| Но в водовороте железной судьбы Меня умертвить он не может! ГЕРМЕС Такие решенья, такие слова Одним сумасшедшим пристали! И чем Отличается он от безумных теперь В своей похвальбе, что не знает узды? Но вы, что состраждете бедам его, Отойдите скорее от этой скалы, Не то ваш рассудок навек потрясут Свирепого грома раскаты. ХОР Другие советы давай мне, и их Послушаюсь я. Но некстати сказал Ты эти слова, нестерпимые мне: Ужели мне подлость сделать велишь? Вместе с ним я готова судьбу претерпеть! Ненавидеть привыкла изменников я, — И этот порок Мне всех пороков противней! ГЕРМЕС Ну так помните: я вам заране сказал — Я предупредил вас. И, пойманы вдруг, Не корите судьбы и не смейте роптать, Что Зевс в нежданное бедствие вас Повергнул. Не он, а вы сами себя! Ведь, зная заранее все, не врасплох И не тайными кознями будете вы Запутаны в сеть безысходной беды, Но ввергнет в нее вас безумье. ГЕРМЕС исчезает. ПРОМЕТЕЙ Уже на деле, а не на словах Задрожала земля, И грома глухие удары гремят, И пламенных молний извивы блестят, И вихри крутят вздымаемый прах, В неистовой пляске несутся ветра Навстречу друг другу: сшибаясь, шумят И празднуют дикий и ярый мятеж, Смешались в одно небеса и земля… И всю эту бурю послал на меня Разгневанный Зевс, чтоб меня устрашить! О матерь святая моя! О эфир, Свой свет разливающий всюду, взгляни, Как я напрасно страдаю! При ударах грома и блеске молний ПРОМЕТЕЙ вместе со скалою проваливается под землю. Примечания Монологи и диалоги «Прикованного Прометея» переведены С. М. Соловьевым (частично переработаны В. О. Нилендером), лирические хоры – В. О. Нилендером. (Ред.) Скифами древние греки называли племена, жившие к северу и востоку от Черного моря. Описание Скифии дает в четвертой книге своей «Истории» Геродот. У него в состав Скифии входит вся южная часть нынешней европейской территории нашей страны. Но древние греки полагали, что за страной скифов кончается обитаемая земля и начинается океан. Гефест – бог огня, кузнец, искусный мастер, сын Зевса и Геры. Он является покровителем ремесел и искусств. |
| Раиса с ухажером свернули к домику одной из родительниц: там, наверное, было пристанище, а Сашка, скыркая гнилушками зубов, удрученно поплелся домой… Раиса совесть поимела: прослышав о возвращении муженька, пришла на другой вечер ночевать домой. Баба Зоя, оставляя супругов наедине, едва разминулась с невесткой в дверях, отправилась в гости к сестре. Раиса разделась, в легкой «ночнушке» забралась на кровати под одеяло и отвернулась к стене. «И тут чистенькой хочется быть, сволочи… И тогда не прозеворонила бы, так парень-то не потонул!» Сашка шустро, но бесшумно, по-тараканьи, подбежал к ней и как боксерскую тушу принялся молотить культями. Раиса кричала страшно, умоляла, но это его еще больше осатанило; содрав с жены сорочку, он и по безжизненному телу бил долго, до изнеможения, пока отшибленные культи не заныли. Ударив локтем по выключателю на стене, Сашка при свете взглянул на измолоченное тело с начинающими уже стынуть вытаращенными глазами и закушенным зубами языком, жалобно заскулил, руки и ноги сделались ватными от страха. Весь безумный дьявольский запал сгорел, Сашка трусливым нашкодившим щенком заметался по комнате. Нашел веревку, хотел сделать петлю, зубами начал вязать узел: искусственные руки куда-то запропастились. Ничего не получалось, да и Сашка особо не старался; бросив затею, он захныкал, стараясь не глядеть в сторону кровати. Было жалко себя… 4 Спасскому монастырю под Городком досталось. В давние времена, в польско-литовское нашествие, его не смогли взять приступом разъяренные воровские рати; не в столь же отдаленные — коммунарские — без всякого штурма одолел его один местный ярый активист, свой русский, Никаха. В годах мужик, не безусый глупый парень, но бегал на полусогнутых с оравой городковских голодранцев за хмурыми сосредоточенными «чернышами», облаченными в кожаные тужурки, услужливо подсоблял им вытаскивать из монастырских храмов ценности; потом, клацая затвором винтовки, сгонял в телегу остатних, не сумевших по причине немощи уйти из обители монахов и вышагивал неторопливо, закинув «винтарь» на плечо, до ближнего леса, где бедняги навеки и упокоились. |
