| ГЕДИН (не двигаясь, совсем тихо). Да, да... Я знал... АРНОЛЬД. Я пришёл сказать госпоже Ванде Гедин, что пароход придёт завтра утром. Его задержала буря. ГЕДИН. Она ушла. АРНОЛЬД. Говорят, давно не было такой бури. ГЕДИН. Постойте... Постойте... (С восторженной улыбкой.) Слышите?.. Опять её голос! Что это значит... Победный гимн... Слышите... Беата! Беата!.. АРНОЛЬД (всматриваясь в Гедина). Вы больны... Вы едва держитесь на ногах. Может быть, вы бы легли на диван, профессор. ГЕДИН (пристально смотрит на него). На самоубийство надо иметь право. АРНОЛЬД. Самоубийство -- величайшее преступление. ГЕДИН. Преступление? АРНОЛЬД. Перед жизнью. ГЕДИН. Я спокоен как никогда. Может быть, и безумные бывают спокойны. АРНОЛЬД. Ваше лицо побелело как снег. Вам надо лечь. ГЕДИН. Это спокойствие конца. Но разве может быть конец теперь? АРНОЛЬД. Самоубийство -- преступное бессилие перед смертью. Капитуляция без генерального сражения. Отдача себя в позорный плен слабейшему противнику. Слышны удаляющиеся раскаты грома. Изредка вспыхивает молния. Становится светлей. ГЕДИН. Вы не знаете, что такое смерть! АРНОЛЬД. Я знаю жизнь. ГЕДИН. Не зная смерти, нельзя знать жизнь. АРНОЛЬД. Смерть -- бессильное пугало. Пугает воробьёв и детей. Деревянные колья, наряженные в страшные лохмотья. ГЕДИН (торжественно). Какое странное спокойствие, Арнольд Реллинг. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Как будто бы после победы. АРНОЛЬД. Это, может быть, от грозы... ГЕДИН (тихо). Ванда сейчас вернётся. Она должна вернуться. АРНОЛЬД. Смотрите -- зарево! ГЕДИН. Я чувствовал, что где-то близко упала молния. АРНОЛЬД. По-моему, горит лес: зарево красное. ГЕДИН (в сильном волнении). Огненный меч её... Она подняла свой огненный меч!.. АРНОЛЬД (холодно). Ветер стих, пожар скоро прекратится. ГЕДИН. Слышите? Пауза. АРНОЛЬД. Больная мечта не даёт вам покоя... ГЕДИН. Вы мечтой называете подножье трона. И боитесь поднять глаза. Боитесь увидать ту, которая на троне. (Торжественно.) Но если когда-нибудь осмелитесь. Не в силах будете оторваться. Кто хоть раз увидит лицо смерти -- навек становится её рабом. |
| ВАНДА (возбуждённо смеясь) . Я сделала открытие. АРНОЛЬД (серьёзно) . Открытие? ВАНДА. Могу указать вам ваше призвание. АРНОЛЬД. А именно? ВАНДА. Вы — проповедник. АРНОЛЬД (меняя тон) . У меня одно время была мечта поступить на сцену. ВАНДА. Вы, на сцену? АРНОЛЬД. Да. Мне казалось, что это моё призвание. Я часто мысленно сочинял драмы и сам же разыгрывал главного героя. (Улыбается.) Мать всегда замечала во мне перемену и говорила: “Ты, кажется, сегодня в новой роли”. И до сих пор иногда я чувствую себя в жизни, как на сцене. ВАНДА. Теперь я вижу, что вы художник, значит, настоящей жизни не знаете. АРНОЛЬД. Что вы! Да я уверен, что профессор знает жизнь как никто другой. ВАНДА. Вы думаете? АРНОЛЬД. Уверен. Только великие художники знают настоящую жизнь. ВАНДА. Он о жизни говорит с ненавистью. АРНОЛЬД. Это не ненависть, а ревность. ВАНДА (с чувством боли) . Ужели Эдгару жизнь пропела симфонию смерти? Вы слышали вторую часть? АРНОЛЬД. Нет. ВАНДА. Это песнь самой смерти! (Тихо.) Иногда мне кажется, что нельзя жить. Там, на горе. Если ветер поёт всегда такую песнь. АРНОЛЬД. Жизнь всякого художника — загадка. ВАНДА. Которую он способен разгадать менее, чем кто-нибудь другой. АРНОЛЬД. Во всяком случае, он гибнет, чтобы разгадать её. САДОВНИК (из сада) . Спилил. Только не