| Но мы уповаем, что будет некогда время, когда и им положит конец Всевышний Промыслитель» 1087 . Нужно сказать, что польско-литовские протестанты прислали Мелетию и свое вероизложение, состоявшее также из 18 членов, как и «Исповедание» Кирилла. В решении дальнейших вопросов, по мысли Мелетия, отводилось значительное место и для деятельности Кирилла, который, как видно из писем Мелетия к вышеуказанным лицам, пользовался благорасположением польско-литовских протестантов 1088 . Положим, эти сношения протестантов с восточною церковью, за скорою смертью Мелетия, остались без последствий; но во всяком случае они побуждали Кирилла впоследствии не страшиться подобных же переговоров с протестантами о соединении церквей. Быть может, и вероизложение протестантов, о котором мы упоминали, имело какое-либо значение в дальнейшей истории Кирилла. Можно во всяком случае утверждать, что мысль о сближении с протестантами уже и в это время заинтересовала его. Мысль эта не угасала у него и впоследствии. Известный уже нам Митрофан Критопул отправлен был Кириллом в 1617 году в продолжительное заграничное путешествие по странам протестантским как для его научного образования, так и за тем, чтобы, ознакомившись с протестантскими церквами и их учением, выработать план соединения этих церк- —46— вей и греческой церкви 1089 . Сам Критопул о составленном им заграницею «Исповедании веры» говорит, что он хотел при его посредстве облегчить соглашение между протестантами и Греками, именно он писал одному протестантскому проповеднику: «когда увидят (протестанты), что мы согласны в самом необходимом, то поймут что и остальное легко и удобно может быть улажено» 1090 . Очевидно, мысль о сближении вышеуказанных исповеданий с давних пор глубоко залегла в душе Кирилла. Прибытие в Константинополь женевского кальвиниста Лежера подогрело ее. Ум и влияние Лежера докончили остальное. Кирилл сам пошел на встречу протестантам и позволил издать в свет его, только что рассмотренное, «исповедание»... Если уже во время бытия Кирилла патриархом александрийским неправославные его идеи возбуждали движение против него, (о чем было сказано раньше), то тем более этого можно было ожидать с перемещением его на кафедру константинопольскую. |
| В решении дальнейших вопросов, по мысли Мелетия, отводилось значительное место и для деятельности Кирилла, который, как видно из писем Мелетия к вышеуказанным лицам, пользовался благорасположением польско-литовских протестантов. 524 Положим, эти сношения протестантов с Восточной церковью изза скорой смерти Мелетия остались без последствий; но во всяком случае они побуждали Кирилла впоследствии не страшиться подобных же переговоров с протестантами о соединении Церквей. Быть может, и вероизложение протестантов, о котором мы упоминали, имело какоелибо значение в дальнейшей истории Кирилла. Можно утверждать, что мысль о сближении с протестантами уже и в это время заинтересовала его. Мысль эта не угасла у него и впоследствии. Известный уже нам Митрофан Критопул был отправлен Кириллом в 1617 г. в продолжительное заграничное путешествие по протестантским странам как для его научного образования, так и затем, чтобы, ознакомившись с протестантскими Церквами и их учением, выработать план соединения этих Церквей и Греческой церкви. 525 Сам Критопул о составленном им за границей «Исповедании веры» говорит, что он хотел при его посредстве облегчить соглашение между протестантами и греками; он писал одному протестантскому проповеднику: «Когда увидят (протестанты), что мы согласны в самом необходимом, то поймут, что и остальное легко и удобно может быть улажено». 526 Очевидно, мысль о сближении вышеуказанных исповеданий с давних пор глубоко залегла в душе Кирилла. Прибытие в Константинополь женевского кальвиниста Лежера подогрело ее. Ум и влияние Лежера докончили остальное. Кирилл сам пошел навстречу протестантам и позволил издать в свет его только что рассмотренное «Исповедание " … Если уже во время бытия Кирилла патриархом Александрийским неправославные его идеи возбуждали движение против него (о чем было сказано раньше), то тем более этого можно было ожидать с перемещением его на Константинопольскую кафедру. Так и случилось. Посольства римско-католических держав, убедившись вскоре в протестантских тенденциях патриарха, всячески старались вредить ему. |
