| Алцим Экдиций [лат. Alcimus Ecdicius Avitus] (ок. 450, Овернь, Центр. Франция - ок. 518 или 525), свт. (пам. зап. 5 февр.), еп. Вьеннский. Род. в галло-рим. патрицианской семье; среди его родственников были западнорим. имп. Авит Эпархий (455-456), Сидоний Аполлинарий (430-488), неск. сенаторов. Кроме А. у его отца Изикия , еп. Вьеннского, и матери Ауденции было еще двое детей: Аполлинарий , впосл. еп. Валенции (ок. 453 - ок. 520 до 534), и дочь Фусцина, в 12 лет давшая монашеский обет. А. получил блестящее образование, был женат и имел сына. После кончины отца овдовевший к тому времени А. был избран его преемником на кафедре Вьенна. Это было сложное время для правой веры и рим. культуры в Юж. Галлии: в варварском королевстве бургундов (443-532) процветало арианство , по стране волнами прокатывались войны, сложно складывались отношения с Вост. Римской империей (см. Акакианская схизма ). В это время на ряд ключевых епископских кафедр взошли молодые, образованные и деятельные пастыри: брат А. Аполлинарий, Викторий Гренобльский, Вивентиол Лионский и др., с к-рыми А. поддерживал активную переписку. Из нее сохранилось ок. 90 писем, где обсуждаются в основном вопросы церковной дисциплины. А. настаивал на необходимости назначения пресвитеров епископом, отказывая в этом праве народу (Ep. 66), на принятии в общение с сохранением сана священников, бывших еретиками и перешедших в правую веру (Ep. 26); с др. стороны, он убеждал не использовать в богослужебных целях церкви и часовни, оставленные еретиками (Ep. 6), советовал сохранять принцип дисциплина аркана (Ep. 26). Активная пасторская деятельность святителя обеспечила ему широкую известность. Во время поездок в Бургундию А. установил тесные отношения с кор. Гундобадом, сын и наследник к-рого Сигизмунд под влиянием Вьеннского епископа обратился из арианства в правую веру вместе со всем своим народом, что было закреплено на проходившем под председательством А. Соборе в Эпаоне (517). А. подчеркивал исключительный авторитет Рим. кафедры ап. Петра, о чем свидетельствует его знаменитая фраза: «Если папа Города подвергается сомнению, то не епископ, а само епископство окажется поколебленным» (Ep. 34). Он также весьма способствовал восстановлению отношений с К-полем (Ep. 87; Ep. 36). Вьеннский епископ был грозным врагом совр. ему ересей: арианства, полупелагианства (Ep. 4), евтихианства (Epp. 2-3) и др. |
| (ок. 453, Вьенна - ок. 520 до 534, Валенция), свт. (пам. зап. 5 окт.), еп. Валенции (совр. Валанс, Юж. Франция). Основными источниками сведений об А. являются его переписка с братом, свт. Авитом Вьеннским (ок. 450 - ок. 518 или 525), произведения Авита и житие, написанное анонимным автором, к-рый называет себя современником святителя (издатель жития М. Круш, однако, датирует его нач. IX в. (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 194-203)). А. род. в галло-рим. патрицианской семье, его отцом был свт. Исихий , еп. Вьенны (совр. Вьен); среди родственников А. - свт. Сидоний Аполлинарий (430-488), имп. Зап. Римской империи Авит Эпархий (455-456) и неск. сенаторов. А. получил блестящее образование во Вьенне у св. Клавдиана Мамерта . Принял епископскую кафедру ок. 487 г. Вместе со свт. Авитом боролся с ересями арианства и пелагианства ; преодолел церковный раскол в епархии, начавшийся при его предшественнике еп. Максиме, низложенном по обвинению в манихействе . А. участвовал в церковных Соборах в Эпаоне (517) и Лугдуне (516-523). По свидетельству «Хроники» Адона Вьеннского , А. прославился также даром чудотворений. В житии описано, как во время засухи по молитвам святителя открылся источник воды. После Эпаонского Собора, к-рый осудил знатного вельможу Стефана, женившегося на свояченице, кор. бургундов Сигизмунд , разгневанный этим решением, сослал А. в мест. Сардиния в окрестностях Лугдуна (совр. Лион). Вскоре после этого король тяжело заболел и исцелился только тогда, когда прикоснулся к одежде А. и вернул святого из ссылки. Заранее извещенный о приближении смерти, А. совершил паломничество к мощам мч. Генесия в г. Арелат (совр. Арль), по дороге молитвой прекратив бурю на р. Рона, а затем отправился в Массилию (совр. Марсель), где также совершил неск. чудес. Во время тяжелой болезни А. некий Перигорий пытался убить святителя, но руку убийцы внезапно парализовало, и он не мог двигать ею, пока А. не исцелил его. Мощи святого первоначально хранились в ц. апостолов Петра и Павла возле Валенции, в VII в. были перенесены в ц. св. Стефана, в 1060 г.