| «По черной воде в золотых берегах плывет наш фрегат, раздвигая упавшие листья…» Глава седьмая Илька танцевал от нетерпения. — Ну, мам… — Не крутись. И не растопыривай локти. Откуда у тебя эта привычка? Чуть что не нравится — сразу локти в стороны! Локти были ни при чем. Когда Илька хотел уговорить маму или что-то доказать, он прижимал к груди (или к животу) стиснутые кулаки. Для убедительности. Локти при этом растопыривались сами собой. — Не пля-ши, — с расстановкой повторила мама. — Чем спокойнее будешь стоять, тем скорее кончим. Ну-ка, держи руки по швам. Илька внутренне застонал, но перестал приплясывать и начал держать руки по швам. Лишь бы скорее. — Не могу же я шить без примерки, — сказала мама. Илька вкрадчиво заметил: — Можно сейчас и не шить. Зачем мне сейчас эта куртка? — А затем… — начала мама и повернула Ильку вокруг оси. — Затем, что всю свою одежду ты превратил в лохмотья. И не в чем тебя в люди вывести. Ну-ка, повернись боком. Илька повернулся боком и поинтересовался, как это его собираются выводить в люди. — Ну, в цирк, например, в чем бы ты пошел? — В белой рубашке. — А вечером будет прохладно. — Не будет прохладно. — Убери локти! Вот и поговори. А времени уже одиннадцать. Владик пришел к Генке, и Шурик, конечно, пришел. Они не опаздывают. Сейчас сидят под навесом на чурбаках и разносят Ильку на все косточки. Потому что Илька не идет и не несет обещанные гвозди. — Я же тороплюсь, — жалобно сказал Илька. — Я тоже. Однако сижу и занимаюсь твоей курткой. «Чтоб она сгорела», — про себя добавил Илька. Мама отодвинула его и полюбовалась на свою работу. — Ну, вот видишь! Вполне приличная курточка. Очень модный фасон. Сейчас и взрослые носят такие, без воротника. Ильку ни капельки не интересовало, что носят взрослые. Это их взрослое дело. А ему все модные фасоны нужны, как кошке рога. Все излишки одежды хорошо бы вообще перешить на паруса и флаги. Только мама не даст… Мама продолжала любоваться: — Очень хорошо. Подрублю рукава, подол, пришью пуговицы, и все будет в порядке. Ну, тебе нравится? |
| Действие первое Вечер. Уютный кабинет пастора. За круглым столом сидит Тора , маленькая, худенькая блондинка, с круглым детским лицом, большими голубыми глазами, и Лия , тоже блондинка, но высокая, стройная, очень красивая. Тора шьёт детскую рубашечку; Лия сидит в качалке. Тора (не переставая шить). Маленький Торик – удивительный ребёнок. Право. Не думайте, что во мне говорит чувство матери. Прямо необыкновенный. Няня тоже говорит, что никогда таких не видала. Лия . Ваша няня!.. Терпеть я её не могу: такая подхалима. Тора . Да, это правда. Немножко. Пауза. Торик совсем не плачет. А ей всего десять месяцев. И такая кроткая-кроткая. Даже совестно перед ней как-то... (Смеётся.) Право. Такая послушная. И главное, всё понимает: вчера взяла со стола апельсиновую корку, поднесла к носу и понюхала. Ну совершенно, совершенно как большая. Мы прямо умерли со смеху. Часы бьют восемь. Терезита! Терезита!.. Терезита (из другой комнаты). Сейчас. Тора . Приготовь пастору ужинать, он скоро должен прийти. Пауза. Лия . Какая тишина у вас. Тора . За садом – шум не долетает. Пауза. Лия . Пастор сегодня говорил. Тора (оживляясь). Да, я знаю. И такая досада, не могла быть в церкви. Лия . Удивительное у него лицо. Восковое, светится всё. А глаза тёмные-тёмные... Знаете, я почти никогда не помню, что он говорит. Сегодня помню: он говорил про высокую гору. Тора перестаёт шить. ...Бог обитает на высокой горе... Выше чёрных скал... Выше синих снегов... Застывшего льда. Нет, я всё путаю... Только, право, он никогда не говорил ещё с такой силой. Вы заметили, что на кафедре он всегда с опущенными глазами 2 ? Заметили? Тора (тихо улыбается). Да... Он говорит, что всё равно ничего не видит перед собой. Лия . У пастора нечиста совесть 3 . Тора (смеётся). Скажите ему об этом. Лия . Вам не кажется странным, что я так говорю о вашем муже? Тора . Нет... нисколько. Лия . И вообще... что я легкомысленная барыня... львица… ну, и что я вожусь с вашим пастором? Тора . Я вас очень люблю. Право. Лия (подходит и целует её щеку). Вы совсем маленькая девочка. |