знаю, довольно ли. ВАНДА (подходит к окну) . Там две большие ветви в цвету. Ты обе спилил? САДОВНИк. Нет, одну. Та, которая повыше, до окна не достаёт. ВАНДА. Ну, хорошо. Если понадобится, другую можно потом. АРНОЛЬД (подходя к окну) . Нынешний год вам придётся нанимать караульщика. ВАНДА. Вы думаете, так много будет яблок? АРНОЛЬД. Ещё бы! Весь сад в цвету. Деревья совсем без листьев, все белые. ВАНДА. Половина пустоцвет. (Наклоняется в окно, срывает ветку яблони.) АРНОЛЬД. Видите — завязь. ВАНДА (нюхает) . Почти не пахнут. Арнольд наклоняется и тоже нюхает. Пауза. Они стоят молча, оба залитые солнечными лучами. Если бы можно было поверить, что новая жизнь действительно будет… АРНОЛЬД. Будет. ВАНДА. И мы доживём? При нас? |
| АРНОЛЬД. Нет. Яблоня неподвижна. Вы, как гордая птица, взмахнули крыльями... ВАНДА. И не лечу... АРНОЛЬД. Но вот-вот и взовьётся навстречу ветру. ВАНДА (смеётся). АРНОЛЬД. Почему вы смеётесь? ВАНДА. Говорите. Не обращайте на это внимания. Я не могу сдержаться. В меня вселился бес. АРНОЛЬД. Какие у вас глаза. Я не знаю, какого цвета ваши глаза... Они переливаются... горят и гаснут... ВАНДА (смеётся). АРНОЛЬД. Вы фея жизни... В вас воплотилась вся роскошь и земли и неба... ВАНДА (смеётся). АРНОЛЬД. Смейтесь... смейтесь... Я люблю ваш смех. Ваши губы вздрагивают, как цветы от поцелуев горячего ветра... Вы торжествующая жизнь... Вы задыхаетесь здесь. Кровь ваша и жжёт, и томит вас... Вы улетите на волю. ВАНДА (смеётся громче). Ещё. Я хочу вас слушать. АРНОЛЬД. Я люблю вас. Давно. С первого дня. Люблю как мечту, как безумную грёзу о новой жизни. Я слышу трепет вашего тела. Тяжёлые косы сейчас упадут с вашей головы и рассыплются по плечам. Я хочу рыдать у ваших ног... Всё перед вами падёт ниц, как перед властной царицей. Ваша красота победит всё. ВАНДА. Говорите... Я должна слышать. АРНОЛЬД. Я смутно чувствовал всю красоту жизни. Она, как сон, носилась передо мной туманным призраком. Вы воплотили мечту. Пришли из другого мира. С радостной вестью о новой жизни... ВАНДА. Скрытая жизнь... да, да?.. (Смеётся.) АРНОЛЬД. Красавица... Ну, смейся... Что же ты не смеёшься? Твои губы вздрагивают, как цветок... Ты взовьёшься, как вольная птица... Я поднимусь за тобой... к новой, победной жизни!.. ВАНДА. И нас не коснутся там звуки страшной симфонии. АРНОЛЬД. Мы будем слышать одну симфонию жизни. (Пауза.) Ты сегодня в белом... ВАНДА (смеётся). АРНОЛЬД. Как вчера... Но за этот день пролетела вечность... ВАНДА. Начнётся ли когда-нибудь новая жизнь? АРНОЛЬД. Она началась. ВАНДА (смеётся). Теперь ты знаешь. АРНОЛЬД (хочет взять её за руку). ВАНДА. Подожди. Потом. АРНОЛЬД. Мне больно смотреть на тебя, как на ясное, голубое небо. Слышу, как кровь струится в твоём теле... Оно моё... Я знаю... |
| Ванда (смеётся). Арнольд . Вы фея 21 жизни... В вас воплотилась вся роскошь и земли и неба 22 ... Ванда (смеётся). Арнольд . Смейтесь... смейтесь... Я люблю ваш смех. Ваши губы вздрагивают, как цветы от поцелуев горячего ветра... Вы торжествующая жизнь... Вы задыхаетесь здесь. Кровь ваша и жжёт, и томит вас. Вы улетите на волю. Ванда (смеётся громче). Ещё. Я хочу вас слушать. Арнольд . Я люблю вас. Давно. С первого дня. Люблю как мечту, как безумную грёзу о новой жизни. Я слышу трепет вашего тела. Тяжёлые косы сейчас упадут с вашей головы и рассыплются по плечам. Я хочу рыдать у ваших ног... Всё перед вами падёт ниц, как перед властной