| Часть 1 Судил мне Господь пробыть один год (1897–1898) миссионером в Японии, ныне дерзко и вероломно объявившей нам войну. За это время пришлось многое там видеть, слышать, думать, говорить, что я исправно тогда записывал в свой дневник. Да и о самой Японии и ее населении составилось некоторое понятие. Думаю, что теперь все это составит некоторый интерес для всякого русского человека, интересующегося узнать, что за народ, с которым приходится иметь дело. Поэтому я и решил в «Епархиальных Ведомостях» помещать выдержки из своего весьма объемистого миссионерского дневника (страниц 600–700 печатных). Дела при миссии было так много, что, поднявшись с 6 часов утра, только не раньше 12 часов ночи можно было дать покой себе, и так было почти изо дня в день. Поэтому понятно, что дневник имел характер наскоро перед сном набросанных заметок. Разобраться в этом материале и теперь, за положительным недосугом, нет никакой возможности. Поэтому прошу не заподозрить в небрежности, если кто недоволен будет внешней неотделанностью. За этим мы не гнались, и теперь не особенно озабочены сим. По своему содержанию дневник наш представляет продолжение нашей книжки «Миссионерский путь в Японию». (Интересующиеся могут достать ее в магазине Тузова за 50 коп.). Итак, с помощью Божией приступаем. Уфа 1904 г. Марта 11 дня Ректор Уфимской Духовной семинарии Архимандрит Андроник В Йокохаму мы пришли ночью на 26 декабря 97 г. – 7 января 98 г., а утром после завтрака на лодке переправились на берег, в таможне нас задержали недолго, но очень долго пришлось сдавать багаж на станции железной дороги: японцы очень коповаты и все делают не торопясь. До поезда нам пришлось ждать 15 минут. За это время я с любопытством смотрел на японцев в их нарядах и с их нравами и обычаями. Одежда их, вообще называемая кимоно, состоит из двух халатов: сверху короткий до колен, с короткими, но широкими рукавами, часть которых приспособляется для кармана, очень большого, полы его не сходятся, а только завязываются шелковым толстым шнуром, под верхним виднеется нижнее кимоно длинное – до земли, полы одна другую закрывают, но подол так узок, что японец не переставляет широко ноги, а только передвигает их, шея совсем и глубоко открыта, никаких шарфов нет, и, однако, не заметно среди японцев никаких горловых болезней. Голова тоже большею частью открыта, у женщин причудливая до бесконечности прическа, у иных в виде пушистого гребешка высокого; вероятно, много труда и времени требуется для этого; оказывается, женщины, чтобы и во сне не сбить такую прическу, под голову подкладывают особый валик на ножках; вероятно, трудно спокойно спать на таком приспособлении. |
| 58. Поучение о рабстве греховном Случалось ли вам, христиане, когда-либо быть в темнице и смотреть на преступника, которого и руки, и ноги, и шея обременены тяжкими цепями, да еще прикован к стене? Таков человек, которого душа скована грехами. Там, по крайней мере, не сам себя человек приковал, не сам обременил себя цепями, а люди и закон, а грешник сам себя приковывает ко греху. Сам надевает на себя и носит тяжкие вериги, цепи, ношу невыносимую. Что тяжелее пьянства, когда и ноги, и руки не служат, голова клонит долу, свет вокруг крутится, день кажется ночью? Не так ли тяжело распутство? Не так ли обременительно любостяжание и всякий грех ? Но преступник ожидает временной казни, а грешник – вечной. И там и здесь всему причиной злая воля. А посмотри на человека добродетельного: его ничто не беспокоит, ничто не обременяет, ничто не отягощает. Его утроба не обременена сластолюбием и роскошью, ибо он положил меру воздержания в пище и питии постом. Его голова не болит от похмелья, ибо он бережется пьянства. Он не боится завистников, ибо не собирает излишнего богатства, не боится воров, ибо не имеет сундуков, наполненных златом и сребром. Его не мучит честолюбие, ибо он в смирении находит