| Катакомбы со смешанным составом погребенных В Риме известны К., в к-рых хоронили и христиан и язычников. Яркий пример - открытые в 1955 г. катакомбы на Виа-Дино-Компаньи - кубикулы неск. семей (ок. 350 г.), до 400 захоронений, среди к-рых - языческие, христианские и, возможно, иудейские. Сохранились высокого уровня фрески, включающие: мифологические изображения; 113 композиций на сюжеты из ВЗ (более трети) и сцены из НЗ (ок. 10%), следующие гораздо более развитой, чем до издания Миланского эдикта, иконографии (Адам и Ева в одежде из шкур, сидящие на камне; Валаам с ослицей и др.). Опубликованные А. Ферруа, эти фрески вызвали бурную полемику в научном мире, особенно по поводу идентификации отдельных сюжетов (так, одна из сцен, интерпретировавшаяся некогда как «урок анатомии», впосл. получила иное толкование - «Иисус с учениками», см. ниже). Иногда выделяют и т. н. синкретические К., где в росписях трудно обособить христ. сюжеты от классических мотивов с образами греч. и рим. философии. Среди них - неск. ипогеев (дельи Аурели, Требия Юста, Вибия) и подземная базилика с барельефами, служившая, как считается, местом встреч неопифагорейцев еще в I в. до Р. Х. (обнаружена в 1917 у вокзала Термини). Лит.: Rochette D. R. Tableau des catacombes des Rome. P., 1837; idem. Troisième mémoire sur antiquités chrétiennes des catacombes. P., 1838; Marchi G. Monumenti delle arti cristiane primitive nella metropoli del crismianesimo: Architettura. R., 1844; Rossi G. B., de. Inscriptiones christianae urbis Romae septimo saeculo antiquiores. R., 1857/1861, 1888. 2 vol.; idem. La Roma sotterranea cristiana descritta ed illustrata. R., 1864-1880. 5 vol.; idem. Il Museo epigrafico cristiano Pio-Lateranense. R., 1877; Фрикен А., фон. Римские катакомбы и памятники первоначального христ. искусства. М., 1872-1885. 4 т.; Kraus F.-K., ed. Roma sotterranea/Bearb. F.-K. Kraus. Freiburg i. Br., 1873; Baumgarten P. M. Giovanni Battista De Rossi, fondatore della scienza di archeologia sacra. R., 1892; Lanciani A. |
| 11 февраля – свв. мучч. Сатурнина, пресвитера, Датива, Феликса, Ампелия и других с ними пострадавших во время Диоклетиана в Абитине. О их мученичестве есть древние акты. О них упоминает блаж. Августин. Их имена упоминаются в Карфагенском календаре и во всех древних мартирологах. В тот же день – «множества мучеников, пострадавших в гонение Диоклетиаиово за отказ выполнить повеление императора выдать книги Св. Писания». О почитании этих мучеников говорит блаж. Августин в своей «Беседе с донатистами». 12 февраля – св. Дамиана, воина и мученика. Упомянут мартирологом Иеронима. В тот же день – свв. мучч. Модеста и Юлиана , упомянуты тем же мартирологом. 17 февраля – свв. мучч. Доната, Секундиана и Ромула с 86 другими пострадавшими в Гадрумете (Суссах). О них упоминается в послании св. Киприана. Их имена отмечены Исронимовым мартирологом. 18 февраля – свв. мучч. Сильваний, Рутул Классик, Секундин, Фруктул и Максим . Имена их отмечены Иеронимовым мартирологом. 19 февраля – свв. мучч. Публий, Юлиан, Маркелл и другие с ними . Отмечены Исронимоным мартирологом. В тот же день – св. Кводвультдеуса , архиепископа Карфагенского, мученного и сосланного за Православие королем Гензерихом в 439 году. 21 февраля – свв. мучч. Верула, Секундина, Сирика, Феликса, Сатурнина, Фортуната и 16 иных , постраданших и Гадрумете от ариан. Их имена отмечаются и мартирологе св. Кириака и в хронике Узуарда. 24 февраля – свв. мучч. Монтана, Люция, Юлиана, Виктория, Флавиана и дружины их – учеников св. Киприана, посградавших вместе с ним при императоре Валериане. Их имена отмечены в Карфагенском календаре и в Иеронимовом мартирологе. 25 февраля – свв. мучч Доната, Юста, Ирины и их сотоварищей . Имена их отмечены в мартирологе св. Кириака и в другой транскрипции Иеронимовым мартирологом. 1 марта– свв. мучч. Леона, Доната, Абундантия, Никифора и 9 других . Отмечены Иеронимовым мартирологом. 3 марта – свв. мучч. Феликса, Луциола, Фортуната, Маркия и дружины их . Отмечены Иеронимовым и Римским мартирологами. |
