| Кто еси ты и хощеши грамматику учити – учися гречески; Яко да право, а не противно пишет, – учися гречески; Аще гречески не ведает, вредит именам вещем, Аще гречески не ведает, не право глаголет имена вещем. Язык греческий возбраняет неправыя стихи писати; Чтение, еже Плиния услаждает, – учися гречески; Аще книги святыя учити хощеши, – учися гречески; Иеронима, яко да разумеешь, бодрствуй и ты, – учися гречески; Яко да не пишешь погрешительных стихов, – учися гречески; Аще что доводити хощешь, – учися гречески; Ведати кто хощет матемаку, – учися гречески; Художество дохтурское знати аще желает, – учися гречески: Всем бо немощам имена названи гречески, Греческое имя всем изображениам приличествует, Свободныя мудрости все глаголют словами греческими И тем отнюдь не даст имена язык латинский. Последнее – вся долженствует ученым грекам. Сице Хегии. Того ради подобает наипаче учитися гречески, понеже тем языком не токмо не вредится православная вера, яко латинским, но и зело исправляется, и учити купно с славенским, яко да временем и славенский язык (который пребогат есть) очистился и мед и иных ученых языков сочетался. А по греческом учении, хотящему невредительно учитися, и латинскому, а в первых латинскому языку учитися велие опасение, яко да не латинским языком подкралася тайна, и вера, и обычей латинской, как видим в разных народех, наипаче в французском, зане ничего не пременяет человека и нравы сице, яко странное учение. И греческое учение болшую славу причиняет, нежели латинское, понеже латинский язык общий и умножен и не так в чести, яко греческий. И хотя было возможно пространнее о том доводить, однако же вручаем то дело в разсуждение мудрому учителю». 1 Л.Н. Майков в своем исследовании о Симеоне Полоцком говорит, что Полоцким основана была школа в Спасском монастыре за Иконным рядом, в которой «первыми (?) учениками были молодые подьячие Тайного приказа. Трудно сказать, была ли у царя Алексея Михайловича определенная цель при учреждении этого училища; но несомненно, что возникновение его, как и патриаршей школы в Чудовом монастыре (в 1630-х годах) и Ртищевской – в Андреевском (в 1649 году), отвечало назревшей в московском обществе потребности расширить свое образование, которое дотоле имело исключительно элементарный характер и приобреталось преимущественно путем чтения. |
| К ним стали стекаться любознательные москвичи: некоторые в почтенных летах садились за науку и переселялись к ним на житье. Открылось второе славяно-греко-латинское училище, так называемое Андреевское. Сам Ртищев, обязанный днем быть во дворце, целые ночи просиживал с киевскими учеными. И все они: Ртищев, приезжие ученые, а впоследствии и их московские ученики первым делом принялись за исправление богослужебных книг, перевод отеческих творений. Нужды светского гражданского образования забыты пока. Хорошо неизвестно, каким образом Ртищев пришел к своей мудрой мысли, но судя потому, что народная молва утверждала, что он «дружит немцам», можно с уверенностью полагать, что частые беседы его с образованными немцами, для которых всегда был открыт его дом, обычные их похвалы, как протестантские книги их верны во всем с первоначальным греческим текстом (каковые похвалы мы уже неоднократно видели), пробудили в нем пытливое желание узнать, да «как же прямы (согласны) наши служебники, отечники и Библия с их первобытным текстом». Очень могло быть, что по их настоянию и подсказке, он стал дни к ночи рыться в книгах, сличать разные списки, переводы, и, нашедши их крайне неудовлетворительными, решился предпринять великое для того времени дело исправления книг. Для большего удобства он переселил в Москву общество киевских ученых и открыл здесь при Чудовом монастыре новое училище «языков латинского и греческого» 346 . Исправление богослужебных книг, предпринятое ученым братством по инициативе Ртищева, принятое под благосклонное покровительство патриарха и царя, сделано не просто по сознанию всеми испорченности книг и нужды исправления. Пусть патриарх и другие благомыслящие люди сами дошли до этого сознания, но они, подобно Ртищеву, тем глубже могли проникаться им, чем больше света приливало к ним от пришлых образованных людей и чем больше вместе с темь грозила от них опасность для православной веры. Принимая близко к сердцу интересы русского просвещения, он обещался правительству доставить вернейший перевод Библии с еврейского языка на славянский 348 . |