утешение. Его не устрашают мечты воображения, потому что он не допускает в голову свою мыслей нечестивых. Его сердце не трепещет, потому что он ничего не украл, никого не обидел. Его сердце переполнено любовью к Богу и ближним, ибо он в этом находит великое утешение. Совесть его не мучит, ибо он не чувствует на себе тяжкого греха. Да, кто живет с Богом, тот никого не боится, ничего не устрашается, все дни проводит в духовной радости. Слез достойны одни грешники, которые, обременяя совесть грехами, влачат жизнь самую горестную. Преступник ненавидит свои узы, свою темницу, а грешник любит свои цепи, гордится ими, даже нередко хвалится! О, как сластолюбец хвалит любимое блюдо! а о том, что утроба его часто мучится болями, умалчивает, как пьяница хвалит водку или вино! а о том, что он падал от пьянства, как камень, валялся в грязи, как нечистое животное, что его, пьяного, прибили, что он, пьяный, много наделал беды себе и своему ближнему, о том молчит. Хвалится любостяжатель своими постройками и сокровищами, а о мучениях совести молчит, а о плутовствах своих ничего никому не говорит. Хвалит распутный свою Иродиаду, а о мучении совести и бесстыдстве, о тревоге души, о своем падении умалчивает. Любит грешник свои цепи, свое рабство, и когда приходишь к нему, больному уже или на краю могилы лежащему, он и тут, вместо того, чтобы оплакивать свое рабство, свое безумие, чтобы принести плоды покаяния, спрашивает о том, скоро ли он выздоровеет? |
| Верблюд Верблюд (евр. гамал, носильщик, возница) ( Быm. XIII, 16, 24, 64 ; Лeb. XI, 4 ; Uob. I, 3 ; Ис.60, 6 ; Mф. XXIII, 24 и др.) – двукопытное, жвачное, млекопитающее животное, мясо которого было запрещено евреям употреблять в пищу ( Лeb. XI, 4 , Bmop. XIV, 7 ). Верблюды, говорит один из путешественников, суть корабли Аравии, морями для них служат пустыни; это животное создано Богом именно для ношения тяжестей. Верблюд бывает обыкновенно от 6 до 7 ф. (около сажени) в высоту, очень понятлив и терпелив. На конце ног его находятся твердые и эластичные копыта, не дозволяющие ноге глубоко опускаться в песок. В Свящ. Писании по большей части говорится о верблюдах одногорбых (дромадерах), тогда как бактрийский верблюд имеет на спине два горба, между которыми находится как бы седло, на которое и навьючивают тяжести ( Ис. ХХХ, 6 ). Дромадер, или одногорбый верблюд, меньше и быстрее на ходу, чем двугорбый. Он неприхотлив в пище и питье; первой для него служит трава, листья или иглы колючего кустарника, который он щиплет мимоходом на своем ходу по пустыне, а без питья он может оставаться от 4, 14 и более дней, что зависит от особенного устройства его желудка. Потому-то жители Востока и называют верблюда сухопутным кораблем, или кораблем пустыни. Верблюд, когда на него навьючивают тяжесть, обыкновенно становится на колена и во время навьючивания часто испускает крик гнева и нетерпения. Но его выносливость беспримерна. Изо дня в день продвигается он неутомимо вперед, пока хозяин его не достигнет цели своего путешествия. Он питается в сутки однажды, но его длинная шея дает ему возможность срывать по временам те из немногих колючих растений, которые случайно попадаются ему в пустыне на пути. К шее верблюда прикреплялись иногда цепи, пряжки, колокольцы и другая конская сбруя, как украшение или как обыкновенная упряжь ( Cyд. VIII, 21, 26 ). Верблюжье мясо и молоко употребляются в пищу, а волосы его шкуры, которые короче и мягче, чем у прочих однородных с ним животных, употребляются для выделки грубого сукна на одежду ( Mф. III, 4 ). |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Юрий Грымов: Высоцкий - живой, а фильм, к сожалению, мертвый 05.12.2011 2371 Фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» вышел в прокат одновременно в России и в Германии в начале декабря, сообщает «Вечерняя Москва » . Высоцкий – уникальная фигура. Его пластинки выходили во