| Чем же отличалась форма Требника П[етра] Могилы от формы прежних Требников? До Могилы эти редакции представляли [собой] большей частью наружный свод произведений и узаконений различных времен и мест. От этого в целом составе их представлялось собрание всех чинов без последовательного порядка и взаимного сродства: разнородные принимались за однородные, одинаковые за различные, так что требники походили на сборники. Многих же чинов в них вовсе не было. В составе самых чинов тоже не было единства и взаимной связи частей. Молитвы, песни и проч., кроме некоторых важнейших чинов, стояли сами по себе. Взаимное отношение их, часто преемственность и значение не видны были. При таком положении Требники неизбежно лишены были тех принадлежностей, которые представляют каждый обряд полным и определенным, как-то: описания различных действий и положений лиц, совершающих обряд и присутствующих при совершении его, разных предметов, необходимых для совершения, наставлений священнослужителям касательно многочисленных случаев, могущих встретиться при отправлении обряда, и под[обного]. Но для П[етра] Могилы давность и повсеместность обряда не имеет этого мертвящего значения. Последним основанием для него в отношении к каждому обрядовому выражению и ко всему устройству обрядности служат логические стороны обряда, мысль Церкви, выраженная в нем. Отсюда основное и важнейшее отличие формы Требника П[етра] Могилы от прежних состоит в логичности, систематичности как всей обрядовой сферы, так и каждого обряда в частности. Вся совокупность чинов разделена в нем на четыре области: службы, чины архиерейские, монашеские и священнические; каждая из них имеет для себя особую среду, в которой понятным становится ее удельное значение и отношения к чинам другой области. Требник священнический, который собственно и представляет требник Могилы, разделен, сообразно внутреннему значению чинов, на три части, представляющие такую же выгоду для этих самых чинов: отсюда некоторые чины вышли из обрядности, как не имеющие характера церковности; другие, одинаковые по содержанию, различные только по внешнему выражению, соединены и представлены в новой форме, сообразной назначению их; многие же, не имевшие места в прежних Требниках, получили здесь полное выражение и форму. |
| Г. м. совр. правосл. чинов вечерни и утрени (нач.: Κριε, Θες μν, κλνας ορανος, κα καταβς π σωτηρ το γνους τν νθρπων ( ) и Κριε γιε, ν ψηλος κατοικν κα τ ταπειν φορν ( ) соответственно) также происходят из древней к-польской традиции, где некогда использовались как заключающие службу молитвы (см.: Арранц М. Как молились Богу древние византийцы. Л., 1979. С. 43-44, 85-86), но в совр. чинах праздничной и вседневной вечерни и вседневной утрени они читаются не в самом конце службы, а в составе ее заключительной части - после просительной ектении (о связи просительной ектении с отпустом см.: Mateos. Célébration. P. 158-159; Taft. Great Entrance. P. 318-322) и перед стихирами на стиховне. Такое положение Г. м., когда за ней служба имеет нек-рое продолжение, связано с тем, что священнические молитвы (в т. ч. Г. м.) в совр. чинах вечерни и утрени заимствованы из древнего к-польского Евхология, но сами эти чины следуют палестинскому Часослову , последования служб суточного круга в к-ром не соответствуют последованиям служб согласно кафедральной к-польской традиции и не позволяют расставить молитвы по последованиям служб так же, как это было сделано в древнем Евхологии К-поля. Кроме указанных Г. м. чин вечерни в составе всенощного бдения по Иерусалимскому уставу имеет еще одну в конце литии (по сути лития представляет самостоятельную небольшую службу, включаемую в состав вечерни). Кроме уже указанных правосл. богослужебная традиция знает множество др. Г. м. в составе различных чинов визант. Евхология (слав. Требника), часто содержащих характерную последовательность из основной молитвы и Г. м. Такая последовательность встречается как в чинах таинств Крещения и Миропомазания, Священства, Брака, так и во мн. малых чинах Требника. Но если Г. м. чинов Божественной литургии, вечерни и утрени связаны с отпустом как по месту в службе, так и по содержанию (это моление к Богу обратить Свой Лик на молящихся (ср. ст. Аароново благословение ) и благословить их, прежде чем они покинут храм, а также прошение о различных нуждах народа (поскольку, покинув богослужение, молящиеся вновь столкнутся со своими повседневными заботами)), то Г. м. в различных чинах Требника, как правило, не связаны с отпустом, но дополняют и развивают прошения, содержащиеся в основной молитве соответствующего чина. |