царицей 23 . Ваша красота победит всё 24 . Ванда . Говорите... Я должна слышать. Арнольд . Я смутно чувствовал всю красоту жизни. Она, как сон, носилась передо мной туманным призраком. Вы воплотили мечту 25 . Пришли из другого мира. С радостной вестью о новой жизни. Ванда . Скрытая жизнь 26 ... да, да?.. (Смеётся.) Арнольд . Красавица... Ну, смейся... Что же ты не смеёшься? Твои губы вздрагивают, как цветок... Ты взовьёшься, как вольная птица... Я поднимусь за тобой... к новой, победной жизни!.. Ванда . И нас не коснутся там звуки страшной симфонии. Арнольд . Мы будем слышать одну симфонию жизни. (Пауза.) Ты сегодня в белом... Ванда (смеётся). Арнольд . Как вчера... Но за этот день пролетела вечность. Ванда . Начнётся ли когда-нибудь новая жизнь? Арнольд . Она началась. Ванда (смеётся). Теперь ты знаешь. Арнольд (хочет взять её за руку). Ванда . Подожди. Потом. Арнольд . Мне больно смотреть на тебя, как на ясное, голубое небо. Слышу, как кровь струится в твоём теле... Оно моё. Я знаю. Ванда (смеётся). Арнольд . От твоего смеха кружится голова... Я перестаю владеть собой. Ванда . Хочешь танцевать?.. Арнольд (в полузабытьи). Я унесу тебя на высочайшую гору. Ванда смеётся всё громче и громче. Они встают. Арнольд обнимает её за талию и ждёт, чтобы начать танцевать в такт. Фанни хлопает в ладоши. Карл улыбается и повторяет вальс со средины. Они делают несколько туров вальса. Арнольд бережно опускает Ванду на прежнее место. Она тяжело дышит и держится рукою за сердце. |
| ВАНДА (возбуждённо смеясь). Я сделала открытие. АРНОЛЬД (серьёзно). Открытие? ВАНДА. Могу указать вам ваше призвание. АРНОЛЬД. А именно? ВАНДА. Вы -- проповедник. АРНОЛЬД (меняя тон). У меня одно время была мечта поступить на сцену. ВАНДА. Вы, на сцену? АРНОЛЬД. Да. Мне казалось, что это моё призвание. Я часто мысленно сочинял драмы и сам же разыгрывал главного героя. (Улыбается.) Мать всегда замечала во мне перемену и говорила: " Ты, кажется, сегодня в новой роли " . И до сих пор иногда я чувствую себя в жизни, как на сцене. ВАНДА. Теперь я вижу, что вы художник, значит, настоящей жизни не знаете. АРНОЛЬД. Что вы! Да я уверен, что профессор знает жизнь как никто другой. ВАНДА. Вы думаете? АРНОЛЬД. Уверен. Только великие художники знают настоящую жизнь. ВАНДА. Он о жизни говорит с ненавистью. АРНОЛЬД. Это не ненависть, а ревность. ВАНДА (с чувством боли). Ужели Эдгару жизнь пропела симфонию смерти? Вы слышали вторую часть? АРНОЛЬД. Нет. ВАНДА. Это песнь самой смерти! (Тихо.) Иногда мне кажется, что нельзя жить. Там, на горе. Если ветер поёт всегда такую песнь. АРНОЛЬД. Жизнь всякого художника -- загадка. ВАНДА. Которую он способен разгадать менее, чем кто-нибудь другой. АРНОЛЬД. Во всяком случае, он гибнет, чтобы разгадать её. САДОВНИК (из сада). Спилил. Только не знаю, довольно ли. ВАНДА (подходит к окну). Там две большие ветви в цвету. Ты обе спилил? САДОВНИк. Нет, одну. Та, которая повыше, до окна не достаёт. ВАНДА. Ну, хорошо. Если понадобится, другую можно потом. АРНОЛЬД (подходя к окну). Нынешний год вам придётся нанимать караульщика. ВАНДА. Вы думаете, так много будет яблок? АРНОЛЬД. Ещё бы! Весь сад в цвету. Деревья совсем без листьев, все белые. ВАНДА. Половина пустоцвет. (Наклоняется в окно, срывает ветку яблони.) АРНОЛЬД. Видите -- завязь. ВАНДА (нюхает). Почти не пахнут. Арнольд наклоняется и тоже нюхает. Пауза. Они стоят молча, оба залитые солнечными лучами. Если бы можно было поверить, что новая жизнь действительно будет... |
