| Поликарп, подобрав себе новых помощников, возобновил активную миссионерскую деятельность. В этом деле ему, по благословению Московского Патриарха, оказывал материальную помощь Восточно-Азиатский экзархат (с центром в Харбине). [lxii] Кроме того архимандрит предпринял попытку упорядочить деятельность Миссии и расширить помещения для ризницы, библиотеки, церковных собраний и т.д. Для этого необходимо было отказать в аренде миссийских зданий ряду лиц, проживавших в Миссии и даже незаконно сдавших в целях прибыли часть занимаемых квартир. Обиженные квартиранты старались оклеветать о. Поликарпа перед властями. В частности, пользуясь националистическими чувствами корейцев, эти люди распространяли слухи о том, что имущество Миссии принадлежит ненавистной Японии (при этом вспоминалось о регистрации собственности Миссии в 1925 г., проведенной архим. Феодосием). [lxiii] Архим. Поликарп так писал об этой ситуации в упоминавшемся письме архиеп. Нестору от 21 июля 1946 г.: «В Корее у нашей Миссии находятся " доброжелатели " из русских беженцев, которые по некоторым соображениям (главный образом, кажется, потому, что хотят удержаться в миссийских удобных для них квартирах) наговаривают американцам, что наша Миссия, мол, была японским имуществом (это базируют на том основании, что некоторое недвижимое имущество зарегистрировано на имя Имущественного Общества Японской Православной Церкви...) и поэтому-де теперь имущество должно перейти американцам». [lxiv] Представление, что это было «японское имущество» оказалось широко распространенным и среди корейцев и сыграло существенную роль в дальнейших событиях. Конфликт тлел до 1947 г., когда для участия в конференции по вопросу объединения Кореи в Сеул приехала советская комиссия, снова разместившаяся в здании Российского консульства рядом с Миссией и превратившая эту часть Чонг-Донга в «центр коммунистической пропаганды» в Сеуле. Дом архим. Поликарпа находился по соседству, и советские делегаты посетили его, кроме того произошел публичный скандал в церкви. |
| Испрашивая архипастырского благословения и молитв для Миссии и себя, имею честь быть Вашего Преосвященства усерднейшим богомольцем и почтительнейшим послушником начальник Японской духовной миссии архимандрит Николай 8 июня Письма к епископу Тихону (Белавину) 27 Преосвященнейший владыко, милостивейший архипастырь и отец! Примите искреннюю глубокую благодарность за братский привет и за доброе, истинно ободряющее известие о расширении Православной Церкви в пределах Америки. Еще более благодарен Вам за разрешение отпускать свечи для Японской миссии по уменьшенным ценам. Ныне я прошу Ваше духовное правление выслать сюда 970 фунтов свечей и посылаю на то приходящуюся по расчету 60 центов за фунт сумму в 572 американских доллара. Но, должен признаться, это крайне недостаточное количество для удовлетворения теперешних здешних нужд! He буду говорить о японских церквах: скажу только о наших военнопленных здесь. Кроме прежних, больше трех тысяч человек, ныне несравненно большее количество их перевозят из Порт-Артура и размещают по разным городам: уже поместили: в Хаматера, близ Осака, 6 000, в Тэнкатяя, там же, 5 000, в Химэдзи 1 300, в Даири на Кюсю 1 000, в Мацуяма, на Сикоку, 2 500 и прочее, и прочее, – всего до 20 000. В Порт-Артуре останется больных 18 556 человек, которые, по мере выздоровления, тоже будут перевозимы в Японию. Ни в одном городе такого большого количества людей нельзя поместить в одном здании, а размещаются в нескольких, иногда значительно удаленных одно от другого. Например, в Мацуяма православные пленные помещены в девяти отдельных зданиях, рассеянных по городу. Все здания от Миссии снабжаются иконами, в киотах с лампадами, а иные, кроме того, временными престолами и жертвенниками, на которых назначенные для того японские священники, знающие русский язык, совершают литургию. На престоле и жертвеннике горят свечи, по 8, по 20 на фунт. Сколько же этих свечей нужно для всех зданий и для всех богослужений у военнопленных! И надолго ли хватит ныне выписываемых от Вас? А затем придут Страстная неделя и Пасха. |
