| К.Д. Головщиков Давно собирая материал о жизни и ученых трудах вообще всех родившихся и живших в Ярославской губернии, я настолько скопил уже его (более чем о 1000 лицах), что решаюсь выпускать от времени до времени небольшие отделы из своей работы. Выделив ныне из общей массы тех ученых, которые первоначальным своим образованием обязаны Ярославской семинарии, био-библиографические данные я помещаю здесь пока только о тех из них, которые избрали для своей специальности не духовную дорогу, и из этих таких, которые не находятся уже теперь в живых. Список их располагаю в алфавитном порядке. К. Головщиков Аристов Андрей Петрович Аристов Андрей Петрович – Андрей Петрович род. в 1812 г. в с. Новом Молотского уезда, где отец его был священником. После Ярослав, семинарии окончил он курс в Московской духов, академии со степенью магистра и в 1836 г. определен преподавателем семинарии в Тверь. Прослужив там около двух лет, он назначен был (19 мая 1838 г.) профес. философии в Демидовский лицей в Ярославле; но со введением нового устава Лицея оставлен был в 1846 г. за штатом, а в начале 60-х годов умер. Из литературных трудов его известны: 1) «О влиянии народного духа на философию». М. 1889. 2) «Философия составляет существенную потребность человеческого духа». М. 1840. 3) «О философско-религиозных учениях Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля» М. 1846. Лекции своим студентам лицея читал он: Логику по Бахману; Психологию – по Карусу, Вейссу и Шульцу; историю философии – по Риттеру и Теннеманну и нравственную философию – по Шлейермахеру и Зайлеру. Аристов Евмений Филиппович Аристов Евмений Филиппович – Сын дьячка села Полетаева, Мологского уезда; родился он в 1806 г. Окончив после Ярославской семинарии курс в 1830 г. в Московской медико-хирургической академии, он удостоен был звания «лекаря 1-го отделения по медицинской и ветеринарной частям», при чем награжден золотой медалью и тогда же командирован в центральный в Саратове холерный комитет, а в 1831 г. определен ординатором Брест-Литовского военного госпиталя. |
| Rusinko E. Straddling borders. Literature and Identity in Subcarpathian Rus’. University of Toronto Press. 2003. P. Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity. Subcarpathian Rus’, 1848-1948. Harvard University Press, 1978. Miller A. The Ukrainian Question. The Russian Empire and Nationalism in the Nineteenth Century. Central European University Press, Budapest – New York. 2003. См. Байцура Т. Закарпатоукраинская интеллигенция в России в первой половине XIX века. Словацьке neдaroriчhe видавництво в Бpamicлabi. 1971. С. 21. Аристов Ф.Ф. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва. 1995. С. 16. См. Miller A. The Ukrainian Question. The Russian Empire and Nationalism in the Nineteenth Century. Central European University Press, Budapest – New York. 2003. P. 22. Ibidem. Байцура Т. Закарпатоукраинская интеллигенция в России в первой половине XIX века. С. 168. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. Ужгород. 1929. С. 4. Избранные сочинения Александра В. Духновича. Унгваръ-Ужгородъ. 1941. С. 9. Rusinko E. Straddling borders. Literature and Identity in Subcarpathian Rus’. University of Toronto Press. 2003. P. 17. Цит. по: Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity… P. 50. См. Федор П. Очерки карпаторусской литературы. Ужгород. 1929. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. С. 24. Encyclopedia of Rusyn History and Culture. Revised and Expanded Edition. Edited by Paul Robert Magocsi and Ivan Pop. P. 101. Др. Hяpaдiй. Д. О. Александръ Духновичъ//В память Александра Духновича 1803-1923. Ужгород. 1923. С. 9-11. Haraksim L. Z dejin ukrajincov na vychodnom Slovensku. Martin. 1957. S. 20. Цит. по: Францев В.А. К вопросу о литературном языке Подкарпатской Руси. Ужгород. 1924. С. 7. Там же. С. 3. Archiv Ústavu T.G. Masaryka (AÚTGM), fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1920, krabice 400. Меморандум, преподнесенный депутацией крестьянского сословия автономной Карпатской Руси. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . |
