| Действительно, когда, немного спустя, митрополит Кирилл издал грамоту об уничтожении Послания, Антоний, чтобы загладить свой, поступок и задобрить своих противников, первый отказался от Послания и подписал акт об уничтожении его. Это была первая попытка Антония приобрести мир с противоокружниками ценою Окружного Послания. Несколько позже он повторил ее. Как только стало известно, что противоокружники задумали поставить себе нового епископа в Москву, Антоний, желая остаться на московском престоле и предполагая, что препятствием для этого служит Окружное Послание, решился вторично пожертвовать последним. В 1864 году он издал „Объявление попечителям рогожского кладбища и всем православным христианам“, которым подтверждал уничтожение Окружного Послания. Но, как известно, этой новой изменой Антоний не достиг цели; противоокружники все-таки поставили себе епископа. Говоря вообще, многократный попытки Антония кончались всякий раз неудачей, разбиваясь о непреклонность противоокружников, не сдававшихся ни на какие уступки. С другой стороны, такое поведение Антония возбуждало сильное неудовольствие в среде искренних окружников и внесло распри и неурядицы в среду самой окружнической партии. Так, поведение Антония было причиной продолжительной борьбы его с Пафнутием казанским, представителем партии окружников, который в длинных записках подробно исчислял заблуждения и проступки Антония. Антоний старался оправдываться, но Пафнутий и на его оправдания писал возобличения. В этой соблазнительной борьбе приняли участие и старообрядцы, старавшиеся примирить своих владык, но стараниям их не пришлось осуществиться. Преемнике Антония Шутова Савватий (Левшин) поставлен в епископа тобольского Пафнутием казанским в 1862 году. В Тобольска он архиерействовал не долго, был судим за присвоение епископства отрекся от него и жил в Туле. Об его отречении, за которое он, по 62 апостольскому правилу, подлежал извержению из сана, было известно раскольникам; но Антоний, по снисхождению, только запретил ему священнодействовать. |
| Еще до издания Окружного Послания Пафнутий, под влиянием другого Пафнутия, Коломенского, с которым находился в близких отношениях, вместе с Ксеносом и «логофетом» Семеном Семеновым, выступил обличителем еретических мнений, содержащихся в «Уставе» Павла Белокриницкого (которые возобновил теперь ересеучитель Швецов) и настоял на издание против них соборного определения, восстал также против некоторых фанатических мнений и действий Антония 4 . Окружное Послание он принял под свою защиту, как только увидел двусмысленные, а потом и явно враждебные к нему отношения Антония. В возникшей затем борьбе между окружниками и противуокружниками он постоянно являлся горячим сторонником первых, и для защиты их интересов предпринимал даже путешествие за границу, в Австрию и Турцию, на составлявшиеся там раскольнические соборы по делу Окружного Послания. О всем этом в свое время мы писали много и подробно. Ведя борьбу с противуокружниками, Пафнутий не переставал также обличать и тайного сторонника их – Антония Шутова, который сделался наконец его личным врачом. В обличение Антония писал он письма к разным лицам и целым сочинения, весьма искусно и с большим знанием святоотеческих писаний. Одно из таких сочинений, под названием «3амечания уклонений от иерархического порядка, учиненных архиепископом Антонием по одноличному своему произволу», мы напечатали в приложениях ко второму выпуску «Современных летописей раскола», изданному в 1869-м году. Антоний был до крайности раздосадован обнародованием этого сочинения, в котором со всею очевидности обличены его лжеучения и разные антиканонические действия, запечатленные беспоповским характером. Сознавая вместе с тем настоятельную нужду оправдаться как-нибудь против обвинений Пафнутия, он поручил заняться этим, поступившему в его канцелярию и начинавшему уже приобретать значение, Онисиму Швецову, который и составил от имени Антония «Отзыв на письмо г. Пафнутия, епископа Казанского». Пафнутий с своей стороны не остался в долгу: он составил «Замечания на отзыв Московского архиепископа Антония». |