| В ОКРЕСТНОСТЯХ АБО Не позабуду я тебя. Краса полуночного края. Где, небо бледное любя. Волна бледнеет голубая; Где ночь беззвездная зимы Таит магические чары, Чтоб вдруг поднять средь белой тьмы Сияний вещих пламень ярый. Там я скитался молчалив. Там Богу правды я молился, Чтобы насилия прилив О камни финские разбился. Как трудно было литературное положение Соловьева, при всей умеренности его политических взглядов – в силу цензурно-политических условий, которые усложнялись еще духовным одиночеством Соловьева в прогрессивных кругах, – об этом красноречиво свидетельствует одно из писем к Страхову, где Соловьев еще раз старается объяснить ему, почему он решился писать обширный разбор книги Данилевского. «Войдите в мое положение с другой стороны. Духовные журналы для меня закрыты окончательно и безусловно. Всякое положительное развитие моих мыслей сводится на проповедь Вселенской Церкви и примирения с папством, чего ни один светский журнал, ни назадняческий, ни напредняческий, допустить не может, не говоря уже о цензуре. Остается, следовательно, излагать отрицательную или критическую сторону моих мыслей. Но, помимо запретной духовной сферы, что же могу я взять объектом своей критики? Мракобесие? Но относительно его я не пойду дальше упомянутого доброго начала. Значит, кроме славянофильства вообще и Данилевского в частности, никакой пищи для моей критики не найдется». Из переписки со Страховым по поводу книги Данилевского и ее разбора Соловьевым интересна еще следующая оценка «национальности» и «национализма» в ответ на критические замечания Страхова. «Национальность есть факт, который никем не игнорируется. Но в славянофильских теориях мы имеем дело не с национальностью, а с национализмом. Это, пожалуй, тоже факт – на манер чумы или сифилиса. Смертоносность сего факта особенно стала чувствительна в настоящее время, и противодействие ему вполне своевременно и уместно». Отметим, в заключение, любопытную характеристику состояния православной церкви, высказанную в письме к В.Л.Величко (от 1895 г.). |
| Наконец, в той же главе в «Новом времени» и в издании 1880 (1886) года опущены два отрывка в конце главы, характеризующие евангелие, впервые прочитанное Шерамуром, — «почеркать бы надо по местам» и т. д. В главе одиннадцатой по цензурным соображениям снято в «Новом времени», но появилось в издании 1880 (1886) года место о молитве графини с упоминанием Христа. В главе тринадцатой отсутствует, но появился в издании 1880 (1886) года ответ Шерамура о том, что уйти из России в сложившейся для него обстановке все же было безопаснее. В главе пятнадцатой нет в «Новом времени», но есть в издании 1880 (1886) года слова Шерамура, соглашающегося возвратиться в Россию: «там пищеварение лучше». В той же главе и в газете и в издании 1880 (1886) года имя Герцена заменено «Г-ну, Г-н». В главе шестнадцатой — «русский консерватор» (так в изданиях 1880 (1886) и 1889 г.); в газете — «ярый легитимист». Из других вариантов стоит отметить, что ни в «Новом времени», ни в издании 1880 (1886) года нет имени директора С.