| Разделы портала «Азбука веры» I. Введение Войны, являясь греховным проявлением ненависти, сопровождали всю историю человечества после грехопадения. Обращаясь к миру с благой вестью примирения ( Рим.10:15 ), христиане в то же время, как живущие в «мире сем», пребывающем во зле ( 1Ин.5:19 ), вынуждены считаться с неизбежностью участия в различных бранях, которые всегда воспринимались как нежелательные, но вынужденные средства самозащиты. Охранение ближних и своего Отечества всегда благословлялось Церковью, видевшей основание для этого в жертвенном примере Спасителя. Православие искони глубоко почитало воинов, сохранявших ценой собственной жизни спокойствие и безопасность ближних. Многие воины были причислены Церковью к лику святых, как явившие своей жизнью пример христианской добродетели и исполнившие заповедь Спасителя: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» ( Ин.15:13 ). Особое попечение Церкви о воинах всегда было связано с усиленной молитвой о них, принимавшей различные литургические формы. По мысли Церкви значимость таких священнодействий объяснялась необходимостью противоборства злу, опасность приобщения к которому сокрыта в самом применении силы. Только победа над грехом в своей собственной душе является залогом праведного проявления силы. Из этого положения вытекают все литургические темы так называемых воинских чинопоследований. Война, нападение иноплеменников, а тем более междоусобная брань, воспринимались как попущение Божие за грехи, поэтому фон большинства подобных молитв является покаянным. II. Историческое развитие воинских молитвословий а) Рукописная славянская традиция История богослужения знает разнообразные военные молитвы и чины. Отправлявшийся на войну царь или князь вместе с войском получал особое благословение Церкви на брань. Русские рукописные требники XVI в. содержат несколько подобных молитв 1 . Все они относятся к образцам классической церковной письменности и выдержаны в высоком поэтическом стиле. Главной темой этих молитвословий является ниспослание мира на землю и на воюющие стороны. |
| Постепенно стало ясно, что из-за приближения советских войск и ограниченности возможностей словацких властей долго оставаться в этой стране эвакуированное духовенство не может. Уже в сентябре германский МИД предлагал шефу полиции безопасности и СД обдумать основание православного монастыря на территории Рейха, куда переселить желающих священнослужителей, однако это предложение принято не было. И все же 3 октября 1944 г. украинские священнослужители, их родственники и сопровождающие в количестве 623 человек в особом поезде выехали из Братиславы в Германию, и финансовый отдел Рейхсминистерства занятых восточных территорий оплатил словацкому правительству расходы на их содержание. 8 октября этот поезд через Мариенбург прибыл в город Бад Киссинген, но там места для проживания эвакуированных не оказалось. 30 октября МВД известило другие ведомства, что около 200 человек, прежде всего архиереи и их родственники, будут размещены в Потсдаме, Дрездене, Бреслау и Константинсбаде; с остальными поступят, как и с другими иностранными беженцами, – проэкзаменуют и устроят в рабочих лагерях (в Граце и Марбурге). В итоге автокефальных украинских архиереев временно разместили в Бреслау и Потсдаме, а автономных – в Мюнзингене (Бавария). Большая группа духовенства и служащих церковных учреждений Православной Церкви Генерал-губернаторства (без архиереев) в октябре была перевезена из Словакии в лагерь Бирау в Верхней . Военные бедствия постепенно все больше сказывались на деятельности монастыря прп. Иова. Еще в октябре 1943 г. на Архиерейском совещании в Вене митрополит Анастасий (Грибановский) сказал архимандриту Серафиму о проведении эвакуации обители в случае ее необходимости и «сохранении братства по возможности в целости». 24 декабря 1943 г. Духовный собор монастыря принял решение: «Ввиду появления партизан постановляется в случае их налета на монастырь отнестись к ним спокойно, не оказывая . В середине мая 1944 г. в Ладомирове вышла последняя опубликованная богослужебная книга – Требник, тиражом в 5 тыс. экземпляров, включавший 4 части: таинства, чины погребения, последования молебнов и чины освящения храмов. Он стал наиболее полным из всех Требников, когда-либо изданных Русской Церковью, несколько сот его экземпляров сразу же отправили на оккупированную территорию СССР. На последней странице Требника было помещено обращение: «Православным богомольцам. Егда отцы и братие, будете молиться по книзе сей, помяните в ваших молитвах и потрудившихся при ее напечатании: настоятеля Братства преп. Иова Почаевского архимандрита Серафима, справщика архим[андрита] Нафанаила, наборщиков иеромонаха Виталия и иеродиакона Сергия, печатника иеромонаха Антония и брошюровщиков игумена Филимона, иеромонаха Антония и трудника . Ждали своей очереди на переиздание разошедшиеся к тому времени вторая и третья части Великого сборника, но приступить к этой работе из-за военной угрозы братии не пришлось. |
