| Закрыть itemscope itemtype="" > Миссия выполнима Из рассказов духовника олимпийской сборной России протоиерея Андрея Алексеева 01.03.2018 744 Время на чтение 6 минут Сейчас, когда восторги триумфального матча российских хоккеистов постепенно стихают, самое время для того, чтобы оглянуться и посмотреть на минувшее олимпийское торжество в обратной перспективе, приблизив то, что находилось вдали от камер телевидения и новостных таблоидов. В любом масштабном мероприятии всегда есть те, кто восходит на пьедестал, и те, кто остаётся в тени. «Бойцы невидимого фронта», острее прочих чувствующие пульс внутренней атмосферы события, - свидетели мгновений, недоступных вниманию внешнего зрителя. Олимпиада-2018. Что это было? Вместе с функционерами, тренерским составом, врачами, психологами и командами российских спортсменов в Южную Корею прилетел духовник сборной протоиерей Андрей Алексеев (кто-то, вероятно, знает его по репортажам с Игр в Рио-де-Жанейро). Для отца Андрея, без малого 20 лет работающего в спортивном направлении пастырской деятельности, Пхёнчхан стал вторым «олимпийским» выездом. В силу своего положения священник должен быть готов оказать помощь любому - его положение исключительно. Именно поэтому вечером 7 февраля в шереметьевском аэропорту рядом со спортсменами оказался человек в рясе и с огромным чемоданом. Поездка в Корею обещала быть весьма сложной: конфликт, столь очевидный ещё два года назад, в этот раз обрел форму явной и беспрецедентной борьбы. Противостояние идей, принципов, надгосударственных корпораций, фармацевтических компаний и, наконец, самих спортсменов требовало от каждого из участников Игр предельной собранности и осторожности (что уж говорить о духовном лице, публичное слово которого априори рассматривается в СМИ с особым интересом). По-человечески священнику было больно смотреть на обезличенную форму «олимпийских атлетов из России»; как лицо официальное, слишком прямо выражать свою позицию он не мог. «Ребят, вы спортсмены?» Комната, которой суждено было стать маленьким храмом, находилась в самом штабе сборной. Ввиду стеснённых обстоятельств, самодельный иконостас пришлось разместить на занавесках и при помощи кнопок - на стенах. Тут же стояла тумба, послужившая и диаконником, и сейфом, и столиком для написания записок. Массажист сборной по кёрлингу и мастер спорта по пулевой стрельбе - на клиросе. В течение всей Олимпиады сюда будут приходить самые разные люди, главным образом спортсмены и врачи, которые здесь как нигде нуждаются в сердечной теплоте и поддержке. |
| Печку давно закрыли. Гости мои ушли в свой флигель. Я видел, как некоторое время тускловато светилось оконце у Анны Николаевны, потом погасло. Все скрылось. К метели примешался густейший декабрьский вечер, и черная завеса скрыла от меня и небо и землю. Я расхаживал у себя по кабинету, и пол поскрипывал под ногами, и было тепло от голландки печки, и слышно было, как грызла где то деловитая мышь. «Ну, нет, — раздумывал я, — я буду бороться с египетской тьмой ровно столько, сколько судьба продержит меня здесь в глуши. Сахар рафинад… Скажите, пожалуйста!..» В мечтаниях, рождавшихся при свете лампы под зеленым колпаком, возник громадный университетский город, а в нем клиника, а в клинике — громадный зал, изразцовый пол, блестящие краны, белые стерильные простыни, ассистент с остроконечной, очень мудрой, седеющей бородкой… Стук в такие моменты всегда волнует, страшит. Я вздрогнул… — Кто там, Аксинья? — спросил я, свешиваясь с балюстрады внутренней лестницы (квартира у врача была в двух этажах: вверху — кабинет и спальни, внизу — столовая, еще одна комната — неизвестного назначения — и кухня, в которой и помещалась эта Аксинья — кухарка — и муж ее, бессменный сторож больницы). Загремел тяжелый запор, свет лампочки заходил и закачался внизу, повеяло холодом. Потом Аксинья доложила: — Да больной приехал… Я, сказать по