| 516 В каком смутном состоянии находилась религиозная жизнь Израиля в эпоху Судей, — это можно с достаточною ясностью усмотреть из следующего любопытного рассказа, недаром сохраненного для нас Словом Божиим. «И был муж с горы Эфраим, и имя ему Микайгу. И сказал он матери своей: тысячу сто сребреников, что ты отложила для меня и закляла их в слух мне: вот сребро это со мною, Я взял его; и сказала мать его: благословен сын мой пред Ягвэ. И возвратил он тысячу сто сребреников матери своей. И сказала мать его: посвящая посвятила я сребро сие Ягвэ от руки моей за сына моего, чтобы сделать изваяние и литое изображение, и теперь передаю его тебе. Он же вернул сребро матери своей; и взяла мать его двести сребреников и отдала их мастеру, и сделал он изваяние и литое изображение (пэсэл у масэка) и было оно в доме Макайгу. И муж Мика — дом божий (бэт элогим) у него. И сделал он эфод и идолов (терафим) и уполномочил (ваймалэ эт-яд) одного из сыновей своих, и стал тот ему в священника. Во дни оны не было царя во Израиле: всякий делал угодное в очах своих. — И был юноша из Вифлеема Иудина, родом из колена Иудина (ми-мишпахат Иегуда), и был он Левит, и был он поселенец там. И пошел муж этот из города из Вифлеема Иудина, чтобы поселиться где придется. И пришел в горы Эфраимовы, к дому Мика, идя своею дорогою. И сказал ему Мика: откуда идешь? — И сказал ему Левит: я из Вифлеема Иудина и иду поселиться где придется. — И сказал ему Мика: живи со мною, и будешь мне отцем и священником; а я буду давать тебе по десять сребреников в год и перемену одежд и продовольствие. И пришел (к нему) Левит. И стал Левит с мужем тем. И был юноша у него как один из сыновей его. И уполномочил (ваймалэ эт-яд) Мика Левита, и был тот ему во священника; и был в доме Мика. И сказал Мика: теперь знаю я, что благоволить Ягвэ ко мне, ибо стал мне Левит во священника» (Суд. XVII). Из последних слов вполне ясно, что этот простодушный житель горы Эфраимовой, несмотря на то, что устраивает у себя дом Божий с литыми и лепными идолами и при том сам рукополагает себе во священники сначала своего сына, а потом странствующего Левита (коего левитское звание несколько загадочно, по- |
| 534 отвечал Ахимэлэк царю и сказал: кто же во всех слугах твоих как Давид верен, и зять царя, и усерден в послушании тебе, и почтен в дому твоем? Сегодня ли начал Л спрашивать ему у Бога? Бесчестье мне (если лгу). Да не налагает царь на слугу своего такого дела при всем доме отца моего; ибо не знает слуга твой во всем этом ничего ни малого, ни великого. — И сказал царь: смертию умрешь, Ахимэлэк, ты и весь дом отца твоего. — И сказал царь скороходам, окружавшим его: пойдите и убейте священников Ягвэ, ибо и их рука с Давидом, ибо знали, что беглец он, и не возвестили мне о нем. — Но не осмелились слуги царевы наложить руки свои на священников Ягвэ. И сказал царь Дойэгу: ступай ты и ударь на священников. И пошел Дойэг Идумеец и ударил он на священников и умертвил в день тот восемьдесят пять мужей, носящих эфод льняной. И Ноб город жреческий поразил острием меча, от мужей и до жен, от отроков и до грудных младенцев; и вола и осла и овцу предал мечу. И спасся сын один у Имимэлэка сына Ахитубова, имя же ему Эбиатар; и убежал он за Давидом. И возвестил Эбиатар Давиду, что перебил Саул священников Ягвэ» (1 Сам. X, XII, 11-21). Под каким предлогом вслед за истреблением священников истребил Саул и всех пророков в Израиле, — Слово Божие не сообщает. По всей вероятности он обвинил их в колдовстве, запрещенном Моисеевым законом. В те времена легко было по сходству внешних приемов смешать истинных пророков Ягвэ с кудесниками и гадателями. «И Саул истребил заклинателей и вещих людей изо всей земли. И собрались филистимляне и пошли и стали станом в Шунэм; и собрал Саул всего Израиля и стали станом в Гилбоа. И увидел Саул ополчение филистимлян, и убоялся, и всполохнулось сердце его весьма. И спрашивал Саул у Ягвэ, и не отвечал ему Ягвэ ни сновидениями, ни советами (ба-урйм), ни пророками» (Сам. XXVIII, 3-6). Таким образом, отвержение Саула было не произвольной карою, а необходимым логическим следствием его деяний. Истребивши и официальных и свободных носителей божественного откровения, он сам лишил себя высшего руководства и помощи и перенес судьбы своего царства в область естественной борьбы сил. Но здесь враги Израиля и более многочисленные и более образованные |