| Между тем им подан был в этом отношении прекрасный пример одним из первых защитников православной церкви против взведенного на нее, на основании этого «Исповедания», обвинения в кальвинстве, приснопамятным Мелетием Сиригом. Этот сколько основательный, столько же и беспристрастный ученый богослов, современник Лукариса, в своем разборе и опровержении явившегося под нменем Лукариса «Исповедания», не только отделил вопрос о православии Лукариеа от вопроса о восточной церкви, но и вопрос об авторстве его от вопроса о содержании и характере «Исповедания». Не доказывая и не опровергая мнения о принадлежности означенного «Исповедания» Лукарису, Мелетий твердо стоял лишь на том, что это «Исповедание» не имеет ничего общего с исповедавием православной церкви, и его автор (кто бы он ни был) не имеет никакого права выдавать его за исповедание Церкви, так как никто его на это не уполномочивал, и должен был выдавать это исповедание за свое собственное, каким оно было, есть и будет 37 . Почему же бы и последующим греческим ученым, а за ними и нашим отечественным, не последовать этому прекрасному примеру? К этой сдержанности и осторожности обязывает или не только уважение к науке, но и блогоговение к Церкви. А что если отыщется автограф этого несчастного «Исноведания», как отыскался автограф «Исповедания» Критопула? Положение защитников его подложности во что бы то ни стало окажется тогда весьма не красивым. Они окажут плохую услугу и Церкви и науке. Не лучше ли было бы, вместо того, чтобы рисковать так жестоко, оставить вопрос о принадлежности «Исповедания» Лукарису открытым впредь до получения новых данных, которые дадут возможность решить его вернее, чем те данные, которыми доселе располагала и располагает для его решения наука? Усердие, конечно, дело хорошее, но надо уметь заявлять его. И медведь в известной басне хотел поусердствовать своему другу; но, кто же не знает, какую оказал ему услугу! Кроме указанных нами промахов г. Сафы, в исследовании о. Андроника исправляются и некоторые другие его ошибки, равно как и пргрешности некоторых западных ученых, преимущественно касающиеся хронологических дат и фактических подробностей пребывания Критопула в Западной Европе; но с первыми нам придется еще иметь дело, а последние слишком мелочны и ничтожны, чтобы на них останавливаться здесь, и потому, предоставляя желающим познакомиться с ними из самой книги о. |
| К этим словам почтенного ученого прибавлять нечего. Та же история, только с другим несколько оттенком, случилась в исследованиях гг. Сафы и Малышевского с «Исповеданием веры» Кирилла Лукариса. Г. Сафа утверждает 33 , а г. Малышевский вслед за ним повторяет. 34 что это «Исповедание» не принадлежит Лукарису, а сфабриковано и под его именем издано протестантами. О. Андроник, как в рассматриваемом нами своем исследовании о Критопуле, так и в другом, о котором речь ниже, высказывается против этого мнения и даже специально разбирает и опровергает его в своей статье о Кирилле Лукарисе, помещенной в журнале θνικον Ημερολγιον за 1870 г. 35 К сожалению, мы не могли достать этого журнала и не знаем, на каких основаниях оспаривает о. Андроиик мнение Сафы; но, зная его за серьезного и добросовестного ученого, ни мало не сомневаемся в том, что принятые им основания должны заслуживать уважения. Мы остановились на вопросе о подлинности «Исповеданий» Критопула и Лукариса потому, что, к сожалению, в известном кружке греческих ученых обвинение католиков и протестантов в подделке сочинений разных греческих богословов сделалось своего рода коньком, на котором они слишком часто и