| Занимался разысканием документов в архивах униатского капитула, доминиканского монастыря, Перемышльской консистории, в частных библиотеках и др. Собранные коллекции древних актов Зубрицкий систематически высылал в Археографическую комиссию (в 1842–51 им доставлено 270 копий и подлинников, в т. ч. документы XIII–XIV вв.) Результатом работы Зубрицкого по приведению в порядок Львовского городского архива был труд «Хроника города Львова» (1844 на польском яз.). В 1841 Зубрицкий опубликовал в журнале «Москвитянин» статью «Ученые и литературные заведения во Львове», в 1849–50 в «Журнале Министерства народного просвещения» напечатал «Летопись Львовского Ставропигиального братства». Во время революции 1848–49 оказывал содействие писателям Я. И. Головацкому, А. С. Петрушевичу и др.; опубликовал работы «Границы между русской и польской нациями в Галиции» (1849, русский перевод – 1863). В 1852 вышли в свет первые 2 тома «Истории древнего Галицко-Русского княжества» с приложением «Родословной картины» (таблицы) русских князей и царей Рюрикова поколения (охватывает историю Галицкой Руси до 1199); 3-й том, посвященный истории Галиции 1200–1337, вышел в 1855, в нем Зубрицкий изложил историю и фольклорные аргументы в пользу гипотезы о дунайской прародине славян, много внимания уделил отношениям Галицко-Волынского княжества с Польшей; 4-й том («Аноним Гнезненский и Иоанн Длугош», Львов, 1855) состоит из отрывков хроник Янко из Чарикова и Иоанна Длугоша, относящихся к событиям 1337–87. В 1862 в «Чтениях ОИДР» опубликована последняя работа Зубрицкого «Галицкая Русь в XVI столетии» (напечатана в отрывках в переводе А. А. Майкова). Лит.: Аристов Ф. Ф. Карпато-русские писатели. Т. 1. М., 1916; Пашаева Н. М. Неизданная переписка Д. И. Зубрицкого//Слав. архив. М., 1962. Т. Аристова Зыбка Люлька, детская колыбель. Представляла собой раму со слабо натянутой тканью, подвешенную за четыре веревки. Зыбку можно было качать, успокаивая ребенка. Зять Муж дочери или сестры, иногда зятьями называли и мужей племянниц и двоюродных сестер, прежде всего вообще всех свойственников мужского пола с женской стороны. Читать далее Источник: Русский народ. Этнографическая энциклопедия в 2-х томах./Главный редактор, составитель О. А. Платонов. – М.: Институт русской цивилизации, 2013. – 1 том А–Н. 792 с., илл. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Первою попыткою в этом роде была степенная книга. Составитель повести о князе Владимире, помещенной в ней говорит: «и преже сего обретаеми суть многия повести, глаголемья и пишемые, и похвалами достойно украшены, но обаче не во едином месте, но на многи части особь каяждо: ова в летописаниих, иная же инде, прочая же вкратце писана в житии его, многая же и в похвале его. И от всех сих, яко от многоразличных цветец хотящу собратися во едину словесную пленицу» 173 . Эти слова можно приложить к содержанию всей вообще «Степенной книги». Вместе с стремлением к систематическому изложению начинает отделяться более и более церковно-историческое содержание от содержания гражданской истории. Уже составители «Степенной книги» обращали особенное внимание на лица и события, имеющие ближайшее соотношение с Церковию; они подробно описывали жития лиц, прославившихся праведною жизнию, или мученическою кочиною, чудеса, совершенные ими при жизни, или бывшие от их нетленных мощей, разные монастырские происшествия, и т. д. В «Степенной книге» поименованы все митрополиты, и жития некоторых из них описаны подробно. Наконец первый возможно-полный в то время систематический опыт церковной истории представляет история иерархии Захария Копистенского, составленная в 1626 году. Но и с этого опыта еще не совсем сгладились следы летописного характера. В нем сочинитель занимается преимущественно церковно-историческим содержанием внешним, следит церковно-богослужебную сторону Христианства 174 . 1 Скончался св. Владимир в 1015 г. по Р. Хр.; мощи его находятся в Киево-Печерской Великой церкви, в приделе Архангела Михаила. 21 Поучение Епископом, всем Христолюб. Князем и всем Правовер. Христ. Ркп. Сбор. Сослов. 860, полов. XVI в. Поучение относится ко времени Татар. Господства, – о чем упоминается в нем. 22 Напр. Ркп. Сол. Сборн. 813, л. 48 на об. Поучен. русское, приписанное Златоусту; также: лист 542. В Сбор. 839 есть даже замечательная статья под заглавием: «Последование о причащении св. воды», л. 147 на об. |