| Как видим, этот чин освящения аитиминсов во многом отличается от чина архиерейского освящения храмов и, главным образом, тем, что почти не имеет в своем составе молитв, ограничивая число их только двумя, тогда как в полном архиерейском чине освящения храмов, молитв значительно больше. Позаимствован этот чин южнорусскими богослужебными памятниками показанного времени, из греческих печатных Евхологиев. В последних содержится почти точно такой же Чин освящения антиминсов. В этом греческом чине нет только начальных молитв, псалма 50-го и тропарей пятидесятницы. Кроме того, в конце греческого чина освящения антиминсов, при вложении в них св. мощей, добавляется еще молитва: Κριε θες; μν, τν τατην τν δξαν τος πρ σο λσασιν γοις μρτυσι δωρησμενος, каковой в южнорусском чине не встречаем 168 . VI. Чинопоследования малого освящения храма Именем «малого» освящения церкви на современном литургическом языке называется такое чинопоследование, которое совершается в храме после тех или иных перестроек и возобновлений его (без нарушения св. престола), или в случаях какого-либо осквернения святыни храма 169 . К последнего рода случаям, относятся: осквернение храма язычниками или еретиками, пролитие в стенах храма человеческой крови и внезапная смерть в храме человека или нечистого животного. После возобновления церкви без нарушения св. престола (как, напр., после покраски и ремонта внутренности храма) принято совершать в ней малое освящение воды с чтением особой молитвы «в обновление Божия храма», заключающейся в, т. н., Большом Требнике 170 . Для освящения оскверненного храма, в современном требнике имеется несколько специальных молитв, как то: «молитвы на обновление Божия храма» 171 , «молитва на отверзение храма, оскверншегося от еретиков» 172 , «молитва на отверзение храма, оскверншегося от языков, еще же и еретиков» 173 и «молитва, глаголемая во входе на отверзение храма, в нем же случится человеку умрети нуждно» 174 . Наша древнерусская богослужебная практика также знала несколько последований малого освящения церкви, причем, число таких последований, по древнерусским требникам, превосходит перечисленное количество чинов малого храмоосвящения современного требника. К категории таких чинопоследований, мы относим следующие чины и молитвы древнерусских требников: «устав, или чин о поколебавшейся св. трапезе», «чин во отверзение церкви от еретик осквернившейся», «чин на освящение храма, осквернившегося от язык», чины и молитвы на отверзение храма, «в нем же аще человек умрет нуждною смертию» или «животну нечисту ключится умрети или родити« и, наконец, «чин на освящение храма, егда пес вскочит». Отмеченные чины и молитвы имеются в составе требников взятого нами времени, т.е., в требниках XVI и XVII веков. а) Устав, бываемый о поколебавшейся св. трапезе |
| 2) К принятию таинств, напр. покаяния и друг., верующие приготовляются постом, молитвами и т. п. Напр. для причащения св. Таин, обязательно требуется, между прочим, участие причастника в предшествующих литургии службах вечерни и утрени. Так и для принятая св. Елея совершается особый приготовительный чин: молебное пение , составленное по образцу утреннего богослужения 48 . 