| “Падение, учит лютеранство, привело к глубочайшему извращению всей природы человека, к полному уничтожению всех сил души: ум человека стал слепым в познании Бога и им сотворенного мира, сердце стало злым и развращенным, ненавидящим добро и избегающим Бога, утеряла свободу и воля, впавшая в рабство греху. Иначе говоря, падение прародителей привело не только к потере подобия (как учит римо-католическая церковь), но и к потере образа Божия.”/5,с.62/. Православная церковь же учит, что человек сохранил свою свободу, т.е. образ Божий, и цель жизни человека – вернуть утраченное богоподобие. Т.о. взгляд протестантизма на человека пессимистический. Человек пассивно принимает спасение свое Богом. И получается логическая неразрывная связь учения о спасении только верой с детерминизмом Лютера. Отсутствие свободы человека – одно из главных условий спасения только верой, иначе бы, если считать, что свобода у нас все же остается, то сразу приходится признать, что и все наши дела, вся жизнь имеют важнейшее значение, ибо все это есть реализация нашей свободы. При этом становится понятным, почему Лютер с такой горячностью протестовал против своего бывшего друга Эразма Роттердамского, именно по поводу свободы воли, т.к. признание за человеком этой свободы сводит на нет все его построения, и учение Лютера теряет всю свою логическую стройность, становясь не учением, а просто набором нравоучительных фраз. В открытом письме Эразму по поводу его работы “о свободе воли” Лютер пишет: “Стоит неодолимо мой Павел – истребитель свободной воли и разбивает одним словом оба войска. Потому что если мы оправдываемся без дел, то все дела прокляты – малые или великие, ведь он ничто не исключает, но равно испепеляет и то и другое. И посмотри, как все наши зевают! Что тут измениться, если кто-то будет опираться на древних отцов, утверждения которых одобрялись веками? Ведь все они были одинаково слепы и пренебрегли яснейшими и понятнейшими словами Павла! Заклинаю тебя, можно ли сказать в защиту благодати и против свободной воли яснее и понятнее, если слова Павла неясны и непонятны?”/3,с.363/. |
| В «Дневнике...» есть свидетельства интереса Д. к идеям Реформации: в мае 1521 г. он писал о М. Лютере как о «святом человеке», обличавшем «нехристей пап» и осудившем порядки, при к-рых «у нас грабят плоды нашей крови и нашего пота, так бессовестно пожираемые бездельниками», и обращался с призывом к Эразму Роттердамскому поднять голос в защиту правого дела. Среди последних немногочисленных работ мастера - портреты нюрнбергских советников Я. Муффеля и И. Хольцшуэра, близкого друга Д. (оба - 1526, Гос. музеи Берлина), Иоганна Клебергера (1526, Музей истории искусств, Вена), «Мадонна с грушей» (1526, Галерея Уффици, Флоренция). Он также выполнил неск. портретов в технике резцовой гравюры на меди (портреты В. Пиркгеймера, 1524; Фридриха Мудрого («Великий кардинал»; 1524), Ф. Меланхтона, ок. 1525; Эразма Роттердамского, 1526). Последний живописный шедевр Д. «Четыре апостола (Иоанн, Петр, Павел, Марк)» (Старая пинакотека, Мюнхен) был предназначен в дар Городскому совету Нюрнберга. Нюрнбергский каллиграф И. Нойдёрфер, выполнявший по просьбе Д. надписи на картине, утверждал, что художник изобразил в этом произведении 4 человеческих темперамента. Интеллектуальное напряжение аскетических образов, отражающее мучительный поиск ответа на некий вопрос, свидетельствует о переломе в мировоззрении Д., о его духовных исканиях, вызванных знакомством с Лютером и идеями Реформации. В нижней части картины помещен текст из Евангелия, предостерегающий правителей от принятия «за божественное слово человеческих заблуждений», что свидетельствует об осведомленности Д. в делах церковной жизни Германии (неск. учеников Д. были изгнаны из города за свои взгляды). Последние годы жизни Д. посвятил теоретическому труду: ему принадлежат трактат «Руководство к измерению циркулем и линейкой» («Руководство для художника», 1525), включающий геометрию для художников, дополненную размышлениями о перспективе, «4 книги о пропорциях человека» (изд. с посвящением Пиркгеймеру 31 окт. 1528), «Руководство по укреплению городов, замков и крепостей» (1527). Итал. живописец и теоретик искусства Дж. П. Ломаццо (1538-1600) утверждал, что сведения о перспективе Д. заимствовал из трудов живописца В. Фоппа и живописца и архит. Брамантино (Бартоломео Суарди), однако их сочинения неизвестны. |