| 537 ждане Кеильские в руки его? Придет ли Саул, как слышал раб твой? Ягвэ, Боже Израилев! Возвести ныне рабу твоему. — И сказал Ягвэ: придет. — И сказал Давид: выдадут ли граждане Кеильские меня и мужей моих в руки Саулу? — И сказал Ягвэ: выдадут. И встал Давид и мужи его, около шестисот человек, и вышли из Кейла, и ходили где могли; Саулу же возвещено, что удалился Давид из Кейла, и отменил он поход. И обитал Давид в пустыне в теснине, и обитал на горе в пустыне Зиф; и искал его Саул все дни, но не выдал его Бог в руки его» (1 Сам. XIII, 22, 23; XXIII, 1-14). Также при походе на амалекитян, разоривших Давидов город Циклаг, «укрепился Давид в Ягвэ Боге своем (вайит-хазэк Давид ба Ягвэ Элогав), и сказал Давид Эбиатару священнику сыну Ахимэлэкову: принеси мне, прошу, Эфод; — и принес Эбиатар Эфод к Давиду. И спросил Давид у Ягвэ, говоря: гнаться ли за полчищем этим? догоню ли его? — И сказал ему (Ягвэ): гонись, ибо настигая настигнешь и отбивая отобьешь (добычу)» (1 Сам. XXX, 6-8). И было после того (после гибели Саула) и спросил Давид у Ягвэ, говоря: взойти ли в один из городов Иудиных? — И сказал Ягвэ ему: взойди. — И сказал Давид: куда же взойду? — И сказано: в Иэброн. — И взошел туда Давид и с ним обе жены его: Ахиноамь Изреэлитанка и Абигайль жена Набала Кармелийца. И мужей своих, которые с ним, привел Давид, каждого с домом его, и поселились они в городах Хэбронских. И пришли мужи Иудины и помазали там Давида в цари над домом Иудиным. И возвестили Давиду, говоря, что мужи Ябэша Гилеадского погребли Саула. И послал Давид вестников к мужам Ябэша Гилеадского и сказал им: благословенны вы у Ягвэ, что сотворили милость сию с государем вашим, с Саулом, и погребли его. И ныне да воздаст вам Ягвэ милость и верность (хэдэс ве-эмэт), а также и я воздам вам за добро это, что сделали вы такое дело. Теперь да укрепятся руки ваши и будьте добры: как умер государь ваш, Саул, так уже помазали меня дом Иудин в цари над собою» (2 Сам. II, 1-7). «И пришли все колена Израилевы к Давиду в Хэброн; и сказали, говоря: Вот мы кость твоя и плоть твоя. И вчера и третьего дня, когда был Саул царем над нами, ты был выводящим и вводящим Израиля. И сказал Ягвэ тебе: ты будешь пасти на |
| В колене Ефремовом жил нений Миха, который украл у своей матери тысячу сто сиклей серебра 787 . Мать прокляла неизвестного ей вора, но сын, устрашенный проклятием, сознался в своей вине, возвратил деньги, и суеверная мать обратила эти деньги на слитие истукана и кумира, которые поставлены были в доме, ставшем вследствие этого как бы «домом Божиим». Чтобы довершить подобие святилища, Миха сделал эфод и терафимы и самовольно посвятил одного из своих сыновей в священники. Но видя незаконность своего поступка, он скоро воспользовался для этой цели одним праздно блуждавшим молодым левитом из Вифлеема иудейского и нанял его служить себе в качестве священника за ежегодное жалование в десять сиклей серебра с готовым одеянием и пропитанием. Но вот тут случилось проходить сынам Дановым в поисках за новыми владениями для себя. Зайдя однажды в дом Михи, они украли его святыни и сманили к себе молодого левита, а затем, завоевав город Лаис, переименованный ими в Дан, сделали из истукана Михина свое особое святилище, которому и покланялись во все то время, когда истинная святыня