| От собственно древнехристианской литературы (вторая половина I – начало II в.) до нас, прежде всего, дошел Новый Завет – комплекс религиозных сочинений, которые были выбраны как самое адекватное выражение новой веры из множества подобных им и вместе с Септуагинтой составляли христианскую Библию. В новозаветных текстах отражалась квинтэссенция христианского учения [Зелинский, 1996, с. 22–26]. Однако писания Нового завета составляли лишь незначительную часть обширной протохристианской литературы, которая создавалась в I–III вв., то есть до разрешения христианства и его последующего принятия как официальной религии [Блаватская, 1983, с. 6–14]. Деятельность древнехристианских авторов частично была уже подготовлена эллинистическим иудаизмом, стоявшем на стыке иудаизма, язычества и христианства: Филон Александрийский написал такие несохранившиеся сочинения, как «Основания» и «Апология в защиту иудеев». Иосифу Флавию принадлежала апология «О древности иудейского народа, против Апиона», оказавшая влияние на некоторых авторов. Также важны такие произведения Иосифа Флавия, как: «О бедствиях евреев», «О Вселенной», называемый также «О природе Вселенной» и «О причинах Вселенной»; «Иудейские древности»; «Иудейские войны» [Шаму, 2008, с. 170–177]. В «Мириобиблионе» Фотия представлены несколько кодексов этого рода. Четыре из них посвящены произведениям Иосифа Флавия (ок. 37 – ок. 100 гг. н. э.): кодекс 47 – «О бедствиях евреев», 48 – «О Вселенной», 76 – «Иудейские древности», 238 – «Иудей-ские войны». Такое внимание Иосифу Флавию, что каждая его работа рассматривается в отдельном кодексе, может быть связано с тем, что Фотий читал их в отдельных рукописях, однако также свидетельствует об уважении, которое испытывал византийский интеллектуал к Иосифу. Кроме этого, Фотий читал произведение Юста Тивериадского (I в.) «Хроника иудейских царей», которому посвящен кодекс 33, а также «Хронику» Секста Юлия Африкана (ок. 160–240 гг.), которую он характеризует в кодексе 34. Еще одно произведение, тематически относящееся к этой группе – анонимный трактат об исчислении Пасхи, который описан в кодексе 116. |
| В сочинении «Дэ вирис иллюстрибус» бл. Иероним был новатором. Это был первый опыт истории христианской литературы. Сочинение преследовало апологетические цели. По просьбе преторианского префекта Декста, бл. Иероним задался целью доказать против язычников, что у христиан нет недостатка в образованных людях. Эта тенденция объясняет целый ряд особенностей сочинения. Повинуясь ей, автор старается умножить число христианских писателей. Для этого он вносит в свой список не только писателей-еретиков, но и нехристиан — Сенеку, Филона, Иосифа Флавия, Юста Тивериадского. Далее, он старается говорить о христианской литературе в высоком стиле и не дать язычникам заметить разногласия христиан. Отсюда он расточает преувеличенные похвалы даже совершенно второстепенным писателям и воздерживается от порицания нецерковных произведений христианской литературы. По содержанию сочинение можно разделить на две части: компилятивную (гл. 1–78) и самостоятельную (79–135). а) Первая часть составлена, главным образом, на основании материалов, извлеченных автором из Церковной Истории