| Другое дело, что, в этом случае, конфессиональный журналист обязан, дабы не вводить в заблуждение общество, указать на конкретную принадлежность к религиозной организации и ни в коем случае не выступать от имени той религиозной организации, к которой он не принадлежит. В противном случае он рискует быть обвиненным в деятельности, несовместимой со статусом журналиста и, по меньшей мере, провокационной. Богословская журналистика Это направление религиозной журналистики занимается изучением и описанием богословских аспектов жизни и деятельности конфессий. Как правило, богословская журналистика является подразделением журналистики конфессиональной, поскольку трудно заниматься анализом богословия, не разделяя основных положений богословской доктрины. Это возможно, конечно, но в этом случае анализ будет носить не богословский, а, скорее, религиоведческий, описательный характер. В чем же отличие богословской журналистики от собственно богословского творчества? Журналистика ориентирована на аудиторию, размер которой ограничен только размерами человечества. Одной из принципиальных задач журналистики является доведение информации до тех потребителей, которые не имеют прямого отношения к области происхождения данной конкретной информации. Иными словами, журналист, специализирующийся в богословских вопросах, должен уметь излагать тонкие богословские материи на языке понятном и доступном широкому кругу потребителей. Конечно, вместе с тем, в наше время богословская журналистика является сравнительно узким интеллектуальным направлением религиозной журналистики. Для классической журналистики конца XIX–haчaлa XX вв. богословская проблематика имела отчасти характер политический, поскольку религиозные организации доминировали в политической жизни государств (например, Православная Церковь — в России, Католическая — в Испании и т.д.) и внутриконфессиональные богословские дискуссии приобретали острый, полемический характер, втягивали в себя целые общественные слои. Традиция богословской журналистики в некотором смысле вообще одна из самых древних журналистских традиций — публичные полемические письма греческих и римских авторов по поводу смысла религиозных событий или явлений, послания первых христиан, открытая переписка талмудических мудрецов, работы исламских богословов или, например, переписка Эразма Роттердамского и Мартина Лютера лежат в основании этой традиции. Религиозно-историческая журналистика |
| Заключительная часть сборника - «Index totius logicae» (Содержание всей логики), как следует из пометы на полях, написана И. в 1640 г. в г. Замостье (ныне Замосць, Польша), где существовало Николаевское правосл. братство, с к-рым Киево-Могилянская коллегия поддерживала тесные связи. В «Учебник по логике...» включена посвященная митр. Петру (Могиле) речь, к-рую И. произнес перед началом публичного диспута в Киево-Могилянской коллегии. В данном курсе И. рассматривает ряд проблем логики и метафизики, в решении к-рых он опирается в первую очередь на труды Иоанна Дунса Скота , У. Оккама , а также на сочинения представителей «второй схоластики» - католич. философов Франсиско Суареса , Каэтана (Томмазо де Вио), Педро да Фонсека, Франсиско де Толедо, с к-рыми иногда вступает в полемику. В учебнике И. содержатся ссылки на работы Эразма Роттердамского, Липсия, Агриколы. Рассуждая о «двоякой истине» - богословской и философской, И. стремится отделить теологию от философии. Первая, по его мнению, должна заниматься сверхъестественными сущностями, вторая - явлениями, «которые существуют сами по себе». И. считает, что процесс познания природных вещей начинается с чувственного восприятия мира, на основе чего благодаря абстрагирующей деятельности разума формируются общие понятия (универсалии), которые существуют только в «единых вещах» как нечто общее для них. Универсалии - рациональные сущности, с одной стороны, зависят от отдельных вещей, с которыми они соотносятся, а с другой стороны, являются категориями, благодаря которым эти индивидуальные вещи познаются. «Универсальную природу», по мнению И., можно познать только через познание отдельных вещей. Помимо указанных сочинений перу И. принадлежало включенное Иннокентием (Гизелем) в его учебник «Полный очерк (курс) философии» соч. «Tractatus de anima» (Трактат о душе), открытое в 50-х гг. XX в. П. М. Пелехом (в наст. время утеряно). Не исключено, что перу И. принадлежал также найденный в 50-х гг. XX в. латиноязычный трактат по поэтике киевского происхождения «Liber artis poeticae... A. D. 1637» (Книга о поэтическом искусстве... 1637 г.), который ныне считается утраченным. З. И. Хижняк и И. Ф. Курас приписывают И. трактат «Учение о школах», в котором обосновывается необходимость развития образования на западнорусских землях. Соч. [в пер. на укр. яз.]: Лorika: Предикаменти/Вступ. ст.: М. Д. Рогович, пер.: А. А. Kopkiшko//Фiлocoфcьka думка. 1972. 1. С. 91-101; Лorika: Другий трактат/Вступ. ст.: В. С. Лicobuй, пер.: А. А. Kopkiшko//Там же. 2. С. 81-93; Оратор могилянський (фрагм.)/Вступ. ст., пер.: М. Д. Рогович//Там же. 3. С. 86-99. |