-Петербургского Технологического института Н. А. Ермакова (глава 8). Эпизод с «неприличным» заглавием — «Попэнджой» (глава 17) впервые появился в издании 1889 года. В «Новом времени» и в издании 1880 (1886) года он заменен словом «Лепесток…» (курсив Лескова. — С. Р.) «Да-с; вот то-то и есть, а я именно утверждаю, что она сказала: «я пойду потрясти мой лепесток…» Я, разумеется, сейчас и ушел». В главе десятой, в конце, к словам «ничего не понимаете» сделана сноска, отсутствующая и в издании 1880 (1886) года и в издании 1889 года. Она важна тем, что подтверждает предположение, будто в основе повести лежит какой-то близкий к действительности эпизод, который Лесков (Nemo повести) мог наблюдать в Париже в 1875 году. «Так как это не выдумка (курсив Лескова. — С. Р.), то можно предполагать, что профессор, который выругал Шерамура и воздерживал его от поездки к графине, едва ли не был покойный Зарянко» (известный художник-портретист, 1818–1870). В главе двадцать первой в «Новом времени» нет выпадов против Аксакова и Кокорева: они впервые появились в издании 1880 (1886) года. |
| Они к тебе унесены. И если грудь заноет больно Тоской по нашей стороне, Пускай тогда они невольно Тебе напомнят обо мне. И пусть хоть тем тебе поможет Тот, кто всегда и всюду твой, Кто позабыть тебя не может И чья душа полна тобой. Часть первая 1 В Риме праздник. Рыщут колесницы, Топот, стук колес по мостовой, Ржанье, свист бича и крик возницы В гул слилися. К форуму толпой Повалил народ. Снуют носилки, Пыль клубится облаком густым; Фыркает, храпит и рвется пылкий Конь под всадником лихим. 2 В честь богини зеленью, цветами Убран был Венеры пышный храм; От курильниц синими клубами Возносился легкий фимиам. В наготе божественного тела, Фидия рукою создана, В благовонном сумраке белела Олимпийская жена. 3 Совершая жертвоприношенье, Цезарь сам стоял пред алтарем, И жрецы в немом благоговенье С утварью теснилися кругом. Все во прах повергнулись толпою. Преклонился сам Максимиан, — Не поник отважной головою Лишь один Севастиан. 4 Засверкали цезаревы очи И зловещим вспыхнули огнем, Вне себя он стал мрачнее ночи Искаженным яростью лицом: «Ты ль не хочешь чтить моей святыни, Возмущая наше торжество? Ты ль, трибун мой, дерзкою гордыней Оскорбляешь божество?» 5 И бесстрашно, твердо и спокойно Отвечал ему Севастиан: «Человеку, цезарь, недостойно Почитать бездушный истукан. Правды нет в твоей безумной вере, Ваши боги – лживая мечта, Не могу я кланяться Венере, Исповедуя Христа! 6 Он – мой Бог! Его святою кровью Грешный мир искуплен и спасен; Лишь Ему с надеждой и любовью Я молюсь коленопреклонен. Небеса Он создал, создал землю, Создал все, что дышит и живет. Лишь Его велениям я внемлю, Он мне помощь и оплот! 7 Неподвижно, в трепетном молчанье, Царедворцы робкою толпой Роковое слушали признанье, Изумляясь дерзости такой. Обезумел цезарь, злобы полный, Ярый гнев уста его сковал, И смятенным ликторам безмолвно Он трибуна указал. 8 Вмиг вокруг него живой стеною Их сомкнулись тесные ряды; Повлекли они его с собою В гору, в Палатинские сады. Нумидийской цезаревой стражей |
| Едва сойдя со ступеньки вагона скользящим движением ноги, гражданин-министр расцеловался с длинным тощим князем Дмитрием Шаховским (у обоих стояли слёзы в глазах) – и с представителем железнодорожных рабочих, который назвал Керенского товарищем. А от прапорщика принял большой букет красных тюльпанов, перевязанный широкой муаровой лентой. Князь Шаховской, с большими ясными глазами, знаменитый кадет, секретарь выборгского заседания, дрожа от охватившего волнения, долго не в силах был выговорить даже слово. Наконец начал: – В эти знаменательные дни, которых русский народ никогда не забудет, вы доказали, что самый