| Через нисколько лет учитель Владимиров берет уже себе жену – дочь одного из Нижегородских протоиереев, предупреждая ее, что врачи сулят ему смерть от чахотки. Таким образом, род Лаврских и здесь вобрал в себя сливки духовной аристократии по образованию; невесту себе дед мой Василий Григорьевич брал у протоиерея – воспитанника «Невской Семинарии» Матвея Филиппова Филиппова. Вот вам хроника дома Лаврских, восходящая до XVIII столетия». Вот схематический итог сказанного: См. след. стр. 804 Александра Ивановна Лаврская – в девичестве Дубровина, сестра Антонины Ивановны, письма к которой архимандрита Феодора были уже напечатаны. О сестрах Дубровиных и об отношении к ним архим. Феодора см. [ 3 , 21 , 10 ] и соответствующие места самых писем. 805 Архимандрит Феодор был назначен в Петербургский Цензурный Комитет 11-го января 1858 г. Тут с ним имел дело, как с цензором, Добролюбов. Как человек противных убеждений, он, конечно, не мог понять о. Феодора, но в разговоре с товарищем своим о. В. В. Лаврским, выражал благодарность о. Феодору за его «благородное» и «деликатное» отношение в цензурных столкновениях. – Сам о. Феодор ценил Добролюбова выше Чернышевского, с которым тоже имел дело, – называя последнего каким-то ломанным (из рассказов Анны Сергеевны Бухаревой). 806 Состав VII курса (1854–1858 г. г.) Казанской Духовной Академии таков: магистры: Алексей Степанович Павлов , Василий Андреевич Орлов, Василий Иванович Соколов, Валериан Викторович Лаврский, Иван Денисович Знаменский. Кандидаты с правом на магистра: Петр Матвеевич Залесский, Яков Иванович Фортунатов, Григорий Яковлевич Покровский. Кандидаты: Петр Васильевич Аквилонов, Александр Семенович Кузнецов, Александр Григорьевич Воскресенский, Николай Яковлевич Аристов, Александр Степанович Троянский, Димитрий Львович Кузнецов, Тихон Алексеевич Горизонтов, Григорий Яковлевич Порфирьев, Виктор Егорович Благовещенский, Василий Иванович Калатузов, Николай Феодорович Глебов, Феодор Дмитриевич Кудеевский, Александр Степанович Верещагин. Студенты: Василий Григорьевич Терсинский, Лазарь Петрович Беляев, Александр Николаевич Благодаров, Феодор Яковлевич Волков, Михаил Иларионович Масловский, Иван Андреевич Шишов. Многие из этих лиц отличились на разных поприщах (см.: П. В. Знаменский , – История Казанской Духовной Академии, Вып. 3-ий, стр. 392–402). Курс этот считался в летописях Академии «образцово-дисциплинированным» (id., стр. 209). Архимандрит Феодор, бывший в Казанской Академии инспектором с 1855 по 1858 г., особенно сблизился с этим курсом и пользовался у него уважением и любовью, чему способствовали и старания о. инспектора ввести своих студентов в светские дома (ср. id., стр. 203). |
| Дворянин А-в, о котором Достоевский говорит как о самом отвратительном примере того, «до чего может опуститься и исподлиться человек», также реальное лицо. Это арестант Павел Аристов. Достоевский кратко, но в полном соответствии с действительными фактами рассказывает о его деле. Аристов был осужден «за ложное возведение на невинных лиц государственного преступления» (с. 275). В деле из архива III Отделения «По доносу дворянина Аристова о существующем в С.