| Не допуская слабым умом своим воплощения Сына Божия и потому всякою лестью отклоняя христиан от общения с апостолами (1, 1–4), Эфесские и вообще Малоазийские еретики – дуалисты настойчиво проповедовали, яко бы от Духа Святого (4, 1–3), что грехи, к которым столь строги апостолы, – не преступления, достойные казни, а общая, естественная и неизбежная слабость природы человеческой, или необходимое переходное состояние на пути развития и усовершенствования, что грехи и вообще несоблюдение всего заповеданного Христом, не лишают нас общения с Богом (3, 4. 5, 17. 1, 8–10). Худшие из христиан подвергались сомнению или и вовсе падали (5, 16. 17), лучшие стали холодное относиться к сущности христианского вероучения, а главным образом нравоучении, равнодушное или даже двоедушие к заповедям Евангельским и особенно к основной заповеди о любви (напр. 2, 7–10); стали думать, что можно быть и во свете – исповедовать Бога чистейшим и совершеннейшим светом и вместе с тем творить дела тьмы (1, 6. 7), можно не пламенеть враждой ко грехам и вместе с тем быть очищенным кровию Искупителя (1, 7. 8. 2, 2. 3), можно любить и Бога и быть достойным Его любви, любя мир враждебный Богу (2, 15–17). Были даже и такие из христиан, которые доходили до столь низкого равнодушия в вере (индифферентизма), что считали совершенно одинаковым – участвовать или не участвовать в идолослужении своих родных или знакомых язычников (5, 18–21). Вот сколько было сильных побуждении к написанию 1-го соборного послания Иоанна. Раскрывши высшие истины христианского вероучения в Евангелии своем, Иоанну необходимо было теперь раскрыть самый дух христианства и жизни христианской – все высшие истины нравоучения христианского, как вытекают они из сущности всего Евангелия о Слове Жизни. Любвеобильное сердце Иоанна не могло не стремиться к меньшим братьям своим на помощь, не мог Иоанн не вразумить, не укрепить, не утешить, не спасти от лести чадца своя. И вот произведение всей необычайной силы духа апостола любви, друга Христова! Но, конечно, не его только произведение: «будем внимать не рыбарю, не сыну Зеведееву, но тому, кто ведает глубины Божии, т. е. Духу, движущему эту лиру. Он ничего человеческого не будет говорить нам, но все что ни скажет, будет из глубины Духа, из тех тайн, которых даже и Ангелы не знали прежде, нежели они совершились. Ибо и Ангелы вместе с нами чрез глас Иоанна и чрез нас научились тому, что мы познали ( Еф. 3, 10 )». Златоуст (38) (Сие разумей и о прочих писаниях Иоанна). Первое соборное послание Св. Апостола Иоанна Богослова |
| Не об одной только Церкви Константинополя заботился с такой ревностью бдительный пастырь, но и о всех дальних и ближних своего обширного экзархата, водворяя благочиние в шести епархиях Фракии, в одиннадцати Азии и одиннадцати Понта. Не были забыты и дикие Скифы, которых старался всеми средствами отвлечь от арианства и язычества, посылая к ним пресвитеров, диаконов и чтецов, знающих их наречие, простирая отеческие попечения и к тем из них, которые кочевали еще в шатрах на берегах Дуная; мужи апостольские явились к ним для проповеди и собственный их епископ Феотим, наследовавший Вританиону в городе Томах, скиф родом, под варварскою одеждой славился святостью жизни, так что и дикие Гунны, исполненные к нему уважения, называли его богом Римлян. Огорченный долгим разрывом Запада с Церковью Антиохийскою, Златоуст старался примирить любимого им епископа Флавиана с Римом и прочими первостепенными кафедрами Италии, и по его внушению, Феофил, архиепископ Александрийский, отправил в Рим епископа Верейского Акакия и пресвитера Исидора, которые принесли, наконец, общительные грамоты Запада святому Флавиану. Он принял также живое участие в св. епископе Порфирии, который будучи посвящен неволей в город Газу, исполненную требищ идольских, пришел со своим митрополитом Иоанном Кесарийским просить указа царского о разрушении капищ. Гостеприимно принял их святитель столицы и через сановников царских обеспечил доступ к императрице, тогда беременной; она же, обрадованная их прорицанием о счастливом рождении сына, в день крещения новорожденного Феодосия, исходатайствовала им желанный указ, и пали скверные кумиры Газы, на месте главного капища св. Порфирии соорудил великолепную церковь во имя Крестителя. К Иоанну прибегали окрестные епископы епархий Азийских, и он невольно принужден был сделаться их посредником. Евсевий Лидийский обвинил пред ним в симонии и святотатстве митрополита своего Антония Эфесского, и тщетно кроткий пастырь старался умирить Евсевия; он настоятельно требовал суда, обещая представить свидетелей, но не явился с ними в назначенный срок, потому что втайне примирился с Антонием, и сам подвергся законному осуждению. |