| Новости Репортажи Мониторинг СМИ Интервью Документы Фотогалереи Статьи Анонсы Анонсы Выставка «Кижи. Небесное послание». Москва Выставка «Тайны храмов эпохи Ивана Грозного». Москва Выставка «Сотворение мира. Произведения религиозного искусства XV – начала XX века». Москва Фестиваль «Весна духовная. На пути к Пасхе». Москва Выставка «Праздник Благовещения». Москва Выставка «Ars Sacra nova. От мифа к символу. Русская история и евангельские мотивы в творчестве художников модерна России и русского зарубежья 1900-1940-е гг.». Москва Концерты фонда «Искусство добра» в Соборе на Малой Грузинской и на других площадках Открытие конференции «Люди и судьбы русского зарубежья». Москва Коммюнотарные и соборные начала в общественных и церковных объединениях России. VI Международная научно-практическая конференция «Православные братства в истории России». Кострома Все » Мониторинг СМИ Паранджу больше не шить В Марокко запретят продажу одежды, закрывающей лицо 12.01.2017 11:55 Версия для печати Сорок восемь часов дали власти Марокко местным портным и торговцам, чтобы те уничтожили хранящиеся на складах бурки - ультраконсервативное одеяние мусульманок, полностью закрывающее лицо. В МВД страны считают, что запрет на их импорт, производство и продажу «во всех городах и регионах королевства» поможет бороться с преступниками, которые нередко скрываются за черными балахонами. Об инициативе сообщает BBC со ссылкой на марокканские СМИ, которые в свою очередь цитируют высокопоставленных представителей министерства. Официально о решении властей пока не объявлено. Однако экс-министр по делам семьи Нузха Скалли уже назвала запрет «важным шагом в борьбе с религиозным экстремизмом». При этом неизвестно, запретят ли в Марокко само ношение бурки. На самом деле этот вид женской одежды, которую у нас принято называть паранджой, не слишком распространен в королевстве. В основном местные мусульманки покрывают голову платками (хиджабами), а в консервативных регионах на севере носят никабы - головные уборы с прорезями для глаз. |
| «Если ты не слышишь, русский язык надо знать в совершенстве». Галина Соколова и ее победы Она растит дочь и шьет вещи для людей с инвалидностью 15 апреля, 2021 Она растит дочь и шьет вещи для людей с инвалидностью Галина Соколова шьет шторы и постельное белье для семей инвалидов-колясочников, пострадавших в пандемию, в рамках проекта «Адаптивная фабрика». Галина вместе с мужем растит дочь Амелию, мечтает работать с глухими детьми как педагог-дефектолог и участвует в конкурсах красоты. Осенью 2020-го она стала «Миссис Тихая красота». Научилась шить, а теперь преподаю Мы встретились с Галиной в швейном коворкинге. Она пришла чуть больше года назад сюда, на адаптивную фабрику, чтобы восстановить давно полученные навыки шитья и научиться чему-то новому. Оказалась среди слышащих студентов и позже, когда собралась группа глухих, переходить не стала. А потом начался карантин, все занятия перенесли в онлайн. Из студентов двух групп обучение удалось закончить только Галине. — Думаю, все дело в ее характере, — говорит руководитель проекта Елена Сухина . — Помогла серьезная мотивация. Ну и, конечно, хорошо, что дома есть швейная машинка и компьютер. С Галей мы разговариваем с помощью Галины Нищук, переводчика русского жестового языка из Новосибирской общественной организации Всероссийского общества глухих. — Учиться онлайн было трудно, — признается Галя. — Нужно было сшить брюки, хотелось все увидеть в подробностях, разобраться в деталях, но у нас все получилось через видео и в переписке. Даже субтитров на видео не было. Но мне было очень важно не бросить на полпути. Сейчас Галина приходит в «Моду равных» два-три раза в неделю. Она куратор направления пошива одежды и вещей домашнего обихода. — Мне хочется и самой шить, и кого-нибудь этому научить. Хорошо бы одного-двух человек, которые не слышат. В разговор тут же включается Елена: — А что нам мешает? Давайте прямо сейчас запишем видео, пригласим к нам на обучение. Набрасывают на листочке текст, Галина репетирует и повторяет его на камеру, чтобы выложить ролик в соцсетях проекта. В первые же дни откликнулись две девушки, но всерьез учиться собралась одна. Галина планирует вести занятия через видеосвязь в WhatsApp, иногда встречаться в коворкинге. |