весьма неосторожно выезжают. Обыкновенно к нему обращаются всякий раз, когда не оказывается других средств опровергнуть то или другое, почему либо не нравящееся автору, мнение об известном богослове, тот или другой взгляд на него, основанный на том или другом его произведении. Без дальних околичностей они спешат обозвать это произведение подложным и делу конец. Этот, сколько не хитрый, столько же и не красивый, прием, судя по книге г. Малышевского, угрожает перейти и в нашу учено-богословскую литературу, чего мы совсем не желали бы. Кроме его крайней ненаучности (т. е. в той форме, в которой он часто применяется к делу), он, как показывает пример с «Исповеданием» Критопула, угрожает сделать нас смешными и нанести делу вашей богословской науки больше вреда, чем самые мнения католиков и протестантов о том или другом нашем богослове, вместе взятые. |
| Как видно, в Исповедании Кирилла Лукариса нет полного исчисления ветхозаветных книг и так как термин «апокрифы» в древней отеческой письменности имел иное значение, то и у Лукариса он давал обоюдность, уясняемую лишь числом 22 и Исповеданием Критопула. – По суду Иерусалимского и Константинопольского соборов (1672 г.) неправым в этом исповедании найдено, преимущественно, наименование неканонических книг апокрифами, не принадлежащими к составу Священного Писания, и непризнание за ними высокого, необычного для естественных ( εθνικ) произведений человеческого разума, авторитета. Действительно, сличая терминологию этого Исповедания с изложенными православно-восточными определениями о каноне, не можем не заметить в ней значительного уклонения от последних. 1) Таково особенно название неканонических книг апокрифами. Последний термин отцами Церкви восточной прилагался к книгам вредного еретического направления, чтение коих запрещалось христианам. К неканоническим же книгам в Православной Церкви было всегда иное отношение. Очевидно, называя их апокрифами и намеренно не разъясняя свой новый термин, Лукарис заключал в нем ясное указание на очень невысокий авторитет неканонических книг. 2) Это понимание смысла Исповедания подтверждается заключающимся в Исповедании ограничением состава Библии: «Священным Писанием именуем все канонические книги». Стало быть, неканонические или, по его терминологии, апокрифы не должны входить в состав «Священного Писания»; это – совершенно не библейские памятники. В Православно-восточной Церкви никто и никогда такого взгляда не высказывал; напротив, отцы Церкви читали и цитовали неканонические книги как «Священное Писание» и вводили их, как неизменную часть Библии, в церковное употребление. – Посему справедливо соборы Православно-восточной Церкви увидели в Исповедании Лукариса протестантский характер и осудили его. Первоначально Исповедания Лукариса и его единомышленника Критопула осуждены были на соборах в Константинополе (1638 г.) и в Яссах (1648 г.). Здесь преимущественно разбирались догматические положения сих Исповеданий. Позднее, через 30 почти лет, на Константинопольском и Иерусалимском соборах, бывших в 1672 году, подвергнут был церковному обсуждению и затронутый ими вопрос о ветхозаветном каноне. На Константинопольском соборе (в январе 1672 г.) было постановлено: «хотя некоторые ветхозаветные книги, писанные священными писателями, в исчислениях (т.е. соборных и отеческих) не причисляются к священным книгам ( τη παριθμσαι των αγιογρφων ου σημπεριλαμβνονται), но не должны быть отвергаемы, как естественные и обычные ( ουκ ποτροπιςονται ως εθνικ και ββηλα), а должны быть всегда считаемы добрыми и назидательными ( καλ και ενρετα) и отнюдь не презираемы ( ουκ απβλητα διλου). |