ярый радикализм, самый пылкий дух можно вложить в живое дело и воплотить в реальные формы! Вы доказали это своим горячим личным примером! От имени Москвы и от имени… я приношу вам самую горячую… Благодаря именно вам мы уберегли наш город от кровавых эксцессов. В Москве всё спокойно, всё в образцовом порядке, вы убедитесь сами. И – ещё раз пылко расцеловались. И затем Керенского приветствовали от городской магистратуры. И затем – от Совета рабочих депутатов - – … как господина министра юстиции, но и нашего дорогого товарища… И вручили ему письмо от председателя Совета Хинчука. Министр, освободясь от букета, тут же прочёл письмо, и умное лицо его осветилось решимостью: – Я отсюда еду немедленно к вам! Это – меняло предположенный распорядок, и смутило представителей судебных властей, прокуроров, комиссара юстиции, приветствовавших министра от имени, от имени и ещё от имени… Но Керенский, принявший весьма официальный вид, заявил: – Прошу меня не ждать. Я буду и в суде. И затем, отвечая на все приветствия резким, далеко слышным голосом: – Товарищи!… Господа!… У меня нет слов, чтобы выразить, что я переживаю! Но я лично – я только исполняю свой долг. Я знаю, что русский народ – великий народ, и русская демократия – великая демократия! Для них – нет ничего невозможного, а я… я только являюсь их орудием. Да, для меня величайшее счастье, что эти дни я мог действовать наверняка. Я шёл прямой дорогой, ибо хорошо знал и крестьянство, и рабочий класс, и вообще весь русский народ… Вот, я приехал от имени Временного правительства, пользующегося всей полнотою власти, приехал передать вам привет от нас, министров, и заявить, что мы отдаём себя в распоряжение нации и будем исполнять её волю до конца! И вот, я приехал спросить вас: а идти ли нам до конца? |
| «…Я думал свой народ В довольствии, во славе успокоить, Щедротами любовь его снискать - Но отложил пустое попеченье: Живая власть для черни ненавистна. Они любить умеют только мёртвых - Безумцы мы, когда народный плеск Иль ярый вопль тревожит сердце наше! Бог насылал на землю нашу глад, Народ завыл, в мученьях погибая; Я отворил им житницы, я злато Рассыпал им, я им сыскал работы - Они ж меня, беснуясь, проклинали! Пожарный огнь их домы истребил, Я выстроил им новые жилища. Они ж меня пожаром упрекали! Вот черни суд: ищи ж её любви…» Начальник, ищущий любви и почтения своих подчинённых, — это самое ничтожное и самое глупое, наверное, существо на свете и самое несчастное. ПУТИН НЕЗАМЕНИМ. НО ЭТО И НАША ПРОБЛЕМА Вот что сказать о Владимире Владимировиче — он любит сам и Россию, и народ; а насколько любит его кто-то — для него это, поверьте, абсолютно личное дело. В этом смысле он созидатель. «…Кто ни умрёт, я всех убийца тайный: Я ускорил Феодора кончину, Я отравил свою сестру царицу – Монахиню смиренную... всё я!» Пушкин это видел. Но ведь он говорил не о Борисе Годунове; он говорил об отношении. Он глубочайшим образом изучал историю и екатерининской поры, и его современной поры. Начальник во всем виноват — для России это аксиома. Нам надо к этому привыкнуть; тут чуда не свершится. Всё как было, так и будет. А чернь – здесь имеется в виду не народ, а бесконечные сплетники, клеветники, завистники и разрушители… вот это страшное болото. — Вы и в Совете, и лично видитесь. Он, наверное, прислушивается к вам? — Это человек совершенно другого масштаба и уровня во многих отношениях, в том числе и информированности, и бесконечной ответственности, которая на нём лежит, которую он очень хорошо осознает; больше, чем мы даже можем себе представить. Он человек дела, не ищущий никакой благодарности. Он, как офицер, как солдат, поставлен это делать. — Он