| В феврале 1872 года о. Николай оставляет Хакодате и переезжает в Токио. Там в районе Канда (Суругадай) он устраивает Миссию и начинает проповедь в Токио и его окрестностях и далее — в районах Токай и Кансай. К этому времени Хоккайдо и Тохоку уже были как своего рода мощный тыл, хинтерланд, способный поддерживать дальнейшую миссионерскую деятельность Православной Церкви в Японии. Учреждение Духовной Миссии в Японии Еще раз возвратимся к хакодатскому периоду подготовки к миссионерской деятельности. В 1868 году о. Николай пишет в конце уже цитировавшейся выше статьи «И в Японии жатва многа»: «Из всего, сказанного доселе, кажется, можно вывести заключение, что в Японии, по крайней мере в ближайшем будущем: жатва многа… Католичество и протестантство заняли весь мир… Вот и еще страна, уже последняя в ряду новооткрытий: хоть бы здесь мы могли стать наряду с другими… Буду, даст Бог, не заброшен и я здесь один, обреченный на бесплодный одиночный труд. С этою надеждою я ехал сюда, ею семь лет живу здесь; об осуществлении ее самая усердная моя молитва, в это осуществление, наконец, я так верю, что подал прошение об увольнении меня в отпуск и, по получении разрешения, еду в Петербург ходатайствовать пред Святейшим Синодом об учреждении здесь миссии». Получив желаемый отпуск, о. Николай в начале 1869 года возвращается в Россию и в течение двух проведенных там лет неустанно убеждает Синод и влиятельных церковных иерархов в необходимости открытия Миссии в Японии, а также посещает четыре российские духовные академии, где горячо призывает молодых академистов заняться проповедью православия в Японии. Во время своего пребывания в России, в сентябре 1869 года, о. Николай опубликовал в журнале «Русский вестник», редактором которого был влиятельный консервативный журналист Катков, длинную статью под названием «Япония с точки зрения христианской миссии». В ней он снова рассказывает образованному слою русских людей о ситуации в Японии и пишет о том, что проповедь православия в Японии обязательно принесет свои плоды. |
| д., а также на издание книг, приспособленных к разумению и духовным потребностям инородцев, на улучшение их быта и на приучение их к труду, свойственному оседлой жизни; но оно не касается церковного, учебного и административного порядка той или иной миссии, который всецело вверяется местной епархиальной власти. Обществу предоставляется право открывать новые миссии с разрешения Св. Синода и учреждать новые станы в существующих уже миссиях, как и вообще вести в них все остальные дела с предварительного согласия власти епархиальной. Для более широкого осуществления миссионерских задач, оно учреждает в важнейших городах России епархиальные комитеты, которые заведуются епархиальными архиереями и стремятся к той же цели, что и центральное бюро в Москве, но лишь в пределах своих районов. Таких комитетов открыто уже ныне 48. В своей деятельности они во всем согласуются и подчиняются Совету Общества в Москве. В Обществе со всеми комитетами ныне насчитывается свыше 15,000 членов. На попечении Общества в настоящее время находятся восемь миссий в Сибири, тринадцать в Европейской России и одна в Японии. Некоторые из миссий, как напр. Алтайская, Тобольская, Иркутская, Забайкальская, Японская и т. д., трудились задолго до основания Миссионерского Общества, – но особенно значительное усиление и расширение в деятельности как этих, так и вообще всех русских миссий замечается с тех пор, как Миссионерское Общество пришло к ним на помощь со своими строго-регулярными, чуждыми всякой случайности и вообще сравнительно щедрыми пособиями. В какой степени значительны и существенны эти пособия, видно, наприм., из отчета за 1899 год, когда Православное Миссионерское Общество израсходовало на Сибирские миссии 147,503 рубля, на Европейские 111,726 рублей и на Японскую 24,748 рублей, всего – 283,977 рублей. За тридцать лет существования Обществом на поддержание и развитие миссионерского дела в России употреблено 4,094,357 рублей; собрано же им за этот период всего 6,148,452 рубля. Русский народ охотно нес свою жертву на миссионерское дело, так как имел утешение знать, что она употребляется на великое и святое дело; в течение минувших тридцати лет при непосредственном содействии Миссионерского Общества русскими миссионерами обращено в христианство 124,204 человека. |