| Имеешь в сей книге живой чин и порядок разных освящений, молитв и молебнов, имеешь надлежащую о всем церковном чине науку». Требник Могилы состоит из трех частей: в первой – наложены чинопоследования таинств, с разрешением вех возможных при них случаев; во второй последования освящений и благословений церкви и церковных принадлежностей, домов, кладязей и т. д.; в третьей – чины молебнов и молитв на разные общественные и частные случаи. Чинопоследования, вошедшие в состав этого Требника, заимствованы из прежних славянских 687 и греческих изданий и частью из римского требника. Пользуясь греческими требниками, как руководящим началом, он однако ж относился к греческим и славянским изданиям и рукописным требникам совершенно самостоятельно: Требник его не заключает всего, что было в известных греческих и славянских изданиях и рукописях, но заключает до 20-ти чинов таких, которых нет ни в печатных славянских, ни в греческих, ни в римских требниках. По всей вероятности у него были под рукой рукописные чинопоследования, не сохранившиеся до нас, или по крайней мере остающиеся неизвестными; а многое взято из обычаев церкви, сохранявшихся и передавшихся в ее практике. Некоторые обычаи и мнения, более согласные с римской, нежели с восточной церковью, принадлежат не лично ему, а всей западно-русской церкви его времени. 688 Исправление славянской Библии В предисловии к Триоди, изданной в Львове в 1642 году, говорится, что П. Могила много трудился над исправлением Библии и заботился уже о собрании суммы, необходимой для ее издания. 689 Но дело это не было приведено к концу и дальнейшая история этого предприятия неизвестна. Исправление житий святых Могила предполагал было также перевод и исправление житий святых, выписал с Афона «Метафразы» Симеона, но за последовавшей вскоре кончиной не успел и приступить к сему предприятию. Преемник его Иннокентий Гизель хотел продолжать труд П. Могилы и выпросил у московского патриарха Великие Четьи-минеи Макария митрополита московского, но военные события помешали ему кончить это дело. |
| 1) Преступники, приговоренные к смертной казни (rei capite damnati). В первый раз, запрещение сие выражено было, в начале V в., папой Иннокентием I-м в послании к еп. Деценцию 264 . В нашем отечестве запрещение о сем содержится в «Требнике» Петра Могилы , в наставлении о Елеосвящении, где сказано, что тайну сию не должно преподавать осужденным на смерть 265 . Вопрос о приговоренных к смертной казни, в нашей Церкви, подробно рассматривался и разрешен на Большом Московском Соборе 1666–1667 гг. Отцы Собора постановили: «отныне осужденных разбойников и татей да исповедуют и да причащают их Божественных и Пречистых Таин, которые будут исповедатися, и каятися и плакатися довольно с сокрушением сердец и душ их... Да не лишены будут от вечнаго жития, якоже и благоразумный разбойник, иже при Христе распеншийся» 266 . Но чтобы преподавать приговоренным и Елеосвящение. об этом в определении Собора не сказано, следовательно, и делать это не разрешено. Попечение св. Церкви о приговоренных ограничено только преподанием им последнего напутствия. Собор не упомянул о запрещении преподавать Елеопомазание приговоренным, потому что в Восточной и Русской Церкви прежде никогда этого не было, как это и выразил в правиле, ранее Собора, «Требни» Могилы. В 1721–1722 гг., ссыльный человек Иван Орешников, за «богохульство и злыя слова об Императорском Величестве», был приговорен к смертной казни. Тайная Канцелярия, в которой он находился, спрашивала у св. Синода: «при смерти, допускать ли приговореннаго к исповеди и св. Причастию»? Св. Синод постановил: «ежели он кается, исповедать по обыкновению и, буде чистое принесет покаяние, то и причастия св. Таин сподобить», – что и было исполнено священником. к приговоренному присланным 267 . Об Елеосвящении же не было и помину ни в вопросе, ни в решении, ни в исполнении. В настоящее время наша Церковь содержит такое же учение и руководствуется им в своей практике, т. е., сообщает приговоренным только последнее напутствие, но не преподает им таинства Елеосвящения 268 . |
