| Всего миг длилось виденье, но долго не мог опомниться ошеломленный мальчуган. Было утро. Беззвучно струились рубчатые листья осин, процеживая солнечные лучи, и тяжелые редкие капли росы ртутными шариками скатывались в траву. С той поры много раз приходил Алеша к древней березе. Ждал, затаясь, не взлетит ли снова сказочная птица. Возвращался усталый, задумчивый. Боясь насмешек, даже матери не открывал, что привиделось ему однажды майским утром в лесу. К счастью, не все лесные обитатели были так недоступны. На песчаной отмели у ручья Алешу встречали оживленным писком веселые кокетливые трясогузки с черными галстучками на белоснежных манишках. Знал Алеша, на каком пне любит понежиться молодой ужик в золотистой коронке, где свила гнездышко прилежная горихвостка. Возле встрепанного куста можжевельника, осыпанного зелеными искрами новых игл, жила прелестная ящерка. В первые дни она, взметнувшись, исчезала в норке, едва заметит вблизи непрошеного гостя. Алеша опускался на колени и тихонько просил: — Выйди. Я только посмотрю на тебя. Из подземного убежища появлялась лакированная головка, и на пришельца нацеливался крохотный глазок-бусинка. — Совсем выйди! — просил Алеша. Ящерица задергивала белесоватой пленкой глаза, помедлив, вылезала и, клоня головку то на один бок, то на другой, осматривала гостя. Спинка и бока у нее вышиты мельчайшим зеленым бисером, а кожица под мышками сборилась от учащенного дыхания. — Вот видишь — ничего дурного не случилось, — шептал восхищенный Алеша. — Погрейся на солнышке, а я буду смотреть на тебя. День ото дня ящерка становилась все смелее, доверчивее. Один раз, когда Алеша гладил ее травинкой, сбоку наплыла вдруг чья-то тень. Ящерица мгновенно скрылась в норке. Алеша обернулся. Парнишка лет восьми, солидно заложив за спину руки и расставив босые ноги, бесцеремонно, в упор рассматривал его из-под надвинутого до самых глаз картуза. Против солнца загорелый незнакомец выглядел совсем черным, только светились под картузом соломенные, давно не стриженные волосы да пунцово рдели оттопыренные уши. |
| — Мы давно не виделись, — сказала Магдалина. Молодой человек потянул ее за руку, и они спрятались от глаз солдат за могучим стволом. — Я больше не изгой, не гонимый и несчастный наследник, которого лишили всего гнусные грабители, шериф Ноттингемский и рыцарь Гай Гисборн. Теперь я разбойник Шервудского леса, — сказал он гордо. — Я знаю, как тебя называют! — воскликнула Магдалина. — Ты не можешь этого знать. Я никому о себе не рассказываю. — И все же ты — Робин Гуд! — Как ты догадалась? — Я читала о тебе книги и смотрела кино. — Прости, но я тебя не понимаю. — А я не могу тебе всего объяснить. — Хорошо, в следующий раз. А что это у тебя за ящерица? — Это мой друг и воспитанник, — сказала Магдалина. — Это дракончик. Я его вывела из яйца и теперь выращиваю. — И какой же он будет? — Точно не знаю, но, вернее всего, больше этого дерева. — Никогда бы не поверил! И когда же эта ящерица станет чудовищем? — Вот этого никто не знает. Боюсь, что он вырастет только через несколько лет. — Значит, он нам не угрожает? — Он никому не угрожает. Он не ест разбойников, — засмеялась Магдалина. — Дракоша питается только овощами и травами. Это настоящая корова в чешуйках. Дракоша недовольно заворчал. Он всегда радовался, когда шутили или смеялись над другими, но шуток над собой не признавал. — Эй, молодая госпожа! — послышался голос солдата. — Вы куда делись? — Тебя хватились, — прошептал разбойник. — Но теперь я тебя не покину. Буду в гости приходить. А если захочешь меня увидеть, иди прямо в лес и позови меня. Я услышу! — Спасибо за приглашение, — сказала Магдалина. И в это же мгновение из-за кустов выскочили солдаты. Они размахивали копьями и мечами, но не увидели ничего подозрительного. А Магдалина была рада, что встретила разбойника. По крайней мере, один хороший человек здесь нашелся. Хоть Магдалина и верила в то, что ее обязательно разыщут, она не знала, когда это случится, и очень скучала по хорошим людям. Она вернулась в замок, напевая веселую песню, и Дракоша старался подпевать ей, но, конечно, у него это не получалось. Рев стоял такой, что рыцарь Гай выскочил на галерею узнать, что произошло. |