| Святитель Иннокентий почил 31 марта 1879 г. в Великую субботу и погребен в Свято-Духовском храме Троице-Сергиевой лавры. За пределами России в 19 в. продолжала действовать Православная духовная миссия в Пекине. В основном Миссия занималась окормлением русских поселенцев в Китае. Кроме того, она являлась связующим звеном в отношениях между двумя великими государствами. В начале 19 столетия Миссию возглавлял выдающийся ученый-синолог, имя которого вошло в мировую науку, архимандрит Иакинф (Бичурин). Он 13 лет провел в Китае, собрав там обширный материал по языкам, истории, этнографии, религиоведению и географии Китая, Монголии и Тибета. В России опубликованы его многочисленные труды, доставившие ему звание академика. Он умер в 1853 г. По трактату 1858 г. китайское правительство предоставило Миссии полную свободу действий и обязалось не преследовать своих подданных за принятие христианства. Это позволило русским миссионерам проповедовать среди китайцев с большим, чем прежде, успехом. В начале 60-х гг. для Пекинской миссии была составлена новая инструкция и утверждены новые штаты. По этим штатам Миссия состояла из начальника в сане архимандрита, трех иеромонахов, священника, катехизатора и трех учителей. Члены Миссии отправлялись в Китай на бессрочное служение. Им запрещалось участвовать в политической жизни Китая и прибегать к интригам, хитрости и насилию по отношении к местному населению. В конце столетия Миссия располагала двумя училищами, в которых занималось более 50 учащихся. Много внимания Миссия уделяла переводческим трудам и изданию богослужебных и духовных книг не только на китайском, но и на японском, корейском и маньчжурском языках. 9. Духовное образование В начале 19 столетия вслед за реформой системы светского образования встал вопрос о преобразовании духовной школы. Епископу Евгению (Болховитинову) было поручено составить «предначертание» реформы. Разработанный им план поступил на рассмотрение Временного комитета, в который вошли митрополит Петербургский Амвросий (Подобедов) , архиепископ Калужский Феофилакт (Русанов) , протопресвитер С. Краснопевков, обер-священник Н. Державин, обер-прокурор А. Н. Голицын и статс-секретарь М. М. Сперанский. В 1808 г. комитет завершил труды над составлением плана кардинальной перестройки духовной школы. |
| Есть основание надеяться, что эти пожелания, высказанные весьма компетентными лицами, близко стоящими к нашей внешней миссии и Казанским Миссионерским Курсам, и душой болеющими о нуждах этой миссии, будут на этот раз приняты благосклонно высшей церковной властью и в скором времени осуществлены. О приходском благоустройстве Наступает, кажется, решительный момент в истории нашего приходского благоустроения; наступает время, когда все проекты по организации церковно-приходских советов будут представлены в Государственную Думу и один из них будет принят в качестве нормального устава православного прихода. Мы уже неоднократно говорили, что успехи православной миссии не мыслимы без благоустроения жизни в самом православии. Миссия – это уже избыток духовных сил того общества, которое её организует; а нанятые миссионеры, – титулярные советники и под., – обходящие море и сушу, но ещё не устроившие церковной жизни «благообразной и по чину» у себя дома, – они ни для кого не будут убедительны, не смотря ни на какую логомахийную ловкость. Поэтому прежде всего: – 1, прежде организации внешней или внутренней миссии; 2, прежде устройства в законодательном порядке жизни инославных и иноверных обществ и, наконец, прежде всякого переустройства нашей русской жизни, – нужно позаботиться о православии; чтобы в народе не разрушались самые устои его нравственно бытовой жизни, чтобы религиозные идеалы народа имели хотя бы отдалённое воплощение в жизни. Иначе духовный быт народа будет быстро ухудшаться, и внутренняя его энергия быстро пойдёт на убыль, начнёт выдыхаться, как выдохся в сильной степени русский патриотизм и в интеллигенции, и в народе. Действительно, в несвоевременном окончании и совсем не почётном мире после японской войны, – разве не сказалось отсутствие русского патриотизма? Разве этот мир, как и ведение самой войны, не есть проявление глубокой духовной летаргии в русском народе? – И это потому, что слава и благополучие родины у нас сменилось другой идеей: удовольствием или неудовольствием начальства. «Начальство довольно», – значит, всё хорошо; «начальство не довольно», – «быть беде»... А само дело, как дело, перестало нас интересовать. |