| После омовения рук император входил в портик Золотой Руки, где происходил первый прием высших чинов: император занимал особое возвышенное место; сзади по сторонам его в определенном порядке стояли чины кувуклия, а также почетная стража. По знаку императора препозит становился перед ним, кланялся ему и, обернув руку хламидой, делал знак одному из остиариев, стоявших с золотыми жезлами, чтобы он вводил сановников. Сановники вводились по отделам, по чину и рангу должности. Они падали ниц перед императором, если это было не воскресенье, и становились на свои места с двух сторон, образуя перед императором два ряда. Проф. Беляев полагает, на основании изучения этой разстановки по сочинению императора Константина Порфирородного «De ceremoniis aulae Byzantinae», что разстановка духовных чинов при соборном служении более или менее скопирована с разстановки чинов царского синклита, ибо состав Патриаршего синклита во многом напоминал царский синклит, и Церковь усвоила много подробностей в своих обрядах из придворных обрядов, которые она застала уже готовыми и сформировавшимися. Когда все чины, поклонившись императору, занимали свои места, препозит, сделав императору обычный поклон, возглашал: «Повелите». Все чины провозглашали: «На многия и счастливыя времена да продлит Бог праведное Ваше Царство». После этого возгласа все чины шли в следующее дворцовое помещение – в онопод в том порядке, в каком стояли перед императором: младшие чины впереди, дальше от императора, старшие ближе к нему. К чинам, вошедшим в онопод вместе с императором, присоединялись чины, стоявшие здесь с царским оружием, и другие. Император, войдя через медную дверь в онопод, становился на высоком пороге этой двери, чины же при появлении императора падали ниц, и после возгласа «повелите» восклицали: «На многие счастливые годы да продлит Бог Царство Ваше». Возглас этот произносил здесь церемониарий по знаку препозита, получавшего знак от императора. Проф. Беляев говорит, что в оноподе этот возглас произносился всегда церемониарием, а не препозитом и силенциарием, как в других помещениях: также при архиерейском служении возгласы и ектении говорятся поочередно священниками и дьяконами в иерархическом порядке. |
| преосвященные митрополиты, архиепископы и епископ... и священные архимандриты и игумены... большего собора пречистые Богородицы протопоп... и весь освященный собор, вси едино отвещали: достойно и праведно исправити противостарых харатейных и греческих»; или: «святый собор рече: и мы тако же утверждаем быти, яко же греческие и наши старые книги и уставы повелевают»; «святый собор рече: добро есть исправити противу старых и греческих книг». «И сие соборное уложение благочестивый государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея великия и малые и белые России самодержец, и великий государь святейший Никон, архиепископ московский, и всея великия и малые России патриарх, написати повелеша ради совершенного укрепления, чтобы впредь быти исправлению в печатном тиснении божественным книгам, против древних харатейных и греческих книг уставов, потребников, служебников и часословов». —208— Из той постановки дела о церковной реформе, какую дал Никон на соборе 1654 года, нельзя не видеть, что Никон был очень своеобразный реформатор: он сам, очевидно, не имел настоящего правильного представления о предмете своей реформы т. е. о происхождении, историческом росте и действительном значении в деле веры тех церковно-обрядовых явлений, которые он так смело взялся реформировать. Русские церковные чины, несогласные с тогдашними греческими, он прямо называет на соборе неправыми и нововводными, между тем как в действительности это были правые, старые греческие чины и обряды, некогда перешедшие на Русь от православных греков и у нас неизменно сохраняемые, тогда как у самих греков, вследствие естественного роста и перемен в церковно-обрядовой жизни, они изменялись, почему и стали кое в чем несходны с русскими, или что тоже: с своими же древними греческими чинами и обрядами. Фактически, поэтому, дело стояло так, что не русские отступили от греческой церковной старины, в каком виде она перешла на Русь, а позднейшие греки, в силу разных исторических перемен и требований, видоизменяли свои старые обряды и чины, и сделали их, в некотором отношении, непохожими на старые, а следовательно и на русские. В виду этого Никон должен был говорить на соборе не о том, что русские церковные чины и обряды есть нововводные и неправые, а – самое большее – о том, что это чины и обряды устаревшие и отжившие, что они уже более не стоят в строгом соответствии с церковною практикою всей вселенской православной церкви и потому должны быть видоизменены, в видах этого соответствия. В той же постановке цела церковной реформы, какую дал ей на соборе Никон, она неминуемо должна была вызвать в обществе сильное противодействие себе, так как была не согласна с русской церковной стариной, а следовательно – и с стариной греческой. При чтении вопросов Никона, предложенных им собору 1654 года, нельзя не обратить внимания и на то резко бросающееся в глаза обстоятельство, что Никон в число нововводных чинов, на исправление которых он требовал себе соборных полномочий, не решился включить двое- |
