Комиссии по реорганизации Государственного Исторического музея, а затем стал заведующим отделом Московской Руси и председателем Общего исторического разряда музея (1921–1929); был действительным членом Московской секции Государственной Академии истории материальной культуры, председателем ее Комиссии по истории быта (1924–1928); с 1922 г. состоял членом Центрального Бюро Краеведения по Московскому отделению и членом Экспертной комиссии (от Академии наук) при Центральной комиссии по улучшению быта ученых. В марте 1928 г. избран почетным членом Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете 902 . |
| И) От действительного члена, профессора Новороссийского Университета А.И. Маркевича рукописная карта имений Гунна и Гранов, нынешней подольской губернии, XVIII века. I) От действительного члена, настоятеля Киево-Спасской на Берестове церкви, протоиерея Кл. И. Фоменка: 1) шитое шелком изображение тела Спасителя, от плащаницы, начала XVIII века; 2–3) кусок китайской и кусок французской шелковой материи XVIII века, от риз. К) От действительного члена, законоучителя Киевского Института благородных девиц, священника Ф.Д. Хорошунова – «История Киевского Института благородных девиц», М.М. Захарченко. Киев. 1889. Л) От действительного члена, преподавателя Одесской дух. Семинарии Л.С. Мацеевича: 1–8) бронзовые ольвийские монеты; 9–10) бронзовые римские монеты Аврелиана и Максимиана; 11) Польский серебряный грош 1600 г., 12–13) Эрекционные записи князя Яблоновского Таращанским церквам: Андреевской и Покровской, 1750 г., в копиях; 14) Historia de orin et profectu controversiae Graecos inter et Latinos de processione Spiritûs Sancti, Феофана Прокоповича , 1767 г., in 8-о; 15) «Краткий и легчайший способ приобрести внутреннюю, сердечную молитву», г-жи Гион, изд. 2-е, С.-Петербург, 1822 г., in 8-о. М) От действительного члена А.А. Титова : «Летопись Двинская». Издание П. А. Фокина . Москва. 1889 г., in 8-ο. H) От члена-корреспондента, инспектора народных училищ г. Одессы и Одесского района Л.П. Шпановского – «Путешествие из С. Петербурга в Москву», Радищева, – рукопись in 4–0. О) От члена-корреспондента, преподавателя Полтавского Епархиального Женского училища В. Ковалевского – большая картина страшного суда, из Троицкой церкви села Власовки, Зеньковского уезда, полтавской губернии. Писана она, по рассказам старожилов, лет 60 тому назад, уроженцем того же села Власовки, отставным гвардейским солдатом Ливошко. Лицо Люцифера на картине намеренно испорчено церковным старостой, которого односельчане находили похожим на Люцифера. П) От члена-корреспондента, чиновника А.Ф. Новицкого: 1–2) бронзовые монеты Филиппа и Александра Македонских; 3) серебряная города Ираклии; 4) серебряная Тарентская и 5) серебряная неизвестная со львом. |
|
|