| Но затем где жил Иоанн с Богоматерью – мы не знаем. Существуют даже разные мнения о том, где совершилось Успение пресвятой Девы Богоматери. Некоторые, как св. Епифан 18 , думают, что Божия Матерь отдала пресвятую душу свою Богу в Иерусалиме, а св. Андрей Критский (VII века) в одной из трех бесед своих на Успение Пресвятой Богородицы говорит, что Иоанн Богослов, отправляясь в Эфес, взял Богоматерь с собою, и что она была взята на небо в Эфесе, дожив до глубокой старости. И в одном из посланий 3-го вселенского Эфесского собора есть указание, что в пятом веке существовало верование, что гробница пресвятой Девы Богоматери находилась в Эфесе 19 . Но, с другой стороны, в Иерусалиме существует древнее предание, что Успение Пресв. Девы Богородицы совершилось в той самой горнице, где совершена была тайная вечеря. Из Евангелий Мф. 26:18 ; Мк. 14:12–15 ; Лк. 22:9–13 можно заключить, что комната тайной вечери принадлежала к дому какого-то богатого и вероятно тайного ученика Господа нашего (ср. вышеприв. тексты Мк. и Лк.). Мы смеем сделать предположение, что это был дом члена синедриона Иосифа Аримафейского. Если бы это было так, то несомненно, что Богоматерь с Иоанном могли найти у Иосифа временный приют до отшествия в Галилею, а позже и совершенно поселиться по приглашению Иосифа в его Иерусалимском доме, столь дорогом ученикам по воспоминанию о последней здесь беседе Господа. Тогда бы было совершенно понятно, что Успение Богоматери, как указывает предание, совершилось в той комнате, где Господь провел последний вечер с учениками, и здесь же по преданию (Норов, втор. путеш. стр. 22) были собраны ученики в великий день Сошествия Духа Святого 20 . Погребальный вертеп Пресвятой Богородицы предание указывает в Гефсиманском саду 21 , и Норов (Вт. путеш. стр. 20) указывает основания правильности этого предания, отстраняя мнение об Успении Божией Матери в Эфесе. Мы видим из Деяний, что после сошествия Святого Духа Иоанн остается в Иерусалиме и делается неразлучным спутником Петра. Он был с Петром во время совершения чуда над хромым во имя воскресшего Господа. |
| Но необходимость борьбы с локально—ограниченными африканскими сектами заставила Августина сместить акцент в этой формуле. Неправда раскольников—донатистов кажется ему очевидной – ведь за пределами Африки их учение не имеет сторонников. " Вы под свойством веры кафолическая понимаете обязанность выполнять все заповеди Божии и таинства, а не распространение ее по всей вселенной " – ставил на вид донатистам блаж. Августин. Донатисты же считали себя верными традициям и утешались тем, что с ними старина, а не большинство современников. На карфагенском соборе 411 года донатист заявил: " Вселенская церковь основана не на множестве отцов, а на чистоте и неповрежденности таинств " . В общем эта позиция верна. Она и стала главенствующей в богословии Восточных Отцов. «Один человек плюс Бог – это уже большинство» – так понимается кафоличность в Православии . Пусть даже Максим Исповедник (или Марк Эфесский) один, но если с ним Бог, то это уже большинство. Таково вертикальное измерение соборности и кафоличности. На Западе все больше акцент делался на географической эйфории. Приводя цитату из документов Второго Ватиканского собора, современный католический автор, например, пишет: в этом тексте " показана реализация в католической Церкви признака католичности и основные его составные моменты: множество членов и широкое общественно—географическое пространство. Это достаточное основание считать, что данная Церковь обладает действительно реализующимся признаком католичности " . Для Востока Церковь соборна по вертикали, ибо " держит собор " с Богом; для Запада – по горизонтали, ибо ее голос слышен повсюду. Но как бы ни разнились понимания кафоличности на Востоке и на Западе, нигде до славянофилов кафоличность не понималась как демократическая общинность, как участие " церковных журналистов " и пономарей в работе Архиерейских Соборов. Церковь соборна с минуты Пятидесятницы. Она была соборной и во II и III веках – от апостольского собора до эпохи вселенских соборов. Церковь в это время жила, не управляясь какими—то великими соборами, и тем не менее соборность Церкви, как ее онтологический атрибут в ней оставался. |