3) Всякое таинство совершается благодатию св. Духа. Посему, молитва о ниспослании св. Духа, призывании Бго и освящении им видимых образов или чувственных знаков таинства (’Ερχλσηις Πνεματος ’ " Αγου, invocatio, coneecratio) есть отличительно-существенный признак сакраментальности священнодействия. В чине, напр., литургии пресвитеры молятся Богу Отцу: ниспосли Духа Твоего святаго на ны и на предлежащия Дары сия... 49 . Такое же моление к Богу Отцу о ниспослании св. Духа на елей и освящении его, для уврачевания немощей и отпущения грехов помазуемым св. Елеем, составляет сущность двух совершительных молитв, положенных в «Последовании» в первом акте освящения елея 50 . Итак, православное «Последование св. Елея» имеет священно-таинственную или мистириальную сущность. Посему, чиносовершение, сего елеопомазания, в отличие от помазаний обрядовых, с древнейших времен называлось таинством (μυστςιον, sacramentum). Так называют его современник св. Златоуста, папа Иннокентай I-й, 51 св. Григорий Двоеслов 52 , древние чины Елея и др. Блаж. Симеон, архиеп. Фессалоникийский, XV в., говорит: «св. Елей – один, а не много (разумея обрядовые чины своего времени), и священнодействие его – одно, и одно из семи таинств» 53 . Древние называли так, т. е. таинством, чины своего времени, но наименование таинства принадлежит, поэтому же, и нашему «Последованию св. Елея», ибо «Последование» сие есть ничто иное, как последняя наисовершеннейшая ступень развития прежних православных чинов, с сохранением всех их существенных элементов и качеств. О Последовании св. Елея Под титулом «Последования св. Елея» содержится в Требнике (гл. 13) органически, стройный и связный состав всех свящ. молитв, песнопений и чтений, с текстуальным их изложением, в том порядке, в каком пресвитеры должны совершать Елеосвящение над болящими, с подробным указанием обрядов, которыми совершение таинства сопровождается. |
| Отсюда, весьма понятно, изложения чинов священнического погребения были разнообразны, как и других чинопоследований Православной Церкви, и из них образовалась в XV веке особая довольно объемистая книга под названием: ξοδιαστικ ν (ркп. Савв. библ. в Иерусал. 873). подобно тому, как и из чинов монашеского пострижения несколько раньше составилась книга: Ζχηματολ γιον. В упомянутом ξοδιαστικ ν мы находим чины погребения для всех иерархических степеней и лиц священного сана, как это ясно из следующего весьма любопытного начала: ε τις π σκοπος, πρεσβτερος, δικονος, λος το καταλ γου το ερατικο κδημ σει κ. τ. λ. чины эти заключают. 119 листов рукописи in quart., писанной в два столбца убористым мелким письмом. Такие чины, само собою понятно, не могли образоваться вдруг, и прошел, очевидно, довольно длинный промежуток времени между первыми зачатками данного чина и его настоящей полной редакцией. Что же касается частного чина погребения священников, ныне практикуемого, то он явился не в XVII столетии, как думает г. Красносельцев (стр. 194), а несколько раньше. Первые указания на эту редакцию чина священнического погребения мы находим в рукописях конца XV. а затем он прочно утвердился в богослужебной практике XVI в через старопечатные греческие издания евхология в Венеции в котором всегда помещался настоящий чин. В главе: «о чине пострижения черниц», мы остановимся лишь на вопросе о происхождении этого чина. «С XV в., по словам г. Красносельцева. в наших рукописных требниках, рядом с чином пострижения в великую схиму мужчин начал помещаться особый «чин пострижения черниц ангельского образа» (стр. 133). Но ни этот факт, ни категорическое заявление митрополита Киприана, что «пострижение чернцам и черницам едино есть» (стр. 139), ни заявление справщиков XVII в., что «такого чина ни в печатных ни в рукописных греческих богослужебных книгах» не имеется (стр. 140), «ни личные, наконец, наблюдения и сообщения других лиц относительно отсутствия этого чина в письменных памятниках греческой церкви (стр. |