| Скажут: духовные лица иноверных исповеданий состоят же, однако, по закону в ведении известного светского правительственного учреждения? на ряду с ними и духовенство раскольников, как инославное же, не должно ли подлежать ведению той же самой власти? Но мы полагаем, что упомянутое правительственное учреждение, принимая в свое ведение католических епископов, супер-интендентов, пасторов, даже раввинов и мулл, не входит само в рассмотрение, действительно ли все эти лица имеют то звание, в каком являются, а довольствуется свидетельством или удостоверением их же собственной центральной духовной власти. Любопытно знать: от какой центральной духовной власти, признаваемой им в этом качестве, оно стало бы получать удостоверения о действительном поставлении на архиерейство разных цеховых и мещан, выдающих себя за старообрядческих архиепископов и епископов? От Антония, называющегося архиепископом Московским, но известного правительству только за цехового Андрея Ларивонова Шутова? От Духовного Совета, состоящего под председательством того же Андрея Ларивонова? От Белокриницкой митрополии, основанной беглым греческим митрополитом ? Но в том то и дело, что подлежит решению именно вопрос: может ли быть признан архиепископом Антонием этот самый Андрей Ларивонов Шутов, которому обязаны своим поставлением почти все раскольнические архиереи? имеет ли значение духовного учреждения этот Духовный Совет, составленный из купцов и мещан под председательством того же цехового Андрея Шутова, и вся эта новоизмышленная Белокриницкая митрополия? Вопросов подобного рода, конечно, не решает известное правительственное учреждение, заведуя делами инославных исповеданий, и едва ли считает себя призванным решать. Сравнивать раскольников с иноверцами и их духовенство с духовенством инославных религий вошло в обычай, особенно у самих раскольников и их радетелей: «католикам, лютеранам, даже евреям и магометанам дозволено в России иметь свое духовенство; а нас, коренных русских, верноподданных, принесших такие-то и такие-то жертвы отечеству, лишают этого права! Какая несправедливость!» Вот что и печатно и письменно и словесно вопиют наши именуемые старообрядцы; то же читаем о них в российских «либеральных» журналах и газетах. |
| Укажем некоторые из таких несообразностей. Говорится в письме Силуана, что „обретение на Кавказе» мощей последовало „в архиепископство» Антония Шутова. А урядник Ягодкин, на свидетельство которого ссылается Силуан, рассказывает, что раньше этого „командир батареи», в которой он служил (православный был этот командир, или старообрядец?– из рассказа не видно), знал уже о мощах, не один раз покрывал их „хорошим материем», и жена его даже получила исцеление от них. Значит, о мощах известно было на Кавказе еще до „архиепископства“ Антониева. Зачем же говорится, что мощи „обретены» в архиепископство Антония? Можно говорить только, что трупы из кавказской пещеры увезены в „архиепископство» Антония и проданы этому последнему. И потом, если о мощах было известно на Кавказе, то, конечно, не одному „командиру батареи», не одним старообрядцам, но и православным; а в таком случае не могло быть не известным о них и православному духовному правительству, которое не преминуло бы позаботиться об их охранении и достойном почитании. Но ничего такого не было: потому и рассказ Ягодкина о „командире батареи», об исцеленной жене его, очень сомнителен. Говорится, что „четыре тела нетленных мощей лежали на небольшом возвышении», и что „в главах“(?) у них лежали камни с надписью по-персидски: Дада, Гаведдай, Коздоя и Гаргал». Надписи (если он были или есть) 7 , конечно, заслуживают внимания, и не даром в Москве у раскольников ходил слух, что раскольническая депутация, ездившая на Кавказ для исследования о мнимых мощах на самом месте их «обретения», привезла фотографические снимки каких-то надписей. Но вот что сомнительно: Ягодкин рассказывает, что надписи „с большим трудом могли перевести на русский язык, и то тогда только перевели, когда нашли персиянина, знающего хорошо персидский язык». Это было еще до „обретения» мнимых мощей Антонием. Спрашивается: кто же это так хлопотал о переводе надписей? кто нашел наконец персиянина, к удивлению, хорошо знающего персидский язык? Ведь Ягодкин говорил о времени, когда трупы лежали еще в пещере. И как г-да Брилиантов и Мельников, сочиняя письмо от имени Силуана, не сообразили, что требовалось не перевести надпись „на русский язык», а просто разобрать и прочитать ее, если она была и содержала лишь имена: Дада, Гаведдай и проч., имена совсем не требующие перевода на русский язык. |