правде, обрадовался. Спать мне еще не хотелось, а от мышиной грызни и воспоминаний стало немного тоскливо, одиноко. Притом больной, значит, не женщина, значит, не самое страшное — не роды. — Ходит он? — Ходит, — зевая, ответила Аксинья. — Ну, пусть идет в кабинет. Лестница долго скрипела. Поднимался кто то солидный, большого веса человек. Я в это время уже сидел за письменным столом, стараясь, чтобы двадцатичетырехлетняя моя живость не выскакивала по возможности из профессиональной оболочки эскулапа. Правая моя рука лежала на стетоскопе, как на револьвере. В дверь втиснулась фигура в бараньей шубе, валенках. Шапка находилась в руках у фигуры. — Чего же это вы, батюшка, так поздно? — солидно спросил я для очистки совести. |
| Удивительно, как сумел проникнуться ею этот выросший в еврейской мелкомещанской среде юноша, набравшийся многосторонней образованности в Швейцарии и Гейдельберге!» Вторая цитата из статьи 1921 года «Слово и культура» самого Мандельштама: «Да, старый мир – „не от мира сего», но он жив более чем когда-либо. Культура стала церковью. Произошло отделение церкви-культуры от государства. Светская жизнь нас больше не касается, у нас не еда, а трапеза, не комната, а келья, не одежда, а одеяние. Наконец мы обрели внутреннюю свободу, настоящее внутреннее веселье. Воду в глиняных кувшинах пьем как вино, и солнцу больше нравится в монастырской столовой, чем в ресторане. Яблоки, хлеб, картофель – отныне утоляют не только физический, но и духовный голод. Христианин, а теперь всякий культурный человек – христианин, не знает только физического голода, только духовной пищи. Для него и слово „плоть» и простой хлеб – веселье и тайна». К этому можно лишь добавить, что Сергей Маковский во многом повторяет слова Максимилиана Волошина о книге «Молитва о России» Ильи Эренбурга, вышедшей в конце 1918 года, после расстрела Московского Кремля. А Мандельштам отвечает на вопросы, поставленные тем же Максимилианом Волошиным. Более того, у Мандельштама тоже есть стихотворение, тематически близкое к «Молитве о России» Эренбурга. Оно датируется 1916 годом, но, вероятнее всего, это были лишь наброски стихотворения, создававшегося одновременно со стихотворением об Успенском соборе «В разноголосице девического хора…», а в сборник «Tristia» 1922 года вошел уже окончательный вариант: …А в запечатанных соборах, Где и прохладно, и темно, Как в нежных глиняных амфорах, Играет русское вино. Успенский, дивно округленный, Весь удивленье райских дуг, И Благовещенский, зеленый, И, мнится, заворкует вдруг. Архангельский и Воскресенья Просвечивают, как ладонь, – Повсюду скрытое горенье, В кувшинах спрятанный огонь… Конечно, такие стихи могли быть написаны только после расстрела и закрытия Московского Кремля, когда Мандельштам не только декларировал в статьях, но и выражал в стихах свое мироощущение христианина: «Я христианства пью холодный, горный воздух,//Крутое „Верую» и псалмопевцев роздых». |
| Именно после вылеченного туберкулеза, когда девочек сняли с учета в тубдиспансере, появилась идея свежего деревенского воздуха и козьего молока для восстановления здоровья девочек после усиленного лечения их антибиотиками и испорченных желудков. Фото со страницы Ольги Романовой во «ВКонтакте» Волшебная комната и появляющаяся дверь Забавная ситуация, которую мы с мужем не сразу поняли. В Питере мы жили в большом многоквартирном доме, который был построен квадратом и имел большой внутренний двор. Каждая парадная имела 2 входа: одна дверь вела к двум пассажирским лифтам и не имела лестницы. Вторая дверь – это исключительно лестница. И, начиная со второго этажа, существовали переходы в виде балкона с одной лестницы на другую. Эти подробности важны, т.