| Искушения миссионера Наиболее частым и обычным для духовной жизни миссионера искушением является уныние. Святитель Николай Японский признается: «Как часто уныние западает в душу... от видимой неуспешности проповеди! А между тем дело Божье в тиши действуется истинно, как сказано в притче: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он ( Мк.4:26–27 )». 91 Святитель Макарий описывает более подробно многообразные причины для уныния: «Служение миссионерское, как служение апостольское, есть более всего – ряд скорбей, болезней и трудов… Миссионер страдает душой вначале служения своего от среды, в которую он попадает, там нет ни родной семьи, ни родного общества, ни привычной для него жизненной обстановки. Среди инородцев, сперва чуждых для него по языку, обычаям, чужой и для них, он чувствует иногда ужасную истому от одиночества... Он страдает за юную паству свою... и это бывает тогда, когда новокрещёные, ещё не утвердившиеся в вере, хромают на оба колена, уклоняясь к старым языческим обычаям. Особенно миссионеру больно бывает тогда, когда в юное стадо его вторгаются волки, желающие похитить какую-либо овцу... Немалую тугу для миссионера составляет недостаток материальных средств... Скорбь великую причиняли миссионерам те препятствия, какие ставили им враги православия, – власти языческие, а ещё более – представители нашей православной русской власти» 92 . Это уныние приводит к тому, что миссионер начинает колебаться в выбранном пути, испытывает искушение бросить начатое. Как предупреждает св. Николай, «если – что весьма может случиться при начале дела, по недостатку опытности, и чем, собственно, смущаться никогда не должно, – дело пойдёт на первое время не совсем удачно... – тем более опасности упасть духом, разочароваться и бросить дело» 93 . С мыслями о том, чтобы свернуть с начатого пути, уехать с миссии, вернуться обратно, святитель предлагает бороться бескомпромиссно. Так, например, священномученику Андронику (Никольскому) приехавшему в Японию для миссии он пишет: «Мысль о России бросьте, и да не смущает она вас ни наяву, ни во сне. В России вместо Вас много деятелей; здесь Вас заменить некому. Не искуситесь от внушения лукавого бросить Вашу благую часть» 94 . И о себе самом святой Николай свидетельствует: «Выехать самопроизвольно отсюда я считаю для себя так же невозможным нравственно, как если бы ангел с огненным мечом стоял на пороге Японии и преграждал мне выход» 95 . |
| общее количество православных японцев в Эдо и Хакодатэ насчитывало лишь 362 человека 13 . Не прошло и трёх лет, а число верующих утроилось. При этом, несмотря на то что в середине 1870-х гг. в Стране Зд. и далее по 168 стр. включительно – цв. илл. к статье В. Пуцко восходящего солнца действовали десятки протестантских и католических миссионеров, количество обращённых ими значительно уступало общему количеству православных японцев. Средств, выделяемых из казны на дело распространения Православия в Японии, катастрофически не хватало: ежегодно на содержание Миссии из казны выделялось лишь 6000 рублей 14 . Дополнением к тому выступали годовые оклады самого главы Японской Церкви (2500 рублей) и работавших под его руководством русских миссионеров (по 2000 рублей) 15 , которых за всю историю Миссии редко насчитывалось более двух человек. Лишь с 1878 г., по замечанию С. О. Макарова, “на миссию уже ассигнуется из разных источников в России некоторая определённая сумма, идущая почти исключительно на дела миссионерства” 16 . Не исключено, что определённую роль в этом сыграло и “Воззвание”. Основная надежда Миссии была на добровольные пожертвования — без них дело проповеди потерпело бы неудачу, не успев расцвести. Среди перечисленных в “Воззвании” нужд молодой Церкви подробнее стоит остановиться на нескольких. Как указывалось самим Святителем, в Японии на тот момент действовало пять православных учебных заведений: катехизаторская школа, духовное училище и женская школа в столице и два училища в Хакодатэ. Возможно, в другое время и в другой стране содержание их можно было бы организовать за счёт средств родителей учеников или (в случае с катехизаторской школой) — за счёт самих учащихся. Но абсолютное большинство учащихся в православных учебных заведениях Японии составляли дети обедневших дворян, выступавших во время реставрации Мэйдзи и последовавшей затем гражданской войны на стороне потерпевшего поражение сёгуна. По большому счёту их сплочение вокруг Православной Церкви стало своего рода продолжением выражения их оппозиционных настроений. |