и отчасти хроники Евсевия. Извлечения эти сделаны недостаточно внимательно и вследствие этого первая часть содержит в себе ряд ошибок. К этому бл. Иероним присоединил сведения на основании личного знакомства с христианской литературой, особенно западной, которой мало интересовался Евсевий. Сюда нужно отнести сообщения о Тертуллиане, св. Киприане, Новациане, Викторине Петавинском и др. б) Вторая часть составлена на основании библиотечных каталогов, из которых автор иногда заимствовал названия сочинений, неизвестных ему лично, но, главным образом, источников для нее служила выдающаяся начитанность бл. Иеронима в церковной литературе IV века. Он не искал специально материалов для своей работы, не изучал их для этой цели нарочито, а изложил в ней только то, что уже было известно ему и находилось в его библиотеке. Поэтому труд его не дает нам того, что мог бы дать при ином отношении автора к своей задаче. Тем не менее, только бл. Иерониму мы обязаны сведениями о целом ряде церковных писателей. В этом заключается положительное значение этого сочинения и особенно второй его части. Крупным и характерным для бл. Иеронима недостатком каталога церковных писателей служит необыкновенная краткость сообщений о самых видных писателях, хорошо известных автору: свв. Епифании, Григории Богослове, Григории Нисском, Амвросии, Златоусте. |
| Писания; из латинских писателей упоминается один Григорий Великий (в переводе Захарии). Весьма большую важность имеют извлечения и сведения, которые Фотий сообщает об исторических писателях. Из того, что он передаёт, можно судить о великих потерях, которые понесла византийская литература после IX b. Фотий ещё знал очень много исторических писателей, от трудов которых ныне не осталось и следа, или сохранились немногие отрывки. Например, Фотий читал Ктесия (его персидскую и индийскую историю), Феопемпта Хиосского, весьма важную «Историю диадохов» Агафархида, равно Диодора, Дионисия Галикарнасского, «Еврейскую историю» Юста из Тивериады, «Историю» Аминтиана об Александре Македонском, Аппиана, Арриана, Диона Кассия, Дексиппа, Евнапия, «Общую историю» Исихия Милисийского и другие сочинения. Весьма богатые сведения сообщаются у него о греческих риторах, о философах, врачах и физиках; наконец, весьма важны и обширны его сведения о христианских писателях исторического, Догматического, герменевтического и аскетического направления. Разумеется, изучение 280 книг потребовало от Фотия несколько лет занятий. И он с большим успехом выполнил нелёгкую работу собирания и систематизации литературного наследства древности. Такая работа была в высшей степени своевременна и впоследствии доставила автору почтенное место в истории всемирной духовной культуры. К середине IX b., после иконоборческой эпохи, большая часть древних сочинений была или утеряна, или неизвестна византийскому обществу. Более близкую связь с духовной жизнью времени сохранили лишь немногие произведения – грамматические и риторические учебники, избранные из древних поэтов, историков и ораторов, но все – лишь в небольших отрывках, приспособленных для скромных потребностей школьного изучения. «Тогда-то Фотий, – говорит Крумбахер, – и выступил литературным Колумбом; что оставалось ещё от древней литературы, он, по большей части, должен был открывать почти вновь и спас от гибели много старых книг, наследие предков. Светлая радость открытия, интенсивная настойчивость поисков ясно видны в его сообщениях. |
