| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КОРЕССИЙ Георгий [греч. Γεργιος Κορσσιος] (после 1566 или 1570 - после 1659/60), греч. врач и богослов-полемист. К. происходил из аристократической к-польской семьи, перебравшейся на о-в Хиос. Изучал медицину и философию в Падуе, в 1609-1615 гг. работал преподавателем в Пизе, а также какое-то время был практикующим врачом в Ливорно. В это время он безуспешно пробовал с помощью своего, по оценке Г. Подскальски, «дилетантского» памфлета о крепком теле (1612) участвовать в споре о новых идеях Г. Галилея. После возвращения на Хиос (ок. 1620) К. окончательно отошел от медицины и обратился к преподаванию богословия. На запрос о предоставлении ему места учителя в греч. общине Венеции он получил в 1627 г. отрицательный ответ (на это место был взят Митрофан Критопулос ). Из многочисленных, по большей части неизданных, произведений К. этого времени первым вышел из печати «Диалог об исхождении Св. Духа», к-рый К., вероятно, вел с лат. монахом (членом одного из нищенствующих орденов) ( Legrand. Bibl. hell. XVIIe. T. 1. P. 240-243, N 168, существуют лат. переводы). 2-е издание патриарх Иерусалимский Досифей II Нотара со своим делением на главы осуществил спустя долгое время после смерти К. Неск. сохранившихся в рукописях произведений содержат сведения о хронологии жизни К. С 1631 г. К. продолжительное время находился в К-поле, имея целью участие в противостоянии с протестантами, в чем ему помогало знание языков (латинского, итальянского). К. принял вызов на диспут о Filioque и о пресуществлении (см. Преложение Св. Даров , Транссубстанциация ) с посольским проповедником А. Лежером. Жесткая правосл. позиция К. вызывала недовольство протестантствующего патриарха Кирилла I Лукариса , в то время как патриархи Нектарий К-польский и Досифей Иерусалимский держались высокого мнения о К. В результате диспутов с Лежером К. составил пространные трактаты (не опубликованные до сих пор) о предопределении , а также посвященные учению о Евхаристии . После сент. 1638 г. К. по просьбе Кирилла II Контариса сделал набросок окружного послания, направленного против «Исповедания» Кирилла Лукариса. |
| Построить систему православной догматики, начертать ее план возможно только на основании единственного ее начала — правильного понятия о ее предмете, потому что наука должна быть верной копией своего предмета; должна, следовательно, соответствовать ему и в разделении своем на составные части. Предмет православного догматического Богословия нам известен: это суть догматы веры, или, если обратим внимание на их содержание, это суть такие истины веры, которые, относясь непосредственно к существу христианской Религии, содержат в себе учение о Боге и Его отношении к миру и в особенности к человеку. Но христианская Религия есть не только союз Бога с человеком, какой был союз первобытный, к которому Господь призвал человека, вместе со всеми прочими духовными существами, чрез самое их сотворение, а союз именно восстановленный после падении человека, союз, к которому призван непосредственно только падший человек, и призван чрез искупление во Христе Иисусе, потому и догматы христианские, излагающее учение о Боге и Его отношении к миру и в особенности к человеку, двух родов. Одни содержат учение о Боге и Его отношении к человеку общем (naturali, ordinario), какое имел и имеет Бог и ко всем прочим существам мира, и которое выражается в двух действиях Божиих: творении и промысле. другие заключают в себе учение о Боге, собственно как Искупителе человека, и об отношении Его к человеческому роду особенном (supranaturali, extraordinario), известном под именем великого дела нашего спасения . Первые истины принадлежат христианской Религии, как религии, и имели бы место и в религии первобытной, если бы человек доселе сохранил ее; последние — исключительно как Религии христианской, восстановленной. Такое разделение христианских догматов было самое общеупотребительное у древних Отцов Церкви, которые совокупность догматов первого рода обыкновенно означали словом — Θεολογα — богословие, а совокупность догматов последнего рода словом οκονομα — таинство искупления или домостроительство (Еф. 3:9). Оставалось оно общеупотребительным в Церкви православной и во все последующее время: «она имеет обычай», — писал в своем «Исповедании кафолической и апостольской Церкви восточной» Митрофан Критопул, бывший к концу XVUU века патриархом александрийским, — «разделять учение свое догматическое на богословие простое ( θεολογα απλ ), и на богословие , касающееся искупления ( θεολογα οκονομικ ). Вследствие всего этого и в настоящее время православное догматическое Богословие может быть разделено на две главные части: I) на учение о Боге в самом себе и общем отношении Его к миру и в частности к человеку, т.е. творении и промысле ( θεολογα απλ ), и II) на учение о Бо г е , собственно как Искупителе человеков , и особенном отношении Его к человеческому роду, т.е. таинстве искупления ( θεολογα οκονομικ ). |