| Тут и зайчик подоспел, морковку принес: – Ешь, Филя, в ней витаминов много! – А сам так и подпрыгивает, смотрит, как филин морковку будет грызть. Следом за ним лоси примчались, ящерицу на себе привезли с другого конца леса, чтобы она больного осмотрела. Она уже старая была, но все звери у нее лечились. Подняла ящерица хвостик, больного поприветствовала (ящерица), а потом корешок лечебный дала. Даже маленький паучок к филину прибежал и стал его мухой угощать (паучок). И понял филин, как много у него настоящих друзей в лесу. И даже стыдно ему стало, что столько зверей он побеспокоил. А звери устроили на поляне настоящий пир в честь выздоровления филина. Мнемотаблица Музыкально-ритмический комплекс «Веселые путешественники» Слова С. Михалкова Музыка М. Старокадомского Мы едем, едем, едем В далекие края, Хорошие соседи, Счастливые друзья. Мы солнышком согреты, Мы вместе все живем, И песенку об этом Мы петь не устаем. Стоя, правая рука на мяче, – обход вокруг мяча по часовой стрелке. Стоя, левая рука на мяче, – обход вокруг мяча против часовой стрелки. Припев: Красота! Красота! Мы везем с собой кота, Чижика, Собаку, Сидя на мяче, руки на поясе, делать притопы ногами в ритм слов. Энергично отвести в сторону левую руку и ногу, затем приставить. То же сделать вправо. Сидя на мяче, наклон вперед, прямые руки завести за спину («птичка клюет»). Петьку- Забияку, Обезьяну, Попугая – Вот компания какая! Вот компания какая! Спина прямая, руки согнуты в локтях, кисти перед грудью («лапки»). Руки согнуты в локтях, кисти к плечам, топнуть правой ногой, поднимая и опуская локти. Топнуть левой ногой. Широко развести ноги и руки в стороны. Руки к плечам, ноги вместе. Выставить на пятку правую ногу, правую руку вперед ладошкой вверх: то же выполнить левой. В том же ритме правую ногу и правую руку на пояс: то же левой. Когда живется дружно, Что может лучше быть? И ссориться не нужно, И можно всех любить, Ходьба с высоким подниманием бедра, руки с мячом вытянуты перед собой. Ходьба продолжается, руки подняты над головой. |
| –Тень, тень, тень! Капельки в снег падают и поторапливают его: – Тай, тай, тай! А солнышко с неба смеётся, и от этого снегу жарко становится, он тает. Капельки собираются вместе, и бегут куда глаза глядят, и кричат: – Бежим! Бежим! Много их, капелек, собирается – целый ручеёк. А ручеёк уже быстрее мчится, и булькает, и приговаривает: – Льюсь! Льюсь! Льюсь! Рядом другой ручеёк спешит, за ним третий… Вот так, пока Николка на окне сидел, весна пришла. А. Крестинский “На переломе” Заметь: у каждого семечка есть остриё. Семечко, точно наконечник копья, пронзает весной землю. …Ещё снег лежит местами в тени и даже на солнце, но там, где он уже сошёл, прокололи землю острые копьеца: жёлтые – нарциссов, тёмно-красные – тюльпанов. Им теперь всё нипочем – утренний заморозок, вечерний… И снег – тоже нипочем, если повалит вдруг ни с того ни с сего из прохожей тучки на переломе от зимы к весне. А вчера в дальнем углу сада снег истончал, осел, и тотчас пробило его что-то жгучее, нестерпимо яркое. В считанные часы вырвался пожаром из-под земли куст ревеня: желтый, лиловый, алый!.. Пожар? Нет – петух. Точно, петух! Вот-вот взлетит на забор и крикнет: «Ур-ра, весна идёт!» А земля, что родила такое чудо, – земля тёмно-бурая, глинистая, комкастая, неприметная. Матери всегда вот так: детей наряжают, когда из дому выводят, а сами – как-нибудь… Н. Сладков “Лесной гребешок” Что ни куст густой, то гребешок лесной. И ни одного неряху линючего гребешок не пропустит, непременно причешет. Лиса ли, медведь ли, заяц – ему всё равно. Всех расчёсывает, причёсывает, приглаживает. С зайца – белый клок, с лисы – рыжий пук, с медведя – бурые космы. Иной куст, самый густой да колючий – шиповник или боярышник! – сам за весну станет как зверь мохнатый. Шерсть на нём звериная дыбом – даже подойти страшно! Н. Сладков “Ящерица” Кто сказал, что ящерица противная? Как только у него язык повернулся! Наверное, он ящерицу никогда не видел. Особенно хороша ящерица весной, в праздничном весеннем наряде. Щитки и чешуйки горят малахитовой зеленью, от головы до хвоста она в кружевных пятнышках и завитушках: стройная, быстрая, ловкая. Прямо сказочная малахитовая красавица. Уж если лягушки бывают царевнами, то ящерицы и подавно! |