народа, «Дом Божий», находился в Силоме. Другое происшествие еще ярче обнаруживает ужасное нравственное и общественное расстройство израильского народа в период управления судей. Один левит, ездивший в Вифлеем за своей сбежавшей от него наложницей, возвращаясь домой, по пути зашел с ней на ночлег в город Гиву, в колене Вениаминовом. Но когда он, найдя приют в доме одного старца, пользовался его гостеприимным угощением, развратные жители города сделали нападение на этот дом и требовали к себе самого левита – странника для удовлетворения своих гнусных похотей. Старец заступился за своего гостя. «Вот у меня дочь девица и у него наложница, говорил он развратной толпе: выведу я их, смирите их, и делайте с ними, что вам угодно; а с человеком сим не делайте этого безумия. Но они не хотели слушать его». Однако же левит, опасаясь за свою честь и жизнь, действительно вывел свою наложницу на улицу и грязная чернь «ругалась над нею всю ночь до утра», и по утру она найдена была мертвою у порога дома. |
| Все заклятое (херем) есть великая святыня Господня, т. е. вполне неприкосновенно (табу). Все заклятое, что заклято от людей (из людей), не выкупается; оно должно быть предано смерти». В 4-й книге Царств ( 4Цар.3:27 ) узнаем, что царь Моавитский, когда битва одолевала его и когда он не мог пробиться к своим союзникам Идумеям, «взял сына своего первенца и вознес его во всесожжение (аля оля) на стене». —76— Географическое сходство Моава с Галаадом, одинаковые обстоятельства и одинаковая форма умилостивления Божества позволяют видеть в этом поступке Моавитского царя следы одного и того же обычая, который был усвоен Израильтянами и подал повод к обету Иеффая. При изъяснении обета Иеффая мы познакомились с усилиями экзегетов ультраконсервативного направления – во чтобы то ни стало изобразить поступок Иеффая в наиболее привлекательном свете и имели случай заметить, насколько неблагоприятно отражается эта тенденция на понимании многих других сюда относящихся мест Св. Писания Ветхого Завета. 3. Эфод Гедеона Изъяснение краткого замечания книги Судей об эфоде Гедеона, предлагаемое большинством новейших экзегетов критической школы, представляет пример уклонения в другую крайность под влиянием прямо противоположной, но одинаково односторонней экзегетической тенденции. Повествование книги Судей (гл. 8) об эфоде, устроенном Гедеоном, заключается в следующем: после полного поражения Мадианитян Гедеоном и умерщвления их предводителей Зевея и Салмана израильтяне предлагают Гедеону потомственную власть над ними. Гедеон отвергает это предложение, как несогласное с идеей теократической власти Иеговы, и обращается к воинам с просьбой о вознаграждении другого рода. «И сказал им Гедеон: прошу у вас одного, дайте мне каждый по серьге из добычи своей (ибо у неприятелей много было золотых серег, потому что они были Израильтяне). (Воины) сказали: дадим; и разостлали одежду, и бросали туда каждый по серьге из добычи своей. Весу в золотых серьгах, которые он выпросил, было 1700 золотых (сиклей), кроме пряжек, пуговиц и пурпуровых одежд, которые были на царях Мадиамских, и кроме (золотых) цепочек, которые были на шее у верблюдов их». |
| Если начало этой истории довольно характеристично, то следующий конец ее еще характеристичнее. «Во дни оны не было царя во Израиле; и во дни оны колено Даново искало себе удела для жительства: ибо не добыло оно себе удела до дня того среди колен Израилевых. И послали сыны Дановы из родов своих пятерых мужей, из концов своих удалых людей, из Дарья и из Эштаола, чтоб изведать землю и исследовать. И сказали они им: идите, изведайте землю; и пришли он в гору Эфраимову, к дому Микайгу и переночевали там. И были они с домом Мика и узнали они голос юноши Левита, и отвели его там, и сказали ему: кто привел тебя сюда, и что ты делаешь здесь и зачем пришел сюда? — И сказал