| — Знаю я, что нелегко! Да ведь жалко девочку-то! Она такая способная, прилежная к ученью! В школе ею не нахвалятся. Что ей делать дома? Учиться шить да детей нянчить? Это она и теперь уже умеет. А дадим мы ей средства кончить курс в гимназии, выйдет из нее образованная девушка, так она будет обеспечена на всю жизнь, всегда сумеет заработать кусок хлеба, да и нас поддержит на старости лет. Маша, хочешь поступить в гимназию? Девочка была так занята чтением, что не слышала разговора родителей. При вопросе отца она быстро подняла голову и глаза ее засветились радостью. — В гимназию? Еще бы не хотеть! — вскричала она. — Да разве это возможно? — А тебе еще не надоело ученье? Хочется сделаться образованной барышней? — Конечно хочется! И как еще! Да ведь и для вас хорошо будет, если я кончу курс в гимназии. Помните, тетенька рассказывала про одну свою знакомую барышню, которая училась в гимназии, а теперь дает уроки и получает шестьдесят рублей в месяц? И я также стала бы давать уроки и все заработанные деньги отдавала бы вам! А потом я могла бы учить братьев и сестер. Уж вам не пришлось бы платить за них в школу! — Ишь сколько насулила! — с улыбкой заметил Иван Алексеевич. — Поверить ей разве на слово, Лиза, а? Может, и вправду не забудет нас, стариков? — Знаешь, Маша, что для тебя делает отец? — обратилась к дочери Елизавета Ивановна. — Он хочет взять еще лишнюю работу, чтобы платить за тебя в гимназию! Маша бросилась на шею отца; от волнения она не могла произнести ни слова, но по слезам, заблиставшим в глазах ее, по той нежности, с какой она ласкала Ивана Алексеевича, родители видели, что по крайней мере в эту минуту нельзя сомневаться ни в ее благодарности, ни в ее добрых намерениях. Иван Алексеевич взял предложенную ему работу и просиживал за скучною перепискою бумаг те вечерние часы, которые прежде проводил в кругу семьи, отдыхая от дневных трудов. Маша целые дни училась, приготовляясь к экзамену, а Елизавете Ивановне приходилось одной и нянчиться с малюткой, и смотреть за старшими детьми, и шить на всю семью, и мыть детское белье, и помогать старой кухарке готовить обед. Она не жаловалась на это, но иногда говорила мужу: |
| — Да, да, мы часто додумываем сами за другого человека ... — Вот, вот! Как-то я принимал исповедь, и подряд несколько человек подошли, это были женщины, и каждая в каком-то контексте сказала: «Вот, наверное, батюшка, Вы про меня думаете то-то и то-то!» «Ну, прости, моя родная, вот точно я этого не думал! И никогда не думай, будто кто-то думает, то, что ты думаешь, что он думает!» Некий каламбур получился, но он отражает нашу подозрительность. Это во-первых. А во-вторых, почему-то, если мы начинаем домысливать, то домысливаем только негативы! Вот я той женщине тоже сказал: «Ты, наверное, очень прозорливая, но почему-то твоя прозорливость носит только негативный характер!» Это грубейшее нарушение принципа презумпции невиновности: ты не имеешь права ничего домысливать без фактов! — Согласна с Вами, отец Александр: ребенка часто превентивно наказывают из благого желания оградить его от плохих поступков! — Да! А значит, мы позволяем себе подозревать, значит, позволяем себе не уважать, позволяем негативным «прозорливостям» бесчинствовать в нашем сознании, и шить обвинения, именно, шить, не имея никаких оснований! Поэтому получается, что нас циклит на этих самых наказаниях! Если ты к человеку относишься спокойно, по-человечески, то тогда наказание в какой-то мере превращается в то, что так удачно выражено в книжке Астрид Лингренд «Малыш и Карлсон»: помните, Карлсон нарядился привидением, и говорит забравшимся в дом жуликам: «Я привидение дикое, но симпатичное, сейчас я вас настигну и тут-то вам станет весело!» Вот таким должно быть наказание: воспитатель должен уметь изображать гнев, это и Макаренко писал, он должен быть в какой-то мере артистом, уметь быть «диким и симпатичным»! — Но кажется, в реальной жизни практически это невозможно! — Именно в реальной жизни так должно быть! А не получается потому, что мы не ставим перед собой такую задачу! Мы почему-то охотно берем на себя роль полицейского и играем роль карательного органа. — Батюшка, позвольте возразить: ребенок от ребенка сильно отличается, не все так благостно! |
|
|