| Англия же была избрана прежде всего потому, что тогдашний английский король Яков I изъявлял ранее согласие взять на себя попечение об образовании какоголибо греческого духовного лица, как об этом свидетельствует письмо Лукариса к Георгию Абботу, архиепископу Кентерберийскому (от 1 марта 1616 г.). Митрофан прибыл в Англию в середине 1617 г. и сначала учился в Лондоне в одной коллегии, где преподавалось богословие и другие науки, а потом переехал в знаменитый Оксфордский университет, в котором изучал разные науки, причем языки латинский и английский он изучал у эллиниста Эдуарда Сильвестра. Нужно сказать, что Критопул предпринял путешествие в зрелом возрасте, уже имея сан священника. С целью своего образования он оставался в Англии до конца 1622 г., следовательно, более пяти лет. В Критопуловом альбоме, о котором мы упоминали раньше, находим подписи тех лиц, у которых он учился, с похвальными отзывами как относительно успехов его в науках, так и благонравия. Между подписями альбома встречаем и имя архиепископа Георгия Аббота. Перед тем как отправиться из Англии, любознательный грек представился королю Якову I и получил от него грамоту, которой внушалось подлежащим властям оказывать всякое внимание и содействие Митрофану при его обратном путешествии. Пятилетнее пребывание его в Англии обошлось английскому правительству, как видно из одного письма архиепископа Кентерберийского, в 300 фунтов стерлингов слишком. На дорогу дано было Митрофану от этого последнего 10 фунтов стерлингов; кроме того, от него же подарено было ему много книг, которые легли в основу его библиотеки, впоследствии очень разросшейся. Указанному архиепископу не нравилось что Митрофан не прямо возвращается на Восток, а едет еще в Германию, но первому неизвестно было, что такова была воля Кирилла Лукариса, руководившего путешествующим греком. 465 В Германии Критопул посетил очень многие города, славившиеся образованием. Прежде всего его видим в Гамбурге и Бремене. Хотя здесь и не было университетов, но зато находились высшие гимназии, состоявшие из четырех факультетов и славившиеся наравне с тогдашними немецкими университетами. |
| За пределами Украины отношения между православными и римо-католиками в XVII в. были, как правило, дружественными. Во многих областях восточного Средиземноморья, в частности, на греческих островах под управлением Венеции, греки и латиняне участвовали в совместных богослужениях: мы даже читаем о римско-католических процессиях с освященными Дарами, в которых участвовало православное духовенство в полном облачении, со свечами и хоругвями. Греческие епископы приглашали латинских миссионеров проповедовать своей пастве и принимать исповеди. Но после 1700 г. эти дружественные связи постепенно ослабевают, а к 1750 г. практически прекращаются. В 1724 г. значительная часть православного Антиохийского патриархата перешла под юрисдикцию Рима. После этого православные иерархи, опасаясь подобного развития событий в других частях Турецкой империи, резко сократили общение с римо-католиками. Антиримские настроения достигли кульминации в 1755г., когда патриархи Константинополя, Александрии и Иерусалима объявили латинское крещение полностью недействительным и потребовали заново крестить всех обратившихся в православие. «Крещение еретиков должно отвергнуть и отринуть, — говорилось в декрете, — воды этого крещения не приносят пользы… и не дают освящения принимающим их, и вовсе не доставляют омовения грехов». Данная мера оставалась в силе вплоть до конца XIX в. Но она не распространялась на Россию: между 1441 и 1667 гг. русские обычно крестили обратившихся из католичества в православие, но после 1667 г. они этого, как правило, не делали. В XVII в. православные поддерживали отношения не только с римо-католиками, лютеранами и кальвинистами, но также с Англиканской церковью. Кирилл Лукарис переписывался с архиепископом Кентерберийским, а будущий патриарх Александрии Митрофан Критопулос учился в Оксфорде с 1617 по 1624 гг. Критопулос является автором «Исповедания», слегка протестантского по своему тону, но широко используемого в Православной церкви. Около 1694 г. существовал даже план учредить «греческий колледж» в Gloucester Hall в Оксфорде (ныне Worcester College), и почти десяток греческих студентов действительно