| Однако, грамота пришла, по указанию Гюббенета, в Москву уже во время производства суда над Никоном и не повлияла на дело. Самый суд над Патриархом Никоном нельзя назвать судом в собственном смысле, ибо это была лишь формальность, утвердившая заранее составленное решение. Обвинение, разсмотрение пунктов обвинений и самый обвинительный вердикт не совпадают между собой. Основные идеи Никона о власти царской и патриаршей были восприняты судом, как правильные, но уже после осуждения Никона в январе 1667 г. Все свидетели в пользу Патриарха Никона были заблаговременно сосланы, сам Никон не приглашен был ни на заседание 28 ноября (когда читался Патриарший свиток), ни 3 декабря. Он присутствовал только на заседаниях 1 и 5 декабря (5-го сделано постановление, а 12-го последовало низвержение из сана в Чудовом монастыре); самое обвинение не было ему вручено заранее, и он должен был защищаться экспромптом, только отвечая на предложенные ему вопросы; патриарших свитков, полученных в 1664 г. и составленных применительно к тому, что говорил Патриархам диакон Мелетий, друг Лигарида, Никон вовсе не читал; Патриархи – судьи во все время путешествия были застрахованы от всякого общения с людьми, которые пришли бы от Никона, и таким образом получили освещение только от одной стороны. Самый суд 1666 г. был подтверждением суда Русских Архиереев 1660 г., который был составлен в отсутствии Патриарха Никона и не мог также почитаться каноническим судом. Таким образом, самый судебный процесс нисколько не мог содействовать уяснению подлинных взглядов Патриарха Никона ни на царскую власть, ни на Патриаршество, ни на многие другие вопросы канонического характера, столь важные для выяснения его миросозерцания. Если суд над Никоном можно называть судом, то только так, как называет его Митрополит Антоний в IV томе своих сочинении: «нечестивый суд». Дело о суде будем разсматривать дальше; теперь же скажем о том, какие теоретические воззрения изложил Паисий Лигарид о царской власти. ix) Теория Лигарида о царской власти |
| Имен создателей первых книг не сохранила история, поэтому эти издания носят в современной науке название «анонимных» или «безвыходных», то есть не имеющих сведений о том, где и когда они были напечатаны. Но для шести известных в настоящее время подобных изданий были созданы дивные заставки и инициалы, киноварные заголовки, а также четыре различных шрифта; три из них дали в современной науке названия выпущенным Евангелиям: «узкошрифтное», «среднешрифтное» и «широкошрифтное». Мастера ищут оптимальный рисунок текста, в художественном отношении опережая некоторых своих предшественников в славянском книгопечатании: Швайпольта Феоля, работавшего в Кракове, Божидара Вуковича, выпускавшего славянские книги в Венеции, — и соперничая с другими. При этом первые московские печатные издания отнюдь не были дикой ветвью на древе древнерусской книжности. Основой рисунка букв в шрифтах послужил характерный для этого времени тип почерка в рукописных книгах — торжественный полуустав. В московском Чудовом монастыре, в ученом кружке Максима Грека, а затем и в крупнейшем монастырском скриптории знаменитой Троице-Сергиевой лавры складывается тип книжного растительного орнамента, получивший в науке название старопечатного, потому что именно в печатных книгах «первого поколения» он достигнет своего расцвета. Истоки же этого замечательного стиля находятся в западноевропейских изданиях. Создавая печатные книги по царскому повелению, «яко же в Грецех, в Виниции и во Фригии и в прочих языцех», русские мастера ориентировались на достижения своих европейских предшественников. Важнейшую роль в оформлении старопечатного стиля сыграл «Большой прописной алфавит» Израеля ван Мекенема, созданный им в конце XV века и активно используемый книгопечатниками Европы в своих изданиях. Московские мастера, заимствуя стиль алфавита, применяли и его отдельные элементы: причудливые украшения латинских букв, заполнявшие пространство вокруг них, при соединении нескольких инициалов давали возможность создания самостоятельного орнамента затейливого рисунка. |