им: так и так сделал мне Мика; и подкупил меня, и стал я ему во священника. И сказали ему: спросика у богов и возвести нам, счастлива ли будет дорога наша, куда мы идем теперь? — И сказал им священник: идите с миром, — управит Ягвэ дорогу вашу, по которой идете, — И пошли пят мужей и пришли в Лаишу, и увидели народ, что срер нея, живущий безопасно по обычаю Цидонцев, и не было на земле кто бы обижал их или господствовал над ними, и далеко они от Цидона, и нет у них никаких дел с людьми. И пришли они (посланцы) к братьям своим в Царья и Эштаол, и сказали им братья их: что вы? — И сказали они: вставайте и пойдем к ним, ибо видели мы землю и вот она хороша весьма; итак поспешайте, не ленитесь идти, чтобы завладеть землею. И когда пойдете, то прийдете к народу безопасному, и земля широка и просторна, и дал ее Бог в руки ваши, — место, где нет недостатка ни в чем, что есть на земле. — И двинулись оттуда от родов Дановых из Царья и Эштаола шестьсот мужей вооруженных оружием ратным. И пошли и стали станом в Кирьят-Йеариме в (земле) Иудиной; потому называется место это стан Данов (маханэ-Дан) до сего дня, — что за Кирьят-Йеаримом. И перешли оттуда в гору Эфраимову и пришли к дому Мика И молвили пять мужей, что ходили исследовать землю Лаиш, и сказали братьям своим: знаете, что есть еще в домах этих эфод и терафим и литое и изваянное? Теперь вы знаете, что |
| К этой первоначальной верхней одежде – покрывалу – евреи, вероятно, привязывали во время молитвы те голубые кисти, которые Моисей от имени Божия велел сделать им на своей одежде. „Объяви сынам Израилевым и скажи им, читаем в книге Чисел (15: 38), чтобы они делали себе кисти на краях одежды в роды их, и в кисти, которые на краях, вставляли нити из голубой шерсти. И будут они в кистях у вас для того, чтобы вы, смотря на них, вспоминали все заповеди Господни и исполняли их, и не ходили вслед сердца вашего и очей ваших». В таком виде одежда эта была священною и называлась талиф. Лейтфут, признавая хитон верхней одеждой, говорит, что именно хитон назывался талифом. Он доказывает это выдержками из Талмуда. Другие верхние одежды евреев, очевидно, имеющие особый покрой, а не простой вид плаща, называются в священном Писании: синдоном, епанчею. „И сказал им (брачным друзьям) Самсон: загадаю я вам загадку, если вы отгадаете ее в 7 дней пира, и отгадаете верно, то я дам вам 30 синдонов и 30 перемен одежд» ( Суд. 14:12 ). „И будет в тот день, читаем в книге пророка Исаии, вместо благовония–зловоние, и вместо широкой епанчи – узкое вретище» ( Ис.3:23 ). Но о форме этих одежд нельзя сказать ничего определенного по отсутствию каких бы то ни было данных для этого в Св. Писании. Были еще верхние одежды меил и белый эфод. Меил была одежда зашитая со всех сторон: только для головы было отверстие, доходившее до груди, и по бокам были прорехи для рук. Одежда эта доходила до икр и даже до пяток. Лейтфут говорит, что талифон назывался хитон, который был верхней одеждой, доказывая это выдержками из Талмуда. Но вероятно в Талмуде хитоном называется одежда меил, очень похожая на хитон, но бывшая верхнею одеждою. Меил, это льняная одежда, вроде нашей рубашки, говорит один писатель, без рукавов, с одними отверстиями для рук (хотя бл. Иероним ошибочно говорит о меиле первосвященника, как об одежде с рукавами). Меил покрывал тело, спускаясь ниже колен, до лодыжек, и надевался сверху чрез голову. Судя по этому, меил отличался от хитона тем, что хитон был шерстяной и узкий, а меил льняной и свободно надевавшийся чрез голову. Вероятно, меил был верхняя полотняная легкая одежда. Он упоминается в 5 стихе 24 гл, 1 кн. Царств, где читаем: „И встал Давид и отрезал край меила, который был на Сауле (когда он спал в пещере)». Вероятно, что на этой верхней одежде меил, как и на плаще, устроилась также та священная бахрома, которая делала эту верхнюю одежду священною. Поэтому, говорит один исследователь, раввины и не разрешали брать в залог меил, дозволяя брать всякое другое платье должника. Часто меилы были без швов, говорит тот же писатель, тканые; без сомнения о таком одеянии Иисуса Христа говорится в описании страстей Господних: о нем воины кидали тогда жребий. Меил по-славянски: долгая риза, внутренняя (28, 4, 31) исподняя риза» ( Лев. 8:7 ), |