к. мы, взрослые, не замечаем и не задумываемся над определенными мелочами. В течение нескольких месяцев по несколько раз на дню, мотаясь по госучреждениям и поликлиникам с Майей, соответственно, ездили на лифте с 1-го этажа на 4-й и обратно. Сначала Майя боялась лифта, потом появился интерес к нажатию кнопки вызова и 1-го этажа. До кнопки 4-го этажа Майя не дотягивалась. И через несколько месяцев мы с мужем обратили внимание, что Майя все время говорит про какую-то дверь, которая то появляется, то исчезает. Решили уточнить у Майи, про что она бормочет? Выяснили к своему удивлению, что Майя считает, что мы просто заходим постоять в лифт, она не понимала, что мы двигаемся либо вверх, либо вниз. Просто заходим постоять, а когда выходим из лифта, то дверь на улицу то появляется, то исчезает. Нам даже не верилось в такое восприятие ребенком действительности, которую знали мы, взрослые. Муж попытался Майе объяснить, что мы не стоим в лифте, а либо поднимаемся, либо спускаемся. Майя, не привыкшая верить словам взрослых, упорствовала в своем восприятии действительности. И тогда мужу пришла гениальная мысль. Однажды утром, взяв Майю за руку, он отправился с 4-го на 1-й этаж по запасной лестнице. То есть, пройдя балкон, они спустились вниз. Так же потом поднялись в квартиру. Пришлось потратить неделю хождений пешком с первого на четвертый этаж и наоборот, чтобы Майя уверилась в своих ощущениях в лифте. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Мусалли на трассах, или Как исламизируют страну Молельные комнаты на дорогах – всё для удобства мигрантов 11.06.2022 4900 Время на чтение 8 минут Фото: Из личного архива автора Сообщается , что на трассах семи регионов России появятся молельные комнаты для мусульман. Муфтият Татарстана совместно с мечетью Ихлас и одной из АЗС дали старт реализации проекта «Намаз путника», в рамках которого планируется установка стационарных молельных комнат на федеральных трассах России, сообщает пресс-служба ДУМ республики. Недавно свои двери распахнула первая комната – на 710 км трассы М-7 в селе Сине-Кинчеры Чувашской Республики. Она оборудована санузлом и тахаратной, электро- и водоснабжением, теплыми полами, онлайн-камерами. Площадь – 15 кв.м., вместимость – до десяти человек. Чувашия – уже интересно. Ибо, большинство чувашей – православные, лишь немногие исповедуют ислам. А, например, татар в Чувашской республике – меньше 3 процентов. И в чём такая жгучая необходимость открытия именно здесь молельной комнаты? Но к запуску готовы еще три такие же комнаты в Нижегородской области и Чувашии. Всего планируется открыть 24 стационарных мусалли (мест для совершения намаза) на трассах М-7 и М-5 в семи регионах страны: Владимирской, Пензенской и Нижегородской областях, Чувашии, Марий Эл, Татарстане и Башкирии. Отмечается, что поддержку этому проекту оказывают спонсоры, мусульманские предприниматели и неравнодушные единоверцы. Насколько это всё актуально, да ещё в указанных местах, не очень-то имеющих отношение к исламу? Не для привлечения ли миграционных потоков? В тысячный раз вновь констатирую , что ничего не меняется, разве что из месяца в месяц становится хуже, в миграционной политике России. Несмотря на увеличивающиеся риски в стране всё равно продолжают усиливать миграционные потоки в нашу страну. Из-за событий на т.н. Украине в информационном смысле миграционная проблема в России сейчас отошла на почти невидимый информационный уровень. Но усиление миграционных рисков внутри России продолжается тихой сапой. Бесконтрольная миграция в Россию (внешняя и внутренняя) только усиливается, количество этнических преступлений против русских увеличивается. |