| В этом хоре я потом выучилась обиходному и нотному пению. Успешно закончила я городское училище, и по ходатайству старшей учительницы, которая меня очень любила, меня определили в Николаевский институт, что на Солянке. Вот здесь-то и произошло со мною то великое и чудное событие, которым Промысл Божий привел меня навсегда к Батюшке моему и старцу о. Алексею. Батюшка сказал: «Кто в мой храм придет, тот уже больше не уйдет. А если и уйдет, то снова вернется – благодать Божия привлечет его». И это верно. Батюшку о. Алексея я видела в детстве. Мама с папой, живя на Вознесенском подворье, часто бывали в Кремле, так как их духовным отцом был о.Герасим 179 , который стоял у раки мощей святителя Алексия (в Чудовом). Проходя из Кремля Маросейкой, всегда, помню, заходили в храм Николы в Кленниках, чтобы приложиться к чудотворному образу Феодоровской Царицы Небесной и к св. мощам преп.Феодосия Тотемского 180 . Но, конечно, когда я начала учиться в Институте, то о батюшке о. Алексее я совсем не помнила, да и ни к чему это было: и заходили-то просто по пути. Но вот совершается чудесный Промысл Божий. Из Института нас каждую субботу вечером на воскресенье брали домой родители. В одно воскресенье случилось, что меня некому было проводить обратно в Институт к 8 часам вечера, и я дала слово маме, что я дойду сама и нигде по дороге никуда не зайду. Мама понадеялась на меня и отпустила меня, умоляя меня быть умницей. Доехав на трамвае до Ильинских ворот, я забыла про все свои обещания и сошла с трамвая, намереваясь зайти в еврейскую синагогу в Спасо-Голенищевском переулке, которая давно меня интересовала. «Зайду, – думаю, – и оттуда успею ко времени в Институт». Но Промысл Божий творил иначе. Проходя мимо Батюшкиного храма, я увидела в окно зажженное паникадило, храм был весь освещен. Забыв про синагогу, я зашла в храм, и вижу тучу, стену народа. Закончилась служба. Певчие в то время были наемные – хор слепых – все разошлись. Остался один Батюшка и всех начал благословлять. Я влилась в толпу, и мне очень захотелось получить благословение. |
| Так на л. 22 размещена вырезка из газеты «Русское слово» 1917 г.: «Вчера секретарь духовной консистории Н. П. предложил консистории сделать распоряжение об изъятии из употребления монархической литературы, хранящейся в Чудовом монастыре, при церквах» Далее следует рукописная приписка, сделанная почерком А. Антонова (без подписи, без даты): «Не мешает нам сделать проверку, исполнено ли это поручение 1917 г. или же вернулась эта литература обратно в “святые обители”. Характерно это признание духовного начальства, что они занимались не исключительно духовными делами, а также и монархической пропагандой». На листе 54 – вырезка из газеты «Раннее утро» (Москва) 1917 г., информировавшая читателя, что Минский епархиальный съезд «внес вопрос о закрытии монастырей с обращением их средств на нужды государства. Первыми сторонниками закрытия являются представители Тут же заключение А. Антонова (рукописный подлинник, без подписи, без даты): «Ничего так странного не вижу в закрытии части московских монастырей. Конечно, при вынесении резолюции должны быть приведены все эти данные и широко опубликованы в связи с самим постановлением, так, что получится впечатлени[е], будто мы теперь, наконец, приходим лишь навстречу этим пожеланиям духовенства, высказанным уже более чем год тому назад». На л. 35 Антонов сделал рукописную выписку из газеты «Время» (Москва) 1917 г.: «Чтобы придворные церкви были приписаны к Успенскому собору. На содержание церквей имеется в виду обратить доходы от иконы Иверской Бож[ией] Матер[и], которыми до сих пор пользовался Николо-Перерв[инский] и львиная доля которых шла на содержание “митрополита”» Выписка сопровождается рукописной пометой Антонова (без подписи, без даты): «Так рассуждало во время Керенского само духовенство, тогда не было речи о патриархе, а наоборот, о демократизации церкви. Попробуйте-ка теперь отнять у патриарха доходы с иконы!!!» На л. 39 Антонов письменно прокомментировал (без подписи, без даты) информацию, почерпнутую им со страниц того же номера газеты «Время»: «Много говорят среди духовенства о предстоящей отмене награждения духовенства орденами. Всем духовным лицам, имеющим такие ордена, будет предложено пожертвовать их новому «Так относилось к духовенству правительство Керенского, не подвергаясь хуле и противодействию со стороны духовенства! Наше советское правительство должно было бы докончить начатую и намеченную орденскую реквизицию». |