| Но необходимость борьбы с локально-ограниченными африканскими сектами заставила Августина сместить акцент в этой формуле. Неправда раскольников-донатистов кажется ему очевидной – ведь за пределами Африки их учение не имеет сторонников. «Вы под свойством веры кафолическая понимаете обязанность выполнять все заповеди Божии и таинства, а не распространение ее по всей вселенной» – ставил на вид донатистам блаж. Августин. 253 Донатисты же считали себя верными традициям и утешались тем, что с ними старина, а не большинство современников. На карфагенском соборе 411 года донатист заявил: «Вселенская церковь основана не на множестве отцов, а на чистоте и неповрежденности таинств» 254 . В общем эта позиция верна. Она и стала главенствующей в богословии Восточных Отцов. «Один человек плюс Бог – это уже большинство» – так понимается кафоличность в Православии 255 . Пусть даже Максим Исповедник (или Марк Эфесский ) один, но если с ним Бог , то это уже большинство. Таково вертикальное измерение соборности и кафоличности. На Западе все больше акцент делался на географической эйфории. Приводя цитату из документов Второго Ватиканского собора, современный католический автор, например, пишет: в этом тексте «показана реализация в католической Церкви признака католичности и основные его составные моменты: множество членов и широкое общественно-географическое пространство. Это достаточное основание считать, что данная Церковь обладает действительно реализующимся признаком католичности» 256 . Для Востока Церковь соборна по вертикали, ибо «держит собор» с Богом; для Запада – по горизонтали, ибо ее голос слышен повсюду. Но как бы ни разнились понимания кафоличности на Востоке и на Западе, нигде до славянофилов кафоличность не понималась как демократическая общинность, как участие «церковных журналистов» и пономарей в работе Архиерейских Соборов. Церковь соборна с минуты Пятидесятницы. Она была соборной и во II u III веках – от апостольского собора до эпохи вселенских соборов. Церковь в это время жила, не управляясь какими-то великими соборами, и тем не менее соборность Церкви, как ее онтологический атрибут в ней оставался. |
| Однако в то же время эта широкая представительность в некотором смысле была чисто формальной, и потому обманчивой. Миллионы православных Балкан и Малой Азии, не говоря о жителях Ближнего Востока, не были представлены на соборе, так как их земли находились под властью турок. Поэтому византийская делегация, вероятно, представляла примерно 50 тысяч православных христиан Константинополя и его округи. Это было все, что осталось у империи к тридцатым годам XV столетия. В этой связи стоит добавить, что и западная делегация тоже не особенно полно представляла Латинскую церковь . В ее составе было очень мало епископов, и почти все они были итальянцами. Лишь горстка приехала из–за Альп 887 . Выступили от них тоже всего несколько человек: кардинал Чезарини, богослов–доминиканец Иоанн де Торквемада и архиепископ Родосский Андрей. Но представительство Востока имело и ряд других недостатков. В частности, несмотря на огромное число делегатов от Византии, лишь немногие среди них были богословски грамотными. Наиболее образованные из византийских ученых не слишком лестно отзывались о культурной элите Константинополя. По крайней мере, то, с чем столкнулся Георгий Схоларий, его поразило и встревожило. Иначе говоря, в целом делегаты были не способны на должном уровне вести серьезные дискуссии, которые ожидались на соборе 888 . Особенно заметной была богословская некомпетентность епископов: во время собора они в большинстве случаев оставались безучастными и пассивными. В основном все переговоры вели Марк Эфесский и Виссарион Никейский, которые также выступали в роли послов восточных патриархов. Есть основания полагать, что некоторые интеллектуалы (в том числе Исидор, Марк и Виссарион) были возведены в епископский сан в 1437 году, непосредственно перед отъездом на собор – именно с целью восполнить нехватку образованных делегатов. Безусловно, по той же причине на соборе в качестве советников императора присутствовали такие видные миряне, как Георгий Схоларий и Георгий Амирутц, не говоря уже о неоязычнике Плифоне. Они попали в окружение императора в Италии именно благодаря тому, что славились своей философской ученостью. |