| Начиная с развертывания Реформации и вплоть до Тридентского вселенского собора (до 1545 года, а то и вообще до Аугсбургского религиозного мира 1555 года) римские папы были по существу беспомощными по отношению к движению за обновление веры. Они с непониманием и смешанной со страхом ненавистью взирали на происходящее по ту сторону Альп. Папы этой эпохи считали, что церковный раскол - это временное явление, ликвидация которого всецело зависит от расстановки властных сил. Поэтому о примирении, а тем более о принятии, хоть отчасти, реформ не было и речи. Возглавлявший католическую церковь в течение 21 месяца папа Адриан VI (1522-1523) был аскетом и антигуманистом. Избрание происходившего из Утрехта кардинала Адриана в значительной степени обусловлено тем, что раньше в Нидерландах он был воспитателем будущего императора Карла V. Вполне вероятно, он и не подозревал о грозящих папству со стороны Реформации опасностях. Единственную причину недовольства немцев он усматривал в роскоши высшего духовенства и папского двора. Поэтому на заседании Нюрнбергского рейхстага в 1523 году он через своего легата подверг искренней критике (от имени и своих предшественников) преступления и ошибки пап. Однако далеко идущая самокритика касалась лишь поверхностных, а отнюдь не общественно-политических причин Реформации. Папа хотел завоевать на свою сторону и отвернувшегося от радикализирующейся Реформации Эразма Роттердамского: он пригласил его в Рим, намеревался одарить его кардинальской шапкой; однако «отец гуманистов» решительно отклонил эту честь. Еще в начале Реформации было ясно, что размежевание европейских держав идет не по религиозному признаку; католические князья не группировались вокруг католического императора; да и в лагере сторонников обновления веры можно было найти немало католиков. Причина этого крылась в том, что основным политическим противоречием Европы того времени были напряженные взаимоотношения между двумя великими католическими державами: Испанией Габсбургов и Францией. Эти великодержавные противоречия привели к возникновению в период между 1522 и 1555 годами пяти войн; все - за овладение Италией. Владение Апеннинским полуостровом одновременно означало и гегемонию в Европе. К тому же позиция пап в этих конфликтах определялась не только религиозными моментами, но и интересами борьбы за власть своих семейных кланов. |
| Поэт Никола Бурбон, сторонник Эразма Роттердамского и сосед К. по комнате в коллеже Дорман-Бове, был арестован инквизицией по подозрению в ереси. Среди его единомышленников, бежавших из Парижа в связи с преследованиями протестантов в 1534-1535 гг., был родственник К. (вероятно, Карлос де Мутилоа). По совету Лойолы, предостерегавшего его от общения с «сомнительными» людьми, К. посещал лекции по богословию в монастырях доминиканцев и францисканцев, противостоявших гуманистам и реформаторам. На К. произвело большое впечатление известие о кончине его сестры Магдалены (20 янв. 1533), которая некогда отказалась от выгодного брака, оставила королевский двор и вступила в монастырь кларисс в Гандии (Испания). Магдалена прославилась как строгая подвижница, погруженная в молитву и размышления о Страстях Христа. После смерти матери она, несмотря на финансовые трудности, убедила братьев К. оплачивать его обучение в Париже, т. к. считала, что он станет великим служителем Бога (см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 172-175). По-видимому, именно тогда К. стал последователем Лойолы (между дек. 1532 и июнем 1533). Вскоре к Лойоле, Фавру и К. присоединились португ. дворянин Симан Родригиш, кастилец евр. происхождения Диего Лайнес и его товарищ Альфонсо Сальмерон, к-рые прибыли в Париж, чтобы изучать философию и богословие. Николас Альфонсо-и-Перес, известный как Бобадилья, намеревался изучать древние языки, но Лойола убедил его посещать лекции по богословию и помог ему найти место преподавателя. Позднее к единомышленникам Лойолы присоединился Херонимо Надаль, уроженец Мальорки. Лойола и его сподвижники хотели получить от папы Римского разрешение совершить паломничество на Св. землю (они планировали отправиться туда 25 янв. 1537), чтобы проповедовать мусульманам, а затем либо принять смерть за Христа, либо вернуться в Европу. Если же им не удастся посетить Св. землю, они намеревались просить папу Римского определить их сферу деятельности и были готовы подчиниться любому его указанию. Утром 15 авг. |