Франции, США и других странах. Его имя носят 20 улиц, в том числе в Болгарии и в Германии. Почти 20 пиков, скал, горных перевалов, каньонов и ледников названы в честь поэта. «Владимир Семенович - интересный, противоречивый, конфликтный, живой человек. И когда на него (как и на любого большого художника) пытаются натянуть " маркетинговые стринги " , возникает " посмертная маска " , очень похожая на оригинал, но - маска. Не люблю, когда кино разбирают по косточкам: не те парики, лицо неживое, шея плохо сделана... Но здесь другое: зрителю просто больше нечего обсуждать, кроме парика, лица, шеи и т.п.», - пишет известный режиссер Юрий Грымов о новом фильме. «И когда в первом художественном фильме о нем во главу угла ставятся наркотики, для меня это более чем странно. Но меня это не остановит, и не изменит моего мнения о Высоцком. И мне очень жаль, что более юные зрители будут судить о нем, как о наркозависимом, и только потом, как о художнике. Вспомните киноэпопею " Освобождение " . Михаил Ульянов прекрасно играл Жукова, и было все равно - похож он, не похож. Мы же говорим не о документальном слепке, а о художественном осмыслении. Аура Ульянова, его энергетика говорит сама за себя, говорит обо всем периоде войны, через образ Жукова. Он один ответил за всех, выигравших Великую Отечественную войну. А Высоцкий должен был ответить за весь период сложных судеб поэтов, художников периода 70-80-х годов. Но этого, к сожалению, не случилось», - поясняет Грымов. «И, конечно, кто заказывает музыку, тот и девушку танцует. Главный герой фильма - не Высоцкий. Это работник КГБ, с которым происходит превращение из одного человека в другого. (Хорошая актерская работа Андрея Смолякова.) Правда, не понятно, почему происходит такое превращение. Но зато понятно, почему " главному зрителю страны " это понравилось». |
| Здравствуйте, батюшка! Меня зовут Оксана, в крещении Ксения. Ранее была протестанткой. Вышла замуж в 27 лет, муж первый и единственный мужчина. Родили троих прекрасных детей (11, 7 и 2 года). Спустя 15 лет совместной жизни хочу развестись. Муж воцерковлён, а я пока нет. Крещение приняла в 2016 году, спустя неделю потащила мужа венчаться. Чувствовала, что он не хочет, но согласился. Крещение и венчание было каким-то порывом. Жалею о венчании. Мы с ним абсолютно разные, во всём. Не понимаю, как прожили 15 лет. С самого начала мне не нравилось иногда его поведение, но всё равно зачем-то осталась. Все мои предложения воспринимаются категорическим отказом. Порой криками. Говорят, в семье муж глава, а жена шея. У меня не получается без слёз, ссор, скандалов вести этот корабль. Самое ужасное, ссоры происходят на глазах у детей. В детстве мечтала, что у меня будет любящая, дружная семья. А выходит наоборот. Муж живёт по принципу, «картошка есть — и хорошо». Главное, жить без кредитов и долгов. Это здорово. Но детей надо кормить, одевать, оплачивать кружки, выезды в театр от школы. Возить в музеи, покупать подарки. Улучшать условия проживания, но он не хочет. Мы не живём плохо. У нас есть, слава Богу, квартира (в которой надо делать ремонт), досталась от его мамы, и большой участок. На дачу он уходит жить от нас на весь тёплый сезон. Там лишь маленький домик, где он и живёт без нас. Ему нравится. Мне кажется, он привык без нас. Постоянно на даче. Приходит домой лишь спать. Не знаю, что мне делать. Когда ссора, хочу уйти. Жаль, нет собственного жилья. Давно бы ушла. Все мои родные живут в Сибири. Приехала сюда в 2002 году, получила одно среднее и одно высшее образование. Возвращаться не хочу, да и дети не хотят от папы уезжать. Как отец, он прекрасный человек. Раньше с ними книги читал, играл и гулять постоянно ходил. Сейчас ссылается на то, что ему некогда. Как от мужа, жду элементарных вещей, о подарках на день рождения, новый год даже и не мечтаю. Спасибо государству, что есть поддержка многодетным, могу детям покупать и подарки, и одежду и вывозить на мероприятия. Теперь он на это и надеется. О дополнительном заработке думать не хочет. А если говоришь, начинает возмущаться и читать лекцию, что много дел на даче и он один всё это делает. Мирно живём, когда ничего не прошу, молчу. Вот так и живём, батюшка. Хотела коротко, но не смогла. Спасибо, что есть возможность написать письмо. |