| Притом уже в самой природе моей заключена способность только тогда представлять себе живо мир, когда я удалился от него. Вот почему о России я могу писать только в Риме. Только там она предстоит мне вся, во всей своей громаде. А здесь я погиб и смешался в ряду с другими. Открытого горизонта нет предо мною. Притом здесь, кроме могущих смутить меня внешних причин, я чувствую физическое препятствие писать. Голова моя страждет всячески: если в комнате холодно, мои мозговые нервы ноют и стынут, и вы не можете себе представить, какую муку чувствую я всякий раз, когда стараюсь в то время пересилить себя, взять власть над собою и заставить голову работать. Если же комната натоплена, тогда этот искусственный жар меня душит совершенно, малейшее напряжение производит в голове такое странное сгущение всего, как будто бы она хотела треснуть. В Риме я писал пред открытым окном, обвеваемый благотворным и чудотворным для меня воздухом. Но вы сами в душе вашей можете чувствовать, как сильно могу я иногда страдать в то время, когда другому никому не видны мои страданья. Давно остывши и угаснув для всех волнений и страстей мира, я живу своим внутренним миром, и тревога в этом мире может нанести мне несчастие, выше всех мирских несчастий. Участье ваше мне дорого, не оставьте письмо мое без ответа, напишите сейчас вашу строчку. Повесть не разделяйте на два нумера, но поместите ее всю в одной книжке и отпечатайте для меня десяток экземпляров. Скажите, как вы нашли ее (мне нужно говорить откровенно)? Если встретите погрешности в слоге, исправьте. Я не в силах был прочесть ее теперь внимательно. Голова моя глупа, душа не спокойна. Боже, думал ли я вынести столько томлений в этот приезд мой в Россию! Посылаю вам отдельные брошюры статьи, напечатанной в Москвитянине , разошлите по адресам. А две неподписанные я определил: одну для наследника. Он был в Риме. Она ему напомнит лучшее время его путешествия, когда он так весело предавался общей веселости в карнавале и был участником во многом хорошем. А другой экземпляр для в к Марьи Николаевны. Велите переплести их в хорошенькую папку. Последней я почитаю ныне священным долгом представить ее. Два другие экземпляры дайте кому найдете приличным — а не то Прокоповичу. |
| — Как же решить эту проблему? — Конечно, нельзя рассматривать священника как лицо, подпадающее под действие ст.18 Закона «О содержании под стражей». Напомню — это свидание подозреваемых и обвиняемых с защитниками, родственниками и иными лицами. Священников, конечно, необходимо выделить в отдельную категорию. У них не происходит свидание как таковое. Они не обсуждают, не решают какие-то дела, личные проблемы заключенных. А если и обсуждают, то через призму духовного возрождения человека, помогают покаянию в содеянных грехах, в преступлении, помогают встать на путь спасения. То есть они делают то, что должна делать сама уголовно-исправительная система. С учетом того, что есть соглашение между Русской Православной Церковью, УСИН и Минюстом РФ, такой порядок допуска священников к заключенным совершенно неприемлем. Это касается и священнослужителей других вероисповеданий. Единственное условие: они не должны приходить в СИЗО с миссионерскими целями в поисках новой паствы. А лишь к верующим, которые находятся под стражей. Данная проблема ставится на наших круглых столах уже второй раз. Ранее в ее обсуждении принимали участие представители Русской Православной Старообрядческой Церкви. В марте-апреле мы хотим провести по этой проблеме общественные слушания в Госдуме. На них мы обсудим, какие должны быть изменения в законодательстве, в правилах внутреннего распорядка СИЗО, чтобы эта проблема была решена. — Но ведь можно строить в СИЗО часовни, открывать молельные комнаты для представителей других конфессий, чтобы священнослужители не приходили туда от случая к случаю, а окормляли заключенных на месте? — Отдельные такие попытки предпринимаются. Но ни у Православной Церкви, ни у представителей других конфессий, ни у уголовно-исправительной системы нет достаточных средств на эти цели. К тому же это не решит проблемы, когда, допустим, в СИЗО всего два заключенных католика. Ну, какая может быть молельная комната всего для двух человек, когда и так помещений не хватает? Главное в решении этой проблемы — все-таки урегулировать правовой статус. По заявлению верующего заключенного священник должен беспрепятственно приходить к нему и выполнять религиозный обряд. |