| Убеждение К. в важности для теологов и для всех христиан изучения НЗ нашло отражение в обширном соч. «Парафраз к четырем Евангелиям» (A Paraphrase on the Four Evangelists. L., 1703; переизд.: Works. Vol. 3. P. 1-537), над к-рым К. работал с 1700 г. и к-рое первоначально издавалось по частям, а затем было опубликовано в 2 т. целиком. Парафраз, т. е. краткий комментирующий пересказ библейских книг, был весьма популярным жанром религ. лит-ры в XVI-XVIII вв.; в предисловии к сочинению К. называет имена неск. предшественников в этом жанре, в т. ч. Эразма Роттердамского , составившего пространные парафразы к книгам НЗ. К. намеревался предложить в парафразе краткий комментарий, уточняющий и упрощающий сложные места Евангелий; в предисловии он особо отмечал, что не хочет касаться вопросов, являющихся предметом конфессиональной полемики, и желает ограничиться представлением «учения Спасителя во всей его первоначальной простоте», т. е. христианства, непосредственно выводимого из евангельского текста ( Dybikowski. 2002. P. 121). Все страницы «Парафраза...» разделены на 2 колонки: в левой приводится англ. текст Свящ. Писания (по Библии кор. Якова), а в правой помещен пересказ и комментарий К. Хотя К. заявлял о намерении «прояснить» смысл Евангелия, мн. его комментарии в силу их рационалистического и моралистического характера, по оценкам совр. исследователей, скорее усложняют содержание, затрудняют его непосредственное понимание и не всегда удачно переводят емкие евангельские мысли на богословский язык XVIII в. ( Ferguson. 1976. P. 20-21). Напр., для изречения Иисуса Христа из Нагорной проповеди: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 5. 3) - К. предлагал следующий парафраз: «Блаженны бедные и смиренные, скромные и довольствующиеся немногим; те, кто не прилепляются сердцем к этому миру и не ищут его сокровищ и почестей; те, кто предпочитают праведность богатству и славе; те, кто готовы презреть все эти вещи и без печали отказаться от них ради религии... они надлежащим образом подготовлены к тому, чтобы быть членами истинной Церкви Божией здесь, и будут вознаграждены вечным счастьем в грядущей жизни» ( Clarke. |
| Вместе с тем с сер. XVI в. возможность использовать драгоценные металлы из американских рудников (в королевскую казну в обязательном порядке поступала 1/5 часть) влияла на имперскую политику К. Обеспокоенный распространением протестантизма на герм. землях, К. поддерживал деятельность испан. инквизиции , направленной против лютеранства и движения алюмбрадос (см. Алюмбрады ). По эдикту о вере, принятому в 1525 г. в Толедо, верующие были обязаны доносить на любого, кто мог быть заподозрен в приверженности к алюмбрадос или к лютеранам. В 1-й пол. 30-х гг. XVI в. состоялись процессы над наиболее активными из алюмбрадос; многие были приговорены к различным срокам заключения, нек-рые казнены. Пострадали и те, кого недруги и завистники безосновательно причислили к алюмбрадос. Так, испан. католич. теолог и мистик Хуан де Авила (1499/1500-1569) больше года провел в тюрьме инквизиции по подозрению в ереси. Изменилось отношение к Эразму Роттердамскому и к его последователям. В 1527 г. группа монахов, гл. обр. францисканцы и доминиканцы, предъявила К. перечень ошибок и заблуждений Эразма. Рассматривавшая дело комиссия теологов (Вальядолидская хунта) под рук. генерального инквизитора Алонсо Манрике де Лары сняла с него все обвинения. Однако, после того как в 30-х гг. XVI в. умерли влиятельные сторонники идей Эразма Роттердамского, в т. ч. Альфонсо де Вальдес , секретарь К., испан. последователи эразмианства были осуждены инквизицией. В 1530 г. оказался в тюрьме издатель трудов Эразма Роттердамского Мигель де Эгиа; в 1533 г. был начат инквизиционный процесс против Хуана де Вергары, гуманиста, сподвижника кард. Ф. Хименеса де Сиснероса. В Испании при поддержке К. была осуществлена широкая строительная программа в духе итал. Ренессанса. Среди сооружений этой эпохи выделяются дворец К. в Альгамбре (начат в 1526, недостроен), «зал Карла V» (1540) в Алькасаре в Севилье, перестроенный Алькасар в Толедо (1538-1551, архитекторы Э. Эгас, А. де Коваррубьяс). Император Священной Римской империи В янв. |