| Лингвалидол: объяденить калье и копучино Просим увести детей и слабонервных граммар-наци от мониторов 5 августа, 2016 Просим увести детей и слабонервных граммар-наци от мониторов Лингвалидол – это средство для тех, кому плохо от современного уровня грамотности. Каждую пятницу «Правмир» рассказывает о самых невероятных способах написания слов. Просим увести детей и слабонервных граммар-наци от мониторов: то, что вы увидите, может быть опасно для вашего здоровья. Пятерка «лингвалидольных» слов этой недели выглядит так. Объяденить . На разных форумах и в соцсетях то и дело попадаются вопросы о том, как что-нибудь “объяденить”. Например, поликлиники в том или ином городе (такой пример прислала читательница “Лингвалидола”), или компьютеры, или счета в банке. Но, по всей видимости, этот глагол образован не от слова “единый”, а от слова “яд”. Может быть, под всеми этими вопросами скрываются чьи-то коварные планы? А авторы просто хотят использовать особый сорт яда — орфографический. Цалофан . Такое написание слова “целлофан” встречается не так уж и редко. И тут даже трудно придумать объяснение… Может быть, ошибка в первой букве и имелся в виду “салофан”, он же поклонник сала? Калье. На “каль-” начинаются такие слова, как “кальвадос” и “калькулятор”, но никак не колье! Это слово происходит от от франц узского collier — «колье, ожерелье ». А оно, в свою очередь, восходит к латинскому collum — шея. Копучино . Попробуйте сделать ударение на у — и в вашем воображении наверняка возникнет дачный поселок и гудок электрички. Но нет, никаких дачных ассоциаций! Перенеситесь в Италию: это же ка-пу-чи-но! И чтобы его сделать, ничего не нужно “копать”. Кстати, не забывайте также и о том, что в этом существительном нет удвоенных согласных: ни двойной п, ни двойной ч. Пордон . “Пордон, милая!” — написали одной моей знакомой в комментариях в фейсбуке. Пордон, вероятно, тот самый образец смеси французского с нижегородским. Хотя, наверное, скорее с вологодским. “Прошу пордону!” — очень колоритно звучит! Но писать так, конечно, не надо. Иначе никто и ни за что вас не простит. А происходит это французское извинение от латинского perdonare — прощать. |
| Москва приняла Тропинина. В доме на Ленивке он прожил 32 года. Он стал известным портретистом и вскоре, как полушутя выражались современники, переписал чуть ли не всю Москву. Первый и последний раз Тропинин выставил свои работы на академической выставке 1824 года. От заказов и без того не было отбоя. Неожиданно радостным для Тропинина оказался 1836 год. Он познакомился и близко сошелся с Карлом Брюлловым. В конце 1826 года С.А. Соболевский, близкий друг Пушкина, обратился к Тропинину с предложением написать портрет поэта. Работая над портретом, Тропинин, в сущности, очень далеко отошел от своего первоначального замысла. Это не значит, конечно, что он отошел в от правдивого воспроизведения натуры. Нет сомнений, что Пушкин позировал не только для эскиза, но и для портрета, и воссоздание живого облика поэта по прежнему оставалось главной задачей Тропинина. Сходства в портрете не меньше, чем в эскизе, но само понимание образа стало иным. От первоначального замысла остались только внешние атрибуты " домашности " – халат, расстегнутый воротник рубашки, растрепанные волосы, но всем этим подробностям придан совершенно новый смысл: они воспринимаются не как свидетельство интимной непринужденности позирующего,. а, скорее, как признак того " поэтического беспорядка " , с каким романтическое искусство