| Хочет убрать со стула папку с нотами. ВАНДА. Я уберу. (Берёт и перекладывает её на диван.) Ну, господин Виндиг, теперь извольте сыграть ваш вальс. КАРЛ (улыбаясь) . С условием. ВАНДА (смеётся) . Нет, нет! ФАННИ. С условием, с условием. ВАНДА. Не могу же я одна. АРНОЛЬД. Я плохо танцую. КАРЛ. Эх вы, молодёжь! А мы-то в ваши годы как жили! (Садится за рояль.) КАРЛ (несколько смущаясь) . Вечер. Весь сад в цвету. По аллее задумчиво идёт молодая девушка. В белом. Рядом с ней юноша. Они без слов понимают друг друга. Им кажется, что всё поёт вокруг них. Пауза. Гедин сидит в кресле у окна. Ванда на диване. Фанни около мужа. Арнольд стоит в противоположном конце комнаты. Карл играет вальс. АРНОЛЬД (подходит к Ванде) . Вы сегодня обещали… ВАНДА. Я знаю. АРНОЛЬД. Я должен сказать вам… ВАНДА (смеётся) . АРНОЛЬД. Вы смеётесь… ВАНДА (продолжая смеяться) . Говорите, говорите… Я так счастлива. Как никогда. Это первый день моей молодости. Смотрят друг на друга. АРНОЛЬД. Вы сегодня особенная… ВАНДА. “Как цветущая яблоня”? (Смеётся.) АРНОЛЬД. Нет. Яблоня неподвижна. Вы, как гордая птица, взмахнули крыльями… ВАНДА. И не лечу… АРНОЛЬД. Но вот-вот и взовьётся навстречу ветру. ВАНДА (смеётся) . АРНОЛЬД. Почему вы смеётесь? ВАНДА. Говорите. Не обращайте на это внимания. Я не могу сдержаться. В меня вселился бес. АРНОЛЬД. Какие у вас глаза. Я не знаю, какого цвета ваши глаза… Они переливаются… горят и гаснут… ВАНДА (смеётся) . АРНОЛЬД. Вы фея жизни… В вас воплотилась вся роскошь и земли и неба… ВАНДА (смеётся) . АРНОЛЬД. Смейтесь… смейтесь… Я люблю ваш смех. Ваши губы вздрагивают, как цветы от поцелуев горячего ветра… Вы торжествующая жизнь… Вы задыхаетесь здесь. Кровь ваша и жжёт, и томит вас… Вы улетите на волю. ВАНДА (смеётся громче) . Ещё. Я хочу вас слушать. АРНОЛЬД. Я люблю вас. Давно. С первого дня. Люблю как мечту, как безумную грёзу о новой жизни. Я слышу трепет вашего тела. Тяжёлые косы сейчас упадут с вашей головы и рассыплются по плечам. Я хочу рыдать у ваших ног… Всё перед вами падёт ниц, как перед властной царицей. Ваша красота победит всё. |
| ВАНДА. Прочь! ГЕДИН. Я заставлю тебя! Хватает Ванду за обе руки. ВАНДА с криком вырывается, бежит к двери и исчезает в саду. Сильный порыв ветра, гром. ГЕДИН ( стоит ошеломлённый). Отмщение... Я знал... Я знал. Страшный удар грома. Молния ослепительно ярко вспыхивает, как будто бы в самой комнате. Гедин стоит прижимаясь к косяку двери. Длинная пауза. Слышен свист ветра. В окно хлещет дождь. Дверь с шумом отворяется. Входит АРНОЛЬД. АРНОЛЬД. Профессор! ГЕДИН ( не двигаясь, совсем тихо). Да, да... Я знал... АРНОЛЬД. Я пришёл сказать госпоже Ванде Гедин, что пароход придёт завтра утром. Его задержала буря. ГЕДИН. Она ушла. АРНОЛЬД. Говорят, давно не было такой бури. ГЕДИН. Постойте... Постойте... ( С восторженной улыбкой.) Слышите?.. Опять её голос! Что это значит... Победный гимн... Слышите... Беата! Беата!.. АРНОЛЬД ( всматриваясь в Гедина). Вы больны... Вы едва держитесь на ногах. Может быть, вы бы легли на диван, профессор. ГЕДИН ( пристально смотрит на него). На самоубийство надо иметь право. АРНОЛЬД. Самоубийство -- величайшее преступление. ГЕДИН. Преступление? АРНОЛЬД. Перед жизнью. ГЕДИН. Я спокоен как никогда. Может быть, и безумные бывают спокойны. АРНОЛЬД. Ваше лицо побелело как снег. Вам надо лечь. ГЕДИН. Это спокойствие