| Если Антонию с его духовным советом угодно было сделать нам честь, в доказательство своей невинности, опереться на наше свидетельство и таким образом открыто признать справедливость наших повествований о событиях в старообрядчестве, то при этом никак не следовало навязывать нам то, чего мы не говорили. Не только на странице 90, на которую он указывает, но и во всей упомянутой книжке нет ни слова и даже мысли о том, будто Сергий во время следствия над Кириллом действовал «по личной злобе на митрополита». В примечании на стр. 90 сказано только, что Сергий передал «дворнику» письмо, полученное из Москвы от Антония Шутова, в котором была речь о поставлении Кириллом Антония нового, и что письмо это послужило для Австрийского чиновника уликой против Кирилла; а по каким побуждениям Сергий действовал и в этом частном случае, здесь не сказано об этом ни одного слова. И если бы читатель пожелал узнать из нашей книжки, какими в самом деле побуждениями руководился Сергий, став в известные отношения к Кириллу, во время производства следствия, то нашел бы, что им управляло не столько личное нерасположение к Кириллу, сколько желание оказать услугу самому же Антонию и прочим епископам – окружникам, на сторону которых перешел он в ту пору и которые при личном свидании с ним в Москве, также посредством письма, именно поручили ему защищать их интересы против нелепых распоряжений Кирилла (см. в той же кн. стр. 43 и 49). Все это должно быть известно Антонию лучше, нежели кому – либо другому; он должен при том помнить, что в то время, когда производилось следствие в Белой – Кринице, и не думал он винить Сергия за образ его действий в отношении к Кириллу, напротив внутренне доволен был приключившейся с этим последним невзгодой, как довольны были и многие другие не только в Москве, но и в Белой – Кринице, что могут подтвердить даже «получавшиеся оттуда письма, хранящиеся в духовном совете. 15 Зачем же теперь всю вину за следствие над Кириллом Антоний слагает на одного Сергия? Ужели потому только, что следствие кончилось не так, как может – быть хотелось тогда Антонию, и что есть возможность сослаться на человека, который, по деликатному выражению Антония, сделался «отступником», и на которого, по его рассуждению, можно слагать теперь всякие вины? Зачем еще так беззастенчиво приписывать печатной книжке то, чего совсем не говорит она? Ведь с книжкой могут справиться не одни православные читатели, но и читатели – старообрядцы; и если Антоний нисколько не дорожит мнением первых, то по крайней мере должен знать, что для него будет не выгодно, если и последние станут уличать его во лжи. |
| Синод, в котором, излагая вышеуказанные обстоятельства, выставлял их, как явное оказательство раскола, требующее законного удовлетворения. «Не есть-ли явное оказательство раскола, писал он в рассматриваемом донесении, что мещанин в формальном прошении объявляет себя раскольническим священником, указывает рукоположившего лжеепископа Антония и в неоспоримое доказательство представляет формальный акт – ставленную грамоту, подписанную лжеепископом Антонием, который величает себя архиепископом не только Владимирским, по и всея России». «Закон запрещает оказательство раскола, – продолжает Филарет свое донесение. Посему долгом поставляю означенное прошение и грамоту представить Св. Синоду для принятия мер, чтобы цеховой Антоний Шутов, противозаконно присвояющий себе не принадлежащее ему звание архиепископа Владимирского и всея России, подвергнут был законной ответственности» 1090 . Св. Синод отправил представленные Московским святителем прошение и ставленную грамоту Штапакова министру внутренних дел, прося вместе с тем его распоряжение о предании суду и законной ответственности Антония Шутова. Но и этот протест м. Филарета и ходатайство Синода не имели никакого успеха. Дело кончилось ничем. Антоний Шутов остался на свободе и по-прежнему продолжал архиерействовать и ставить раскольнических попов на всю Россию. Если в данное время так смотр ли на австрийское священство в высших правительственных сферах, то можно судить, как должны были после этого относиться к нему местные гражданские начальства: если там отказывались содействовать духовной власти в делах раскола, то здесь явно покровительствовали еще и его иерархии. В особенности это должно сказать о Московском гражданском начальстве, которое издавна славилось таким отношением к расколу, Московский святитель неоднократно жалуется на это. Так, напр., сообщая в одном из писем к синодальному обер-прокурору Ахматову о бывшем соборе раскольнических епископов, он замечает вместе с тем: «гражданское начальство, кажется, имеет счастье не знать сего» 1091 . |