| Да и действительно судили его за это судом тяжким враги его. Видно, что худо знал Преосвященного г. Аристов, когда пишет об нём, что он был впоследствии ректором С.-Петербургской дух. Академии, и тут прибавляет еще ложь, что его не любили студенты и там, и распространили сатирическую картинку с его изображением и надписью: «Виждь труд мой и прилежание мое»… Очевидно всё это сочиняет г. Аристов сам. Стыдно и невежественно профессору не знать о дальнейшей судьбе своего учителя и ректора… Мне кажется, что сам Аристов более всякого смешон: он лорнетку поставляет признаком аристократизма!… Правда, что покойный Владыка ходил иногда с лорнеткой, но он был довольно близорук, а очков не носил и боялся носить, чтобы окончательно не испортить свои глаза и не приучить их к постоянной искусственной помощи; в лорнетку он смотрел только иногда, когда нужно было смотреть. Владыка в Казанской академии страдал очень глазами, о чём и писал он моему родителю, но письмо это потеряно. Здесь в Уфе я слышал, наоборот, противоположные отзывы о Владыке Агафангеле, как ректоре Казанской академии. Догматическое Богословие он читал прекрасно; лекции свои всегда говорил наизусть, внятно, не торопясь, так что всё можно было услышать и понять. Со студентами обращался мягко и отечески; не любил одного: пьянства и распутства, и за это наказывал строго. Рассказывал мне наш Уфимский кафедральный протоиерей П.П. Желателев, который и теперь протоиерействует; «однажды я оскользнулся в бане, упал и расшиб себе руку – предплечную кость; меня снесли в больницу; там принялись выправлять руку; боль была нестерпимая, я мучился и кричал от боли; о. ректор сам присутствовал, утешал меня, целовал, плакал. Часто он ходил ко мне, пока я был нездоров, приносил и присылал мне различных лакомств; однажды прислал даже лучшего виноградного вина целую бутылку и велел выпивать мне по —670— полурюмке. Прохворал я до каникул; товарищи мои разъехались и мне захотелось уехать домой; о. ректор велел сыскать мне подводу с попутчиком; подводу нашли; о. |
| Символичным в этом отношении можно считать стихотворение с говорящим названием «Я русский!», написанное одним из ведущих карпато-русских поэтов и литераторов второй половины XIX в. священником Ю. Ставровским-Попрадовым в 1871 г., когда положение угорских русинов стало стремительно ухудшаться в связи с резко усилившейся мадьяризацией: Сердце бьёт внутренним жаром За Святую Русь и кровь, Рот мой пользуется даром Говоренья русских слов! Литература Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. М., 1916. Добрянский А.И. О современном религиозно-политическом положении австро-угорской Руси. М., 1885. Карпатская Русь. Литературно-публицистический альманах. Выпуск 2. Составители:А.В. Фатула, М.Ю. Дронов. Москва: Граница, 2017. Федор П. Очерки карпаторусской литературы. Ужгород, 1929. Францев В.А. Из эпохи возрождения Угорской Руси. Львов: Издание Галицко-Русской Матицы, 1902. Шевченко К.В. Славянская Атлантида. Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине XX вв. Москва: Regnum, 2011. Haraksim L. K sociálnym a kultúrnym dejinám Ukrajincov na Slovensku do roku 1867. Martin, 1957. Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity. Subcarpathian Rus’ 1848-1948. Harvard University Press, 1978. См. Шевченко К.В. Славянская Атлантида. Карпатская Русь и русины в XIX – первой половине XX вв. Москва: Regnum, 2011. С. 56. Францев В.А. Из эпохи возрождения Угорской Руси. Львов: Издание Галицко-Русской Матицы, 1902. С. 3. Там же. Там же. С. 4. Там же. Magocsi P.R. The Shaping of a National Identity. Subcarpathian Rus’ 1848-1948. Harvard University Press, 1978. P. 50. См. Федор П. Очерки карпаторусской литературы. Ужгород, 1929. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. М., 1916. С. 24. Haraksim L. K sociálnym a kultúrnym dejinám Ukrajincov na Slovensku do roku 1867. Martin, 1957. S. 182. Аристов Ф.Ф. Указ. соч. С. 147. Добрянский А.И. О современном религиозно-политическом положении австро-угорской Руси. М., 1885. С. 12. Карпатская Русь. Литературно-публицистический альманах. Выпуск 2. Составители:А.В. Фатула, М.Ю. Дронов. Москва: Граница, 2017. С. 9. |