| Рядом с метро «Дзержинская» (теперь «Лубянка») было тогда первое в Москве кафе-автомат: покупаешь жетончик, опускаешь, и выдвигается обед. Как сейчас помню, котлета с картофельным пюре, два кусочка белого хлеба и кофе с молоком. Не удивляйтесь – мы все в детстве так часто недоедали, что всё, связанное с вкусной и сытной едой, запоминалось надолго. А еда в этом кафе-автомате действительно была вкусной: и котлета без примесей, и кофе душистый. Пока учился в Чудовом переулке, часто ездил туда перекусить. Одному из ребят в художественной школе, Володе Тикунову, москвичу, я рассказал про Федоскинскую школу, он загорелся и поехал на разведку. Вернулся, рассказывает: там так здорово, духовой оркестр играет, и вообще… В марте мы с ним поехали туда уже вместе. Савеловская дорога тоже еще не была электрифицирована, мы на кукушке доехали до Катуара, оттуда шли шесть километров пешком, сначала, до Марфино, по дороге, а от Марфино уже по протоптанным дорожкам, потому что многие художники, которые работали в Федоскино, жили в Марфино. Приехали, разузнали всё про условия приема, про учебу, очень нам там понравилось: старинный липовый парк, одноэтажная деревянная школа, двухэтажный дом старинный, где мастера работают – артель живописцев. Летом 1952 года поступил туда и не жалею об этом. Это для меня стало первой серьезной ступенькой в творческой жизни. В коридоре школы висел портрет Тургенева – очень хорошая копия с репинского, женский портрет французской художницы Виже-Лебрен – оригинал, видимо, еще с времен Лукутина, много оригиналов акварелей для Мейсенского фарфора: растения, бабочки, жучки-паучки и прочее. Мы копировали эти работы и замечательные литографии европейских художников XIX века. А библиотека! Сколько там было книг по искусству! Знаменательно, что и через Федоскино, и через мою малую родину, Ивантеевку, протекала речка Уча, впадавшая в Клязьму. Тогда я над этим не задумывался, а теперь понимаю, что не случайно всё в жизни складывается, вела меня судьба или Всевышний. Потом в Федоскино приехали ребята из Ивантеевки, с которыми я раньше не был знаком, с Володей Ивановым мы подружились, вместе ездили в Ивантеевку на велосипедах, а в 1970 году вместе плавали на байдарке по реке Пинеге, реке Кулою до Мезенской губы. За 19 дней проплыли 790 км. |
| Во всех церквах ведомства протопресвитера должно быть возносимо по чиноположению имя местного архиерея. Благочинные военных церквей, в силу канонических правил (антиох. 9, III всел. 8) и на основании ст.ст. 1, 30 и 31 Полож. об управл. церк. и духов., воен. и морск. духов., должны обращаться за получением св. мира и антиминсов для подведомых. им церквей не к соседнему, ближайшему к ним по месту нахождения кафедры, архиерею, а к своему епархиальному преосвященному (опред. Св. Син. 12 – 21 Пон. 1902 г. 2577). Протопресвитер ведает те проступки военных священно-церковнослужителей против должности и благоповедения, для обнаружения которых не требуется производства формального следствия; все же прочие дела о проступках и преступлениях лиц военного духовенства подлежать, суду местного архиерея. Примечание. В 1840 г. (13 Авг.; П. С. 3., 13721) учреждена была еще должность обер-священника отдельного Кавказского корпуса; в 1885 г. этот обер-священник переименован в «главного священника кавказской армии». Заведуя православным духовенством этой армии, он сам был подчинен главному священнику армии и флота, к которому и обращался за разрешением своих недоумений и за указаниями для своей административной деятельности. По всеподданнейшему докладу Святейшего Синода, от 31 Мая 1890 г., последовало 12 Июл. Высочайшее соизволение на упразднение этой должности (Ц. Вед. 29 – 1890 г.). 12) Комитеты для цензуры духовных книг – Петроградский и Московский, согласно Высочайшему указу 26 Июн. 1808 г. (П. С. 3., 22123) «о усовершении духовных училищ», состояли сначала при духовных академиях, почему положение о духовной цензуре включено в Высочайше утвержденный 30 Авг. 1814 г. (П. С. 3., 25673) «Уставь духовных академий». Специальный устав о духовно-цензурных Комитетах при духовных академиях Высочайше утвержден 22 Апр. 1828 г. (П. С. З. 1981). С 1857 г. связь Комитетов с академиями прекращена и в Комитеты Высочайше повелено было назначать лиц, свободных от занятий по другим должностям (23 Дек.; П. С. З., 32577). Поэтому, в Высочайше утвержденном 30 Мая 1869 г. Уставе духовных академий (П. С. 3., 47154) о духовно- цензурных Комитетах уже не упоминается. В 1887 г. (21 Дек; П. С. 3., 4903; Церк. Вед. 5–1888 г.) издан был новый Устав духовно-цензурных Комитетов, с некоторыми изменениями по сравнению с предыдущими. В настоящее время круг деятельности духовно-цензурных Комитетов определяется Высочайшим указом 26 Апр. 1906 г. (П. С. 3., Х° 27815; Церк. Вед. 13–14) и определением Св. Синода, от 8 Март.–14 Апр. 1908 г. 1700. Петроградский духовно-цензурный Комитет помещается в Александро-Невской лавре, а Московский Комитет помещался сначала в Троице-Сергиевой лавре, засим, по прекращении связи его с академией – в Чудовом монастыре, а ныне помещается в Высокопетровском монастыре. Пользуясь от монастырей помещением, отоплением и освещением, оба Комитета засим никаких дополнительных пособий на свое содержание, сверх казенных ассигнований, ни откуда не получают. |