| Ист.: BHO, N 240, 325; BHG, N 480-480f; Bedjan. Acta. T. 4. P. 141-163 [Мученичество Гаведдая, Дады и Каздои], 218-221 [Мученичество Дады]; ActaSS. Sept. T. 8. P. 129-134 [Passio Dadae, Gobdelaae et Casdiae], 127-129 [De sanctorum Dada, Gobdelaa, Casdia seu Casdoa et forte Gudelia martiribus commentarius praevius]; SynCP. Col. 88-90 [Passio Dadae, Gobdelaae et Casdiae]; Νικδημος. Συναξαριστς . T. 1. Σ. 240-249; ЖСв. Сент. С. 646-651. Лит.: ΘΗΕ. Τ. 4. Σ. 880-881; Van Doren R. Casdoa//DHGE. T. 11. P. 1268; Sauget J. -M. Dada, Gubarlâhâ e Kazoy//BiblSS. T. 7. P. 421. Л. В. Луховицкий, Т. А. Артюхова Старообрядческая традиция почитания В 40-х гг. XIX в. в склепе близ ст-цы Карабулакской на Кавказе были найдены 4 нетленных человеческих тела, 2 из них были рассечены. Надпись, выбитую на камне у входа в склеп, в к-рой будто бы содержалось упоминание имен Д., Г., К. и Гаргала (волхв, обращенный в христианство Г.), с помощью некоего перса перевел житель с. Алхан-Юрт, старообрядческий начетчик и иконописец И. Ф. Горячев в нач. 70-х гг. XIX в. (в точности прочтения надписи, якобы относившейся к IV-V вв., высказывал сомнения Б. А. Тураев в письме к директору московского Старообрядческого ин-та А. С. Рыбакову - РГБ. Ф. 246. К. 220. Д. 44. Л. 6 об.). Экспертиза, к-рой подверглась покрывавшая тела белая ткань, установила, что ткань была изготовлена в Италии в XIV-XVI вв. Старообрядцы, посещавшие пещеру, свидетельствовали о целительной силе останков. В 1876-1879 гг. по распоряжению старообрядческого Московского архиеп. Антония (Шутова) останки были тайно (из-за опасения противодействия со стороны правительства) перевезены в Москву на Рогожское кладбище старообрядческим свящ. Стефаном Загородневым. Часть останков до наст. времени хранится в Покровском соборе Рогожского кладбища, другая - большая - была разослана по старообрядческим епархиям и в заграничные мон-ри: Белокриницкий, Славский, Мануиловский и др. В 1885 г. часть останков, по свидетельству И. Корякина, келейника архиеп. Антония, была похоронена на кладбище у дер. Большой Двор (совр. пос. Большие Дворы) близ Павловского Посада. В 90-х гг. XIX в. в прессе развернулась полемика о достоверности останков. В сент. 1895 г. старообрядцы направили на Кавказ священников Д. М. Смирнова и В. Е. Мельникова, обследовавших место их обретения, собравших и опубликовавших устные свидетельства и фотографии. У старообрядцев, последователей Русской православной старообрядческой церкви (см. Белокриницкая иерархия ), останки почитаются и ныне. Сохранилось значительное число изображений Д., Г., К. на Рогожском кладбище, в Казанском храме в с. Слободище в Гуслице. |
| В окт. 1863 г. попытку установить контакт с К. предпринял сподвижник А. И. Герцена В. И. Кельсиев , предложивший К. сотрудничество с лондонскими революционерами для создания старообрядческой «самобытной цивилизации». К. проигнорировал его предложение. В 1864 г. К. подписал архипастырское послание, в к-ром высказался о революционном движении и об отношении к власти: «К сим же завещаю вам, возлюбленнии: всякое благоразумие и благопокорение покажите пред царем вашим, в чем не повреждается вера и благочестие, и от всех враг его и изменников удаляйтеся и бегайте, яко же от мятежных крамольников поляков, тако наипаче от злокозненных безбожников, гнездящихся в Лондоне» (Архипастырское послание ко всем православным христианом, священным, иночествующим и мирским, всякаго звания и возраста, сущим в богохранимом государстве Всероссийском. Яссы, 1864. Л. 22-22 об.). По мнению Н. И. Субботина , автором послания был И. Г. Кабанов (Ксенос). 8 мая 1864 г. К. вновь разорвал отношения с Московской архиепископией и примкнул к противоокружникам. 24 июля он единолично рукоположил на Московскую кафедру Антония (Климова), к-рый получил прозвище Второго или Гуслицкого; т. о., противоокружники обрели собственную иерархию. 28 сент. 1864 г. на Освященном соборе в Белой Кринице К. снова подписал мирную грамоту с Московской архиепископией, снял прещения с еп. Онуфрия и епископов Российской области, подтвердил возведение архиеп. Антония (Шутова) на Московский престол и учреждение Московского духовного совета. Это, однако, не остановило раздора. Противоокружнические архиереи отказались пойти на примирение с Московской архиепископией, К. продолжал делать распоряжения, касающиеся российских старообрядцев. 25 сент. 1866 г. российские епископы направили К. «Соборное предложение». В нем описывались нестроения, вызванные деятельностью К. Главное обвинение против митрополита заключалось в том, что он присвоил себе неограниченную власть, «почитая себя «главою, отцом и виновником существования всех епископов»» (РГБ. |