| Чтобы извести обеих змей Дагаки, по совету того же Аримана, их кормят человечьим мозгом, и для этого ежедневно убивают в Эране по два молодых человека, что грозит населению конечным истреблением. Герой Фредун или по-древнему Траэтаона является, как мы знаем, освободителем своего отечества от чудовищного тирана. Ему помогают кузнецы, увлеченные кузнецом же Каве, у которого перебили сыновей одного за другим, чтобы их мозгом кормить змей Дагаки, и, наконец, грозили убить и последнего. Хоругвией для ополчения послужила кожа, которой прикрывают себя кузнецы, когда работают. Фредун настиг Дагаку в его дворце в Вавилоне, освободил оттуда двух сестер царя Иемы или Имы, и самого Дагаку захватил и увез в гористые места, где и приковал к скале. Взошед на престол, ту кожу слелал Фредун царским знаменем, украсив ее драгоценными камнями. Сказание это, несмотря на позднейшие подновления его древнейшей основы, очевидно ведет свое начало от предания о библейском змии-искусителе, и во-вторых, указывает на Вавилон, как место жительства этого чудовища. В первом случае оно состоит в связи с историей первых человеков, во втором – с преданием о вавилонском змии. Рассмотрение того и другого в отдельности бросит новый свет на некоторые загадочные подробности повествовательной поэзии европейских народов, состоящей в связи с так называемыми апокрифами и иконографией. Злобный Ариман снабдил ненасытными змеями плечи Дагаки, указав вместе с тем средство, как извести их. По его же ухищрениям, как мы знаем, пущена в воды Ардвишура ящерица, чтобы истреблять растущее в них древо бессмертного Гаомы, но десять рыб защищают его от зловредного покушения. Итак, во-первых, человеческое существо, притом злобное, с выросшими около его головы змеями, и во-вторых, зловредные или благотворительные животные, плавающие в воде для истребления или охранения некоего сокровища, там же находящегося: животные эти могут быть или рыбы, или пресмыкающиеся, как ящерица или змии. Обе эти характеристические черты предания с замечательной ясностью удержаны в одном из апокрифических сказаний русской литературы, именно в сказании о Рождении Каина и рукописании Адамовом 283 . |
| Так недолго привыкнуть — будешь потом на Земле гоняться за бабочками… Это еще ничего, только бы Пашка не пристрастился к дохлым динозаврам. Тут Алиса увидела бредущего в одиночестве хищного ящера. Вот это уже больше похоже на Пашку. Алиса вылетела из листвы и полетела над берегом озера к этому одинокому ящеру. Алиса осторожно подлетела к нему и опустилась на загривок, между торчащими кверху роговыми пластинами. Ей хотелось подслушать мысли динозавра. И ей это удалось. «Мясо, — думало чудовище, — мягкое мясо. Много мяса. Никому не дам…» «Неужели это Пашка?» — подумала Алиса. Но ее не услышали. Тогда она перелетела поближе к уху динозавра и спросила вслух: — Паша, это ты? Туша чудовища содрогнулась — оно попыталось могучей лапой ударить себя по уху. «Надо прихлопнуть… — услышала Алиса чужую мысль. — Летают здесь всякие… еще укусят». Нет, это был не Пашка. Алиса поднялась в воздух и стала высматривать своего друга. И тут увидела его. Без всякого сомнения. Случилось вот что. Недалеко от озера паслась семья. Мама-ящерица и детеныш-ящеренок. Это была довольно крупная ящерица, ростом с корову, только втрое длиннее, а детеныш, пожалуй, не уступил бы ростом среднему крокодилу. Он был в игривом настроении, поднимался на задние лапы и потешно молотил передними по боку своей мамы, а та увертывалась от него и улыбалась ящериным ртом. И тут на поляне появился ящер, настолько тяжело вооруженный, словно он был не ящером, а старинным морским крейсером. Вместо пушек у него во все стороны торчали рога и бивни. В пасти мог бы уместиться автомобиль. Увидев ящериное семейство, чудовище взвыло и побежало к ним, высоко подбрасывая рогатый зад, словно радовалось встрече со старыми приятелями. Но все понимали, что на самом деле оно бежит, чтобы сожрать молодую маму и ее ящеренка. Те замерли в ужасе и слишком поздно кинулись в воду. Чудовищу оставалось пропрыгать до них метров двадцать, как от группы динозавров-хищников отделился крупный ящер и в два прыжка оказался между крейсерозавром (так Алиса для себя назвала рогатое чудовище) и семейством ящерицы. |