| общее количество православных японцев в Эдо и Хакодатэ насчитывало лишь 362 человека 13 . Не прошло и трех лет, а число верующих утроилось. При этом, не смотря на то, что в середине 1870-х гг. в Стране восходящего солнца действовали десятки протестантских и католических миссионеров, количество обращенных ими значительно уступало общему количеству православных японцев. Средств, выделяемых из казны на дело распространения православия в Японии, катастрофически не хватало: ежегодно на содержание Миссии из казны выделялось лишь 6000 рублей 14 . Дополнением к тому выступали годовые оклады самого главы Японской Церкви (2500 рублей), и работавших под его руководством русских миссионеров (по 2000 рублей) 15 , которых за всю историю Миссии редко насчитывалось более двух человек. Лишь с 1878 г., по замечанию С.О. Макарова, «на миссию уже ассигнуется из разных источников в России некоторая определенная сумма, идущая почти исключительно на дела миссионерства» 16 . Не исключено, что определенную роль в этом сыграло и «Воззвание». Основная надежда Миссии была на добровольные пожертвования – без них дело проповеди потерпело бы неудачу, не успев расцвести. Среди перечисленных в «Воззвании» нужд молодой церкви подробнее стоит остановиться на нескольких. Как указывалось самим о. Николаем, в Японии на тот момент действовало пять православных учебных заведений: катехизаторская школа, духовное училище и женская школа в столице и два училища в Хакодатэ. Возможно, в другое время и в другой стране содержание их можно было бы организовать за счет средств родителей учеников или (в случае с катехизаторской школой) – за счет самих учащихся. Но абсолютное большинство учащихся в православных учебных заведениях Японии составляли дети обедневших дворян, выступавших во время реставрации Мэйдзи и последовавшей затем гражданской войны на стороне потерпевшего поражение сёгуна. По большому счету, их сплочение вокруг православной церкви стало, своего рода, продолжением выражения их оппозиционных настроений. |
| По решению Синода И. управлял также духовенством и православными приходами Сев. Маньчжурии. Осенью 1903 г. И. проехал вдоль линии КВЖД, совершая богослужения и освящая построенные храмы. В 1904 г., во время русско-японской войны, И. организовал и возглавил братство православной Церкви в Китае. В госпитале при братстве оказывалась помощь не только раненым русским, но и китайцам. Братство выпускало ж. «Известия Братства Православной Церкви в Китае» (позднее журнал переименовали в «Китайский Благовестник»). В связи с оккупацией японцами Юж. Маньчжурии прервалась связь между Пекином и Сев. Маньчжурией, находившиеся там приходы были переданы в подчинение правящего архиерея Владивостокской епархии. Под управлением Пекинской миссии остались лишь подворья в Харбине, Дальнем (ныне Далянь) и на ст. Маньчжурия. Миссия занималась переводческой и издательской деятельностью. Получив признание как один из крупнейших синологов своего времени, И. занимался составлением словарей (в т. ч. ставшего широко известным 2-томного Китайско-рус. словаря) и переводами богослужебной лит-ры (большая часть переводов не была издана, хранилась в архивах миссии и пропала после ее закрытия в 1956). И. переводил богослужебные книги на кит. язык как с церковнославянского, так и с греч. языка, написал на кит. языке ряд брошюр для распространения среди населения («В защиту старого календарного стиля», «О православной пасхалии», «Догмат о Церкви», «О разводе» и др.). И. считал такие брошюры необходимыми для кит. паствы, ставил вопрос об их широком распространении. Открывались новые миссионерские станы, при них организовывались школы и молитвенные дома. Паству в этих станах окормляли выпускники семинарии Пекинской миссии из китайцев, которым было легче проповедовать среди соотечественников. В 1913 г. для подготовки кит. миссионеров и духовенства было основано подворье в Москве. Подворье миссии было и в С.-Петербурге. Особое внимание И. уделял организации в Китае монашеской жизни, не всегда встречая понимание со стороны духовных властей. |
| Измайлов Николай Иоаннович. Военный священник 138-го пехотного Волховского полка во время Русско-Японской войны 1904–1905 гг. В боях 20–25 февраля 1905 г. под сильным огнем неприятеля совершал погребение убитых и напутствовал умирающих. Во время отступления, находясь на перевязочном пункте и будучи окружен неприятелем, пробился с другими частями и присоединился к частям полка. Протоиерей Николай Исидоров Николай Иоаннович. Военный священник на крейсере «Паллада» во время Русско-Японской войны 1904–1905 гг. Протоиерей Николай Киклович Николай Григорьевич. Начинал служение в Софийской церкви Харбина в сане диакона в 1925 г. Вероятно, в 1926 г. был рукоположен во священника к церкви Сунгарийского городка Харбина (1926–1927 гг.) Далее служил на ст. Мяньдухэ (1934–1936 гг.) и на ст. Яомынь (1936–1937 гг.), в г. Сахаляне (1937–1940 гг.), на ст. Эхо (1940–1941 гг.), в церкви района Московских казарм Харбина в 1941 г. Последний настоятель церкви на ст. Бухэду КВЖД в 1940-х гг. Имел богословские труды. Издатель православной литературы. Скончался в Харбине в 1950–1960 гг. Похоронен на кладбище Хуан-шан в Санкешу. Протоиерей Николай Крестовоздвиженский Николай Алексеевич. Военный священник 147-го пехотного Самарского полка во время Русско-Японской войны 1904–1905 гг. С 29 сентября по 1 октября 1904 г. безотлучно находился на перевязочном пункте у деревни Тупелисе, самоотверженно исполняя свои пастырские обязанности во время обстрела. Протоиерей Николай Кушков Николай Михайлович. Служил в Ильинской церкви в районе Механических мастерских Харбина (1922–1937 гг.), на станции Ханьдаохецзы КВЖД в 1937–1955 гг. Вернулся в СССР в 1955 г. Служил в г. Уфе, в Свято-Сергиевском соборе. Скончался в 1960-х гг. Протоиерей Николай Ли Николай. Учился при Пекинской духовной миссии. Катехизатор, чтец, учитель в православной школе. С 1936 г. – священник. Просветитель китайцев в 1930-х гг. В 1940-х гг. служил в Шанхае. В 1956 г. назначен секретарем Пекинской епархии, при совмещении должности эконома, казначея, ключаря. С 1962 г. управлял Пекинской епархией. Один из немногих православных священников в Пекине в 1960-х гг. Протоиерей Николай |
| 289 Адоратский Н., иером. Деятельность православной миссии в Китае. Пекин, 1884. С. 4. Ср. Glazik. Op. cit. S. 172. 291 Latourette. Op. cit. T. VI (The great century in Northern Africa and Asia A.D. 1800–1914). P. 294. 292 «По причине отсутствия средств и сил миссия была вынуждена ограничить свою деятельность переводами» (Адоратский Н., иером. Православный советник. Изд. Казанской духовной академии, 1844. Т. II. С. 390. Цит. по: Glazik. Op. cit. S. 173). 295 Оно разразилось в 1899–1900 гг. с попустительства двора. Оно было обращено против всякого иностранного влияния и всякой попытки привить китайцам западный образ жизни, что стало происходить после поражения Китая Японией (1894–1895). Миссионеров преследовали с безумством, а китайцев-христиан считали пособниками «чужестранных дьяволов» и осуждали на смерть за измену родине и своей культуре (Latourette. Там же). 297 В этой масштабной деятельности оказывало содействие и Православное миссионерское общество, которое в это время пребывало в расцвете (о нем смΒουλγαρκη . Ρωσικα εραποστολικα ταιρεαι//Πορευθντες, 1961. Σ. 53). 298 Glazik. Op. cit. S. 175. Русско-японская война 1904–1905 гг., несмотря на большие бедствия, которые она принесла русским, особенно в Маньчжурии, никак не повлияла на успех православной миссии в Китае (Latourette. Op. cit. P. 295). 303 Daubray J. La mission russe de Pekin//Echos d " Orient, 1913. P. 317 ss. Cp. Glazik. Op. cit. S. 174 и Latourette. Op. cit. P. 295. 304 Настолько, что в начале XX в. писалось: «Восточное христианство, как кажется, предопределено получить положение господствующей религии в Китае и Японии, подходя восточной идентичности намного сильнее, чем проявление той же Христовой веры, облеченное в западную одежду» (Cole EG. Mother of all Churches. London, 1908. P. 196). 306 Это наименование носило вассальное государство, устроенное японцами на территории захваченной ими Маньчжурии после изгнания тамошних китайских властей. 308 Харбинский «Университет святого Владимира» был открыт 23 сентября 1934 г. В нем функционировали 4 факультета (богословский, экономический, юридический и электрологический и в процессе открытия – медицинский. Председателем Совета был еп. Димитрий, а ректором – профессор Головасев. Премьер-министр маньчжурского государства по собственной инициативе стал попечителем университета, а японское правительство (под протекторатом которого находилась Маньчжурия) обещало субсидии и было представлено одним православным японцем (журнал Irenikon. Prieure d " Amay sur Meuse, 1935. P. 391. Ср. также BolshakoffS. The Foreign Mission of Russian Orthodox Church. London, 1943. P. 81–83). |