| Рассматриваемый чин священнического погребения – явление в богослужебной практике сравнительно не раннее: по свидетельству Красносельцева, до половины, или даже до конца XV в., ни греческие евхологии, ни наши русские требники не знали особого чина для погребения священников 758 . Только с половины или конца XV в. в церковной богослужебной практике, сначала только греческой, впервые, по мнению профессора, стали появляться особые чины иерейского погребения. Известные теперь, по описанию проф. А. А. Дмитриевского , рукописные литургические памятники православного востока, подверждают исторические справки Красносельцева: до XV века в этих памятниках мы, действительно, не видим особого последования на погребение священников; с XV века (нужно только заметить, с самого начала этого века 759 ) мы начинаем встречаться по греческим евхологиям с особыми чинами, для погребения иереев. В памятниках более раннего времени, имеются только отдельные молитвы «над скончавшимся иереем» 760 . Подобное же явление наблюдается и в памятниках церкви русской: до XV века наши рукописные памятники ограничиваются только одними молитвами «над преставившимся попом» 761 ; с конца же XV века, в наших русских требниках появляется уже особый «чин, егда поп преставится», хотя, в то же время, остаются в ряду отдельных молитв на разные случаи и молитвы над преставившимся попом 762 . При своем появлении в греческой богослужебной практике, чины, предназначенные для священнического погребения, мало чем отличаются от современных им Чинов погребения мирян. Самое раннее из известных нам по описаниям последование иерейского погребения 763 не имеет в своем составе даже особого указания о приготовлении умершего пресвитера к погребению, о его облачении в священные одежды и проч. Положенное здесь пение антифонов нельзя отнести к особенностям отпевания иереев, так как в то время эта особенность была свойственна (хотя редко) чинам погребения мирских человек 764 ; только содержание некоторых стихов на блаженнах и некоторых стихир на целовании, приноровлено к случаю. Следя, далее, за греческой богослужебной письменностью XV в., мы находим здесь уже специальные чины для погребения священников, во многом отличные от, современных им, чинов мирского погребения. Таков Чин погребения, общий для всех иерархических лиц: епископов, пресвитеров, диаконов и даже простых монахов (для которых, впрочем, положены в этом чине особые молитвы 765 . Поскольку это чинопоследование может уяснить нам вопрос о происхождении нашего древнерусского чина погребения священников, перечислим вкратце его составные части, отмечая курсивом те молитвословия, которые вошли и в наш древнерусский Чин иерейского погребения. Начинается это греческое последование указанием, как должно приготовлять к погребению лицо священного сана. |
| При свойственном вообще славянским рукописям стремлении быть верными греческим оригиналам можно полагать, что это замечание могло быть и в греческих рукописях и, следовательно, обычай зажжения свечей мог быть греческого происхождения. В более поздних списках чина елеосвящения южнославянского происхождения упоминание о свечах заносится и во вводные наставления и, притом, наряду с «ужжецами». Так, в рукописи Московской Синодальной библиотеки 373 171 читаем: «...и поставеть кандило и седмь оужижьць ...и дасть свещоу всемь поповомь...» Свечи зажигались в начале совершения таинства, а «ужжецы» – на освящении елея. Из рукописей южнославянского происхождения наставления о свечах и ужжецах – светильнях – иногда заносились и в чины елеосвящения русского происхождения 172 . Относительно судьбы возжжения светилен при совершении таинства св. елея 173 нужно заметить следующее. Уже постановлением свечей наряду со светильнями в некоторой мере предрешалась судьба последних. И действительно, светильни постепенно исчезли из чинов елеосвящения. Лишь Филаретовские и последующие до-Никоновские издания требника остаются верными Киприановой редакции чина елеосвящения и вместе с последней указывают зажигать только «светильнице» (светильню), правда, не на первоначальном своем месте, т.