| Разумеется, Елена Сергеевна знала все языки всех народов Средних веков — это обязательно для спасателей. Она начала задавать пастуху вопросы на иврите, арабском, финикийском, арамейском и других тамошних языках, а пастух не отвечал ни на один вопрос, потому что очень испугался странного оруженосца, от которого исходило слабое сияние и некоторый гул. Этот гул издавали приборы, которые берет с собой в прошлое каждый настоящий спасатель. Не добившись ответа от пастуха, Елена направилась вверх по дороге, к воротам замка. Пастух смотрел ей вслед, а из-под его рубища высунулась розовая голова ящерицы, которая тоже смотрела вслед Елене. И когда спасательница удалилась на солидное расстояние, ящерица включила передатчик размером с горошину, который помещался у ее горла, и сообщила в замок, что из будущего прибыла женщина, изображающая из себя оруженосца. По-видимому, у нее много приборов и приспособлений для спасения человека по имени Ричард и железного урода по имени Арх. Из замка ответили, что передача принята. Ящерица спрятала плоскую голову под одежду пастуха, и тот погладил ящерицу по головке. Пастух любил свою ящерицу. Она была красивой, она разрешала ему днем спать и сама следила за овцами, она даже приводила его в замок и там давала вкусные вещи. За это пастух носил ящерицу, куда она желала, и всегда ее слушался. Спасательница Елена Простакова остановилась у поднятого моста через ров. Она включила силовое поле и поэтому не боялась стрел или камней со стены замка, но все равно соблюдала осторожность, и если ее не заметили, то пускай не замечают и дальше. Конечно, Елене ничего не стоило перепрыгнуть через ров, пользуясь специальными пружинами, укрепленными в подошвах, но это ей ничего не давало, так как на высокую стену не запрыгнуть. Тогда спасательница отошла назад и вытащила из своего рюкзака складные пластиковые крылья, присоединила их к спине и подключила к элементу питания. Это заняло всего минуту. Ящерицы внимательно наблюдали за действиями Елены, глядя на нее между зубцов стены. |
| — Мне все ясно! — громко заявил круглый робот Арх. — А теперь признавайтесь, куда вы дели нашего друга Ричарда? Почему-то никто не захотел ответить на такой простой вопрос. Графиня сорвала сухую травинку и принялась ее грызть, рыцарь стал вглядываться в даль, а купец пересчитывал монеты в кошельке, прикрепленном к поясу. — Нет, вы не молчите! — встревожилась Алиса. — Вы говорите правду! Вы ничего не сделали плохого? — А если сделали, — заявил Арх, — то живыми вы отсюда не выйдете! Но и на эти слова никто не ответил. Алиса всерьез встревожилась. Арх приказал остальным археологическим роботам: — Взять их! Видно, ящерицы были уверены в своей безнаказанности и не ожидали нападения со стороны таких неуклюжих машинок. Не прошло и пяти секунд, как все три ящерицы болтались в длинных металлических руках роботов — те держали их за розовые хвосты. Свободными руками роботы отобрали у ящериц бластеры. Алиса думала, что сейчас средневековые люди, такие близкие друзья ящериц, кинутся им на помощь, и была даже готова к этому нападению. Но люди и с места не двинулись. Глядели, как их друзья болтаются под ветром, и делали вид, что ничего особенного не случилось. — Говорите, — приказала Алиса, подходя к первой ящерице. — А что вам сказать? — Быстрее! — Конечно, конечно… Ваш друг Ричард появился у нас, и мы сразу догадались, что он из другого места. Вернее всего — шпион. Ящерице было трудно говорить, вися вниз головой, и Алиса велела роботу поставить ее на стол, но не отпускать. — Мы стали спрашивать, для кого он шпионит, а он молчит и что-то приборчиками проверяет… — Мы хотели дружить! — закричала вторая ящерица. — Только дружить. — А Ричард, значит, не хотел дружить? — строго спросил робот Арх. — То есть, с одной стороны, он хотел, а с другой стороны, совсем не хотел, — пропищала ящерица. — А мы ему говорим: как тебе не стыдно так плохо с нами дружить! — Чего уж там, — заявил вдруг купец. — Стали они его пытать. — Пытать? Ричарда! — У Алисы даже голос сорвался. — И вы говорите, что вы не пираты и не разбойники? |
