| В течение какогото времени он скрывался в доме прекрасной девственницы в самой Александрии; она очень переживала во время обыска ее дома, однако «птичка улетела» и на сей раз. 268 В 360 году власти решили, что он находится в Фиваиде, и в Пбоу прибыл вооруженный отряд во главе со стратегом Артемием, занявшимся его поисками. 269 Монахи отвечали ему с достоинством, Артемий же вел себя достаточно сдержанно. Когда поиски не дали результата, стратег пригласил монахов помолиться за него, однако они, заметив среди его людей арианского епископа, покинули Синаксис, оставив его молиться в одиночестве. Разморенный полуденным зноем он заснул и проснулся в ужасе с кровотечением из носа, говоря, что только по милости Божией избежал смерти. Через два года он был умерщвлен в Антиохии Юлианом. Несмотря на то, что Артемий обычно ассоциируется с арианством, он почитается Православною Церковью как великомученик. 270 В то время, когда Артемий прибыл в Пбоу, Феодор посещал монастыри Гермополя. 271 Весной 363 года он вновь отправился в Гермополь, чтобы встретить Афанасия, который с разрешения Юлиана вновь появился в Александрии, чтобы тут же удалиться в Фиваиду. 272 Торжественная и воеторженная его встреча весною описана в Vita Prima Пахомия столь живо, словно автор жития был ее свидетелем. Феодор должен был вернуться на Пасху в Пбоу, однако оставил тавеннисиотскую лодку для нужд Афанасия. 273 Этому противоречит записанный Аммоном собственный рассказ блаженного папы о том, как в июне в Антиноэ (напротив Гермополя) он нашел прибежище на том же тавеннисиотском судне, а присутствовавшие на нем Феодор и авва Паммон Антинойский сначала обменивались непонятными улыбками, а затем объяснили озадаченному Афанасию, что Юлиана уже нет в живых. 274 Феодор скорбно наблюдал за разрастанием земель и увеличением числа лодок, принадлежавших обители. 275 Он стал уговаривать авву Орсисия вновь вернуться к управлению монастырем. 276 По ночам же Феодор уходил к находившимся на горе могилам, до которых нужно было идти около трех миль. |
| Другой подобный пример мы находим в данииловом цикле. Это история антиохийского серебряных дел маетера Андроника и его супруги Афанасии, 994 которые после смерти детей решили посвятить свою жизнь Богу, при этом он отправился в Скит, она же в тавеннисиотскую общину. Двенадцать лет спустя на пути к Святой Земле Андроник встретил отправившегося в то же паломничество монаха Афанасия и не признал в нем тут же узнавшую его супругу. Они поселились на Восемнадцатой Миле (от Александрии) и прожили там еще двенадцать лет; и только после смерти Афанасия Андронику открылось, что это была его жена Афанасия. Представленная в этих вероятно, написанных тогда же историях – картина жизни (и не только жизни монашеской) Египта и его пустынь в шестом веке делает это собрание бесценным. Мы не можем считать их строго историчными, но не должны забывать и о том, что вымышленный персонаж является характерной приметой именно этого периода. Создается такое впечатление, что наименее надежными являются истории, рассказанные ученику самим Старцем, а не истории о Старце, рассказанные другами. Географические детали представлены достаточно четко. При этом Нитрия и Келлий упомянуты один раз, 995 Скит назван главным центром, однако центрам, расположенным у дороги, ведущей из Александрии на запад, на ее Пятой, 996 Девятой 997 и Восемнадцатой 998 миле, уделяется большее внимание; путь в Скит чаще проходит не через Нитрию или Теренуф, а по западному пути, идущему через Город святого Мины, 999 откуда ближе к вечеру путники выходили, ведя навьюченных ослов, шли в течение всей ночи и достигали цели около восьми утра, то есть еще до жары. Некоторых из своих собеседников Мосх встретил во время другого, куда более позднего посещения Египта. Однако и они все еще хранили живую память о Ските. В лавре Монидии (Monidia) Маркелл, 1000 уроженец Апамеи Сирийской, рассказывал, что у него на родине был колесничий по имени Филерем (пустынелюбец). Когда он проиграл состязание, сторонники его стали кричать: «Филерем не получит пальмы в городе!» Придя в Скит, Маркелл избрал эти слова своим девизом и благодаря этому не покидал обитель в течение тридцати пяти лет, после чего попал в плен к варварам, продавшим его в рабство в Пентаполь. |