| Преосвященный ходатайствовал пред Св. Синодом об открытии женской общины и укреплении за оной жертвуемой земли. Сам же, своим святительским благословением, разрешил Аристову приступить безотлагательно к производству необходимых построек. Аристов, заручившись архипастырским сочувствием к намерению Неониллы, поспешил приступить к работам. Но тут, как и всегда в таких случаях, враг мира и любви посеял между Аристовым и Неониллой Борисовной недоразумение, относительно выбора места для устройства обители. Но вскоре, это недоразумение прекратилось, благодаря имени преподобного Серафима Саровского . Было следующее обстоятельство: девица из дворян Матрена Васильевна Загарина, земля которой была смежна с названным «Мокрым местом» или «Кряжева сечь», лет сорок жившая тут в своем маленьком домике (впоследствии купленном графом Шереметьевым), была огорчена до глубины души разногласием между строителем и основательницей общины. Она с молодых лет хорошо знала преподобного Серафима, бывала у него в Сарове, руководилась его советами, а после его кончины всегда усердно его поминала и во всех своих затруднениях просила его помощи. Так поступила она и теперь. Однажды вечером, перед сном помолившись Богу, они просила преподобного Серафима указать, где он благословит устроить обитель. Уснувши, она видит преподобного Серафима молящегося на коленях на том самом месте, где теперь построен соборный монастырский храм в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». Она подошла к нему со слезами и спросила, где он благословит соорудить обитель? Старец отвечал: «матушка, не беспокойся! здесь, здесь, здесь», повторил он трижды, «на этом месте благословил Бог быть обители». Тотчас она проснулась вся в слезах, и поблагодарила Бога и преподобного Серафима. Призвав к себе всех, живущих с нею в доме, она объявила им о бывшем ей сновидении. Валериан Владимирович Аристов не дал веры этому сновидению, и не внял просьбам Загариной. Неонилла плакала и молилась. Валериан Владимирович уже окончательно избрал местом для обители урочище «Романовку» в лесу, отстоящем от Кряжевой сечи в двух верстах, как более удобное и более отдаленное от села, а главное, более возвышенное. Он уже начал возить строительные материалы, выстроил сперва маленькую деревянную часовню, затем стал ставить амбар и погреб. Неонилла уже больше не спорила, но своих убеждений не оставляла, и наложила на себя и своих сестер пост и молитву. Двенадцать дней продолжалась эта искренняя молитва, слезы ручьями лились из очей Неониллы. Она взывала к Матери Божией открыть Аристову Свою волю и указать место, избранное для основания обители. И вот, в двенадцатую ночь над Кряжевой сечью спустился с неба свет, и стало там так светло, что на селе можно было читать. Свет этот был виден издалека, так как ночь была темная, осенняя. В это время, поставленный Аристовым амбар разрушился, стал рушиться и погреб, а погребная яма мгновенно залилась водой. Тогда Аристов понял, что это наказание свыше. |