| Каждый может, печатно и непечатно, рассуждать о том, чтó напечатано игуменом Павлом, а не о том, что не напечатано. Поэтому, допросы и протесты, с какими г. А. Егоров обратился к игумену Павлу, обличают его бестактность, непонимание литературных приличий, и о. Павел мог бы ограничиться совершенно этим одним ответом: «может, беседа была и не тобою» (как будто и в самом деле о клятвах собора 1667 г.,– вопросе, столь обычном у старообрядцев настоящего времени, – ни с какими другими двумя старообрядцами невозможно было беседовать, как именно с А. Егоровым и его таинственным спутником!). Если о. Павел снизошел до того, что не только выслушал неуместные вопросы А. Егорова, но и стал отвечать на них, то это он сделал единственно по своему благоснисхождению к лицам подобным А. Егорову. Между тем уже то одно, что собеседники о. Павла в печатных беседах всегда узнают именно свои беседы с ним, служит несомненным доказательством, что он всегда верно передает в печати существенное содержание устных своих бесед. Ред. 66 Такова логика г. А. Егорова! Игумен Павел ни в «Братском Слове», ни в отдельных книжках не напечатал некоторых его доказательств: поэтому он, А. Егоров и приступает к рассмотрению напечатанной о. Павлом беседы! Казалось бы, поэтому следовало только изложить свои пропущенные доказательства и требовать их напечатания; но зачем потребовался разбор целой печатной беседы, подлинности которой не отвергает и сам А. Егоров? Здесь-то и обнаружилась невольно задняя, тайная мысль возражателя и его сотрудников в служении расколу: оказалось, что дело вовсе не в пропущенных доказательствах А. Егорова, которые будут изложены им на нескольких строках, а в том, чтобы подвергнуть новому подробному разбору доказательства самого о. Павла, против которых на беседе А. Егоров возражал слишком недостаточно, и по возможности поправить испорченное дело, пораженного защитника раскола представить победителем. Вот для чего скропали в канцелярии Антония Шутова этот пресловутый протест, напечатания которого так настоятельно требовал от нас А. |
| Последнее свидетельство указанное здесь внесено в полемику впервые, а о первом настоящие замечания имели ту ценность, что давали основательный разбор собственно раскольнических возражений против свидетельства жития 138 . Известны и раскольнические сочинения данного времени по вопросу о перстосложении. Но в сравнение с раскольническими сочинениями прежнего времени это были попытки ничтожные и соперничали с ними лишь в своей тенденциозности и явном пристрастии. Так, в 1873 году раскольниками была напечатана за границей, во Львова, специальная книжка, под заглавием «Собрание из разных книг святоотеческого писания о сложении перст на крестное знамение». Изданная за границей, книжка эта была приготовлена, однако, не где-либо, а в Москве, в главном центре раскола, в канцелярии тогдашнего московского архиепископа Антония Шутова, его секретарем Онисимом Швецовым, ныне раскольническим епископом Арсением. Столь прослывший известностью благодаря своим многочисленным сочинениям в защиту раскола, Швецов и здесь употребил все старания, чтобы дать в защиту двуперстия нечто новое, по мнению раскольнического апологета – более прочное и недоступное для возражений. Но на деле он ничего другого не достиг, как только повторил «историческия» свидетельства, издавна раскольниками приводимые, но уже не раз православными разобранный, – затем сделал неудачную попытку примирения противоречий и разногласий в этих свидетельствах,, а также попытку сравнить двуперстие с троеперстием с точки зрения «устава православия», – и наконец повторил старый и по существу дела непригодный для цели прием обвиненья церкви в хуле и ереси, выписав из старых полемических книг так называемые жестокословныя порицания на именуемые старые обряды 139 . Вообще крупных попыток самостоятельной защиты двуперстия в новейшем расколе мы не встречаем, но зато здесь встречаются попытки использовать статьи и исследования православных ученых. В 1887 году вышло в свет сочинение профессора Н. Каптерева : « Патриарх Никон и его противники в деле исправления церковных обрядов» 140 . |
|
|