| Орел – знамение христианства, змей – знамение бусурманства: что змей одолел орла, это знак, что бусурмане одолеют христиан; а что христиане змея убили и освободили орла, это знак того, что христиане одолеют бусурман, возьмут Седьмихолмый назад и воцарятся в нем 22 ». Смутился великий Константин, но велел записать их слова, и – продолжал свои заботы о построении города. Город устроивался, а жителей было мало, и поэтому царь стал вызывать из Рима и из других стран вельмож, мегистанов 23 , сановников, строить им домы... Он воздвиг большую «палату», «дивную» ипподрому и рынок, т. е. крытую улицу для торга. 24 Он же воздвиг храмы: св. Софии, св. Апостолов, св. Ирины и много других. На одной из площадей он поставил удивительный «багряный столп», перевезенный из Рима: три года нужно было для этого, потому что он был очень велик и тяжел; от моря к площади перетаскивали его целый год, и царь, приходя часто сам смотреть на работы, раздавал много золота работникам, чтобы они берегли его. В его основании положены были двенадцать кошниц, благословенных Спасителем, частицы честного древа и мощи святых «на утверждение и сохранение предивного единокаменного столпа». На нем поставлен был кумир, принесенный из Солнечного города Фригийского, с семью лучами на голове 25 . Много и других удивительных и славных вещей Константин перенес в свой город. Он назвал его Новым Римом, Царьградом 26 , и завещал, чтобы и преемники его заботились об украшении города сооружением храмов и зданий… И точно храним был этот завет: Юстиниан, Феодосий Великий, царица Евдокия и многие другие цари исполнили его, и так наполнили Цареград «преславными и дивными вещами», что блаженный Андрей Критский , изумляясь его величию, сказал о нем: «во истину град сей выше слова и разума есть.» Но и этот город за неисчетные согрешения и беззакония пострадал от различных бед и напастей. Так и ныне, в последнее время, за наши грехи, унизили его и нападения неверных, и голод, и поветрия, и межусобныя брани 27 . II В 6961 – 1452 – году «безбожный Магмет», сын Амурата, несмотря на мир с православным царем Константином Мануиловичем, на свое обязательство и клятвы, пошел на него войной. |
| По внешней форме своей послание совершенно одинаково с третьим, назначенным к частному лицу; содержание явно указывает в «избранной госпоже» отдельную, известную Иоанну личность: от «госпожи» отличаются дети её (1 и 4 ст.), говорится о встрече Апостола с детьми госпожи (4 ст.), дается обещание говорить устами к устам (12 ст.) и посылается приветствие от детей сестры «госпожи»» (13 ст.). Неуместность символизма в надписании учительного послания, особенно послания, имеющего характер обыкновенного письма, не может быть оправдываема никакими доводами; даже апокалипсические послания Иоанна Богослова все надписаны собственными именами церквей: Эфесской церкви, Пергамской церкви и проч. ( Апок. 2, 1. 8. 12. 18. 3, 7. 14 ). И апостол Петр не символическим именем называет место написании первого послания своего (24) 44 . Могло быть, что до Климента Александрийского не дошло предание о первоначальном назначении второго Иоаннова послания», хотя подлинность послания и была известна ему. – Недостаток предания вполне вероятный, если мы знаем, что и позднее Климента различно смотрели в Александрийской церкви на это послание (§ 1, – свидетельство Оригена 45 . Кто были избранная госпожа (2, 1) и Гай, возлюбленный Иоанну (3. 1), и к каким церквам принадлежали они – неизвестно 46 . Вероятно они были членами церквей Малоазийских, так как, по преданию, эти церкви находились под особенным попечением, управлением и руководством Иоанна Богослова 47 . Судя по ближайшему отношению их к апостолу, о чем явно свидетельствует содержание посланий, должно думать. что эти личности, отличаясь особенным благочестием и особенною ревностью к истине Евангелия, пользовались уважением и имели сильное влияние в среде тех христианских обществ, в которых они жили; хотя в послании к ним Апостола и не видно, чтобы они занимали Какие-либо церковные должности, (была ли «избранная госпожа» диакониссою, как хотят думать некоторые (26), был ли Гай епископом (27) или пресвитером (28), – неизвестно). Второе послание Иоанна, как открывается из содержания его, написано по случаю свидания Апостола с детьми «госпожи» (4 ст.). |