так часто связывало представление о вдохновении. Тропинин написал не " частного человека Пушкина " , о чем просил его Соболевский, а вдохновенного поэта, уловив в его облике выражение глубокой внутренней значительности и творческой напряженности. Пушкин изображен сидящим, в естественной и непринужденной позе. Правая рука, на которой видны два перстня, положена на столик с раскрытой книгой. Кроме этой книги, в портрете нет никаких аксессуаров, связанных с литературной профессией Пушкина. Он одет в просторный домашний халат с синими отворотами, а шея повязана длинным голубым шарфом. Фон и одежда объединены общим золотисто-коричневым тоном, на котором особенно выделяется лицо, оттененное белизной отворота рубашки, – самое интенсивное красочное пятно в картине является одновременно и ее композиционным центром. Художник не стремился " приукрасить " лицо Пушкина и смягчить неправильность его черт; но, добросовестно следуя натуре, он сумел воссоздать и запечатлеть его высокую одухотворенность. |
| Освободил Лазаря Свет. А он, на Его призыв, так поспешил, что вышел из гроба завернутый в погребальные пелены, он – за четыре дня пребывания в гробе – тронутый тлением, становившийся уже пищей червей, утративший полноту телесного благообразия и в качестве свидетеля тления принесший с собой из гроба зловоние. Но благоухание жизни, обоняв мертвеца, остановило начавшееся в нем разложение: гроб сделался для лежавшего в нем источником жизни, и как будто из материнской утробы, а не из гроба, Лазарь вышел новосозданным. О, дивное чудо! Гроб породил нам к жизни человека, обвитого, подобно младенцу, пеленами. Слово Владыки, достигшее слуха мертвеца, извлекло его из гроба вместе с погребальными пеленами. «Лазарь! иди вон» ( Ин.11:43 ), – возгласил Спаситель, – и вслед за Его словом тотчас восстал мертвый, все члены его тела восстановили каждый свои отправления: глаза стали исполнять свое дело, нос занял свое место, щеки приняли прежний вид, шея стала держать голову на плечах, руки стали действовать в полном согласии одна с другой, гармония членов восстановилась, пальцы опять стали гибкими, нервы получили вновь силу, кости укрепились, в мышцах и жилах почувствовалось напряжение, мозг возобновил свою работу, покровы тела освежились, волосы укрепились в корнях. Но, конечно, в действительности все это совершилось гораздо скорее, чем я передал словами. Как конь (бросается вперед) по знаку всадника, так мертвый, побуждаемый словом Владыки, поспешил вон. «Лазарь! иди вон!» Не сказав еще: встань, повелевает выходить, – лежащего еще побуждает идти. Подними сначала, а потом уже поднявшемуся приказывай идти. Почему, Владыка, Ты требуешь, чтобы лежащий выходил, а о том, что ему нужно еще встать, не упоминаешь? Лежащему, говорит Он, Я сразу повелеваю идти, чтобы двойным приказанием не замедлить его выхода. Я не говорю ему: встань и иди сюда, – чтобы он сильнее спешил, имея одно распоряжение – вместе и о восстании, и о выходе. Как бы окрыленный словами Владыки, Лазарь выскочил из гроба, скорее как сторож, сидевший в гробе, а не как мертвый. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 16 голосов: 4.7 из 5) О комнатных свиньях Сбылась мечта моего детства — я прочитал в газете следующее: «Муниципальный совет графства послал предупреждение пожилой незамужней жительнице Эппинга, которая держит в доме свинью. Виновница непорядка ответила: „Я получила ваше письмо и очень расстроилась, потому что я лежу больная у свиньи в комнате. Как встану, перетащу ее в другую комнату, а из дому не выгоню, никому она не мешает. Мы с ней вместе живем вот уже три года. Я ее люблю и не выгоню. Пускай живет тут, с нами. А в другую комнату переселю, когда, бог даст, встану“». Автор заметки предполагает, что ей будет нелегко тащить свою любимицу, так как та весит четверть тонны. Мне кажется, он должен бы из рыцарства помочь ей — какой