е. не на освящении елея, а на чтениях из апостола и евангелия. Никоновское издание требника принимает одни свечи, зажигавшиеся в начале чина. Вместе с Никоновским изданием требника и современный чин елеосвящения упоминает лишь об одних свечах, вытеснивших собою первоначально употреблявшиеся светильни. Орудия для помазания Относительно орудий для помазания мы не располагаем подробными сведениями. В древнехристианской церкви при практиковавшемся способе возлияния елея на тело помазуемого вопрос об особых орудиях для помазания сам собою отпадал 174 . Но с течением времени, когда возлияние елея должно было уступить место распространившемуся помазанию больного елеем, орудия помазания должны были получить свое место в чине елеосвящения. Обращаясь к греческим рукописным сведениям, мы встречаемся здесь с такими глухими замечаниями: «и взяв от святого елея, помазует болящего» или «помазует святым елеем». Это систематическое отсутствие указаний в рукописях на особые орудия для помазания дает право полагать, что помазание совершалось одним или двумя перстами священника. Сюда можно присоединить и некоторые другие данные. Например, мы читаем в стихире, помещаемой в современном чине в конце молебного пения: «Помазанием елея Твоего и священников прикосновением (παφ)». Последнее слово более понятно при предположении помазания перстами священника. Правда, впервые упоминание о данной стихире мы встречаем в чинах елеосвящения 13 века, но так могло обстоять дело и в гораздо более раннее время. |
| Хотя автор трактата и упоминает о том, что готовящиеся к Крещению принимали наставление в Священном Писании от диаконов, у него нет ясных свидетельств о том упорядоченном и систематическом оглашении взрослых, о котором сообщают более ранние источники. Он не сообщает о том, что взрослые кандидаты должны были учиться молиться и поститься, проходить экзорцизмы, знать наизусть Символ веры и Молитву Господню и проводить день (или ночь) перед Крещением в молитве и покаянии. Подготовка здесь сведена к минимуму: краткое наставление епископа является скорее назиданием нравственного характера и содержит минимальные сведения об учении Церкви. Близость структуры обрядов отречения (сочетания – исповедания) в трактате «О церковной иерархии» и в константинопольском чине, то есть уникальное троекратное отречение от сатаны и троекратное освящение крещальной воды посредством освященного елея, присутствующие в обоих источниках, одинаковая последовательность пред– и послекрещального помазаний, умолчание о поцелуе мира – всё это указывает на Константинополь как церковную среду, в которой создавался трактат «О церковной иерархии». Нельзя ли предположить с большой степенью вероятности, что за именем Дионисия Ареопагита может скрываться Дионисий Константинопольский? Сергей Акишин. Историко-литургические аспекты таинств Крещения и Миропомазания в византийской традиции Доклад ставит своей целью проследить историческое развитие основных элементов чинопоследования таинств крещения и Миропомазания. В современном славянском требнике, используемом священнослужителями при совершении таинств крещения и Миропомазания, имеются довольно развитые чины византийского происхождения. Эти чины состоят из следующих элементов: молитвы в первый день, воцерковление, чин оглашения, чин отрицания от сатаны, собственно крещение, помазание миром, пострижение волос. Молитвы в первый день Предваряют чин крещения три молитвы, читающиеся в день рождения ребенка. Эта группа молитв имеет в требнике общее название «Молитвы в первый день, по внегда родити жене отроча» 428 . |
| Специальные молитвы, читаемые при погребении христианина, приводятся уже в «Апостольских постановлениях». Раннее описание чина погребения содержится в трактате Ареопагитик «О церковной иерархии» и включает чтение Свящ. Писания, песнопения, молитвы, целование усопшего и возливание елея. В этом описании отмечается различие между совершением погребения лиц в священном сане и погребения мирян: во время отпевания тело усопшего мирянина располагается перед входом в алтарь, а усопшего священника - внутри алтаря перед св. престолом. В дальнейшем в правосл. традиции получили распространение как отдельные молитвы (см. Дмитриевский. Описание. Т. 2. С. 57, 293, 553, а также 21 по 2-й паг.), так и полные чины погребения христиан того или иного сана и положения. В совр. изданиях правосл. богослужебных книг приводятся чины погребений «мирских человек» (мирян), монахов, священников и младенцев. Все эти последования, известные по древним рукописям и старопечатным изданиям, имели многочисленные варианты (см.: Пентковский. Типикон. С. 416-419; Кекелидзе. Литургические груз. памятники. С. 67-68, 75, 83, 108; Дмитриевский. Описание. Т. 2. С. 57 passim; Velkovska. 