отправились в Оксфорд. Но план провалился из-за отсутствия средств, большинство греков сбежало назад, найдя пропитание и жилище слишком скудными. С 1716 по 1725 гг. весьма интересная переписка поддерживалась между православными и «неприсягнувшими» — группой англикан, которые предпочли в 1688 г. отделиться от основного тела Англиканской церкви, чем принести клятву на верность узурпатору Вильгельму Оранжскому. «Неприсягнувшие» сделали попытку сближения с четырьмя восточными патриархами и с Русской церковью в надежде установить евхаристическое общение с православными. Но они не смогли принять православное учение о присутствии Христа в евхаристии, их также смущало почитание православными Богоматери, святых и икон. В конце концов переписка оборвалась, так и не приведя к согласию. |
| Заканчивая передачу сведений о манускрипте этого последнего, Легран говорит: «к этому оригиналу приложена копия с него, а в конце ее, читаются следующие слова (на греческом языке), написанные рукою Кирилла: «настоящий список согласен с оригиналом, начертанным нашею рукою. В списке, таким образом, буквально воспроизведено вышеописанное. И пусть никто в этом не сомневается». Следует собственноручная же подпись патриарха: «Кирилл, патриарх Константинопольский». 26 В 1873 году проф. И. Е. Троицкий , при одном случае говорил: «к сожалению, в известном кружке греческих ученых обвинение католиков и протестантов в подделке сочинений разных греческих богословов сделалось, своего рода, коньком, на котором они слишком часто, и весьма неосторожно выезжают. (Речь идет здесь, между прочим, и о Исповедании Кирилла Лукариса). Обыкновенно, к нему обращаются всякий раз, когда не оказывается других средств опровергнуть то или другое, почему-либо не нравящееся автору (т. е. Греку), мнение об известном богослове, тот или другой взгляд на него, основанный на том или другом его произведении. Без дальних околичностей они спешат обозвать это произведение подложным и делу конец». «А что, если отыщется, замечает почтенный ученый, автограф и несчастного Исповедания Кириллова, как отыскался автограф «Исповедания» Митрофана Критопула?» (а это последнее произведение Критопула в оригинале было открыто лишь в 60-х годах 19-го века) 27 . И вот, предчувствие автора вышеприведенных строк исполнилось! Кажется, в настоящее время, вопрос о подлинности Исповедания Кирилла вышел – и притом навсегда – из области тягостных сомнений и мучительного недоумения.... Греческие писатели, писавшие о Кирилле Лукарисе, и не признававшие подлинности «Исповедания» этого последнего, вместе с тем, обыкновенно, без дальних рассуждений отвергали и подлинность изданной на Западе «переписки» этого патриарха с его протестантскими друзьями. Они, конечно, поступали правильно, с своей точки зрения: если «исповедание» Кириллово подлог, то, в значительной мере, служащая иллюстрацией к этому исповеданию переписка его с протестантами, сведения о которой шли с Запада, должна была разделять общую участь с первым документом. |
| Как видно, в Исповедании Кирилла Лукариса нет полного исчисления ветхозаветных книг и так как термин «апокрифы» в древней отеческой письменности имел иное значение, то и у Лукариса он давал обоюдность, уясняемую лишь числом 22 и Исповеданием Критопула. — По суду Иерусалимского и Константинопольского соборов (1672 г.) неправым в этом исповедании найдено, преимущественно, наименование неканонических книг апокрифами, не принадлежащими к составу Священного Писания, и непризнание за ними высокого, необычного для естественных (εθνικα) произведений человеческого разума, авторитета. Действительно, сличая терминологию этого Исповедания с изложенными православно-восточными определениями о каноне, не можем не заметить в ней значительного уклонения от последних. 