джентльмен разрешит расстроенной даме тащить четверть тонны упирающейся живой свинины? Вообще ситуация сложная. Обычно мужчина подает руку даме, а не свинье; но свинья тоже очень расстроена. Да, ситуация редкая во всех отношениях. Дама говорит, что свинья никому не мешает; однако правильней было бы спрашивать, не мешает ли хозяйка свинье — ведь она лежит у свиньи, а не свинья у нее. Но я ничуть не считаю, что прихоть бедной жительницы Эппинга хоть на йоту хуже прихотей ее богатых и почитаемых сестер; более того, я сам с детства мечтал о том же. Я никогда не мог понять, почему свиней не держат в комнатах, как собак и кошек. Начнем с того, что свиньи очень красивы. Те, кто с этим не согласен, смотрят на мир сквозь чужие очки. Очертания жирной, хорошей свиньи поистине прекрасны; изгиб ее бедра смел и груб, как поверхность водопада или контур тучи. По сравнению со свиньей лошадь нескладна и костлява. Как-то, споря о том, что все относительно (предмет, над которым уснули даже греки), Уэллс сказал, что лошадь красива сбоку, но очень уродлива сверху: тощая, длинная шея и толстые бока, наподобие скрипки. А на хорошую свинью можно смотреть откуда угодно — с омнибуса, с памятника, с самолета; она останется прекрасной, пока будет видна. Она наделена той высшей, лучшей, поистине универсальной формой, которую глупые люди (глядя на свиней и некоторых журналистов ) принимают за бесформенность. Толщина — добро, а не зло. Зрителям она дарует радость, обладателю — скромность. Только в одном не схожусь я с великими аскетами: они шли к смирению, худея. Быть может, худые монахи и святы, но смиренны монахи толстые. Фальстаф говорил, что толстяка невозможно ненавидеть зато над ним можно смеяться, а это очень полезно для его души. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 1760 голосов: 5.0 из 5) 53 Только к зиме 15-го года Василий по-настоящему пошёл на поправку. А летом у него открылось кровохарканье, загноилась и, представлялось ему, засипела рана. Беспощадный и неотступный гнойный плеврит вымотал Василия, высосал из него силы, состарил. Его шея потончела, горло выперло жёлтым кадыком, ключицы шишкасто обозначились, руки, казалось, удлинились, и он походил на рослого утёнка-подростка, который невесть почему задержался в яйце, но вот, наконец, вылупился из скорлупы, которая давно потрескалась и потемнела от времени и непогод. Он своими большими, подвыкатившимися глазами радостно смотрел на людей, окружающую больничную обстановку и великий, напряжённо и суетно живущий город. Чему радовался — сам не мог понять, и люди не понимали. Но люди чувствовали в Василии светлую добрую душу — тянулись к нему, заводили с ним душевные разговоры, и он всегда откликался, находил нужное слово. Ему сделали так необходимую, но болезненную резекцию (удаление) ребра; промывали полость плевры. Он стойко переносил боли, только изредка покрякивал, как старик. Ему необходимо было длительное общеукрепляющее лечение. Но шла война, которой требовались солдаты, и ни о каком серьёзном лечении речи не могло вестись и не велось. К весне 16-го года Василий оказался более-менее готовым к выписке. Члены медицинской комиссии осмотрели Василия, тщательно послушали его лёгкие и сердце, прочитали все необходимые бумаги из истории его болезни, длинно совещались между собой, не зная, как же поступить с таким внешне покрепчавшим, богатырски рослым, но, несомненно, шатким здоровьем молодым седым мужиком. — Отправим тебя, Охотников, в действующую армию, подышишь болотной влагой в Курляндии — и закончится на сём твой земной путь, — картаво сказал Василию профессор с кучерявой пшеничной бородой и в золотых очках. — И комиссовать подчистую не имеем права — винтовку можешь держать. Так как с тобой, сударь наш любезный, прикажешь поступить? — На всё воля Божья, — отозвался босой, раздетый до пояса Василий, смущённо переминаясь с ноги на ногу. |
|
|