-Петербурге тайном обществе» подробно излагается история этого человека. На каторге, презираемый всеми арестантами, он продолжал доносить на товарищей. В деле Аристова хранится его собственноручное письмо от 1 января 1853 г. в III Отделение. В письме он просит ходатайствовать за него перед Дубельтом, который «был так милостив при отправлении моем в дальний край Сибири», и говорит: «Вот уже четыре года прошло, как я страдаю. Неужели заблуждения неопытного юноши не позволяют взрослому человеку высказать весь пламень святой любви к царю-отцу и отечеству? Мне наскучила жизнь в ничтожестве, хочется умереть в рядах воинов на Кавказе!». В post-scriptum " e Аристов не забывает добавить: «Страшная нужда заставляет меня просить его превосходительство Леонтия Васильевича Дубельта помочь мне сколько-нибудь высылкою денег на необходимые мне нужды». На письме помета: «Оставить без ответа». Вслед за этим Аристов, которому «наскучила жизнь в ничтожестве», совершает другие отчаянные поступки. В январе 1853 г. «за намерение составить фальшивый билет и имение при себе для сей цели фальшивой печати» («Он упражнялся у нас отчасти и в фальшивых паспортах», — пишет Достоевский на с. 486) он был наказан розгами. В августе того же года Аристов решился на побег, описанный Достоевским в IX главе второй части. Побег этот он совершил не один, а с «особого отделения арестантом Куликовым» (с. 486), по Статейным же спискам — Александром Кулишовым, 52 лет, осужденным за убийство в «особое отделение». «Цыган, конокрад и барышник» Куликов — Кулишов остался у Достоевского в памяти на долгие годы. В наброске романа о Князе и Ростовщике (1870) влюбленная в Князя Хромоножка, изнасилованная и брошенная им, становится затем жертвой беглого каторжника Кулишова. Есть упоминания о нем в набросках «Смерть поэта» и в планах «Жития великого грешника» (1869–1870). Он же явился прообразом Федьки-каторжного в «Бесах». Об Аристове же Достоевский говорит как о «феномене» среди преступников (с. 275), а в черновых записях к «Преступлению и наказанию» Свидригайлов именуется А-овым. Писатель, очевидно, имел в виду Аристова как образец сходного нравственного падения. |
| Н.Я. Аристов Николай Яковлевич Аристов (1834–1882) Известный русский историк и публицист. Родился в селе Стеньшино Липецкого уезда Тамбовской губернии, в семье священника. Получил высшее образование в Казанской духовной академии. Под влиянием известных ученых – слависта В. И. Григоровича и, особенно, историка А. П. Щапова – занялся изучением русской истории. В 1858–1861 гг. преподавал в Симбирской семинарии, с 1861 г., выйдя из духовного звания, жил в Санкт-Петербурге. Защитил магистерскую диссертацию «Промышленность Древней Руси» (1866). В 1867 г. был приглашен доцентом в Казанский университет, а в 1869 г. занял профессорскую кафедру в Варшаве. Степень доктора получил за диссертацию «Московские смуты в правление царевны Софии» (1871). В 1873 г. перешел в Харьковский университет, а в 1875 г. занял кафедру русской истории и получил должность инспектора в Нежинском историко-филологическом институте. Делегат нескольких археологических съездов, член Московского археологического общества (с 1869 г.). Разделяя народнические и просветительские взгляды своего учителя А. П. Щапова , Н. Я. Аристов считал дворянство и чиновничество отрицательными силами в истории. Больше всего он интересовался историей народной массы, ее идеалами и движениями. Он одним из первых обратился к изучению экономической истории времен Киевской Руси, истории народных движений. Он также занимался исследованием древнерусских летописей, в том числе церковно-исторических аспектов их содержания; изучая развитие русской исторической науки, народный быт и фольклор. Кроме того, Н. Я. Аристов посвятил основательную работу историческому значению творчества великого русского писателя Н. В. Гоголя; принимал активное участие в работе Археографической комиссии и этнографического отдела Русского географического общества. Вниманию читателей предлагается книга известного русского историка и публициста Н. Я. Аристова (1834–1882), в которой представлен обзор древне-русских летописей, рассказывающих о первых годах после принятия христианства на Руси. Исследуется церковно-историческое содержание летописей, анализируется взгляд древнерусских летописцев на разнообразные события в мире. По содержанию летописей описывается нравственное и религиозное состояние Руси того времени, подчеркивается недостаточная готовность тогдашнего русского общества к пониманию великих идей Христа. |