уже себе не принадлежит. — Он абсолютно себе не принадлежит; у него только одна задача: сделать всё, чтобы страну вести, спасать, потому что это порой в буквальном смысле слова, когда у нас бесконечные наводнения, дефолты и прочее. Мы живём в экстремальных условиях, плюс военное противостояние. Ведь страшно же вспомнить какой-нибудь там «Сахалин-2», когда мы отдавали нашим западным партнёрам нефть, не получали ничего и ещё платили за то, что мы даём, а расторгнуть договор не могли. Или страшные военные действия на Кавказе, когда не могли найти пятидесяти тысяч военных, которые были боеспособны. Мы знаем, что наши западноевропейские партнёры уже говорили, что России не существует; и вопрос в том, как она будет переходить в состояние уже раздробленности; как это сделать, чтобы это было наиболее безболезненно и полезно для зарубежного сообщества. Задача огромная, страшная по своей тяжести и непониманию. Россия была спасена, но ещё же задача сохранить. У нас на крестике написано «Спаси и сохрани». Это всё лежит на этих плечах… Как было сказано: Россия — это Путин… |
| 150. Необузданный конь предает всадника своего в руки злодеев, и человек ярый впадает в беды. 151. Не слушай, монах, зависти, не строй козни брату своему и не давай ему укоризненного имени. Желая со стыдом согнать его с места его, смотри, сам не подвергнись тому же, что умышляешь другому. Копаяй яму ближнему впадет в ню (Еккл. 10, 8). Слушай, что написано: падут во мрежу свою грешницы (Пс. 140, 10). 152. Не представляй предлога: «этот брат делает вред товариществу». Но ты не делай зла другому и не входи в сообщество с делающими зло; потому что Бог испытует сердца и утробы (Пс. 7, 10). 153. Кто нашел путь долготерпения и незлобия, тот нашел путь жизни. 154. Завидующий успехам брата своего отлучает себя от Вечной жизни, а содействующий брату будет сообщником его и в Вечной жизни. Ибо, если по суду наказываются и делающие худое, и соучаствующие с ними, то не тем ли паче Господь наградит того, кто споспешествует исполнению воли Его? 155. Лучше улыбкою пресечь раздражение, нежели свирепствовать неукротимо. 156. Дым прочь гонит пчел, а памятозлобие изгоняет из сердца ведение. 157. Моли Господа и проливай слезы пред Его благостию: тогда памятозлобие не водворится в душе твоей, и молитва твоя будет, яко кадило пред Ним (Пс. 140, 2). 158. Кто хочет жить мирно на всяком месте, тот пусть ищет не собственного своего успокоения, а успокоения других о Господе, и найдет успокоение себе. А сварливый и злонравный никогда не успокоится. 159. Если случится ссора между братиями, то первый раскаявшийся получит венец победы, но венчается и другой, если не отвергнет раскаяния, но с готовностию сделает, что нужно для мира. 160. Раздражительность в человеке – ров для него; а кто преодолел в себе раздражительность, тот миновал этот ров. 161. В единомыслии братии обитает Господь, а вражда их увеселяет лукавого. 162. Кто обличаемый в пороке молчит, тот скрывает в сердце своем памятозлобие, а кто защищается (или сознается) с кротостию и мирно, тот не памятозлобив. 163. Человек раздражительный и шумливый щедр на клятвы, а безмолвствующий разумен. |