| И юноша упал ничком на траву, закрыл лицо руками и заплакал. — О чем он плачет? — спросила маленькая зеленая Ящерица, которая проползала мимо него, помахивая хвостиком. — Да, в самом деле, о чем? — подхватила Бабочка, порхавшая в погоне за солнечным лучом. — О чем? — спросила Маргаритка нежным шепотом свою соседку. — Он плачет о красной розе, — ответил Соловей. — О красной розе! — воскликнули все. — Ах, как смешно! А маленькая Ящерица, несколько склонная к цинизму, беззастенчиво расхохоталась. Один только Соловей понимал страдания Студента, он тихо сидел на Дубе и думал о таинстве любви. Но вот он расправил свои темные крылышки и взвился в воздух. Он пролетел над рощей, как тень, и, как тень, пронесся над садом. Посреди зеленой лужайки стоял пышный Розовый Куст. Соловей увидел его, подлетел к нему и спустился на одну из его веток. — Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою лучшую песню! Но Розовый Куст покачал головой. — Мои розы белые, — ответил он, — они белы, как морская пена, они белее снега на горных вершинах. Пойди к моему брату, что растет возле старых солнечных часов, — может быть, он даст тебе то, чего ты просишь. И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос возле старых солнечных часов. — Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою лучшую песню! Но Розовый Куст покачал головой. — Мои розы желтые, — ответил он, — они желты, как волосы сирены, сидящей на янтарном престоле, они желтее златоцвета на нескошенном лугу. Пойди к моему брату, что растет под окном у Студента, может быть, он даст тебе то, чего ты просишь. И Соловей полетел к Розовому Кусту, что рос под окном у Студента. — Дай мне красную розу, — воскликнул он, — и я спою тебе свою лучшую песню! Но Розовый Куст покачал головой. — Мои розы красные — ответил он, — они красны, как лапки голубя, они краснее кораллов, что колышутся, как ветер, в пещерах на дне океана. Но кровь в моих жилах застыла от зимней стужи, мороз побил мои почки, буря поломала мои ветки, и в этом году у меня совсем не будет роз. |
| Он, по-видимому, значительно мягче, чем предыдущий (тот, который травил покойного дядю Владимира Ивановича и Лелю). Трудно поверить, что кончилось благополучно. Кто же кого охраняет – я детей или они меня? Пока я туда бежала, чего только не передумала, но дневник все-таки не уничтожила. 29 ноября. Мне самой судьбой положено изнывать от ревности: сегодня я видела, как Сонечка обняла Марину Сергеевну и прижалась щечкой к ее лицу; ко мне она так не ласкается. По-видимому, на моем лице отразились взволновавшие меня чувства, так как Марина Сергеевна сказала: «Эти малыши не способны еще понять все, что вы для них сделали. Им мил тот, кто их забавляет. Но поверьте, что со временем они вас оценят». Я – по-своему резко – перебила: «Мне вовсе не нужно их благодарности!» Марина Сергеевна рассказала, что получила недавно письмо от Нины Александровны, которая здорова и находится в условиях сравнительно неплохих: она постоянно выступает на вечерах самодеятельности и праздничных концертах лагерной сети. И всегда имеет большой успех. Начальник лагеря выхлопотал ей, как артистке, дополнительный паек; по его же приказу ее регулярно помещают на несколько дней в лазарет, чтобы поддержать ее силы и голос. Она не ожидала, что среди этих чудовищ могут находиться люди, которые ценят талант! В письме Нины Александровны есть интересная подробность: она и два других заключенных-музыканта, сыгрываясь по вечерам, проделывают это обычно в маленьком пустующем сарайчике, чтобы не попадаться лишний раз на глаза конвою. Скоро они заметили, что едва лишь они возьмутся за инструменты, тотчас из-под стены выползает маленькая ящерица и присаживается в уголке слушать. Ящерица обладает музыкальностью! (и, по-видимому, большей, чем я) Нина Александровна уверяет, что это факт, много раз проверенный, и что они все трое очень хорошо запомнили и полюбили маленького слушателя. Если бы собака или кошка – еще бы можно понять, но пресмыкающееся!… 30 ноября. Разгромлен кружок писателей с такими именами, как Бенедикт-Лившиц; умер, после того, как был избит в тюрьме талантливый переводчик Выгодский. |
|
|