1) Таково особенно название неканонических книг апокрифами. Последний термин отцами Церкви восточной прилагался к книгам вредного еретического направления, чтение коих запрещалось христианам. К неканоническим же книгам в Православной Церкви было всегда иное отношение. Очевидно, называя их апокрифами и намеренно не разъясняя свой новый термин, Лукарис заключал в нем ясное указание на очень невысокий авторитет неканонических книг. 2) Это понимание смысла Исповедания подтверждается заключающимся в Исповедании ограничением состава Библии: «Священным Писанием именуем все канонические книги.» Стало быть, неканонические или, по его терминологии, апокрифы не должны входить в состав «Священного Писания»; это — совершенно не библейские памятники. В Православно-восточной Церкви никто и никогда такого взгляда не высказывал; напротив, отцы Церкви читали и цитовали неканонические книги как «Священное Писание» и вводили их, как неизменную часть Библии, в церковное употребление. — Посему справедливо соборы Православно-восточной Церкви увидели в Исповедании Лукариса протестантский характер и осудили его. Первоначально Исповедания Лукариса и его единомышленника Критопула осуждены были на соборах в Константинополе (1638 г.) и в Яссах (1648 г.). Здесь преимущественно разбирались догматические положения сих Исповеданий. Позднее, через 30 почти лет, на Константинопольском и Иерусалимском соборах, бывших в 1672 году, подвергнут был церковному обсуждению и затронутый ими вопрос о ветхозаветном каноне. На Константинопольском соборе (в январе 1672 г.) было постановлено: «хотя некоторые ветхозаветные книги, писанные священными писателями, в исчислениях (т.е. соборных и отеческих) не причисляются к священным книгам (τη απαριθμσαι των αγιογραφων ου σημπεριλαμβανονται), но не должны быть отвергаемы, как естественные и обычные (ουκ αποτροπιαςονται ως εθνικα και ββηλα), а должны быть всегда считаемы добрыми и назидательными (καλα και εναρετα) и отнюдь не презираемы (ουκ απβλητα διλου). |
| неизвестным художником с подписью на обороте: «Metrophanes, hieromonachus, Critopulos, Macedo Berrarensis im Alter von 38 Jahren vom Jahre 1626» (Иеромонах Митрофан Критопулос, из Веррии Македонской, в возрасте 38 лет, 1626 г.). Самый известный гравированный портрет М. К. выполнил фламандский мастер Я. ван дер Хейден в 1627 г. по заказу С. Глонера из Страсбурга, друга М. К., и по рисунку И. ван дер Хейдена. На портрете имеется надпись: «Imago vera reverendi et clarissimi viri D(omi)ni Metrophanis Critopuli, Berrœensis Macedonici, Hieromonachi et Sigilliferi Patriarchalis Primarii, Aetatis suae 38, Nativitatis Christi 1627» (Подлинный портрет досточтимого и славнейшего мужа, господина Митрофана Критопулоса, из Веррии Македонской, иеромонаха и первого патриаршего протосинкелла, в возрасте 38 лет, в год от Рождества Христова 1627) с кратким прославлением достоинств изображенного. Др. гравюра, видимо изготовленная на основе первой, была издана в 1652 г. в составе собрания портретов («Bibliotheca chalcographica»). Еще одна попытка повторить гравюру была сделана в Александрии: в патриаршей резиденции сохранилась гравировальная доска, на которой довольно неумелый мастер постарался воспроизвести изображение с портрета Хейдена. Известно также, что после избрания М. К. патриархом его нем. друг В. Я. Кристманн прислал из Аугсбурга в Египет портрет М. К., с тем чтобы поместить это изображение в александрийской резиденции ( Legrand. Bibl. hell. XVIIe. Vol. 5. P. 210-211; Καρμρης. 1937. Σ. 107-110; Davey. 1987. P. 146, 219, 251, 298). Арх.: РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. 1639 г. Д. 12. Л. 15, 35; 1640 г. Д. 2. Л. 5; 1640 г. Д. 3. Л. 12; Оп. 2. 124, 131, 152. Соч.: Oratio panegirica et dogmatica, in Nativitatem Domini Dei et salvatoris nostri Jesu Christi secundum carnem. Altdorf, 1626; Confessio Catholicae et Apostolicae in Oriente Ecclesiae/Ed. et lat. dottata a I. Horneio. Helmestadii, 1661; Epistola de vocibus quibusdam liturgicis/Ed. et lat. interpr. I. I. Crudelius. Vitembergae, 1740; Emendationes et animadversiones in Iohannis Meursii Glossarium graecobarbarum/Ed. |
|
|