- в церковь, посвященную А. В XVI в. мощи А. были утоплены в Роне гугенотами. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АВИТ ЭПАРХИЙ [лат. Avitus Eparchius] (между 395 и 400 - после 456), имп. Зап. Римской империи (9.07.455-17.10.456). Происходил из сенаторского рода Галлии, был хорошо образован. А. Э. пользовался большим влиянием при дворе вестготского кор. Теодориха I в Тулузе (см. Готы ). В 439 г. он был назначен префектом претории Галлии. При поддержке вестготов и галльской знати в 455 г. стал императором, не будучи, однако, признан Вост. Римской империей. А. Э. привлек вестготов к борьбе с вторжением гуннов на территорию империи и вернул под власть Рима Паннонию . Пребывая в Италии, А. Э. поручил вестготскому кор. Теодориху II бороться в Испании против свевов, в результате чего большая часть Пиренейского п-ова оказалась под властью вестготов. Против него поднял мятеж в Италии полководец Рекимер, по происхождению свев. В битве при Плаценции (совр. Пьяченца) войска А. Э. были разбиты, а сам он вскоре был низложен Рекимером. Потерпев неудачу в политической карьере, А. Э. остался в Плаценции, вернулся к занятиям наукой и вскоре стал епископом этого города. Лит.: Карсавин Л. П. Из истории духовной культуры падающей Римской империи//ЖМНП. 1908. Н. С. Ч. 13. Янв.-февр. С. 285-336; Der kleine Pauly: Lexikon der Antike. Stuttg.; Münch., 1964. Bd. 1. S. 789-790; Зелинский Ф. Ф. Римская империя. СПб., 1999. С. 475-476. Н. Ф. Усков Рубрики: Ключевые слова: |
| 06 этом контроле может свидетельствовать и текст ранневизантийского трактата из собрания ГИМ, в котором упоминается «Таврический Херсонес с Кафой и Симболон» как одна из европейских римских провинций – эпархий 643 . В данном случае под Кафой следует понимать западные пределы Боспора – сельскую территорию, простиравшуюся от предгорий Крымских гор, вероятно, до Акмонийского перешейка 644 . М.А. Шангин датировал трактат концом IV в., но упоминание в нем Рагузы позволяет сдвинуть составление источника на два столетия позже 645 . Тогда становится понятным появление в это время эпархии, охватывавшей побережье Крымского полуострова от Херсона до пределов Боспора и ее трансформация в византийский дукат. Он продержался, вероятно, вплоть до появления хазар в Таврике, то есть более ста лет, чем и объясняется отсутствие сфрагистических и других свидетельств о херсонских имперских архонтах в VII в. В условиях византийского присутствия в этом крайнем восточнокрымском городе со второй половины VI–haчaлa VII в. развернулось производство пальчатых фибул керченского типа и типа «Аквилея», а также орлиноголовых пряжек с щитками, отлитыми с изображением головы орла или сокола, которые попадали не только в Херсон и центры Юго-Западной Таврики (Эски-Кермен, Мангуп), но и Поднепровье 646 . Видимо, их распространение объяснимо не только торговыми контактами, но и миграцией населения с территории Керченского полуострова, что совпадает по времени с появлением массы новых могильников на южнобережье, а также в предгорном и горном Крыму 647 . Угроза со стороны тюркютов и тут сыграла свою роль, но это не значит, что она привела к необратимым изменениям. Новая концепция истории позднеантичного-ранневизантийского Боспора, предложенная A.B. Сазановым, позволяет говорить о том, что в постюстиниановское время его развитие шло по византийской модели и Боспор остался частью ромейского мира. По мнению автора концепции, история ромейского Боспора завершилась только в конце VII – первой половине VIII в., с приходом хазар 648 , что, однако, не исключает и в последующем сохранения значительного византийского влияния в этом греческом в своей основе городе 649 . |