| Беседа 10. На гневливых Как польза врачебных предписаний, когда даны они удачно и на основании искусства, всего более выказывается по испытании; так и в духовных увещеваниях, когда советы особенно оправдываются последствием, тогда видны их мудрость и польза к исправлению жизни и к усовершенствованию внявших сим увещаниям. Слышим, как ясно выражено в притчах, что гнев губит и разумныя (Прит.15,1); слышим также апостольское увещание: всяк... гнев и ярость и клич... да возмется от вас, со всякою злобою (Еф.4,31); слышим, что и Господь говорит: гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду (Мф.5,22); а теперь, когда на опыте изведали мы страсть сию, - страсть не в нас самих открывшуюся, но совне, подобно какой-то неожиданной буре, к нам приразившуюся, теперь наипаче узнали мы, какого удивления достойны Божественные предписания. Дав место гневу, как свободный путь стремительному потоку, и в спокойном состоянии наблюдая неблагообразное смятение одержимых сею страстью, на самом деле узнали мы верность изречения, что муж ярый неблагообразен (Прит.11,25). Кто объяснит это зло? Отчего люди скоро приходят в раздражение, воспламеняемое маловажными причинами; крича, свирепея, кидаясь опрометчивее всякого ядовитого животного, до тех пор не останавливаются, пока от чрезмерности и неисцельности зла, гнев их, подобно пузырю, не лопнет и горячка не остынет? Душу, приведенную в бешенство гневом, ни острие меча, ни огонь, ни другое что страшное, не сильны удержать почти так же, как и человека, одержимого бесом, от которого разгневанный не отличается ни наружным видом, ни душевным расположением. У желающих за оскорбление воздать оскорблением, кровь в сердце кипит, бурля и клокоча, как на сильном огне; устремившись на поверхность тела, показывает она разгневанного в ином виде, обыкновенные и всем известные черты его заменив как бы личиной употребляемой на позорище. У них не узнаешь тех глаз, какие им свойственны и обычны; напротив того, взор блуждает и сверкает огнем. Они скрипят зубами, как свиньи, когда они бросаются друг на друга. |
| …осуществляет «Волшебное дерево» из Бокаччио. — Имеется в виду IX новелла седьмого дня из «Декамерона» Джованни Боккаччо (1313–1375), в которой рассказывается, как неверная жена одурачивает мужа, убеждая его, что нее его подозрения напрасны и во всем виновато грушевое дерево. 300 …Бисмарк же любил поговорить с социалистами. — Отто Бисмарк (1815–1898), с 1871 по 1890 год канцлер Германской империи, ярый монархист, издал исключительный закон против социалистов. 301 Майорат — порядок нераздельного наследования имущества старшим в роде. 302 …в рассуждении веры я байронист…— то есть последователь Байрона (1788–1824); богоборческие мотивы наиболее отчетливы в трагедии Байрона «Каин» (1821). 303 Кармелитка — монахиня; монашеский орден кармелиток был основан во Франции в 1452 году; монастыри кармелиток в XIX веке были многочисленны, особенно в Испании, Франции и Австрии. 304 …читает Богословца или Ключ разумения…— «Ключ разумения», сочинение Иоаникия Галятовского, издавалось в 1633 и 1659 годах. 305 Не укусила ли его какая-нибудь якобинская бацилла? — Якобинцы — представители низших революционных слоев французской буржуазии в конце XVIII века; якобинцы осуществляли диктатуру в 1793–1794 годах. 306 Рамолитический вид — вид расслабленного паралитика (от франц. ramolli — расслабленный). 307 …в «премудрости Павла чтение»… сказано: «не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей». — Изречение из Нового завета (II послание к Коринфянам, гл. 12). 308 …«оставь надежду навсегда!». — Из «Божественной комедии» Данте (1265–1321); у Данте — надпись над вратами ада; распространен также другой перевод этого стиха: «Оставь надежду, всяк сюда идущий!» 309 Елизавет Воробей — так записал Собакевич в список ревизских душ (мужчин) умершую крепостную крестьянку с тем, чтобы продать ее в числе мужских мертвых душ Чичикову («Мертвые души», гл. VII). 310 Мещерский — см. прим. к «О квакереях», стр. 616. 311 …помни, что говорил Оксенштиерна…— А. Оксеншерна (1583–1654) — шведский министр, впоследствии канцлер, искусный дипломат и администратор. 312 |
|
|