| Полуциркульные печуры под кровлей. Столбики не подвешены снизу к полосе, разделяющей лизены, а поставлены на ней. Полоса – простая (разделяющая лизены). Собор в селе Микулино Городище, Тверской губернии, XIV в., ibid. тетрадь XI. Полуциркульные печуры. Полос, разделяющих лизены, нет. Церковь упразднённого Сновидского монастыря близ Владимира, ibid. тетрадь XIV. Должно быть, не ранее конца XVI века. Карниз под кровлей весьма западный. ↓ Собор в городе Старице, начатый в 1558г. и конченный в 1561г., ibid. тетрадь XIV, в L’art russe Строганова, лист XI. Пять глав – восьмигранные тамбуры с шатровыми верхами; огромная кругом всей церкви паперть. Новгородско-Псковск ие церкви. Церковь Николы на Липне, построенная в 1292г. У Филимонова в Археологических исследованиях по памятникам. Церковь Преображения на Ильиной улице, построенная в 1374г. В Собрании карт, планов и рисунков к Трудам Ι Археологического съезда, лист IX. Есть Псковская церковь XIII в. в Ниве 1878г. Ивана Предтечи на Опоках нынешняя 1453г.. Отдел второй. Самое богослужение. Чины и уставы богослужения общественного. История общественного богослужения от его начала и до принятия нами христианства, как мы кратко представили её в Ι томе, состояла в следующем. ↓ В первенствующее время христианства каждой частной церкви в смысле епископии предоставлено было слагать и содержать свои собственные чины богослужения: когда явились монастыри, каждому из этих последних предоставлено было слагать и содержать свои собственные чины богослужения, за исключением чина литургии. Вследствие этого в первенствующее и древнейшее время существовало великое разнообразие относительно чинов богослужения. На место первоначального разнообразия начало постепенно водворяться единообразие таким образом, что церкви низших административных округов начали усвоять чины и уставы округа высших (епископий своих митрополий, митрополий своих патриархий) и что монастыри рядовые начали усвоять чины и уставы монастырей выдававшихся, знаменитейших. Постепенно водворявшееся единообразие не было таковым в собственном и теснейшем смысле этого слова. |
| Гоар (Corp, script. Byz., tom. XVIII. fol. 4) разделяет церковные чины на ρχοντκια μεγλα, ρχοντκια μικρ и φφκια λιτ. Разделение чинов великой церкви на чины великие, чины малые и простые должности не без основания. В древнейших списках чинов именно говорится, что святейшие патриархи, крине 15 чинов великих, учредили малые чины (ρχοντκια μκρ) в услужение святой церкви; а архидиакон и второй из диаконов ( δευτερεων τν διακνων) суть должности, или, ещё яснее в другом списке: «великий архидиакон и второй из диаконов к чинам великой церкви не причисляются: это—должности, — и только (ο τσσονται μετ τν ρχοντκιων τς γας κκλησας, λλ’ φφκια εσ, κα μνα)». Но нет надобности делить чины великой церкви на три разряда для того, чтобы к последнему разряду иметь возможность отнести должности архидиакона и второго из диаконов. 1) Архидиакон никогда не считался в числе оффикиалов великой церкви, хотя сан его был так важен, что составлял награду для самых высших сановников великой церкви, если они почему-либо делались не способными к отправлению должностей правительственных. «Архидиаконская должность, — говорит Иоанн кифирский, — не есть начальственная, и не от милости архиерея, как начальственные, но только заключение или предел, где останавливается движение многих солнц или светил. Посему архидиакон имеет преимущество, как дар времени и собственного труда, пред всеми диаконами, будут ли они облечены какими-нибудь чинами или нет,—имеет преимущество как в церкви и св. алтаре, так и в приобщении св. тайн». Jus Graeco-Rom., lib. V. pag. 329. Поэтому архидиакон считался, в церковном или духовном отношении, выше самых первых оффикиалов; архидиакон и шесть первых оффикиалов образовали в великой церкви седмеричное число диаконов века апостольского. Кстати заметить здесь об одной кажущейся странности в списке Кодина: здесь счёт начинается не с первого, как следовало бы, а со второго. Что это значит? То, что хотя великий эконом был первым в числе оффикиалов-диаконов, но не первым в ряду диаконов вообще; выше его был архидиакон, который должен бы был стоять и в списке чинов первым, если бы с саном архидиакона была соединена какая-нибудь должность. 2) В списке Кодина второй из диаконов записан в числе оффикиалов; след., к концу средних веков должность второго из диаконов вошла в состав чинов великой церкви, а именно в состав чинов малых. Если же должность второго из диаконов прежде не составляла чина, а впоследствии вошла в разряд малых чинов; то в первом случае нет надобности заниматься ею, а во втором она должна быть рассматриваема наряду с другими малыми чинами. |