| Молитвенною одеждою евреев был Талиф. Это та одежда, какую они имеют, исполняя повеление Божие, данное чрез Моисея: „И объяви сынам Израилевым и скажи им, чтобы они делали себе кисти на краях одежды в роды их, и в кисти, которые на краях, вставляли нити из голубой шерсти. И будут они в кистях у вас для того, чтобы вы, смотря на них, вспоминали все заповеди Господни и исполняли их ( Чис. 15: 38 .). Народу, которому предназначено было образовать государство священническое ( Исх. 19: 6 ), говорит Штейнберг, необходимо было носить на себе наглядный знак, который напоминал бы ему постоянно о зависимости его от избравшего его Бога и об обязанности быть к Нему привязанным душою и сердцем при всех своих жизненных отправлениях и во всяком своем месте жительства. Таким знаком должны были служить эти кисти как знак священный, талиф был одеждою только для мужчин, как руководителей религиозной жизни народа. История Талифа была такова. Первоначально, во времена Моисея, Евреи, исполняя его предписание о кистях на одежде, пришивали голубые кисти к своей верхней обычной одежде, имевшей вид плаща или покрывала. Как особая священная одежда Талиф, может быть, вошел в употребление со времени Давида. Желая показать особое религиозное значение перенесения Ковчега Завета, символа Божественного присутствия в новую столицу, Давид, как известно, снял с себя царские одежды и облекся в белый эфод, который носили все служители Иеговы–левиты ( 2Цар. 6: 14 ). Пред лицом Иеговы царь сравнял себя со скромными левитами. „Поклонитесь Богу в священном украшении», по русскому переводу псалмов–в благолепии святыни ( 1Пар. 16:29 ; Пс. 95: 9 ), сказал он народу при этом торжестве. Поэтому может быть с тех пор все евреи при молитве стали надевать особое одеяние: большое покрывало с черными каймами по бокам и с голубыми кистями на четырех концах, которое они накидывали себе на голову. Такая священная одежда у всех была, в сущности, одинакова, в знак равенства всех людей пред Богом. Но полное талмудическое разъяснение того, каково должно быть устройство Талифа, кто и как его должен был носить, конечно, было выработано только после плена. |
| «Не было царя у Израиля, каждый делал то, что казалось справедливым в глазах его», т. е., что ему нравилось 1 . Так выразился неоднократно писатель кн. Судей, излагая события, характеризовавшие период времени, непосредственно предшествовавший избранию царя. Вникая в характер многих событий того времени, не трудно видеть, что действительно тогда каждый делал то, что ему нравилось. Так, если не все, то большая часть евреев «оставили Господа и стали служить Ваалу и Астартам. Воздвигал им Господь судей, но и судей они не слушали, а ходили блудно вслед других богов и поклонялись им» 2 . Идолопоклонству предавались и отдельные семейства, и города, и целые колена. Мать некоего Михи из колена Ефремова не нашла лучшего средства выразить свою набожность, как отдавши плавильщику двести сиклей серебра, чтобы он сделал из него литый кумир“. После этого дом Михи сделался храмом, Миха сделал еще эфод и терафим 3 и посвятил одного из сынов своих (вероятно, первенца, по древнему обычаю, отмененному синайским законодательством), чтобы он был у него священником 4 . Жители города Сихема поклонялись Ваалверифу (бог союзов, в роде римского jupiter pistius или deus fidius). Для этого божества у них было капище и при нем священная казна. Кроме того, у них был какой-то особенно