| Михаил. Керулл. Epist. in Basnaguu Thesauro T. III, p. 1, p. 277. Приведем замечание на этот случай одного из древних наших святителей, митрополита Леонтия: «Господь говорит в Евангелии: блюдитеся от кваса фарисейска и саддукейска: а ученики помышляли в себе: это значит, что мы хлебов не взяли. Уразумев же Иисус помышления их, сказал им: как же вы не разумеете, что я не о закваске хлебной сказал вам (Матф. 16:6—11)? Итак, вот и ученики, услышавши о закваске, тотчас вообразили, что речь о хлебе (αρτος), и Учитель их дает разуметь, что с понятием хлеба (αρτος) естественно соединяется понятие закваски: тогда разумеша, яко не рече хранитися от кваса хлебнаго. но от учения фарисейска и саддукейска (- 12)» (об опреснок., в Хр. Чт. 1850, I, 128). Подробнее и в опровержение возражений см. у Митрофана Критопула; Confess. Ecclesiae Oriental. сар. IX, p. 90 et squ., Helmst. 1671. Иустин, Аполог. 1, гл. 66, в Хр. Чт. 1825, XVII; Ириней adv. haer. IV, n. 4, 6; Кирилл. иерус. поуч. тайнов. IV, 1—6; Амврос. de Sacram. IV, c. 4: tu forte dicis: meus panis est usitatus... Так — 1) папа Иннокентий I писал: presbyteri fermentum a nobis confectam, per acolythos accipiunt, ut se a nostra communione, maximo illo die, non indicent separatos, — quod per parochias fieri debere non puto, quia non longe portanda sunt Sacramenta (Epist. XXV, ad Decent, c. IV, n. 8); 2) o папе Мелхиаде в жизнеописании его замечено: hic fecit, ut oblationes consecratae per ecclesiae ex consecrata episcopi dirigerentur, quod declaratur fermentum (Vita Melchiad. in Libr. pontificiali); 3) o папе Сирицие также замечено: hic constituit, ut nullus presbyter missas celebraret..., quod nominatur fermentum (Ibid. Vita Siric.). Μυστρια τελουσι... δια αζυμων κα τ αλλο μρος το μυστηρου διυδατος μνευ, Haeres. XXX, n. 16. Каковы: Sirmondus, Disquisitio de azymo an. 1651; Cotelerius, Monum. eccles. Graecae II, p. 108. 138; Pagitis, Critic. in Baron. an. CCCXIII, n. 15; Binghamus, Orig. eccles. XV, c. 2, § 5; Klein., Hist. eccles. t. I, p. 430 и др. |
| Как видно из вышеприведенных соборных определений, в них не было полного исчисления Священных книг, преимущественно же решался поднятый Критопулом и Лукарисом вопрос о неканонических книгах и их авторитете. Отцы собора возмущены были тем, что эти книги приравнивались к обычным произведениям естественного разума, исключались из состава Священного Писания и назывались апокрифами. Эти три положения протестантского характера и осуждаются соборами. 1) Неканонические книги должны быть считаемы не «естественными и обычными ( εθνικ και ββηλα)», а «добрыми и назидательными ( καλ και ενρετα)» (по Константинопольскому собору). 2) Они, наравне со всеми другими каноническими книгами, должны считаться неизменной частью Священного Писания и в этом смысле каноническими. 3) Умалчивается об авторитете книг Варуха, Послания Иеремии, второй и третьей книг Ездры; неизменной частью Священного Писания признаются и неканонические отделы из книги прор. Даниила. 4) Из общего соборного положения о неизменности библейского кодекса можно делать вывод, что все неканонические отделы и в других книгах (Есфири, 2 Паралипоменон, Псалтири) также признаются частью Свящ. Писания. Косвенный вывод, пожалуй, можно делать, что и книга Варуха, Послание Иеремии и вторая книга Ездры, как находящиеся в греческой Библии, должны быть признаваемы также частью Свящ. Писания. Но третья книга Ездры, не находящаяся в греческой Библии, едва ли могла соборами признаваться «неизменной частью Свящ. Писания». 5) Умолчано о термине «богодухновенность» в приложении к неканоническим книгам, термине, который, как видно было из всей предыдущей истории ветхозаветного канона, имеет здесь существеннейшее значение. Таким образом, православный богослов освобожден от обязанности признавать неканонические книги богодухновенными наравне с каноническими и тем существеннейше отличено православное учение о ветхозаветном каноне от католического. 6) От протестантского же учения православное существенно отличено признанием неканонических книг неизменной частью Священного Писания, как книг священных и всегда содержимых Церковью, вызывающих общее почтение и благоговение. |