| Видно, что худо знал Преосвященного г. Аристов, когда пишет об нем, что он был впоследствии ректором С.-Петербургской дух. Академии, и тут прибавляет еще ложь, что его не любили студенты и там, и распространили сатирическую картинку с его изображением и надписью: «Виждь труд мой и прилежание мое»... Очевидно, все это сочиняет г. Аристов сам. Стыдно и невежественно профессору не знать о дальнейшей судьбе своего учителя и ректора... Мне кажется, что сам Аристов более всякого смешон: он лорнетку поставляет признаком аристократизма!.. Правда, что покойный Владыка ходил иногда с лорнеткой, но он был довольно близорук, а очков не носил и боялся носить, чтобы окончательно не испортить свои глаза и не приучить их к постоянной искуственной помощи; в лорнетку он смотрел только иногда, когда нужно было смотреть. Владыка в Казанской академии страдал очень глазами, о чем и писал он моему родителю, но письмо это потеряно. Здесь в Уфе я слышал, наоборот, противоположные отзывы о Владыке Агафангеле, как ректоре Казанской академии. Догматическое Богословие он читал прекрасно; лекции свои всегда говорил наизусть, внятно, не торопясь, так что все можно было услышать и понять. С студентами обращался мягко и отечески; не любил одного: пьянства и распутства, и за это наказывал строго. Рассказывал мне наш Уфимский кафедральный протоиерей П. П. Желателев, который и теперь протоиерействует: «Однажды, я оскользнулся в бане, упал и расшиб себе руку – предплечную кость; меня снесли в больницу; там принялись выправлять руку; боль была нестерпимая, я мучился и кричал от боли; о. ректор сам присутствовал, утешал меня, целовал, плакал. Часто он ходил ко мне, пока я был нездоров, приносил и присылал мне различных лакомств; однажды прислал даже лучшего виноградного вина целую бутылку и велел выпивать мне по полурюмке. Прохворал я до каникул; товарищи мои разъехались и мне захотелось уехать домой; о. ректор велел сыскать мне подводу с попутчиком; подводу нашли; о. ректор сам вышел провожать меня и усадил в повозку, прося меня извещать его с дороги о моем путешествии... Он дал мне и подорожников». |
| Аще убо обретох благодать пред Тобою, молю, да даси ему сие. Вверяя себя и весь дом свой заступлению Ваших святых молитв, с отменным уважением и преданностию имею честь быть»... В ответ на это курьезное письмо я писал 10 декабря: «Настойчивое требование достопочтенейшей Марии Ивановны, ее же обращение бысть к мужу ее, мною исполнено: священник Панков представлен к награждению камилавкою». 6 числа некто Рыжков обратился ко мне из Весьегонска с телеграммою следующего содержания: «Капитан русской армии Владислав Роман Пашкович, католического вероисповедания, умер в Весьегонске, отказав часть имения православной церкви, выразив желание быть погребенным по православному обряду, с отпеванием в церкви и сорокоустом, в чем духовенство отказало. Родные усопшего просят Ваше Преосвященство разрешить погребение, ответив телеграммой на имя протоиерея собора». В тот же день на эту телеграмму я отвечал также телеграммою на имя соборного протоиерея: «Католика, не присоединившегося к православию, отпевать по чиноположению православной церкви не разрешается» 783 . 9 ч. получено было мною письмо из Уфы от прот. Е. Н. Соловьева; от 30 сентября о. протоиерей писал мне: «Статью г. Аристова о Щапове я читал в том же 1882 г. и сделал из нее выписку. Много ложного и намеренно извращенного в этой статье. Об отношениях преосвящ. Агафангела к покойному Щапову Аристов положительно ложно пишет. Преосвящ. Агафангел никогда не стеснял своих воспитанников монашеством, даже, напротив, отговаривал их, когда обращались к нему с подобным пожеланием. Закупка преосвященным раскольнических книг и рукописей будто была подделкою к Архиепископу Григорию 784 ... с чего это взял г. Аристов? Кто это открыл ему? Рукописи и книги раскольничьи ему нужны были для изучения раскола по самым их документам. Он должен был приступить к чтению лекций по расколу, почти не учась ему. Каково было приняться за этот бесполезный труд 45-летнему ректору, обремененному другими обязанностями? Очень не мудрено, что он не удовлетворял на первых порах ученой