конца. Но разве может быть конец теперь? АРНОЛЬД. Самоубийство -- преступное бессилие перед смертью. Капитуляция без генерального сражения. Отдача себя в позорный плен слабейшему противнику. Слышны удаляющиеся раскаты грома. Изредка вспыхивает молния. Становится светлей. ГЕДИН. Вы не знаете, что такое смерть! АРНОЛЬД. Я знаю жизнь. ГЕДИН. Не зная смерти, нельзя знать жизнь. АРНОЛЬД. Смерть -- бессильное пугало. Пугает воробьёв и детей. Деревянные колья, наряженные в страшные лохмотья. ГЕДИН ( торжественно). Какое странное спокойствие, Арнольд Реллинг. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Как будто бы после победы. АРНОЛЬД. Это, может быть, от грозы... ГЕДИН ( тихо). Ванда сейчас вернётся. Она должна вернуться. |
| ВАНДА. " Как цветущая яблоня " ? ( Смеётся.) АРНОЛЬД. Нет. Яблоня неподвижна. Вы, как гордая птица, взмахнули крыльями... ВАНДА. И не лечу... АРНОЛЬД. Но вот-вот и взовьётся навстречу ветру. ВАНДА ( смеётся). АРНОЛЬД. Почему вы смеётесь? ВАНДА. Говорите. Не обращайте на это внимания. Я не могу сдержаться. В меня вселился бес. АРНОЛЬД. Какие у вас глаза. Я не знаю, какого цвета ваши глаза... Они переливаются... горят и гаснут... ВАНДА ( смеётся). АРНОЛЬД. Вы фея жизни... В вас воплотилась вся роскошь и земли и неба... ВАНДА ( смеётся). АРНОЛЬД. Смейтесь... смейтесь... Я люблю ваш смех. Ваши губы вздрагивают, как цветы от поцелуев горячего ветра... Вы торжествующая жизнь... Вы задыхаетесь здесь. Кровь ваша и жжёт, и томит вас... Вы улетите на волю. ВАНДА ( смеётся громче). Ещё. Я хочу вас слушать. АРНОЛЬД. Я люблю вас. Давно. С первого дня. Люблю как мечту, как безумную грёзу о новой жизни. Я слышу трепет вашего тела. Тяжёлые косы сейчас упадут с вашей головы и рассыплются по плечам. Я хочу рыдать у ваших ног... Всё перед вами падёт ниц, как перед властной царицей. Ваша красота победит всё. ВАНДА. Говорите... Я должна слышать. АРНОЛЬД. Я смутно чувствовал всю красоту жизни. Она, как сон, носилась передо мной туманным призраком. Вы воплотили мечту. Пришли из другого мира. С радостной вестью о новой жизни... ВАНДА. Скрытая жизнь... да, да?.. ( Смеётся.) АРНОЛЬД. Красавица... Ну, смейся... Что же ты не смеёшься? Твои губы вздрагивают, как цветок... Ты взовьёшься, как вольная птица... Я поднимусь за тобой... к новой, победной жизни!.. ВАНДА. И нас не коснутся там звуки страшной симфонии. АРНОЛЬД. Мы будем слышать одну симфонию жизни. ( Пауза.) Ты сегодня в белом... ВАНДА ( смеётся). АРНОЛЬД. Как вчера... Но за этот день пролетела вечность... ВАНДА. Начнётся ли когда-нибудь новая жизнь? АРНОЛЬД. Она началась. ВАНДА ( смеётся). Теперь ты знаешь. АРНОЛЬД ( хочет взять её за руку). ВАНДА. Подожди. Потом. |
| ВАНДА. Прочь! ГЕДИН. Я заставлю тебя! Хватает Ванду за обе руки. ВАНДА с криком вырывается, бежит к двери и исчезает в саду. Сильный порыв ветра, гром. ГЕДИН ( стоит ошеломлённый ). Отмщение... Я знал... Я знал. Страшный удар грома. Молния ослепительно ярко вспыхивает, как будто бы в самой комнате. Гедин стоит прижимаясь к косяку двери. Длинная пауза. Слышен свист ветра. В окно хлещет дождь. Дверь с шумом отворяется. Входит АРНОЛЬД. АРНОЛЬД. Профессор! ГЕДИН ( не двигаясь, совсем тихо ). Да, да... Я знал... АРНОЛЬД. Я пришёл сказать госпоже Ванде Гедин, что пароход придёт завтра утром. Его задержала буря. ГЕДИН. Она ушла. АРНОЛЬД. Говорят, давно не было такой бури. ГЕДИН. Постойте... Постойте... ( С восторженной