| Здесь между прочим читаем: «Если у вас есть в настоящее время какое-либо сокращенное изложение учения вашей Церкви, то мы охотно приняли бы и прочли. И мы питаем уверенность, что наши братские предложения о вере и благочестии будут иметь добрый прием у вас, так чтобы мы соединились в братской любви во Христе и стали едино в Господе и Его истине». 522 Об этих сношениях протестантов с Восточной церковью хорошо знал Кирилл, находившийся в это время в тех же странах, из которых написаны эти письма: сюда в сане архимандрита Кирилл прибыл по воле именно Мелетия для наблюдения за ходом здешних церковных дел. Конечно, Кирилл был осведомлен и по отношению к тем ответам, которые получились от Мелетия. Последний благосклонно встретил эти письма и был намерен дать делу надлежащий ход. Так, в письме к протестанту Мартину Броневскому он говорил: «Мы скорбим и должны скорбеть, что мы не столько разделены такими расстояниями стран, сколько по тем делам, где следует быть единодушными тем, которые носят имя Христа Бога. Но мы уповаем, что будет некогда время, когда и им положит конец Всевышний Промыслитель». 523 Нужно сказать, что польско–литовские протестанты прислали Мелетию и свое вероизложение, состоявшее также из 18 членов, как и «Исповедание» Кирилла. В решении дальнейших вопросов, по мысли Мелетия, отводилось значительное место и для деятельности Кирилла, который, как видно из писем Мелетия к вышеуказанным лицам, пользовался благорасположением польско–литовских протестантов. 524 Положим, эти сношения протестантов с Восточной церковью из-за скорой смерти Мелетия остались без последствий; но во всяком случае они побуждали Кирилла впоследствии не страшиться подобных же переговоров с протестантами о соединении Церквей. Быть может, и вероизложение протестантов, о котором мы упоминали, имело какое-либо значение в дальнейшей истории Кирилла. Можно утверждать, что мысль о сближении с протестантами уже и в это время заинтересовала его. Мысль эта не угасла у него и впоследствии. Известный уже нам Митрофан Критопул был отправлен Кириллом в 1617 г. |
| В его предисловии к переводу Синтагмы читаем: «богодухновенная книга вторицею новопреведеся от еллинскаго на с рукописныя книги, на пергамин древлеписанныя влто (6850) по седми лтхъ самаго живу явленно еще сущу мудрйшему оному Матею» 171 . Какое отсюда можно вывести заключение, понятно: если экземпляры, восходящие к самой ранней эпохе происхождения Синтагмы, из Греции переходили уже в другие христианские страны, – то их было достаточное количество у самих греков – прямое доказательство, – что Синтагма принята была теми, кому предназначалась, с самых, так сказать, первых моментов её появления в свете и успела уже получить обширное употребление в течение краткого периода времени. В пользу последнего предположения, кажется, говорит и то обстоятельство, что один из упомянутых рукописных кодексов, восходящих к XIV-мy веку, – именно – принадлежащий «святой Лавре (Афанасия) Афонской» и значащийся по каталогу библиотеки её под 9-м, содержит в себе уже и частный труд, ибо текст Властаря в нем сопровождается соответственными толкованиями Зонары и Вальсамона 172 . Мало того, уже в течете XIV-ro века Синтагма успела заслужить такое уважена, что ее признавали авторитетным источником для комментария других номоканонических сборников, имевших уже за собою общепризнанный авторитет в числе манускриптов, принадлежащих Бодлеянской библиотеке, есть относящийся к XIV-мy веку, – 221, Вагосс. 221, и содержащий в себе: «Νομοκνον σν θε ρμηνευθν παρ το θεοφιλεσττου νομφλακος κυρο λεξου το ριστηνο»; весь этот сборник содержит в себе на полях, в виде добавления и комментария к основному его тексту, отрывки из Властаревой Синтагмы, трактующие: «о запрещенных браках», «о метафрасте», «о возмущениях», «о Нестории», «о продаже» и проч. 173 Обширность употребления Синтагмы в рассматриваемый нами период времени подтверждается тем, что в течение этого времени появлялись уже переводы её на язык народный. Известен по крайней мере один из таких переводов: в 1498-м году – один грек, по имени Николай Кунали Критопул сделал перифрастический перевод Вла- старева сборника на язык ново-греческий. |