| Сознавая всю важность и интерес китайско-магометанской литературы для православной противомусульманской миссии в Казани и вообще для науки, нижеподписавшийся, при разборе архива Пекинской духовной миссии в 1884 г., прежде всего обратил внимание на означенную рукопись о. Палладия, которую при удобном случае постарался внимательно рассмотреть (летом 1885 г.). Найдя в ней богатый материал, он передал нелегкий труд копирования не везде разборчивой и полустертой в иных местах рукописи переводчику Евмению Юй-чжао. По мере переписки, копия тщательно проверялась по оригиналу издателем и его сотрудником, причем исправлялись ошибки переписчика и дополнялись сокращения автора. После издатель еще раз прочитал один снятую копию, устранив при этом также немало описок и грамматических ошибок. В иных местах приложен в скобках перевод некоторых китайских слов и помещено несколько примечаний под строкой. После этой работы нижеподписавшийся постарался заглянуть и в оставшиеся непереведенными сочинения китайских магометан, 29 среди которых еще оказалась в 4° (на 35 листках) рукопись на арабском языке, писанная, по мнению о. Алексея, на туркестанской бумаге, кроме того календарь и лист с объяснением происхождения имени «Ху-ху» (магометанин) и нравственными правилами. Последний труд издатель возложил на учителя миссии Осию Чжан и переводчика Евмения, при помощи которых познакомился с содержанием означенных сочинений, не представляющих ничего особенно нового в своем тексте. Краткий анализ их помещен в конце. Переписка арабской рукописи была передана писцу и певцу Капитону Ин, который с обычным искусством и проворством скопировал ее на японской шелковой бумаге, при тонкости отличающейся прочностью. Наконец, в заключении прибавлено небольшое приложение. Среди отрывочных материалов о. Палладия находятся заметки и извлечения его из китайских сочинений, представляющие небезинтересный материал для мало известной истории инородцев в Китае и в том числе мусульман. Выписки о последних могут служить дополнением и объяснением к некоторым данным, заключающимся в китайской литературе магометан, равно как вполне подтверждают данные по вопросу о появлении и распространении мусульман в Китае, которые собраны и указаны без цитат в известных статьях о. Палладия и проф. Васильева. 30 |
| Имея дело с душами, не заросшими терниями человеческих измышлений и не загрязнёнными пороками, школа является верным и более действительным средством просвещения молодого поколения. Кроме того, она через посредство учеников будет оказывать своё влияние и на взрослое поколение инородцев и, постепенно подтачивая их мировоззрение, которым они живут, заставит их почувствовать религиозный свой голод. А потому желательно, чтобы при всех станах миссии были открыты школы с программой церковно-приходских школ. Школы эти внешним своим видом должны удовлетворять всем требованиям современной гигиены, а внутри обставлены возможно прилично, особенно картинами не одного только религиозного содержания, но и другими, дабы всё возбуждало любопытство, удивление и приковывало к себе внимание ребёнка. При школах обязательно должны быть огороды, для чего школы наделяются от казны землёй в таком же количестве десятин, в каком наделены в настоящее время все народные школы Министерства народного просвещения. В школах для мальчиков должны быть введены ремесла, как-то: столярничество, портняжничество и прочее, а в школах для девочек – рукоделие. При всех школах должны быть библиотеки – как для чтения учащихся в школах, так и для взрослых. Имея в виду, что инородец с любопытством ребёнка бросается на всё для него невиданное, хорошо было бы для этого украшать школу такими моделями, рассматривание которых принесло бы ему хотя бы небольшую пользу. Библия в картинах должна быть необходимой принадлежностью. Главное заведование школой должно быть возложено на миссионера; преподавание Закона Божия в школе есть его прямая обязанность. В школы принимаются исключительно инородческие дети без различия вероисповедания. Общежития при школах устраиваются на средства самих инородцев. 8) В миссиях Алтайской и Японской деятелями являются, по большей части, природные насельники, как непосредственно знающих и чувством понимающие уклад духовной жизни своих сородичей во всех мельчайших его деталях. Желательно поэтому, чтобы и в Иркутской православной миссии деятелями в миссии были сами инородцы. |