| Браиловский предположил, что существовали 2 редакции «Града Царства небеснаго», 2-я редакция предназначалась для обычных учеников К. Поэт не был наставником Алексея Петровича, но находящиеся в архиве К. стихотворные послания царевича к Петру I позволяют предположить, что К. обучал царевича стихосложению. Последняя из поднесенных К. царевичу книг (перевод греч. летописца) датирована 3 марта 1699 г. В сент. 1695 г. К. начал работу над стихотворным произведением «Книга писмен по азбуке во учение зрения, вразумителнаго человеком юным», предназначавшегося для детей простых горожан (закончено в янв. 1696; в научной традиции известно под названием «Домострой» К.). «Книга писмен по азбуке...» - стихотворное переложение педагогического соч. «Гражданство обычаев детских», к-рое является переводом произведения Эразма Роттердамского «De civilitate morum puerilium»; сочинение близко к появившейся позднее кн. «Юности честное зерцало». К. излагает наставления детям о правильном поведении. Сочинение содержит как призывы общего характера: неленостно учиться, не грешить, хорошо себя вести, так и бытовые предписания: проснувшись утром, ребенок должен прочитать молитву, умыться, причесаться, прополоскать рот, пожелать доброго утра домашним. К. перечисляет игры дозволенные (мяч, кубарь, городки, клетки) и запрещенные (кости, карты), излагает правила поведения в обществе. К. безуспешно пытался приобрести благосклонность царя Петра I. В апр. 1693 г. поэт поднес царю перевод «Книги Иулия Фронтина, сенатора римскаго, о случаях военных», который сопроводил собственной «орацией», восхваляющей царя как буд. победителя «злочестивых и проклятых махометанов» и др. врагов России. Позднее К. воспевал Азовские походы царя. Однако, будучи близок к патриархам, К. не разделял взгляды Петра I. В одном из произведений писатель критикует сближение царя с иноземцами: «Да уже общаются с иноземцы, подобне мнози навыкоша делом их. Ибо своего государства отеческия постоянныя воздержныя обычаи и нравы охуждают, иноязыческия же и еретическия, возбраненныя Церковью дела, паче же Самим Богом заповеданныя не творити, хвалят и творят, яко брады на лице своем бриют, блудническ соделовающе вид свой, пити, гуляти, играти, исполняти похотения своя злая с еретиками проклятыми по кокуем» (цит. |
| В беседах с ним и др. европ. гуманистами у М. впервые возник замысел сочинения, которому было суждено принести ему мировую славу,- «Утопии» (Utopia, 1515-1516; полное название: «Книжечка поистине золотая, не менее полезная, чем забавная, о наилучшем состоянии государства и о новом острове Утопия»; Libellus vere aureus, nec minus salutaris quam festivus, de optimo rei publicae statu deque nova insula Utopia; рус. пер.: Мор. Утопия... 1998. С. 9-106; перечень и обзор переводов на рус. яз. см.: Там же. С. 393-395). К кон. 1515 г. М. написал 2-ю часть сочинения, посвященную описанию вымышленного гос-ва Утопия; после возвращения в Англию он добавил задающую сюжетную канву 1-ю часть, в которой сатирически изображалась европ. действительность. В 1516 г. при содействии Эразма Роттердамского «Утопия» была издана на лат. языке в Лёвене; англ. перевод вышел намного позже, в 1551 г. Описание расположенного на острове гос-ва Утопия вложено в уста вымышленного путешественника, Рафаэля Гитлодея. В наименовании рассказчика М. скрыл намек на его роль: Рафаэль отсылает к имени упоминаемого в Библии арх. Рафаила (см. в статьях Архангел , Товита книга ), к-рое переводится с еврейского как «исцелил Господь» и понималось как указание на посылаемого Богом к людям «спутника» или «целителя». Фамилия Гитлодей (лат. Hythlodaeus) составлена из 2 древнегреч. слов и означает «опытный рассказчик небылиц». Двойным наименованием М. подчеркивает, что рассказы Гитлодея не связаны с наличной действительностью, однако небылицы в них служат задаче «исцеления» общества, указания пути к более справедливому общественному устройству. Иносказательным является и название «Утопия»: в переводе с греческого языка оно означает «место, которого нет» (ср. лат. Nusquama - «страна Нигде», которое сам М. использовал как синоним названия сочинения в переписке с Эразмом). Философское содержание «Утопии» получало разные интерпретации как у современников М., так и у последующих мыслителей и исследователей. Введя вымышленный персонаж, М. |
|
|