| Признаются только три необходимых таинства – Крещение, Евхаристия, Покаяние, остальные именуются “таинственными священнодействиями,” только по “икономии” называемыми Церковью таинствами. В частности, о миропомазании упоминается только мимоходом и не как о таинстве. Нет общего учения об Евхаристии, подчеркиваются больше подробности, хотя и существенные – квасной хлеб, причащение мирян под обоими видами, строгий евхаристический пост и т. д. Следуя св. Марку Ефесскому , Критопуло избегает схоластического выражения “пресуществление” () и говорит только о “преложении” (). Высказывается также против поклонения Св. Дарам вне совершения Божественной литургии. Определенно отвергает латинское учение о непорочном зачатии Божией Матери, и, что, пожалуй, наиболее положительно в его Исповедании, излагает учение об искуплении, хотя и без особого в него углубления и последовательности, но в общем духе святых отцов и без латинского учения о сатисфакции. Латинское влияние чувствуется у него зато в учении о семи степенях священства, включая и низшие степени. Любопытною чертою Исповедания Критопуло является наивный греческий патриотизм, выражающийся в подчеркивании того, что Христа распяли римляне и евреи, а не греки и что Христос “прославился,” когда его пожелали видеть эллины. Зато Митрофан Критопуло решительно отвергает притязания Константинопольской патриархии на особое положение и на “примат” в Церкви и настаивает на равенстве, если не всех, то, во всяком случае, четырех восточных патриархов и на том, что только Христос – Глава Церкви, ибо смертный человек не может быть главою Церкви. Очень характерно для Критопуло смешение догматов с нравами и обычаями своей эпохи (т. е. с нравами христианских народов, греков преимущественно, под турецким владычеством в XVII в.). Так, излагая православное учение о браке, он пишет, что у православных о будущем браке сговариваются между собою родители, а жених и невеста не видятся между собою и даже не должны быть знакомы друг с другом до самого брака. |
| И учреждения, и профессора оказывали Критопулу всяческое благоволение. Разумеется, богословие привлекало здесь особенное его внимание, как показывает и его альбом. Из указанных городов Критопул переправился в Гельмштадт, где был настоящий уже университет, и притом пользовавшийся большой славой. Во главе профессоров стоял Каликст, слывший за великого протестантского теолога. В его доме Критопул и прожил целую зиму, пользуясь его благорасположением и любовью; столь же он получал в доме другого профессора. Расходы на содержание греческого пришельца, по ходатайству университета, принял на себя сам герцог (Брауншвейг-Вольфенбюттельский). Любопытно отметить, что в доме Каликста вся семья говорила между собой по-латыни, как в наше время принято в некоторых домах изъясняться по-французски. Такое обыкновение было полезно для Критопула, давая ему возможность усовершенствоваться в латинском языке, так как и он был обязан разделять вкусы своего хозяина. Во время пребывания в Гельмштадте Критопул, по просьбе Каликста, составил обширное «Исповедание Православной Восточной церкви», которое впоследствии и было здесь же издано. Это произведение Митрофана Критопула иными считалось написанным в духе, благоприятном протестантским тенденциям, но гораздо правильнее отрицать в нем подобное поползновение, что и раскрыто в новейшее время. В альбоме Критопула встречаем много заметок гельмштадтских профессоров, в которых они выражают живые симпатии любознательному греку. В 1625 г. он прибыл в Виттенберг, желая зреть «эту гору Сион истинного лютеранизма», по выражению описателя путешествия Критопула. Здесь Митрофан пробыл недолго — лишь несколько недель. Имея рекомендации Каликста, греческий путешественник радушно был принят профессорской корпорацией и в этом городе. Затем Критопул появляется в Берлине, в герцогстве Брандебургском. Целью посещения им этого города была не наука. В здешних придворных кругах господствовала мысль о соединении лютеран и кальвинистов в одно общество. Во главе этого движения из числа протестантских богословов оказался Иоанн Берг, бывший профессор франкфуртского университета, а теперь придворный исповедник герцога Брандебургского. |