любознательности своих питомцев слушателей; очень не мудрено, что он руководствовался записками и сочинениями преосвящ. Григория. Тогда предмет этот разработан не был. Не верю, чтобы преосвященный относился худо и о светской литературе, чтобы он называл ее обширнейшей пустотой. После него остались все русские классики: Пушкин, Гоголь, Лермонтов и пр., все журналы и статьи 60-х и 70-х годов. В своей записке «о мертвых языках» он отводит большое место для светских наук. Он первый исправлял сочинение Писемского, именно, повесть «Тюфяк» и направил его к печати. Что преосвященный, разводя и рассаживая академический сад, давал наименования некоторым местам малороссии, сибири и т. п., то естественно это была шутка во время сих работ. Можно, таким образом, осудить и гениального патриарха Никона за названия подмосковных местностей Иерусалимскими именами. Да и действительно судили его за это судом тяжким враги его. |
| Прошло две недели. Дарья Артамоновна сильно заболела и, чувствуя приближение смерти, пожелала напутствования и принятия св. Христовых Таин; перед этим она приказала вынуть из своей котомки подушку, в которой хранились приготовленное ею на смерть платье и капитал, ей принадлежащий. Все это она передала Неонилле в полное ее распоряжение, ровно, и тот широкий кожаный пояс, в котором она носила золотые полуимпериалы и которые по ее воле, после ее смерти и сняла с ее окоченевшего тела Агриппина Петровна. Еще нашла икону в жестяном киоте, под которой хранились кредитные билеты и 12 золотых империалов. Эти золотые империалы она приказала употребить на ее похороны. Похороны были богатые, и доселе их помнят в Давыдове. Погребена она близ сельский церкви, где и ныне указывают старожилы на ее могилу, рядом с могилой сестры Неониллы Борисовны, Прасковьи Борисовны Захаровой. Таким образом, из далекой Сибири явилась в село Давыдово личность, невидимо призванная на помощь Неонилле, которая, получив нужные для основания обители средства, без замедления приступила к исполнению воли Владычицы. Первым делом Неониллы Борисовны было найти человека умного, верного для покупки ни его имя земли, для передачи ее после общине, которому так же можно было бы поручить постройки, необходимые для устройства обители. Выбор ее пал на Валериана Владимировича Аристова, жившего в своем небольшом имении в селе Кирюшине с двумя родными сестрами, девицами, отказавшимися, как и он сам, от жизни семейной. Это было в начале 1850 года; Валериан Владимирович приобрел покупкой как всю Кряжеву сечь, так и многие близлежащие земли. Из актов известно, что до специального размежевания земель села Давыдова, в числе владельцев общей дачи находились коллежская регистраторша Суровцева и надворная советница Лазарева. В 1850 году Аристов приобрел их участки: от первой 123 ½ десятины, и в 1851 году от второй 185 ½ десятин, всего 309 десятин, лугов 28 и лесу 202 десятины. В 1851 году 11 февраля прибыл на Нижегородскую епархию преосвященный Иеремия. Аристов обратился к нему за советом и благословением, и представил ему того же года 24 марта все крепостные акты в подлиннике, обещая на все 309 десятин выдать дарственную запись на имя женской общины в честь иконы «Утоли моя печали», которую он имеет намерение основать при селе Давыдове, о чем и просил Его Преосвященство ходатайствовать пред Св. Синодом, обязуясь принять на себя первоначальную постройку деревянной церкви, келлий и ограды, и также содействовать, по мере возможности, сооружению в той общине каменного храма. Преосвященнейший Иеремия принял ходатайство Аристова благосклонно и, со свойственной ему ревностью, дал этому делу надлежащий ход 7 июня 1851 года. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АРИСТОВ Федор Федорович (14.10.1888, г. Варнавин Костромской губ., совр. пос. Варнавино Нижегородской обл.