| Когда потом Виктор вручил императору постановление собора о низложении Нестория, император спросил его: „Кто принес в город эту грамоту?“ Виктор уклончиво ответил: „Не спрашивай у меня, как она пришла в город. Господь тайно прислал её в город, она как бы с неба упала к нам“. 1564 Ясно, что Виктор знал, как пришла грамота, но не хотел говорит императору, скорее всего потому, что он сам, без разрешения императора, тайно съездил в Эфес и привез её. Вот почему, как видно из актов собора, и народу не сказано было, как доставлено было это послание. Вот почему депутация от монахов не сказала и императору о том, что принесшему послание пришлось переодеваться нищим. Вот почему и клирики константинопольские в послании к собору называюсь доставившего им это послание „нищим“. Виктор тщательно скрывал свое путешествие, боясь, конечно, гнева императора. Итак, сопоставляя данные соборных деяний и коптских актов, думаем, что архим. тавеннисиотов – Виктор, посланный св. Кириллом в столицу, чтобы действовать там в пользу православия, тайно, против воли императора, приехал в Эфес. Это было весьма кстати и для него лично и для собора. Дело в том, что на соборе распространились клеветы на него, будто он действует в столице против св. Кирилла. И вот, прибыв в Эфес, Виктор не только опроверг эти клеветы перед всем собором, 1565 но и на деле доказал свою ревность о вере, он именно взял на себя трудное и опасное дело доставки послания от собора в столицу. Переоделся он нищим и с тростниковым посохом в руках, в который были вложены полученные от св. Кирилла документы, направился сухим путем в столицу. Он прибыл к уже известному нам, авве Далматию, который быстро сообщил полученные из Эфеса сведения по всем константинопольским монастырям. Увидев тягостное положение отцов собора в Эфесе, авва Далматий решился употребить все усилия, чтобы поправить дело. Он увидел, что император окружен крепкой стеной интриг; он стал догадываться, что его поправки в сакре „ Πντων“, от 29-го июля остались неизвестными императору. |
| На самом деле в источнике указано только, что отец Петрония после его кончины пожертвовал монашеской общине свое движимое имущество: утварь, коров, овец и т.д. О земле речи не идет. Випшицка склонна осторожно высказываться о земельной собственности в пахомианских монастырях IV в.: по ее мнению после кончины преп. Пахомия настроения в общине изменились, и монахи могли иметь земельные владения, но главным образом за счет обработки брошенных земель или аренды [Ibid. Р. 635, 636]. На самом деле, здесь видно очень серьезное противоречие: каким образом могла юридически оформляться земля в собственность монашеских общин, если сам их правовой статус в IV в. был не определен, а указ Валентиниана и Валента ясно говорит о том, что отношения собственности также не были урегулированы? Но, с другой стороны, как мы видим из папируса, «Тавенниси» мог выступать как фискальная единица и, значит, какие-то права на землю за ним могли быть признаны. Нам представляется, что это противоречие может иметь только одно решение: земля de facto могла передаваться монастырям, но de jure (даже при том, что монашеские общины попадали в фискальные документы) они не были полноправными собственниками земли, и не могли ее свободно отчуждать или сдавать в субаренду. Скорее всего, статус земель, которыми монастырские общины могли de facto в IV в. владеть, позволял монахам лишь самим обрабатывать эти наделы, платя за них определенный налог. Следует учесть также, что данные папирусные фрагменты – пока единственный документальный пример, предполагающий монастырские земельные владения в Египте IV в. 188 К тому же не бесспорный 189 . Таковы, на наш взгляд, те основные проблемы изучения социальной истории египетского монашества IV в., без указания на которые наше исследование выглядело бы неполным. Глава 2. Формы социальной организации монахов и основные модели их развития Достаточно бросить беглый взгляд на три наших источника, и станет понятно, что многообразие форм монашеской организации, там приведенные, не укладывается в «прокрустово ложе» двух-, трех- и даже четырехчастной схем. |