| По сей причине, как бы ни были дурны пастыри (а со времени последнего восстания Греческого действительно заметен нравственный их упадок), однако не смотря на то, такая тесная связь существует между ними и их паствою, не только по церковным, но и по гражданским их отношениям, что никогда Западные иноверцы не в силах будут ее расторгнуть и влияние их можег быть только поверхностное в пределах Турецких. Много сему благоприятствует и то обстоятельство, едва ли у нас известное, что большая часть духовенства Греческого безбрачное, хотя и не принадлежит собственно монашеству. Обеты иноческие произносят собственно в монастырях, а в архиерейских домах и в приходах, особенно городских, священнослужители облечены только в рясофор, т. е. имеют монашескую одежду, и даже самые Архиереи проходят таким образом все степени церковные. Хотя, по нашим понятиям и по установленному порядку, это почитается неправильным, но едва ли на бедствующем Востоке могло бы быть иначе; потому что отдельное сословие священства, связанное узами брака и многочисленного семейства, не в состоянии было бы противустоять истязаниям и переносить все те лишения, каким оно необходимо подвергается под бременем ига. Другое обстоятельство, столь же благоприятное для утверждения Церкви, есть большое количество Архиереев, даже иногда излишнее, но большею частию полезное, потому что они по малости своих эпархий, могут ближе наблюдать за своей паствою и облечены достаточною властию иерархическою для скорого разрешения того, что недоступно пресвитерам. Так бывало и в первенствующей Апостольской Церкви. Подымаясь выше по степеням церковным, мы видим на Востоке Митрополитов и Архиепископов в полном значении сего наименования, наблюдающих за подвластными им Епископами малых городов, и наконец четырех Патриархов, из коих три, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, хотя по числу своей паствы не превосходит некоторых Архиепископов (Александрийский же даже и скуднее), однако, по важности своего древнего церковного сана, равны вселенскому Патриарху.– Они составляют спасительное равновесие в иерархии церковной, ограничивая его владычество, дабы не уподобилось папскому. |
| Очень уместным представляется здесь добавление писателя, что, давая подобное дозволение, Магомет, руководился не чувством какого-нибудь расположения к христианам, а просто этой милостью он хотел привлечь к себе сердца своих новых подданных и заставить их снова вернуться в столицу из того рассеяния, к какому привело их падение столицы и водворение здесь иноверной власти. Затем писатель Historia Politica сообщает краткие сведения о личности новоизбранного патриарха – Геннадия; эти известия уже нам встречались прежде. Наконец делается писателем замечание, что султан подчинил патриарху церкви Константинополя и все церкви всех прочих эпархий константинопольского патриархата, как это было при патриархах до завоевания Константинополя 1703 . (Весь рассказ этот, при его замечательной простоте, дышит исторической правдивостью.) Таково сказание автора Historia Politica. Мы находим, что наука должна придавать ему большое значение и считать его наиболее достоверным. Это сказание тем более драгоценно, что оно в главном и существенном не разнится с вышеприведённым сказанием Франдзия, современника события. Если выбросить из рассказа Франдзия об обстоятельствах избрания явные несообразности, то известия этого византийского историка и автора Historia Politica вполне совпадают, что не может не служить к подтверждению достоверности повествования —400— этого последнего автора Кто писал Historia Politica – сам ли Дамаскин Студит или же он нашёл её в готовом виде и усвоил себе, – во всяком случае нужно благодарить судьбу, что она сохранила до нашего времени такой памятник седой старины, как Historia Politica. Что же последовало далее после того, как избран был Геннадий патриархом и ему возвещено от имени султана, что он будет иметь такие же права, какие имели его предшественники по кафедре? Последовало представление Геннадия Магомету II. Это обстоятельство всеми более авторитетными древними писателями описывается почти одинаково. Но лучше всех изобразил его Георгий Франдзий. Его повествование производит сильное впечатление на читателя своей ясностью, правдивостью и прямотой. |