| К.Д. Головщиков Давно собирая материал о жизни и ученых трудах вообще всех родившихся и живших в Ярославской губернии, я настолько скопил уже его (более чем о 1000 лицах), что решаюсь выпускать от времени до времени небольшие отделы из своей работы. Выделив ныне из общей массы тех ученых, которые первоначальным своим образованием обязаны Ярославской семинарии, био-библиографические данные я помещаю здесь пока только о тех из них, которые избрали для своей специальности не духовную дорогу, и из этих таких, которые не находятся уже теперь в живых. Список их располагаю в алфавитном порядке. К. Головщиков Аристов Андрей Петрович Аристов Андрей Петрович – Андрей Петрович род. в 1812 г. в с. Новом Молотского уезда, где отец его был священником. После Ярослав, семинарии окончил он курс в Московской духов, академии со степенью магистра и в 1836 г. определен преподавателем семинарии в Тверь. Прослужив там около двух лет, он назначен был (19 мая 1838 г.) профес. философии в Демидовский лицей в Ярославле; но со введением нового устава Лицея оставлен был в 1846 г. за штатом, а в начале 60-х годов умер. Из литературных трудов его известны: 1) «О влиянии народного духа на философию». М. 1889. 2) «Философия составляет существенную потребность человеческого духа». М. 1840. 3) «О философско-религиозных учениях Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля» М. 1846. Лекции своим студентам лицея читал он: Логику по Бахману; Психологию – по Карусу, Вейссу и Шульцу; историю философии – по Риттеру и Теннеманну и нравственную философию – по Шлейермахеру и Зайлеру. Аристов Евмений Филиппович Аристов Евмений Филиппович – Сын дьячка села Полетаева, Мологского уезда; родился он в 1806 г. Окончив после Ярославской семинарии курс в 1830 г. в Московской медико-хирургической академии, он удостоен был звания «лекаря 1-го отделения по медицинской и ветеринарной частям», при чем награжден золотой медалью и тогда же командирован в центральный в Саратове холерный комитет, а в 1831 г. определен ординатором Брест-Литовского военного госпиталя. |
| Rusinko E. Straddling borders. Literature and Identity in Subcarpathian Rus’. University of Toronto Press. 2003. P. Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity. Subcarpathian Rus’, 1848-1948. Harvard University Press, 1978. Miller A. The Ukrainian Question. The Russian Empire and Nationalism in the Nineteenth Century. Central European University Press, Budapest – New York. 2003. См. Байцура Т. Закарпатоукраинская интеллигенция в России в первой половине XIX века. Словацьке neдaroriчhe видавництво в Бpamicлabi. 1971. С. 21. Аристов Ф.Ф. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва. 1995. С. 16. См. Miller A. The Ukrainian Question. The Russian Empire and Nationalism in the Nineteenth Century. Central European University Press, Budapest – New York. 2003. P. 22. Ibidem. Байцура Т. Закарпатоукраинская интеллигенция в России в первой половине XIX века. С. 168. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. Ужгород. 1929. С. 4. Избранные сочинения Александра В. Духновича. Унгваръ-Ужгородъ. 1941. С. 9. Rusinko E. Straddling borders. Literature and Identity in Subcarpathian Rus’. University of Toronto Press. 2003. P. 17. Цит. по: Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity… P. 50. См. Федор П. Очерки карпаторусской литературы. Ужгород. 1929. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. С. 24. Encyclopedia of Rusyn History and Culture. Revised and Expanded Edition. Edited by Paul Robert Magocsi and Ivan Pop. P. 101. Др. Hяpaдiй. Д. О. Александръ Духновичъ//В память Александра Духновича 1803-1923. Ужгород. 1923. С. 9-11. Haraksim L. Z dejin ukrajincov na vychodnom Slovensku. Martin. 1957. S. 20. Цит. по: Францев В.А. К вопросу о литературном языке Подкарпатской Руси. Ужгород. 1924. С. 7. Там же. С. 3. Archiv Ústavu T.G. Masaryka (AÚTGM), fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1920, krabice 400. Меморандум, преподнесенный депутацией крестьянского сословия автономной Карпатской Руси. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . |
| Преосвященный ходатайствовал пред Св. Синодом об открытии женской общины и укреплении за оной жертвуемой земли. Сам же, своим святительским благословением, разрешил Аристову приступить безотлагательно к производству необходимых построек. Аристов, заручившись архипастырским сочувствием к намерению Неониллы, поспешил приступить к работам. Но тут, как и всегда в таких случаях, враг мира и любви посеял между Аристовым и Неониллой Борисовной недоразумение, относительно выбора места для устройства обители. Но вскоре, это недоразумение прекратилось, благодаря имени преподобного Серафима Саровского . Было следующее обстоятельство: девица из дворян Матрена Васильевна Загарина, земля которой была смежна с названным «Мокрым местом» или «Кряжева сечь», лет сорок жившая тут в своем маленьком домике (впоследствии купленном графом Шереметьевым), была огорчена до глубины души разногласием между строителем и основательницей общины. Она с молодых лет хорошо знала преподобного Серафима, бывала у него в Сарове, руководилась его советами, а после его кончины всегда усердно его поминала и во всех своих затруднениях просила его помощи. Так поступила она и теперь. Однажды вечером, перед сном помолившись Богу, они просила преподобного Серафима указать, где он благословит устроить обитель. Уснувши, она видит преподобного Серафима молящегося на коленях на том самом месте, где теперь построен соборный монастырский храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Она подошла к нему со слезами и спросила, где он благословит соорудить обитель? Старец отвечал: «матушка, не беспокойся! здесь, здесь, здесь», повторил он трижды, «на этом месте благословил Бог быть обители». Тотчас она проснулась вся в слезах, и поблагодарила Бога и преподобного Серафима. Призвав к себе всех, живущих с нею в доме, она объявила им о бывшем ей сновидении. Валериан Владимирович Аристов не дал веры этому сновидению, и не внял просьбам Загариной. Неонилла плакала и молилась. Валериан Владимирович уже окончательно избрал местом для обители урочище «Романовку» в лесу, отстоящем от Кряжевой сечи в двух верстах, как более удобное и более отдаленное от села, а главное, более возвышенное. Он уже начал возить строительные материалы, выстроил сперва маленькую деревянную часовню, затем стал ставить амбар и погреб. Неонилла уже больше не спорила, но своих убеждений не оставляла, и наложила на себя и своих сестер пост и молитву. Двенадцать дней продолжалась эта искренняя молитва, слезы ручьями лились из очей Неониллы. Она взывала к Матери Божией открыть Аристову Свою волю и указать место, избранное для основания обители. И вот, в двенадцатую ночь над Кряжевой сечью спустился с неба свет, и стало там так светло, что на селе можно было читать. Свет этот был виден издалека, так как ночь была темная, осенняя. В это время, поставленный Аристовым амбар разрушился, стал рушиться и погреб, а погребная яма мгновенно залилась водой. Тогда Аристов понял, что это наказание свыше. |