| Op. cit. P. 291). 20 Мы приводим первоначальную краткую рецензию Лавсаика, как она установлена Батлером (р. 163). В позднейшей, более обширной рецензии, помещенной в изданиях Гервета (лат. пер.), Дю-Дука (Bigne М. de la. Magna Bibliotheca veterum Patrum et antiquorum Scriptorum ecclesiasticorum. P., 1624. T. 2. Auctorium) и Миня, а также в русском переводе Лавсаика (СПб., 1850. С. 278–279) никаких существенных дополнений нет, почему мы его и не помещаем. 24 С. 95, примеч. 3. Таковыми диакониссами были, например, Манарида-Фотина, св. Юста, св. Сусанна, св. Евпраксия, св. Ирина и, как увидим далее, Марфана. 25 По краткой рецензии: « λαβ ν ο ν ατν νετερος κα παρ το πισκπου κα παρ το πατρ ς, παρατθεται μοναστιρ γυναικν κα παρακαλε τν ατθι δικονον τς δελφτητος μεχρ το τοκετο ατης νχεσθαι» (Butler С. Op. cit. P. 166; Lucot А. Op. cit. P. 394). По пространной рецензии: » μοναστιρ γυναικν παρακαλσας τν ατθι δικονον τς δελφτητος μχρι τν μερν το τοκετο ατς νασχσθαι τοτης...» (MG. XXXIV. 1242). Упоминание о диакониссе в монастыре служило камнем преткновения для переводчиков. В латинском переводе диаконисса превращается в «первую служанку» (prima ministra; MG. XXXIV. 1240), наоборот, в русском – в «настоятельницу» (с 287). Люко (Р. 353) переводит «la diaconesse», но поясняет неудачно: «e’est I’intendante du monastère». 26 Если это выражение переводить не «среди них благочестиво правила», а, следуя латинскому и русскому переводам (inter quos principatum obtinet in pietate), «среди них выделялась благочестием», то и в таком случае выделение Магны из ряда всех остальных указывает на ее особое положение, тем более что руководительство в такого рода общинах поручалось лицам, выделяющимся своими нравственными достоинствами. Наконец, на начальственное положение Магны намекает и упоминание об уважении к ней со стороны епископов. 28 Седулий пишет о диакониссе Синклетике (Синклетикии), что она была таким ученым богословом, что могла бы учить в церкви, если бы этому не препятствовал ее пол (ML. XIX. 542). И сам Нил Синайский пишет «монашествующей Феодосии»: «Хочешь ли, не хочешь ли, ты остаешься женщиной. Поэтому перестань учить мужей в церкви, ибо апостол ясно заявил, что это постыдно в церкви, хотя бы ты тысячи раз утверждала, что далеко отстоишь от положения женщины и являешься сильнее мужчины по устойчивости девственного настроения» (Письмо 116, MG. LXXIX. 249). |
| (6) Да пойдут на пользу приведенные здесь слова. Старательно поработал этот человек и над другим, достойным его, произведением: " Разум-Самодержец " . Некоторые означают его именем Маккавейской книги, потому что в нем, как и в так называемых " Книгах Маккавеев " , описана мужественная борьба, которую вели евреи за веру и своего Бога. (7) В конце 20й книги " Древностей " он сам заявляет о своем намерении изложить в четырех книгах, что думают, согласно вере отцов, иудеи о Боге, Его сущности и законах, почему они разрешают делать одно и запрещают другое. Прилежно работал он и над другими вопросами, о чем вспоминает в своих сочинениях. (8) Чтобы утвердиться в доверии к его свидетельству о событиях, ему известных, разумно прибавить еще слова, приведенные им в конце " Древностей " . Укоряя Юста из Тивериады, тоже пытавшегося написать историю своего времени, в том, что он не писал правдиво, и требуя от него отчета во многом, он заключает такими словами: (9) " Я вот не боялся, как ты, за свое сочинение. Я вручил императорам эти книги почти в виду происходящего. Я сознавал в себе блюстителя истины, которую я сообщал им, и не ошибся, ожидая от них подтверждения. (10) Давал я свою историю и многим другим, в том числе и участникам войны, как например царю Агриппе и некоторым его родственникам. (11) И вот, император Тит пожелал, чтобы люди знакомились с этими событиями только по моим книгам. Он велел их обнародовать, скрепив приказ собственноручной подписью. Царь Агриппа написал шестьдесят два письма, свидетельствуя о правдивости сообщаемого " . Два таких письма Иосиф приводит. Но об Иосифе мы сообщили достаточно. 