| Правильное понимание миссии коренится в знании не только основ, но и глубин православной веры, что предполагает собой изучение основного и догматического богословия, и прежде всего разделов по триадологии, онтологии, антропологии, сотериологии, сакраментологии и эсхатологии. Главным источником, из которого черпается все это учение, является Священное Писание , представляющее собой «фундамент» деятельности миссионера. Продолжением его служит богатейшее святоотеческое письменное наследие, изучаемое такой богословской наукой, как патрология. Говоря о святоотеческом наследии, невозможно составить полный список всех трудов, которые, так или иначе, касаются предмета миссиологии, по причине их огромного количества. Если понимать «миссию» в широком смысле слова, как проповедь христианского вероучения, то большая часть всех святоотеческих сочинений посвящена именно этой теме. Можно выделить лишь три направления, которые определяли письменные творения Святых Отцов в деле миссионерского служения: проповедь среди незнающих христианства (язычники, иудеи и т. д.), проповедь среди искажающих христианство (гностики, еретики и т. д.), проповедь среди неутвержденных в христианстве (катехизация, наставление и т. д.). Следующей неотъемлемой для миссионера дисциплиной является литургическое богословие, точнее осознанное восприятие церковного богослужения и участие в Святых Таинствах. Наконец, немаловажными, хотя и прикладными областями знания для миссиологии являются культурология, сравнительное богословие, история религий, сектоведение и т. п. дисциплины, необходимость которых обуславливается конкретными обстоятельствами времени и места проповеди Евангелия. К прикладным дисциплинам можно также отнести исторические и филологические науки, хотя в некотором роде, при определенных обстоятельствах (например, во время «внешней» миссии) их знание является первейшим и определяющим фактором миссионерской деятельности. Особое место в миссиологии занимают письменные труды русских миссионеров XIX в. (огласительные слова, поучения к язычникам, и особенно их теоретические работы и практические наставления, адресованные собратьям-миссионерам и другим церковным лицам). Такое же особое место принадлежит и истории духовных миссий XIX в., признанных в свое время образцовыми (в частности, Алтайская и Японская Духовные миссии), а также история других выдающихся миссионеров прошлого. Изучение и анализ этого образцового опыта и письменных трудов русских миссионеров XIX в. (в контексте их эпохи) нужно в первую очередь для понимания общих, существенных принципов православного миссионерства, но также может быть полезно и с точки зрения конкретных способов. |
| Принципы деятельности Японской миссии ранее были исследованы в учебно-методической квалификационной работе но в существенно менее полной глубине. При этом следует согласиться с верностью приведенных в работе принципов православной миссионерской деятельности. Принципы миссионерской деятельности, следующие из трудов приведены в табл. 9. Таблица 9. Миссионерские принципы по свт. Николаю (Касаткину) Японскому , архиепископу Японскому (в последовательности приведения в текстах и их классификация по категориям Содержание текста Содержание принципа Категория принципа §1 «… миссионеры должны ревностно заняться изучением языка и страны, при чем для них должно иметь одинаковую важность изучение как устной речи, так и письменнаго языка. Им предлежит не только устная проповедь, но и положение основы Православно-Христианской литературы в стране, начиная от перевода священнаго писания и богослужебных книг до составления детских по Закону Божию учебников» л. 123–123об; 50, §10, л. 22–22об]. Устное и письменное благовестие просвещаемому народу, включая создание его письменного языка и переводов на него Св Писания, богослужебных текстов. Создание вероучительной литературы для детей. Церковно-просветительская, духовно-воспитательная и лингвистическая. §2 «По мере изучения языка, миссионеры входят в более и более близкие сношения с туземцами, при чем всегда и при всех обстоятельствах строго наблюдаются ими правила благоприветливаго, кроткаго и осторожнаго обращения …» л. 123об-124; 50, §11, л. 22об]. Установление миссионером личных доверительных отношений с представителям просвещаемого народа. Бережное воспитание новых христиан. Церковно-просветительская, духовно-воспитательная и личностная. §3 «… в числе туземцев прежде всего должно искать таких людей, которые способны были бы, приняв христианскую веру, сами, в свою очередь, послужить для распространения ея. На них, коль скоро они найдены, миссионер по преимуществу не должен щадить ни своего времени и труда, ни своих материальных средств, какими может располагать: это его будущие помощники в деле проповеди – катехизаторы» л. 124–124об; 50, §12, л. 22об-23]. |
|
|