| Эти учёные старцы занялись переводами и преподаванием греческого и латинского языков. Многие московские книжные люди с недоверием отнеслись к науке, привезённой киевскими учёными, и подозревали их в неправославии. Но просветительная деятельность киевских учёных нашла себе сочувствие среди лучших русских людей. Покровителем киевских учёных был патриарх Никон . Он поручил им исправление богослужебных книг, а Епифания назначил главным справщиком 9 и начальником основанного в Чудовом монастыре греко-латинского училища. Епифаний оказал весьма важные услуги русскому просвещению. Кроме занятий по школе и исправлению богослужебных книг, он сделал много переводов, издал не мало сочинений, в числе которых были учебные пособия. Так он перевёл не мало отеческих творений, перевёл Фотиев номоканон с толкованиями, с латинского языка перевёл несколько книг по истории и географии, составил филологический словарь, в котором были объяснены слова священного писания на основании отеческих творений, и греко-славяно-латинский лексикон. Кроме того, Епифаний написал несколько поучений, похвальных слов и канонов. Епифаний оказал русскому просвещению и ту важную услугу, что воспитал учеников, в совершенстве знавших греческий язык 10 . Просвещение в XVII веке Великороссии не ограничилось только распространением в ней греческого образования чрез посредство киевских учёных и греков. Киевская Русь познакомила Москву и с западным латинским образованием. Представителем латинского образования в Москве явился иеромонах Симеон Полоцкий , воспитанник киевской Могилянской коллегии. Прибыв в Москву в 1664 году, Симеон вскоре сделался приближённым при царском дворе. Сначала царь поручил ему обучение по-латыни подьячих приказа тайных дел. Симеон открыл латинскую школу в московском Заиконоспасском монастыре 11 . Затем он сделался воспитателем царских детей и постоянно получал различные учёные поручения. Памятниками учёной деятельности Полоцкого остались его разнообразные сочинения. Он составил два больших сборника проповедей под заглавием: «Обет духовный» и «Вечеря душевная», написал богословие по латинскому схоластическому методу под заглавием: «Венец веры», против раскольников написал сочинение, названное им «Жезл правления 12 ». |
| Сами автор в кратком предисловии к своему труду говорит, что сочинение его не может претендовать на полную оригинальность и самостоятельность в виду того, что трудно указать какую-либо сторону деятельности братьев Лихудов, которая не была бы затронута в целом ряде более или менее обстоятельных статей и исследований. Самостоятельность своего сочинения он признает относительно, в смысле проверки по первоисточникам, подтверждения, дополнения, дальнейшего развития, ограничения и исправления уже известных данных, так что труд автора представляет собою не только свод всего, что известно уже о Лихудах в исторической науке, но и целый ряд новых подробностей, интересных и самих по себе и, иногда, освещающих события их жизни и времени с новой точки зрения (Предисловие). Действительно, г. Сменцовский в настоящем своем труде не только широко воспользовался обширною литературою по разным отделам своего предмета, но и привнеси от себя более или менее ценные данные. Так, в введении на стр. 30-й в подстрочном примечании автор пополняет доказательства несуществования в Москве правильно организованных правительственных школ до открытия Академии новыми фактами. На стр. 43–45 в подстрочном примечании высказывает новые соображения по вопросу об авторе академической привилегии. Такие же дополнения на стр. 59-й по вопросу о том, была ли академическая привилегия подписана и утверждена царем Феодором Алексеевичем, на стр. 60 об «учителе словенска писания» Афанасии (школа помещалась в Чудовом монастыре). – История спора по вопросу о времени пресуществления св. даров в таинстве евхаристии изложена г. Сменцовским очень подробно, подробнее, чем изложена она в магистерской диссертации А. Прозоровского «Сильвестр Медведев», М. 1896 (глава 5-я, стр. 209–323 «С. Медведев и Лихуды»). Так г. Сменцовский говорит о влиянии волнений и споров о времени пресуществления в среде раскольников на дальнейшую судьбу это вопроса и о связанных с этим вопросом спорах, происходивших на западе между руководителями французских янсенистов Антуаноъ Арно и Николем – с одной стороны, и французскими кальвинистами, во главе |
|
|