| 665 В греческом тексте – outo gar о tes Longibardias rex, outos о tes Gotthias, ootos о tes Bosporou toparches («так Лонгивардии реке, так Готфов, так Боспора топарх») (Michailus Monachus Vita et conversatio sancti patris... – Col.252 D). В пер. Х.-Ф. Байера: «Так [по образцу императора] король Ломбардии,так топарх Готии, так топарх Боспора» (Байер Х.-Ф. История крымских готов... – С. 68–69). В редакции первой версии Жития эта строка выглядит несколько иначе: outos о Bosporou, outos о Gotthos, outos oi loipoi ton eparchion egemones (так Воспора, так Готфов, так других эпархий игемоны) (Michailus Monachus Vita et conversatio sancti nostri et confessoris Theodori praeposits Studitarum//PG. – Turnhout, 1967. – T.99. – Col. 137; Латышев В. Житие преп. Феодора Студита ... – С. 268, sec.18; Байер Х.-Ф. Указ. соч. – С. 70). Сам Феодор Студит в письме от 808 г. к саккудийским братьям (tois en to Sakkoudioni adelphois), объявляя о своем отказе от причастия вместе с патриархом Никифором, который не лишил священнического сана Иосифа, «эконома, обвенчавшего прелюбодеев» (ton oikonomon ton stephanosanta ton moichon), вспоминал, что этому порочному образцу последовали «...отдаленные властители и начальники (tois porro kratousin kai archousin), по подобию совершив в Ломбардии и Готфии и ее климата» (en tes Lingibardia kai Goutthia kai tois Klimasin autes) (Theodori Stiditae Epistolae/Rec. G. Fatouras. – Berolini; Novi Eboraci, 1992. – Vol. 1. – Ep. 31, 92–97). Однако Боспор им не был упомянут. Примечательно, что Игнатий Диакон, писавший в начале второй трети IX в. Житие патриарха Никифора, тоже называл очередного правителя Готфии, жившего в начале патриаршества Никифора (806–815), «принявшим на себя игемонство народом (о gar tote ten tou ethnous egemonian epaneremenos)» «одного из Таврических климата» (kath’en ton Taurikon klimaton) и тоже обвинял его в том же грехе – желании развестись с законной женой, чтобы «...привести какую-то подругу (etaires)» (Ignatii Diaconi Vita Nicephori patriarchae Constantinopolitani//Nicephori archiepiscopi Constantinopolitani opuscula historica/Rec. |
| Хар17;сма – см.: благодать. Харистакий – право светского лица (харистикария) на управление имением монастыря, дававшееся в случае нужды этого монастыря в деньгах или неумения справиться с управлением. Харпезикий – область на юго-востоке Малой Азии. Преобразована в фему после 940 г. Харсиан (Харсиана) – фема и одноименная крепость; вначале турма Армениаков, в первой половине IX в. повышенная до разряда клисуры. Фемой стала в 873 г. Хартия – грамота, документ. В схолиях к «Василикам» дано следующее определение: «Х. это кожа папируса или какой-либо иной материал, приго- товленый для письма». Хартофилак (с) – дословно с греч. «страж хартий», начальник епископального или патриаршего секрета (канцелярии) и судья по церковным делам; мог быть советником по юридическим вопросам, вести протоколы заседаний синодов, хранил документацию. В отсутствии Патриарха председательствовал в патриаршем суде. Один из главных архонтов Священного Синода. См.: сакелларий, скевофилак. Хартуларий – 1) канцелярист, исполнитель хартий, письмоводитель, чиновник среднего ранга в различных секретах – финансовом (гениконе), почтовом и дорожном (дрома), казны (сакеллы), армии (стратиотикона), тюремь (нумера), конюшен; 2) военный администратор, один из управляющих, подчиненный дуке; 3) сравнительно высокий византийский титул и одновременно должность, в частности, офицера, в чьем ведении были списки солдат фемы или тагмы; 4) первый заместитель главы секрета стритиотикона (великий Х.), известный с конца Х в.; 5) гражданский чиновник, основные обязанности которого были связаны с записью хартий, документов, их регистрацией в книгах (кадастрах, реестрах) и пополнением последних. В ранневизантийское время Х. служили в ведомствах городских префектов и глав провинций (эпархий). С утверждением фемной системы входили в состав аппарата управления различных императорских служб, ведомств логофетов, тагм и фем (Х. фемы), занимая высокое служебное положение. Хартуларий фемы – глава канцелярии стратига фемы, отвечавший за составление и сохранность списков стратиотов военного округа и других хартий. Входили в ведомство логофета стратиотикона. |