улыбкой. ) Слышите?.. Опять её голос! Что это значит... Победный гимн... Слышите... Беата! Беата!.. АРНОЛЬД ( всматриваясь в Гедина ). Вы больны... Вы едва держитесь на ногах. Может быть, вы бы легли на диван, профессор. ГЕДИН ( пристально смотрит на него ). На самоубийство надо иметь право. АРНОЛЬД. Самоубийство -- величайшее преступление. ГЕДИН. Преступление? АРНОЛЬД. Перед жизнью. ГЕДИН. Я спокоен как никогда. Может быть, и безумные бывают спокойны. АРНОЛЬД. Ваше лицо побелело как снег. Вам надо лечь. ГЕДИН. Это спокойствие конца. Но разве может быть конец теперь? АРНОЛЬД. Самоубийство -- преступное бессилие перед смертью. Капитуляция без генерального сражения. Отдача себя в позорный плен слабейшему противнику. Слышны удаляющиеся раскаты грома. Изредка вспыхивает молния. Становится светлей. ГЕДИН. Вы не знаете, что такое смерть! АРНОЛЬД. Я знаю жизнь. ГЕДИН. Не зная смерти, нельзя знать жизнь. АРНОЛЬД. Смерть -- бессильное пугало. Пугает воробьёв и детей. Деревянные колья, наряженные в страшные лохмотья. ГЕДИН ( торжественно ). Какое странное спокойствие, Арнольд Реллинг. Я никогда не испытывал такого спокойствия. Как будто бы после победы. АРНОЛЬД. Это, может быть, от грозы... ГЕДИН ( тихо ). Ванда сейчас вернётся. Она должна вернуться. |
| Он не ест и не пьет, потому что он один постится с дьяволом и жаждет крови душ. Ибо он принадлежит к тем, о которых Павел говорит, что они имеют вид богобоязненности, но силу ее отвергают, он волк в овечьей шкуре. Арнольд из Брешии, обращение которого мед, но учение которого яд, у которого голова голубя и хвост скорпиона, которого Брешия извергла, Рим отверг, Франция изгнала, которым гнушается Германия, и Италия не желает принять обратно, находится, говорят, у вас. (Имеется в виду епископ Герман Констанцский.) Остерегайтесь, прошу вас, чтобы, пользуясь вашим значением, он не причинил еще большего вреда. Ибо, раз у него есть и способность и желание вредить, он, пользуясь вашею благосклонностью, будет трижды опаснее и причинит тогда, я боюсь, неизмеримое зло. (Цитируется по кн.: А. Гаусрат. «Средневековые реформаторы». СПб., 1900 г., с. 267, 314, 315:322). 11 . Иоанн Салисберийский (писатель XII в.) об Арнольде. Арнольд, оставаясь, в Париже, толковал своим слушателям на холме святой Женевьевы Священное Писание у церкви святого Илария, где жил раньше вышеупомянутый Петр (Абеляр). Но у него были только бедные ученики и такие, которые открыто просили милостыни, переходя от одной двери к другой, и так влачили свое существование вместе со своим учителем... То, о чем учил Арнольд, вполне согласно с законом христианским, но не совместимо с действительной жизнью. Арнольд не щадил епископов за их скупость и постыдную наживу, так как они жили небезупречно и стремились кровью построить Церковь Божию... Святого Бернарда он обвинял в суетном славолюбии и упрекал его в зависти ко всем, кто стоял выше его в науке и Церкви и не примыкал к его знамени. (А. Гаусрат, с. 292−293). 12 . Арнольд во время римского восстания (свидетельство современников). Часто Арнольд держал речи на Капитолии и в общественных собраниях. Он уже открыто поносил кардиналов и говорил, что их коллегия по их высокомерию, скупости, лицемерию и порочности стала не домом Божиим, но домом торговли и вертепом разбойников; они сами занимают среди христиан места книжников и фарисеев. (Иоанн Салисберийский. Цит. по А. Гаусрату, с. 336). |
|
|