чтимый дуб 5 . Колено Даново, переселяясь из первоначального места своего жительства, похитило из дома Михи принадлежности богослужения, сманило жреца и, завоевав себе новое место на севере Палестины, учредило у себя открытое идолослужение, продолжавшееся до времени Самуила 6 . Вместе с идопоклонством у евреев того времени заметно какое-то нравственное одичание. Многоженство сделалось обычным явлением и, по-видимому, считалось необходимой принадлежностью знатных людей. О Гедеоне, имевшем 70 сыновей, прямо сказано, что у него было много жен 7 . Если, далее, у Иаира было 32 сына, у Есевона 30 сыновей и 30 дочерей, у Авдона 40 сыновей, то ясно, что они имели не по одной жене. При женах были еще и наложницы 8 . Правом сильного пользовались с жестокостью, свойственной язычникам. Попавшемуся в плен хананейскому царю Адони-Везеку, прежде чем забить его, обрубили большие пальцы на руках и ногах 9 . Старейшин города Сокхофа, за отказ снабдить войско Гедеона продовольствием, терзали колючим терновником и зубчатыми молотильными досками 10 . Авимелех, сын Гедеона, сделавшись царем в Сихеме, убил 70 братьев своих на одном камне 11 . Во время войны всех колен против колена Вениаминова, жители Иависа Галаадского были истреблены поголовно – мужчины, женщины и дети, за исключением девиц, – за то, что они не приняли участия в войне против вениаминян. Нужно, при этом, заметить еще, что они могли бы и не пострадать за свою провинность, если бы победителям не пришло в голову добыть во что бы то ни стало невест для уцелевших и пощаженных вениаминян 12 . |
| Однако, хотя он и изгнал верование в их чудодейственную силу из своего лагеря, тем не менее не мог этого сделать, как видно, относительно всего своего племени. «Был некто на горе Ефремовой именем Миха.... И был у Михи дом Божий. И сделал он эфод и терафим», а Ионафан – отступник, недостойный потомок Моисея, посвященный самим Михой, по наущению сынов дановых, увез их в Дан и пользовался ими для идолопоклоннических целей ( Суд.18:18, 20 ). Очевидно, сыны дановы верили в силу этих божеств, если, едва узнав, что Миха владеет такими предметами, решили завладеть ими и употребить их с целью узнать, что им делать в опасном военном предприятии, начатом для завоевание себе новой отчизны ( Суд.18:4–5 ). Примеры почитания подобных «домашних» богов видим и позже: так, Мелхола, жена Давида, пользуется своим домашним терафимом, чтобы спасти от убийц своего мужа ( 1Цар.19:13–14 ); если же принять во внимание, что она не была в этом случае единственным исключением и что она по своему положению могла даже стоять во главе современного ей общества, то можно смело предположить, что иметь подобных «домашних» богов было распространенным обычаем того времени. Об эфоде же в связи с терафимами упоминает также и прор. Осия как раз пред временем падения десятиколенного царства ( Ос.3:4 ); а об Иосии, царе иудейском, прямо говорится: «И вызывателей мертвых и волшебников, и терафимов, и идолов, и все мерзости, которые появлялись в земле Иудейской и в Иерусалиме, потребил Иосия, чтобы исполнить слова закона, написанные в книге, которую нашел Хелкие, священник, в доме Божием» ( 4Цар.23:24 ). Даже во времена прор. Захарии, несмотря на пережитый плен, терафимы еще оставались и пользовались вниманием. Изображение богов подобного рода было не цельное, и состояло из нескольких частей, по крайней мере, когда желали придать ему более определенный и изящный вид. Самый простой такой божок был каменный или деревянный, в виде человека и почти всегда в человеческий рост; но даже и в древнейшие времена такое изображение казалось чересчур грубым, поэтому вошло в обычай покрывать некоторые части его, или все целиком, золотом и серебром, что и вызывало горькие упреки со стороны ревностных поклонников Иеговы, называвших этих богов творениями резчиков и литейщиков. |
|
|