| По всей вероятности, представление о якобы наличии в «Книге Сокровищ» каких-либо речений в пользу верховной власти Римского понтифика архиеп. Андрей почерпнул из того же Libellus’a Николая Кротонского; все цитаты относительно примата папы, приводимые в этом сочинении являются подложными. Текст представляет собой компиляцию разных мест из послания свт. Агафона ( Агафон, свт. Послание благочестивейшим государям Константину верховному императору, Ираклию и Тиверию августам//Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1908. Т. 6. С. 31-55). Следует отметить, что в послании свт. Агафона эти выражения формально приложены не к учительству каждого конкретного папы, а к учению св. ап. Петра: « Его авторитета, как верховного всех апостолов, всегда признавала вся кафолическая Церковь Христова и вселенские соборы; его апостольскому учению во всем следовали все достопочтеннейшие отцы; через это учение воссияли более уважаемые светила Церкви Христовой; этому учению следовали святые православные учители » (см.: Там же. С. 34) Деяния Ферраро-Флорентийского собора. Заседания в Ферраре Деяния Ферраро-Флорентийского собора. Заседания в Ферраре. Часть II Деяния Ферраро-Флорентийского собора. Часть III: начало ответного доклада латинской делегации Комментарии ( 0): Написать комментарий: Правила о комментариях Все комментарии премодерируются. Не допускаются комментарии бессодержательные, оскорбительного тона, не имеющие своей целью плодотворное развитие дискуссии. Обьём комментария не должен превышать 2000 знаков. Републикация материалов в комментариях не допускается. Просим читателей обратить внимание на то, что редакция, будучи ограничена по составу, не имеет возможности сканировать и рассылать статьи, библиограммы которых размещены в росписи статей. Более того, большинство этих статей защищены авторским правом. На просьбу выслать ту или иную статью редакция отвечать не будет. Вместе с тем мы готовы рассмотреть вопрос о взаимном сотрудничестве, если таковые предложения поступят. Прим.: Адрес электронной почты опубликован не будет и будет виден лишь модераторам. |
| Подобает и нам это сделать, как раньше мы об этом договорились. Так, пусть будет выбрано из нас десять человек, поскольку и от них будет десять на этих встречах». Итак, выбрали [архиереев] Эфеса, Монемвасии, Никеи, Лакедемона и Анхиала, великого хартофилака, великого экклезиарха, игуменов [монастырей] Пантократора и Калеи и из святогорцев иеромонаха кир Моисея. Император определил и из архонтов кир Мануила Ягаря и... 151 , чтобы они собирались вместе с нами, разве что сидели в отдельном месте как слушатели и вроде бы как наши защитники. Император решил, чтобы [только митрополиты] Эфесский и Никейский говорили латинянам, что будет нужно, и никто другой. Когда мы услышим, что они нуждаются в нашем совете, то мы должны выходить и отдельно совещаться, и что мы постановим, то один из них пусть это и скажет. Только чтобы мы не говорили ни о чем, касающемся учения, а после окончания дискуссий чтобы мы приходили к императору и рассказывали ему то, что было сказано на каждой встрече. 7. Итак, был установлен день, когда мы пришли и сели по отдельности в скевофилакии упомянутого храма. Секретарем был ответственный за церемонии 152 , а переводчиком – кир Николай Секундин. С их стороны было два кардинала – Юлиан и Фирман 153 . Вместе с ними – Андрей Родосский, учитель двора Иоанн Испанец 154 и еще шесть человек. Они к нам обратились дружественно, и мы к ним со своей стороны так же. Затем они поднялись со скамей и приклонили колени по их обычаю, достаточное время помолились, взирая на восток и тихо шепча. Тогда мы тоже сошли с кафедр, оперлись локтями о скамьи и помолились, тихо прочитав подобающие псалмы. Затем сели и латиняне, и мы. Юлиан начал говорить вводное слово и убеждать, что дело объединения является божественным, необыкновенным и вожделенным, и что все должны с усердием способствовать ему, насколько кто может. «Ради этого, – обратился он к нам, – и вы презрели труды [преодоления] больших расстояний, морских опасностей и прочих ваших попечений. Мы тоже, со своей стороны, позаботились, чтобы вы смогли прийти для совершения этого божественного дела. |
|
|