11 Перейдем к последующим событиям. После мученической кончины Иакова и непосредственно затем взятия Иерусалима апостолы и ученики Господни, оставшиеся еще в живых, сошлись отовсюду, по преданию, вместе со сродниками Господа по плоти (многие из них были тогда еще живы) и стали все вместе держать совет, кого счесть достойным преемником Иакова. Все единодушно признали достойным здешнего престола Симеона, сына Клеопова, о котором упомянуто в Евангелии. Говорят, что он приходился Спасителю двоюродным братом. Егезипп пишет, что Клеопа был братом Иосифа. |
| Последняя не хотела открыть своему мужу безнравственности его брата, чтобы не быть причиной раздора между ними, но решилась удалиться из Рима. Она сослалась на будто бы виденный ею сон, который повелевал ей уехать; Фавст, видя неотступное желание ее, согласился на отъезд, но с тем, чтобы Матфидия взяла с собою старших сыновей и ехала в Афины, где сыновья могли бы получить образование в тамошних училищах. Богато нагруженный всем нужным для путешествия корабль увез Матфидию, Фавстина и Фавстиниана. Но после нескольких дней плавания в море поднялась буря; корабль долго носился по волнам и, наконец, разбился о скалу. Матфидию унесло далеко на обломках корабля и, наконец, она была выброшена на остров. Там нашли ее жители, подали ей помощь и утешали ее, как могли; Матфидия же не радовалась собственному спасению и горевала о потерянных ею детях. Одна вдова, муж которой погиб во время кораблекрушения, предложила Матфидии жить в ее доме, чтобы вместе горевать, работать и кормиться. Матфидия согласилась на это предложение, и обе женщины поселились вместе. Так прожила Матфидия на острове 24 года, скорбя о погибели своих детей и оплакивая их. Между тем, Фавстин и Фавстиниан были живы, они спаслись, как и Матфидия, на обломках корабля. Морские разбойники взяли их на свой корабль и продали в рабство одной женщине по имени Юсте. У Юсты не было детей, и она была очень рада приютить мальчиков; когда они достаточно подросли, Юста отдала их в училище. Прийдя в совершенный возраст, Фавстин и Фавстиниан приняли крещение и последовали за ап. Петром, проповедовавшим Евангелие в той стране. Отец их оставался в Риме и не знал об участи жены и детей. По прошествии года со времени отплытия их, посылал в Афины своих рабов, чтобы узнать, как живут уехавшие, но рабы не возвратились. На третий год Фавст снова послал в Афины. Посланные возвратились с известием, что ни о Матфидии, ни о детях ее ничего не известно в Афинах. Фавст посылал в другие города, но также не получал никаких известий. Наконец, обойдя лично все пристани и тщетно расспрашивая корабельщиков, Фавст решился сам ехать на поиски за своим семейством, поручив Климента надежным воспитателям. |
| Имея в виду указанные цели, Н.П. Кондаков производил свои исследования греческих иллюстрированных рукописей в венской HofBibliothek, в библиотеках: св. Марка в Венеции, канцелярии греческой церкви в Венеции, амброзианской в Милане, Падуанского собора, в Парнасской национальной, лаврентианской во Флоренции, ватиканской в Риме и др., в Британском музее. В дополнение к этим работам он изучал мозаики церкви св. Марка в Венеции, которые играют весьма важную роль в истории византийского искусства и которые, по его мнению, не принадлежат какой-то особой школе живописи, находящейся под северным влиянием; изучал 13 мозаики Рима, Равенны с точки зрения как форм и сюжетов древнехристианского искусства в них сохраненных и развитых, так и определений того, как этот элемент развивался в так называемой «римской» школе искусства; с другой стороны, он имел в виду выделить и определить тот новый привходящий элемент в мозаиках Равенны V-VI в., который должен именоваться древне-византийским искусством, и вместе с тем, найти влияние этого элемента в мозаиках Рима за эпоху от VII-IX в. Далее Н.