2001. P. 22-45), часть из к-рых могла даже запрещаться. Так, в издании Потребника иноческого (М., 1639) был опущен чин священнического погребения (древнерус. последование, значительно отличающееся от принятого ныне в РПЦ) со ссылкой на то, что он был создан болг. еретиком Еремеем. Окончательный вид службы погребений приняли после реформы патриарха Никона в издании и переизданиях Требника 1658 г. В дониконовском московском Потребнике 1623 г. содержалось особое последование погребения архиереев, но в последующие издания Требника, включая послениконовские, оно не вошло, и архиереев отпевали по чину монашеского погребения, а с 1767 г.- священнического. В 1956 г. митр. Мануилом (Лемешевским) был составлен новый чин архиерейского погребения (см.: Нефедов. 1999. С. 241-242), иногда употребляемый в наст. время. Кроме того, на Поместном Соборе 1917-1918 гг. поднимался вопрос о создании особого чина диаконского погребения (см.: БТ. Вып. 38. С. 322); варианты этого чина были предложены Б. А. Тураевым, но не вошли в практику. Наконец, в московском издании Потребника 1633 г. было напечатано особое последование погребения на Светлой седмице; оно перешло в послениконовские издания и употребляется до наст. времени. |
| В ходе никоновской реформы описанный чин был переведен и на церковнослав. язык и вошел в состав Большого Требника, где он озаглавлен как «Последование в различныя литии и бдения молебнов» (гл. 79; в оглавлении эта же глава имеет несколько иное название: «Последование молебнов в различные литии»). Впрочем, в дальнейшем этот чин фактически так и не стал для рус. богослужебной традиции своим. Прецеденты его совершения в синодальную эпоху столкнулись с настороженным отношением, что отражено даже в церковном законодательстве того времени, к-рое предписывало совершать подобные шествия и М. «весьма осмотрительно и крайне рассудительно… когда потребно будет признаваться от духовных властей», чтобы «онаго моления суетно отнюдь не употреблять» (указ Святейшего Синода от 9 июля 1734: Свод законов. 1830. Т. 9. С. 375-376, 6603; ср. указ Святейшего Синода от 31 мая 1823//Там же. Т. 38. С. 1019-1020, 29490); в более раннем распоряжении допускалось «по рассуждению» соединять этот чин с общенародным постом (Манифест императрицы Анны Иоанновны от 17 мая 1730//Там же. Т. 8. С. 257, 5518), что осталось по большому счету теорией. В совр. практике чин из гл. 79 Большого Требника не используется. Вслед за чином молебного шествия в Большом Требнике приводятся каноны и молитвы на следующие случаи бедствий: «в бездождие» (гл. 80), «в безведрие» (гл. 81), «в страх труса» (т. е. при угрозе землетрясения; гл. 82), «в прещении губительныя немощи» (т. е. во время массовой эпидемии; гл. 83). Также имеются молитвы, без канонов, на случаи «губительного недуга» (гл. 84), «губительства и глада» (гл. 85), «громов и молний» (гл. 86), «злорастворений ветров и бури морския» (гл. 87), «на всякую литию» (гл. 88). Весь этот раздел Большого Требника полностью повторяет содержание венецианских изданий Евхология, за исключением канона и молитв «в безведрие», к-рых в венецианских изданиях не было и к-рые справщикам пришлось заимствовать - видимо, по причине особой актуальности темы «безведрия» для российского климата - из дониконовского Потребника (с минимальной языковой правкой текста и переделкой тропарей канона, обращенных к Божией Матери, в обращенные ко Христу). Водосвятия и особые чины на некоторые праздники |
|
|