| После Берлина, Критопул продолжает посещение таких германских городов, которые славились своими университетами. Он появляется в Иене, где вращается в кружке университетских профессоров; не обходит Кобурга, в котором имелась лишь высшая гимназия; в октябре 1625 года его находим в университете в Алтдорфе, вблизи Нюрнберга. Отсюда он перебирается в Штутгарт. Впрочем, больше имеется известий о его пребывании в Тюбингене, университет которого влек к себе Критопула. Он оставался здесь от октября 1626 года до июня 1627. Тюбингенский университет того времени был прибежищем самого строгого лютеранизма, доходившего до большой нетерпимости. С точки зрения теологов тюбингенских, не только католики, но и кальвинисты, и крипто кальвинисты рассматривались, как еретики и враги религиозной истины. О некоторых из этих теологов, например, Луке Озиандере, принимая во внимание их неукротимый фанатизм, говорили тогда, что на них Дух Святый сошел, скорее, в виде ворона, чем голубя. Тем не менее, как показывает история Критопула, этот Тюбингенский фанатизм не простирался на греческую восточную церковь . Из Критопулова альбома видно, что, даже сам Лука Озиандер не преминул наименовать здесь греческого иеромонаха: dominus amicissimus et honorandissimus. В Тюбингене Критопул устроился очень удобно. Он содержался на счет герцога виртембергского. Мало того: он допущен был в т. н. collegium illustre, превосходный пансион, в который принимались, и в котором содержались юноши из высокопоставленных и благородных семейств, прибывавшие в Тюбинген для слушания лекций в здешнем университете. Таким образом, сотрапезниками скромного иеромонаха были, в течение десяти месяцев, князья, графы и дворяне. Впоследствии, Критопул особым письмом благодарил великодушного герцога за особливое внимание к себе. В этом письме Митрофан Критопул, благодаря за все, что сделано для него герцогом, много говорит о тех удобствах, какие были доставлены ему во время путешествия от Штутгарта до Страсбурга, куда отправлялся он после посещения Тюбингена. По словам греческого путешественника, герцог приказал дать ему лошадей до самого Страсбурга; на дороге везде принимали его с такой любовью и предупредительностью, по распоряжению герцога, что путешественнику даже хотелось, чтоб дорога до Страсбурга была продолжительнее обыкновенного; ибо ему казалось, что он не в пути находится, а великолепно проживает во дворце. Он очень доволен был и данными ему спутниками, в числе которых был и переводчик. Вообще, путешествие по Германии было счастливым эпизодом в жизни Критопула 6 . |
| не только неодинаковых протестантских вероисповеданий, но и союзничества между протестанством и восточною православною церковью. С этой идеей Каликста знаком был Критопул и раньше; но теперь ему хотелось узнать, как смотрит на этот же вопрос Берг, которому план Каликста был уже известен. Дальнейших подробностей по поводу подобной затеи до нас, впрочем, не дошло. – После Берлина, Критопул продолжает посещение таких германских городов, которые славились своими университетами. Он появляется в Йене, где вращается в кружке университетских профессоров; не обходит Кобурга, в котором имелась лишь высшая гимназия; в октябре 1625 года его находим в университете в Алтдорфе, вблизи Нюрнберга. Отсюда он перебирается в Штутгарт. Впрочем больше имеется известий о его пребывании в Тюбингене, университет которого влек к себе Критопула. Он оставался здесь от октября 1626 года до июня 1627. Тюбингенский университет того времени был прибежищем самого строгого лютеранизма, доходившего до большой нетерпимости. С точки зрения теологов тюбингенских не только католики, но и кальвинисты и криптокальвинисты рассматривались как еретики и враги религиозной истины. О некоторых из этих теологов, наприм., Луке Озиандере, принимая во внимание их неукротимый фанатизм, говорили тогда, что на них Дух святый сошел скорее в виде ворона, чем голубя. Тем не менее, как показывает история Критопула, этот тюбингеский фанатизм не простирался на греческую восточную церковь . Из Критопулова альбома видно, что даже сам Лука Озиандер не преминул наименовать здесь греческого иеромонаха: dominus amicissimus et honorandissimus. В Тюбингене Критопул устроился очень удобно. Он содержался на счет герцога виртембергского. Мало того: он допущен был в т. н. collegium illustre, превосходный пансион, в который принимались и в котором содержались юноши из высокопоставленных и благородных семейств, прибывавшие в Тюбинген для слушания лекций в здешнем университете. Таким образом сотрапезниками скромного иеромонаха были в течение десяти месяцев – князья, графы и дворяне. Впоследствии Критопул особым письмом благодарил ве- |
|
|