| Видно, что худо знал Преосвященного г. Аристов, когда пишет об нем, что он был впоследствии ректором С.-Петербургской дух. Академии, и тут прибавляет еще ложь, что его не любили студенты и там, и распространили сатирическую картинку с его изображением и надписью: «Виждь труд мой и прилежание мое»... Очевидно, все это сочиняет г. Аристов сам. Стыдно и невежественно профессору не знать о дальнейшей судьбе своего учителя и ректора... Мне кажется, что сам Аристов более всякого смешон: он лорнетку поставляет признаком аристократизма!.. Правда, что покойный Владыка ходил иногда с лорнеткой, но он был довольно близорук, а очков не носил и боялся носить, чтобы окончательно не испортить свои глаза и не приучить их к постоянной искуственной помощи; в лорнетку он смотрел только иногда, когда нужно было смотреть. Владыка в Казанской академии страдал очень глазами, о чем и писал он моему родителю, но письмо это потеряно. Здесь в Уфе я слышал, наоборот, противоположные отзывы о Владыке Агафангеле, как ректоре Казанской академии. Догматическое Богословие он читал прекрасно; лекции свои всегда говорил наизусть, внятно, не торопясь, так что все можно было услышать и понять. С студентами обращался мягко и отечески; не любил одного: пьянства и распутства, и за это наказывал строго. Рассказывал мне наш Уфимский кафедральный протоиерей П. П. Желателев, который и теперь протоиерействует: «Однажды, я оскользнулся в бане, упал и расшиб себе руку – предплечную кость; меня снесли в больницу; там принялись выправлять руку; боль была нестерпимая, я мучился и кричал от боли; о. ректор сам присутствовал, утешал меня, целовал, плакал. Часто он ходил ко мне, пока я был нездоров, приносил и присылал мне различных лакомств; однажды прислал даже лучшего виноградного вина целую бутылку и велел выпивать мне по полурюмке. Прохворал я до каникул; товарищи мои разъехались и мне захотелось уехать домой; о. ректор велел сыскать мне подводу с попутчиком; подводу нашли; о. ректор сам вышел провожать меня и усадил в повозку, прося меня извещать его с дороги о моем путешествии... Он дал мне и подорожников». |
| Да и действительно судили его за это судом тяжким враги его. Видно, что худо знал Преосвященного г. Аристов, когда пишет об нём, что он был впоследствии ректором С.-Петербургской дух. Академии, и тут прибавляет еще ложь, что его не любили студенты и там, и распространили сатирическую картинку с его изображением и надписью: «Виждь труд мой и прилежание мое»… Очевидно всё это сочиняет г. Аристов сам. Стыдно и невежественно профессору не знать о дальнейшей судьбе своего учителя и ректора… Мне кажется, что сам Аристов более всякого смешон: он лорнетку поставляет признаком аристократизма!… Правда, что покойный Владыка ходил иногда с лорнеткой, но он был довольно близорук, а очков не носил и боялся носить, чтобы окончательно не испортить свои глаза и не приучить их к постоянной искусственной помощи; в лорнетку он смотрел только иногда, когда нужно было смотреть. Владыка в Казанской академии страдал очень глазами, о чём и писал он моему родителю, но письмо это потеряно. Здесь в Уфе я слышал, наоборот, противоположные отзывы о Владыке Агафангеле, как ректоре Казанской академии. Догматическое Богословие он читал прекрасно; лекции свои всегда говорил наизусть, внятно, не торопясь, так что всё можно было услышать и понять. Со студентами обращался мягко и отечески; не любил одного: пьянства и распутства, и за это наказывал строго. Рассказывал мне наш Уфимский кафедральный протоиерей П.П. Желателев, который и теперь протоиерействует; «однажды я оскользнулся в бане, упал и расшиб себе руку – предплечную кость; меня снесли в больницу; там принялись выправлять руку; боль была нестерпимая, я мучился и кричал от боли; о. ректор сам присутствовал, утешал меня, целовал, плакал. Часто он ходил ко мне, пока я был нездоров, приносил и присылал мне различных лакомств; однажды прислал даже лучшего виноградного вина целую бутылку и велел выпивать мне по —670— полурюмке. Прохворал я до каникул; товарищи мои разъехались и мне захотелось уехать домой; о. ректор велел сыскать мне подводу с попутчиком; подводу нашли; о. |
|
|