- 5.11.1932, Москва), историк, этнограф, географ, литературовед. Род. в дворянской семье, отец - профессор Военно-медицинской академии. А. закончил Кадетский корпус, в 1912 г.- историко-филологический фак-т Московского ун-та и экономическое отд-ние Московского коммерческого ин-та. Постоянно живя в Москве, был одним из организаторов и председателем студенческого об-ва «Славия», генеральным секретарем одноименного всеслав. политического об-ва, принимал участие в работе многочисленных слав. культурно-просветительских орг-ций: Галицко-русского об-ва, Русско-чешского об-ва памяти Я. Гуса, Русско-хорватского об-ва им. Ю. Крижанича, львовского об-ва им. М. Качковского и др. В 1908 г. редактировал ж. «Славянский путешественник», с 1909 г. сотрудничал в газ. «Прикарпатская Русь» (Львов), с 1913 г. заведовал слав. отделом в ж. «Русский архив». В 1915 г. редактировал ж. «Славянское объединение», в к-ром печатались доклады и речи участников «Общеславянских трапез» - культурно-просветительских собраний слав. об-в в Москве. Публиковал статьи под псевдонимами Сатин, Славянолюбов, Всеславянский. В начале первой мировой войны ушел на фронт добровольцем, выполнял обязанности военного корреспондента. Закончил Александровское военное уч-ще (1915), где затем служил курсовым офицером. После Октябрьской революции 1917 г. критиковал политику большевиков в отношении Церкви, образования и армии. В 1918-1920 гг. преподавал в Тифлисском ун-те, в 1920-1922 гг. жил в Феодосии, в 1922-1932 гг.- в Москве, работал библиотекарем в школе ФЗУ при ткацкой фабрике «Трехгорка», завучем в мастерских Гжельской керамической школы, преподавал в МГУ, Московском ин-те востоковедения, Ин-те журналистики. В 20 - нач. 30-х гг. подвергался обыскам, во время к-рых был конфискован ряд сочинений А. Похоронен на Ваганьковском кладбище. |
| Русофильская традиция, заложенная творческим наследием русинских будителей XIX века, стала фундаментом национальной идентичности карпатских русинов и важным идеологическим обоснованием их борьбы за национальную самобытность в крайне неблагоприятных политических и социально-экономических условиях. «Наш русский народ, окруженный чужими, большей частью враждебно относящимися к нему народами, жил здесь, у подножия Карпат, в продолжении веков… русской культурой и христианской верой, поддерживаемый непоколебимой верой в лучшее будущее, ожидаемое им с Востока, от его брата, Русского великана, – говорилось в меморандуме депутации крестьянского сословия Карпатской Руси, направленном президенту Масарику 10 февраля 1920 г. – Наш народ не переставал надеяться, что рано или поздно он непременно должен слиться хотя бы только культурно со своим могучим братом, родным ему по языку и вере. Эта чистосердечная мысль культурного единства с великим русским народом спасала нас до начала всемирной войны от полного народного ослабления…» ЛИТЕРАТУРА Аристов Ф.Ф. Литературное развитие Подкарпатской (Угорской) Руси. Москва. 1995. Аристов Ф.Ф. Карпато-русские писатели. Александр Васильевич Духнович. Ужгород. 1929. Байцура Т. Закарпатоукраинская интеллигенция в России в первой половине XIX века. Словацьке neдaroriчhe видавництво в Бpamicлabi. 1971. Др. Hяpaдiй. Д. О. Александръ Духновичъ//В память Александра Духновича 1803-1923. Ужгород. 1923. Избранные сочинения Александра В. Духновича. Унгваръ-Ужгородъ. 1941. Федор П. Очерки карпаторусской литературы. Ужгород. 1929. Францев В.А. К вопросу о литературном языке Подкарпатской Руси. Ужгород. 1924. Archiv Ústavu T.G. Masaryka (AÚTGM), fond T.G. Masaryk. Podkarpatská Rus 1920, krabice 400. Меморандум, преподнесенный депутацией крестьянского сословия автономной Карпатской Руси. Encyclopedia of Rusyn History and Culture. Revised and Expanded Edition. Edited by Paul Robert Magocsi and Ivan Pop. University of Toronto Press, 2005. Haraksim L. Z dejin ukrajincov na vychodnom Slovensku. Martin. 1957. |
|
|