| Русские церковные чины, несогласные с тогдашними греческими, он прямо называет на соборе неправыми и нововводными, между тем как в действителености это были правые, старые греческие чины и обряды, некогда перешедшие на Русь от православных греков и у нас неизменно сохраняемые, тогда как у самих греков, вследствие естественного роста и перемен в церковно-обрядовой жизни, они изменялись, почему и стали кое в чем несходны с русскими, или что тоже: с своими же древними греческими чинами и обрядами. Фактически, поэтому, дело стояло так, что не русские отступили от греческой церковной старины, в каком виде она перешла на Русь, а позднейшие греки, в силу разных исторических перемен и требований, видоизменяли свои старые обряды и чины, и сделали их, в некотором отношении, непохожими на старые, а следовательно и на русские. В виду этого Никон должен был говорить на соборе не о том, что русские церковные чины и обряды есть нововводные и неправые, а — самое большее — о том, что это чины и обряды устаревшие и отжившие, что они уже более не стоят в строгом соответствии с церковною практикою всей вселенской православной церкви и потому должны быть видоизменены, в видах этого соответствия. В той же постановке дела церковной реформы, какую дал ей на соборе Никон, она неминуемо должна была вызвать в обществе сильное противодействие себе, так как была не согласна с русской церковной стариной, а следовательно - и со стариной греческой. При чтении вопросов Никона, предложенных им собору 1654 года, нельзя не обратить внимание и на то резко бросающееся в глаза обстоятельство, что Никон в число нововводных чинов, на исправление которых он требовал себе соборных полномочий, не решился включить двоеперстие, сугубой аллилуии, чтение в символе веры «истинного» и вообще тех заметных обрядовых особенностей, которыми русские порознились тогда от современных греков, и относительно которых у русских существовало определенное обязательное для всех постановление Стоглавого собора, оградившего клятвою установленный обряд от всяких его изменений в будущем. |
| Само собою разумеется, что такое сравнение никоим образом не могло быть в пользу наших богослужебных книг даже и в том случае, если бы в них возможно было уничтожить особенности богослужения церквей юго-славянских, введенные митрополитом Киприаном. Кто знает состояние богослужения в греческой церкви до XIII века (напр., по ευχολοηιον-у Гоара) и кому известно богослужение в той же церкви времен митрополита Фотия (напр., по сочинениям Симеона Солунскаго ), тот, без сомнения, представляет, какой значительный шаг сделало в своем развиты богослужение в греческой церкви, и как все-таки сравнительно далеко отстало от него богослужение в нашей Церкви. Поэтому не было бы, кажется, ничего удивительного, если бы митрополит Фотий, явившись к нам на Русь и обратив свое внимание на богослужебные чины наших памятников древних редакций без особенностей южно-славянского богослужения, стал бы рекомендовать своему духовенству, как самые, верные и „истинные, чины, им самим одобренные и под его руководством переведенные с современных ему богослужебных памятников церкви греческой. Тем более ничего не может быть странного в том, что митрополит Фотий, как грек, не зная настоящих причин того разнообразия особенностей, какое представляло в его время богослужение в русской Церкви, рекомендовал для его уничтожения свои чины „по преданию и узаконению святых сборов“. Таким образом понятно – вот почему митронолит Фотий в 1431 году, т. е. ровно через 36 лет, вынужден был в ту же псковскую область, в которую митрополит Киприан (в 1395 г.) посылал свое „правое церковное правило“, снова посылать свои чины „по преданию и узаконению святых сборов“. Вот почему, далее, чины наших богослужебных памятников этого времени по своим особенностям стоят ближе к богослужебным памятникам церкви греческой XIV и XV вв. Вот почему, наконец, в наших богослужебных памятниках XV века мы нередко встречаем по два списка одного и того же чинопоследования, из которых одно по своим особенностям примыкает к чинам сербской редакции или древнейших греческих редакций, а другое имеет поразительное сходство с богослужебными чинами церкви греческой, но уже в позднейшей редакции. |
|
|