П. Кондаков занимался изучением барельефов христианских саркофагов, стиля, сюжетов и иконографических типов в барельефах резной деревянной двери в базилике св. Сабины в Риме, и вновь мозаиками, сохраняющимися в различных церквах Италии 14 : соборов св. Юста в Триесте, св. Марка в Венеции, церкви на о. Торчелло и Мурано близ Венеции, во флорентинском бантистерии, в Лукке и в некоторых церквах Рима: св. Марка, св. Петра в Узех и пр., собора в Салерно, капеллы Палатинской или дворцовой в Палермо, Мартораны или св. Марии Адмиральской там же, собора в Монреале, собора в Чефалу и др. Все эти мозаики изучены им в отношении стиля, иконографии, техники, и в отношении вопроса о их происхождении. Общие его выводы по всем этим вопросам таковы: все эти мозаики Италии суть несомненные произведения византийского искусства; все они, за немногими исключениями, ограничиваются воспроизведением выработанных и узаконенных византийских форм и типов, а также композиций сюжетов евангельских и библейских; общность византийского происхождения мозаик разных местностей Италии доказывается, главным образом, тождеством техническим. |
| затрагивает вопросы совр. жизни, упоминает о гонении на православных со стороны католич. магнатов. И. рекомендует говорить о том, что дворцы богачей построены на крови бедняков, гибнущих из-за жадности магнатов. Аллегорией правосл. жителей Речи Посполитой у И. выступает Мать Русь, упрекающая своих сыновей - шляхту и знать за то, что они отреклись от нее и враги ее терзают. И. осуждает тех, кто приняли униатство и католичество, отмечая, что «для соотечественников от них всегда исходит опасность». Говоря о мерах по укреплению Православия, И. подчеркивает важность образования, особенно для молодежи. Он напоминает о Киевской Руси, когда образование было в почете и Русь «была наставницей многих поколений». Для общественно-политических взглядов И. характерны ориентация на идею «природного права», к-рую до него сформулировал писатель из Галичины С. Ориховский-Роксолан, отстаивание прав правосл. населения Речи Посполитой. По мнению И., власть должна привлекать народ на свою сторону не силой, а любовью; в то же время автор признает необходимость для гос-ва законов. Помимо трудов Цицерона в курсе риторики И. использовал «Риторику» Аристотеля, «Об образовании оратора» Квинтилиана , соч. «De arte rhetorica» (Об искусстве риторики) иезуита Киприано Суареса. В труде И. содержатся ссылки на диалог-памфлет Эразма Роттердамского «Цицеронианец, или Лучший способ произнесения речи», а также на сочинения Юста Липсия, Иеронима Осорио, Винсента из Бове, Рудольфа Агриколы, Якопо Забареллы, польск. писателей Т. Дрезнера и Ш. Шимоновича, Ориховского-Роксолана. Сохранился также сборник лекций И. по логике «Subsidium logicae» (Учебник по логике, или Введение в логику) (ИР НБУВ. Ф. 303. 126. Л. 1-446), прочитанных, как значится в рукописи, в Киево-Могилянской коллегии в 1639/40 г. и записанных учеником И. Иннокентием (Гизелем) . В сборнике помещено также философское сочинение И. «Controverisiae logicales in universam Aristotelis Stagiritae «Organi»» (Логические противоречия в универсальной структуре «Органона» Аристотеля Стагирита). |
|
|