| См. об этом А. Ehrhard, Centralblatt für Bibliothekswesen, 1891, р. 385 и Armitage Robinson в Historia Lausiaca, Butler, T. I, p. 103–106. 744 Попытка подобного рода была сделана и до него, но безуспешно, некием Лотом (Vita Pachomii, 77). 745 Μοναστριον означает собственно место, где живут в одиночестве; понятие, как раз обратное установившемуся за ним смыслу. Κοινβιον означает место, где живут вместе. 746 О документах истории Пахомия и его монастырей см. у Ladeuze, Etude sur le cenobitisme. Pakhomien pendant le IV siecle et la première moitié du V. Лучшая биография – греческое житие, изданное (отвратительно, эту работу следовало бы переделать) Болландистами (Acta SS. maii, t. III, р. и проч.); она была впоследствии дополнена и исправлена по-гречески и по-коптски (Boll., l. с., р. и [письмо Аммуна к Феофилу]). Другие рассказы (Hist. mon., 3; Hist. Laus., 32–34; ср. 7, 18; Sosom., III. 14; VI, 28) имеют меньше значения и их нельзя считать за первоисточники. Что касается до текста устава Пахомия, то он существует в нескольких рецензиях, но эти документы с течением времени подверглись различным модификациям. В том, что дошло до нас, весьма трудно различить принадлежащее самому Пахомию и привнесенное сюда мало-помалу стараниями его преемников. Порядочное количество текстов скомбинировано в сообщении Палладия (Hist. Laus., 32); по его словам, (ср. Gennad. De riris, 7), ангел принес Пахомию этот устав, начертанный на медной скрижали. Созомен (III. 4) утверждает даже, что эта скрижаль хранилась в его время в Тавеннисии. Лучшая его редакция та, которая дошла до нас в латинской версии бл. Иеронима (Migne P. L, t, XXIII, p. 61), очевидно переводившего не с коптского оригинала, но с греческого текста, происходившего из Канопского монастыря. Помимо житий Антония, Пахомия и Шнуди, египетские монахи IV века известны нам из следующих документов: 1) Путешествие 394 года, греческий текст которого, сохранившийся отдельно и в полном виде, не издан еще, хотя имеются указания на несколько его манускриптов; Созомен пользовался этим памятником; текст его, слитый воедино с текстом Палладия, находят также в том произведении последнего, которое до сих пор известно под именем Historia Lausiaca. |
| О том, что петь в церквах женщинам есть апостольское учреждение Апостолы Господни, обучавшие нас благоустройству, с намерением прекратить пустые разговоры в церквах, благоразумно дозволяли в них петь женщинам. Но как все богоносные постановления обратились в нечто противное, так и сие учреждение для многих послужило к развращению и стало поводом ко греху. Не в умиление приходят они от божественных песнопений, но, обращая приятность пения в средство к раздражению страстей, полагают, что оно ничем не выше приятности зрелищных песен. Посему, если хотим взыскать того, что благоугодно Богу, и делать то, что служит к общей пользе, то женщинам, как христопродавицам и обращающим божественное дарование в цену погибели, надлежит воспретить и пение в церквах, и пребывание в городе. 91. Монаху Илие О том, что обет монашеский не ограничивается одною внешностью Радуюсь свидетельствам о тебе, которые многих приводят к усилению воздержания. И молю Бога о том, чтобы всегда держался ты сего священного якоря и мудро отражал бурю обольщения, а чрез это мог, не обуреваясь, не страшась дыхания приражающихся к тебе искушений, войти в неволнуемую пристань тишины и не высоко о себе думать, смотря на сокрушающиеся пред тобою волны, которые более всего надлежит тебе преодолевать, как легко увлекающие в грехопадение. 92. Монаху Фоме О том, что всегда должно трезвиться Любомудрие не любит молвы, и монашеское делание преуспевает только вне смятения, там, где можно пользоваться сею опорою высоты смирения с усердием и совершенно забывая тревожные дела и неприличные речи. Если же думаем, что для усовершения в ангельской жизни достаточно нам позаботиться о философском плаще, бороде и жезле, и среди народной толпы занимаемся городскими зрелищами и слухами, хвалясь только орудиями победы и уклоняясь от борьбы и ратования, которыми приобретается победа, лучше же сказать, воспламеняя в себе причины к борьбе, то, сами того не примечая, делаемся псами, возвращающимися на блевотину, или свиньями, валяющимися в тине застарелой привычки. 93. Тавеннисиотской обители |
| С. 369). 475 Эта фраза ( ε ς δε το χρυπτον χατα τον νον ) противопоставляет начинающееся предложение предыдущему: там говорилось о соблюдении внешнего («открытого», «явного» - ε ς … τ προφανης ) благочиния и четком хранении иерархического строя монашеских общин; здесь же речь идет о «скрытом» (тайном) смирении предстоятелей, на котором и зиждется вся церковная иерархия, в том числе и монашеская. История монашества знает бесчисленное множество примеров такого смирения известнейших настоятелей обителей. Уже основатель египетских киновий св. Пахомий Великий в совершенстве являл образец этого смирения; будучи главой многочисленных иноков, он долго отказывался от пресвитерского сана, говоря: «Хорошо для нас и не просить о подобном деле, чтобы между монахами не было ни зависти, ни спора, ни непослушания, ни разделений вопреки воле Божией. Как огонь на гумне, если бы не поспешили погасить его, погубил бы труд целого года, то же самое представляет помысл гордости в своем начале». Соответственно, «смирение преп. Пахомия располагало и братий Тавеннисийского общежития также к смирению». См.: Палладий, архимандрит. Святый Пахомий Великий. С. 63—65. 