| Кириния – город на северном побережье Крита. Кириотис – собственность, например, на землю. Кируларий – изготовитель и продавец восковых свечей (от греч. «кириа» – воск, свечи), осветительного масла. См.: курискария. Китон – внутренние покои дворца, комната вообще и императорские покои, царская опочивальня преимущественно; иногда название персональной императорской казны, сокровищницы. Китонит – «спальник», придворная должность, которая обычно давалась евнухам. К. обслуживал китон и подчинялся паракимомену, главе службы китона. Кифара – один из самых распространенных струнных щипковых музыкальных инструментов, унаследованный от античной Греции. Имела деревянный плоский корпус, прямой или фигурный, а по бокам – две стойки, обычно изогнутые, соединенные наверху перекладиной. К ней крепились струны, числом до 12. Применялась как сольный или аккомпанирующий пению инструмент. На К. играли обычно стоя, держа ее перед грудью: левой рукой исполнялась мелодия, а правой рукой делали ритмичные удары по струнам. У византийцев разновидностью К. была кинира. В XI в. щипковую К. стали обозначать словом пандура. Клавикулла (захаб) – заходящие друг за друга фланги основной и передовой оборонительных стен, образующие проход в укрепленный город или крепость. Клавы – 1) у римлян – пурпурные полосы на кайме тоги сенатора или всадника; 2) в Византии – должностные знаки отличия – инсигнии в виде нашивок на одежде (чаще всего на рукавах, на подоле) различной формы и цвета. У византийского императора К. служил тавлион (тавлий). Клариссим – vir clarissimus, дословно с лат. «светлейший»; титул, который в у римлян поначалу могли носить только сенаторы (синклитики). В поздней Римской империи и ранней Византии титул К. давался также наместникам провинций (эпархий). См.: синклит. Класмы – заброшенные, бесхозные земли, которые появились в Византии вследствие разрушения деревенских общин. Они становились объектом приобретения состоятельных, знатных землевладельцев. Клаузула – дословно с лат. «заключение»; 1) условие, оговорка или отдельное положение, пункт закона, договора (трактата), завещания и т. д.; 2) в риторике – момент концовки речи, несущий особую смысловую нагрузку; 3) заключительные слоги фразы или стихотворной строки, начиная с последнего ударного слога. |
| Народы, населяющие « ойкумену» – обитаемый мир, византийцы разделяли на собственно «ромеев» – римлян, как они себя именовали, и варваров, то есть всех остальных. Тем не менее сама Романия на протяжении своей более чем тысячелетней истории так или иначе оставалась многоэтничным и многоязыковым государством, не знала национального вопроса и поэтому понятие чужестранец в нем было довольно относительным. В эпоху поздней античности латынь и греческий язык являлись ведущими культурными языками римского государства, причем латынь доминировала на Западе, а греческий – на Востоке. Это были два «мировых языка». К концу VI в. греко-латинское двуязычие стало более редким на востоке, чем прежде. Константинополь превратился в космополитичный город с многими общинами, говорившими на разных языках. Впрочем, латынь еще продолжали использовать при дворе как официальный язык. В некоторых окраинных пределах Империи сложились свои литературные языки. Так, он был в Армении уже в V в., на него переводили многие христианские тексты на греческом и сирийском языке. Сирийский и армянский диалекты доминировали в западной Месопотамии, Сирии и Палестине, причем в Сирии в течение IV в. тоже сложился литературный язык. Но в городах преобладал греческий язык, если не считать египетские центры, где доминировал язык коптов – поздняя форма египетского языка. Он утвердился здесь вместе с рождением в Египте Церкви монофиситов, противостоявшей грекоговорящей ортодоксальной Церкви. Такая языковая пестрота, вероятно, задержалась бы надолго, если бы не волна арабских завоеваний, обрушившихся на Византию с 40-х гг. VII в. и отнявших у нее большую часть восточных провинций (эпархий) (карта 2). Именно это обстоятельство способствовало превращению византийского государства в более универсальную монархию, где греческий язык окончательно приобрел статус государственного языка при сохранении в обиходе других языков. Вряд ли бы Империи удавалось столь быстро и успешно восстанавливать экономику, наращивать военный потенциал, противостоять могущественным врагам, если бы не проводимая мудрая политика «открытых дверей», социальная, правовая, языковая и даже религиозная терпимость по отношению к каждой общине, что удивительно сочеталось с державной спесью. |
|
|