| В 1930 г. управление Корейской Православной Миссией взял на себя архиепископ (впоследствии митрополит) Японский Сергий (Тихомиров , †1945 г.). С 1931 по 1935 гг. по его назначении в Сеуле нес миссионерское послушание священник А. Чистяков. За эти годы он окрестил 87 корейцев, что в трудных для миссии условиях было немало. В 1936 г. митрополит Сергий направил в Сеул иеромонаха Поликарпа (Приймака, 1912–1989 гг.). Молодой энергичный пастырь в 1941 г. стал архимандритом и начальником Духовной миссии. Ему было поручено заниматься преимущественно церковно-приходской работой. Деятельность о. Поликарпа распространялась на весь Корейский полуостров. Его паства проживала во многих городах, таких как Пхеньян, Хопучин, Кайсю, Каругай, Кёхе, Ресин и других – всего в семнадцати. В основном эти общины состояли из русских, корейцев же, по данным архимандрита Поликарпа, насчитывалось около 150 человек. По этой причине богослужения и проповеди совершались на церковнославянском и русском языках и только ектении – на корейском. Архимандрит Поликарп окормлял православных верующих Корейского полуострова до середины 1949 г., когда его миссионерская деятельность была прервана незаконным арестом и высылкой за пределы Южной Кореи. После окончания второй мировой войны южнокорейские власти и американская оккупационная администрация в течение нескольких лет вели борьбу за овладение Русской Православной миссией в Сеуле, пытаясь вывести ее из-под юрисдикции Московской Патриархии. Не имея возможности сделать это каким-либо законным путем, власти Южной Кореи незаконно выслали из страны архимандрита Поликарпа, отказавшегося выйти из подчинения Московского Патриархата и передать Миссию в юрисдикцию митрополита Феофила (Пашковского, 1874–1950 гг.) – главы так называемого «американского раскола». В середине декабря 1948 г. архимандрит Поликарп был арестован и находился в тюрьме Кемукван до конца года. Выйдя из тюрьмы, он жил подаянием, но, несмотря на это, принял все меры, чтобы вернуть Миссию через суд, так как имел для этого все законные основания. Однако 18 июня 1948 г. он был снова задержан. В отделении полиции архимандрита Поликарпа допросили и заявили, что поскольку стало известно о принятии его в советское гражданство, то он подлежит высылке по распоряжению южнокорейских властей. 29 июня в сопровождении полицейских архимандрита Поликарпа и его мать доставили к 38-й параллели и предложили идти. Через несколько часов они достигли северокорейского пограничного пункта, где их доставили к офицеру. Здесь архимандриту Поликарпу была оказана необходимая материальная и медицинская помощь. Так власти Южной Кореи незаконно изгнали главу Русской Православной миссии архимандрита Поликарпа, отказавшегося передать ее в юрисдикцию раскольничьего митрополита Феофила. |
| рукоположил диакона Луку Кима в сан священника. [xxiii] Следует отметить, что Корейская Миссия находилась под личным управлением Владыки Сергия и никогда не объединялась с Японской Православной Церковью, в частности, с проживавшими в Корее православными японцами, которых окормляли приезжавшие к ним японские священники. [xxiv] Число этих японцев, селившихся в различных частях Кореи постепенно росло. Вопрос их окормления был решен Собором Японской Церкви, и священник Антоний Такаи Макио из Нагасакского прихода, который также окормлял православных японцев, проживавших в Маньчжурии и на Тайване, являлся постоянным японским священником для Кореи в течение почти всего колониального периода. Уже в июле-августе 1919 г. он посетил, по крайней мере, 23 хозяйства православных японцев в Корее, некоторых знакомых русских в Сеуле и Пусане, а также начальника Миссии о. Феодосия. Хотя в это время в Корее проживали, как минимум 100 православных японцев, они никогда не упоминались ни в каких материалах Духовной Миссии, и, таким образом, существовал явный недостаток взаимодействия между японскими и корейскими единоверцами. Одной из причин являлся лингвистический барьер, другой — социальные различия — японцы были гораздо богаче. Определенные связи обеспечивали только русские эмигранты, в частности, о. Антоний Такаи дружил с некоторыми проживавшими в Корее русскими. [xxv] В 1924 г., накануне установления советско-японских дипломатических отношений, Корейская Миссия оказалась перед необходимостью срочной регистрации своей недвижимости, поскольку советские власти пытались претендовать на все церковное имущество за границей на правах преемника Российской Империи. Существовала и опасность того, что на имущество Миссии станут претендовать поддерживаемые руководством СССР раскольники-обновленцы. В случае соответствующего договора с Японией, под чьей властью тогда находилась Корея, Духовная Миссия могла лишиться всего своего достояния. Между тем японские власти отказывались признать Корейскую Миссию как самостоятельное юридическое лицо. |