476 Ср. предсмертное завещание св. Харитона Исповедника своим духовным чадам: «Жизнь ваша должна быть чистой и непрестанно очищаться; пусть каждый из вас заботится об освящении своего тела, чтобы в нем, как непорочном храме, мог обитать очищенный дух, который наполняет душу освящением и благоуханием. Худое дело гнев, ненависть или что-то другое, могущее оскорбить братскую любовь; посему да будет в вас мир и кротость. Если же среди вас случится соблазн, то тотчас прекращайте его, чтобы солнце не зашло во гневе вашего брата. Избегайте злых помыслов, не дозволяйте им закрадываться в ваши сердца, так как чем дольше они будут находиться в вас, тем труднее будет изгладить их. Оружием монаха в борьбе со злыми помыслами должны быть пост, молитва, слезы, память о смерти и геенне и, что страшнее и сильнее всего для злых помыслов, блаженное смиренномудрие ( μαχαρα ταπενωσις ) и осмотрительность, чтобы не овладели им эти помыслы». Цит. по: Феодосий (Олжаржееский), архимандрит. Палестинское монашество в IV-VI вв. Киев, 1899. С. 39. |
| Пахомий немедленно идет к авве Паламону и сообщает ему об этом. Тогда они оба отправляются в Тавенниси и строят здесь обитель, строят собственно небольшое иноческое жилище. Паламон пошел опять на место своих прежних подвигов. При этом он указал на близость своей кончины и предрек будущую славу Пахомиева монастыря. Старец уверял своего любимого ученика, что Господь пошлет ему силу и терпение для управления многочисленными братиями. После продолжительной молитвы, они расстались. Паламону сопутствовали некоторые ученики его, приходившие навестить своего учителя. Прошло некоторое время, и авва Паламон опасно заболел. Ученики его послали за Пахомием. Он быстро отправился к старцу и остался при нем, чтобы служить ему до самой смерти его. Наконец, старец почил смертью праведника в десятом часу двадцать пятого дня месяца Авива. Ученики его провели всю ночь в чтении и пении псалмов над старцем. Утром они совершили обычную молитву и потом отнесли тело почившего на гору, на некотором расстоянии от его келии; там они похоронили его, совершив еще раз усердное моление об упокоении души усопшего старца со святыми. Все они теперь были в великой печали. Лишившись советов и утешений великого старца аввы Паламона, они считали себя сиротами. Пахомий возвратился в свою келию в Тавенниси, скорбя о почившем наставнике, и в своем уединении предался усиленным подвигам благочестия. Вскоре он сам делается руководителем других на пути ко спасению. Когда Пахомий один жил в Тавенниси, к нему пришел старший брат его, Иоанн. Пахомий с любовью принял брата. Прошло уже много лет со дня их разлуки, так как Пахомий не возвращался домой после того, как был взят в войско. Благочестивая беседа Пахомия сильно подействовала на Иоанна, и он остался в Тавенниси навсегда. Оба брата теперь трудились уже общими силами. Добытое усердным трудом они отдавали нуждающимся. Они проводили очень строгую жизнь. Одетые в грубое шерстяное платье, они уходили в жаркие места, где стояли до утра на молитве, не сгибая ни колен, ни рук, простертых к небу. Такую всенощную молитву они совершали очень часто, хотя ноги их иногда пухли от напряжения, а москиты до крови кусали их руки. Если братьев-подвижников одолевал сон, они садились на том же месте, где совершали свою молитву, но не позволяли себе опираться на что-нибудь. В продолжение дня они до тех пор занимались телесным трудом, пока зной от палящих лучей южного солнца не делался невыносимым. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 ЕВПРАКСИЯ ТАВЕННИСИЙСКАЯ, МЛАДШАЯ Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Прп. Евпраксия Тавеннисийская, младшая Евпраксия Тавеннисийская, Тавенская, младшая (+ 413 ), преподобная Память 25 июля Дочь константинопольского вельможи Антигона, родственника святого благоверного царя Феодосия Великого (379-395). Антигон занимал должность сенатора (по лат. версии жития, наместника Ликии ). Антигон и его супруга Евпраксия были благочестивы и раздавали неимущим щедрую милостыню. У них родилась дочь, которую назвали также Евпраксией. Рано овдовев, Евпраксия старшая, обратилась к императору и его жене с просьбой удочерить осиротевшую Евпраксию. Когда девочке исполнилось пять лет, Феодосий обручил ее с сыном богатого вельможи. Однако вскоре Евпраксия старшая вместе с дочерью покинула Константинополь и направилась в Египет , в район Нижней Фиваиды, где у нее были обширные владения. Во время паломничества с матерью по окрестным монастырям Евпраксия, которой не исполнилось и семи лет, пожелала остаться в одном из них, расположенном недалеко от Фив. Несмотря на то что мать и игумения монастыря Феодула противились такому решению из-за малолетства девочки, она настояла на своем. Вскоре Евпраксия умерла, и ее владения перешли к дочери, однако та, уже привыкнув к строгости, отказалась от наследства и повелела раздать все богатства нищим. Через некоторое время после кончины матери Евпраксия получила из столицы письмо, в котором ей напоминали об обручении с сыном сенатора (в византийских синаксарях семейства В (по классификации И. Делеэ) говорится, что жених Евпраксии умер еще до того, как она приняла постриг). В ответ Евпраксия написала, что уже вступила в число невест Христовых и не желает покидать монастырь. Святая Евпраксия, приходя в возраст, все более усиливала свои подвиги. Вначале она вкушала пищу один раз в день, потом через два - три дня и более и, наконец, раз в неделю. Пост она соединяла с выполнением всех монастырских послушаний: смиренно трудилась в поварне, мыла посуду, подметала помещения и служила сестрам с усердием и любовью. Сестры любили смиренную святую Евпраксию. Но одна из них завидовала ей и все ее подвиги объясняла желанием прославиться. Сестра стала досаждать ей и укорять, но святая дева не противоречила ей, а смиренно просила прощения. |
| Иноки всякий вечер собирались для духовной беседы и вообще любили назидать друг друга теми уроками, какие каждый извлекал из чтения слова Божия и из наблюдений над жизнью тех или других людей. Иноки любили повторять изречения свящ. Писания и размышлять о них. Поэтому и при взаимных беседах они всегда могли назидать друг друга мыслями и словами Библии. Праздных бесед и пересудов мы не видим в Тавенниси. В общежитии было много домов; каждым из них заведовал особый начальник, у которого был свой помощник, вторствующий по нем. Этот вторствующий заменял начальника в случае его отсутствия или болезни. Святой Пахомий позаботился о том, чтобы каждого вступающего в монастырь брата встречали иноки особенно благочестивые и мудрые. Эти иноки-привратники каждого нового брата встречали, устраивали и в течение трех лет искуса, до облечения его в монашескую одежду, усердно назидали своими беседами, предохраняя его от всякого зла. Таким образом, новоначальные в Тавенниси находили опытных и постоянных руководителей и могли благочестиво настроиться в первые же годы своей жизни в монастыре. Святой Пахомий и сам внимательно наблюдал за новоначальными. Как радовали его успехи и усердие молодых иноков. Как внимателен он был к их нуждам! Как предохранял он их от всякого соблазна и искушения совне, также как и от увлечения какими-нибудь нечистыми помыслами! О больных братиях в Тавенниси очень много заботились. О них имели попечение и особо назначенные для служения в больничном доме иноки с их начальником, имел попечение и сам преподобный Пахомий. При братской трапезе прислуживали особые иноки. Они сменялись через три недели. От этих иноков требовалось постоянное усердие, тем более, что братия вкушали пищу не в одно время. Иноки, служившие при трапезе, в течение трех часов приготовляли, распределяли и раскладывали хлеб, различные овощи и маслины. В дозволенные дни подавали за трапезой сыр, яйца, овощи вареные, похлебку из вареных зерен. Каждый брат подходил к столу в то время, когда желал, и принимал свою часть. Но это было только один раз в день: одни ели в шестом часу, другие — в седьмом, иные — в восьмом, иные — в девятом, в десятом, в одиннадцатом, иные же к вечеру, когда показывались на небе звезды. Некоторые иноки были так строги к себе, что вкушали пищу только один раз в два дня. Вообще пост согласно первоначальному уставу, не налагался ни на кого против воли. Только более близких к себе иноков святой Пахомий склонял поститься, т. е. совсем воздерживаться от пищи, по средам и пятницам. Но многие иноки сами налагали на себя усиленный пост. |
|
|