| До сих пор не вполне ясны отношения сотрудников комиссии с о. Поликарпом в это время — в середине 1950-х гг. некоторые православные корейцы говорили, что видели изображение Сталина в доме архим. Поликарпа, красный флажок на церковных воротах и шумные заседания, которые «комиссары» устраивали в Миссии. В тоже время местные русские эмигранты утверждали, что о. Поликарп никогда не был настроен коммунистически. [lxv] 7 января 1947 г. в Токио для управления Японской православной епархией при содействии оккупационной администрации США прибыл находившийся в юрисдикции русской Северо-Американской митрополии архиепископ Питсбургский Вениамин (Басалыга), делегация же Московского Патриархата не была пропущена в Японию американскими властями. 5 июня того же года противники архимандрита Поликарпа из среды русских эмигрантов и корейцев, имевшие к нему претензии в личном плане и рассчитывавшие на получение миссийского имущества, объединились и направили два письма епископу Вениамину с просьбой решить вопрос об их «духовном окормлении», убрать о. Поликарпа и назначить нового священника (эти письма осталось без резолюции). [lxvi] Не вполне ясно, как авторы писем поняли природу церковных преобразований, которые произошли в военной и послевоенной Японии, поскольку оба ходатайства просто называют Токио центром Японской Православной Церкви с довоенного периода, и просят, чтобы новый священник был послан оттуда или из США. Обвинения против начальника Миссии в основном касаются духовной дисциплины и этики; о. Поликарп подозревается в прелюбодеянии и обвиняется в увольнении сотрудников в связи с личными разногласиями, несоблюдение поста, организации группировок, игнорировании Корейского комитета и использовании церковного капитала по собственному усмотрению. Соответствующие ходатайства подписали 6 русских и 58 корейцев. Правдивость этих обвинений установить невозможно, однако следует отметить почти полное отсутствие политических мотивов; хотя русские и упоминали организацию о. Поликарпом вечера для советских офицеров и праздничное освещения здания церкви 1 мая, но не было никакого предположения о шпионаже. |
| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Изменить КАВАМУРА МОИСЕЙ ИДЗОО Статья из энциклопедии " Древо " : drevo-info.ru Кавамура Моисей Идзоо Моисей Кавамура Идзоо () ( 1865 - 1940 ), священник , японский церковный архитектор Родился 11-го дня 1-го месяца 1-го года Кэйо ( 13 ноября 1865 года по юлианскому календарю) в деревне Уцуми () на полуострове Тита (ныне в составе посёлка Минами-тита префектуры Айти), Япония . 6 мая 1883 года в православной церкви Уцуми был присоединен к Православной Церкви приняв крещение с именем Моисей . При этом его мать и брат оставались в язычестве на 1892 год . В 1886 году уехал в Токио . Обучался в певческой школе Русской духовной миссии в Японии . На 1892 год был певчим учителем и ризничим миссии . В начале 1890-х святитель Николай Японский отмечал его как " много трудящегося " и поощрял дополнительным жалованием . Будучи Токийским регентом, ризничим и иподиаконом , в 1897 году Кавамура также был поставлен блюсти миссийскую библиотеку . Проходя служение при Токийском соборе , Кавамура вскоре сделался опытным уставщиком, звонарём, архиерейским прислужником. Сделавшись ближайшим служкой святителя, он стал также его ближайшим помощником в хозяйственных вопросах. Посыльный и поверенный архиепископа в таких щепетильных делах как государственная регистрация имущества, заключение сделок, приём и оформление международных посылок, составление смет на предстоящие работы, контроль за трудом нанимаемых Миссией специалистов-подрядчиков, Кавамура приобрел всесторонний опыт хозяйственника. Самой значительной стороной этой деятельности был надзор за постройкой новых церквей. Будучи изначально наблюдателем за работой плотников-подрядчиков, Кавамура должен был стать и общим руководителем возведения и устроения храмов, благодаря чему сделался церковным архитектором-самоучкой. Опираясь на типовые русские чертежи церквей, он направлял японских мастеров в создании около десятка православных храмов – т.е. большей части из построенных в Японии с рубежа XX века до середины 1930-х годов. Его первым архитектурным опытом стало наблюдение за ремонтом храма и других построек на даче в Тоносаве (ныне в черте посёлка Хаконэ ) в 1898 году . В 1900 - 1903 годах был причастен к строительству Благовещенского храма в Киото . В 1908 году заведывал постройкой Воскресенской церкви в Мацуяма , проведя большую часть года на стройке . Также близко проконтролировал работы по возведению Покровского храма в Осаке от закладки в 1909 году до постилки ковра в конце 1910 года . |
|
|