| На наш взгляд, не случаен тот факт, что для первого выражения «православного воззрения» Достоевский исходит из того, что ему знакомо. Распивочная и комната, где Соня принимает клиентов, являются местами, в которых Раскольников получает то, что приведет его к внутреннему возрождению, так же, как и сам писатель получил это на каторге от людей, дошедших до предела унижения и страдания . Лишь позднее Достоевский поставит перед собой проблему изобразить «прекрасного человека» в полном понимании этого определения. В последующем романе он начнет этот поиск, который от Мышкина в «Идиоте» приведет к старцам Тихону и Зосиме, а также к Алеше Карамазову. Раскольников реагирует на встречу с Мармеладовым противоречивым образом, что характеризует этот период его жизни. На уровне сознания он испытывает презрение и отвращение («Ай да Соня! Какой колодезь, однако ж, сумели выкопать! и пользуются! Вот ведь пользуются же! И привыкли. Ко всему-то подлец–человек привыкает!» — 6, 25). Однако одновременно с этим, не рассуждая, а следуя идущему изнутри импульсу, он помогает Мармеладову вернуться домой и оставляет там те немногие деньги, что у него были. Достоевский на протяжении всего романа наделяет Раскольникова двумя совершенно разными языками: языком сознательного рассуждения, которому удается привести все к согласию благодаря упрощениям строгой и абстрактной логики, и языком, который через череду сновидений приводит к свету от желаний, идущих в ином направлении. Обессиленный жарой и вином, Раскольников засыпает в кустах на Петровском острове, и ему снится сон. В центре сна, возвращающего главного героя во времена и места детства , вызванные в его памяти только что полученным письмом матери , — образ насилия над животными, который много раз потрясал мальчика Родю и вызывал в нем огромную жалость. Сон богат смыслом как для героя, так и для читателей романа. Здесь объединено в один образ все недавно пережитое Раскольниковым: история Сони; не очень отличающиеся в некоторых аспектах события, происшедшие с сестрой Дуней ; встреча с хмельной девушкой; его собственная бедность и отсутствие надежд. Для Раскольникова все эти люди — жертвы, вынужденные нести непосильную тяжесть подобно кляче–жертве, беззащитной и замученной. Образ распивочной, переполненной пьяницами, которые кричат, поют и выходят на улицу мучить животное («Мое добро. Делаю то, что хочу!»), соотносит прошлое с настоящим, детские страдания героя со страданиями теперешней его жизни, порожденными цинизмом, растлением и эгоизмом, преобладающими в Петербурге. Внутреннее желание малыша, присутствующего при этой бойне, — помочь животному (6, 49). |
| «Нет, как ни странно,» – ответил я. ‘Хорошо. Сейчас иди в каливу и выполняй другие послушания». Ободряемый мягким и любящим отцом Иоакимом, я полтора месяца проработал в оливковом саду, и меня больше не мучила головная боль. А вот еще один случай. На верхнем этаже каливы была большая «солнечная комната», откуда открывался вид на весь скит и на открытое море. Потоки света лились в комнату, и потому отец Иоаким использовал ее под мастерскую иконописцев. Здесь я должен сказать, что он и сам был хорошим иконописцем. Он выучился иконописи в Кафисме Святого Константина (относящейся к Лавре) и этим трудом зарабатывал кое-какие деньги для нашей каливы. В одно время я тоже пытался освоить иконопись Благословенный отец Иоаким учил меня. Я делал свои первые опыты: разные по величине глаза, рты, носы, уши и так далее. Он никогда не говорил мне, что мои «творения» были безобразны, но всегда подбадривал меня. Через несколько дней я оставил свои попытки, несмотря на его поддержку. Позднее я спрашивал отца Иоакима: «Почему, отец, когда я делал те ужасные рисунки, просто карикатуры, ты говорил мне, что они хорошие?» «Малыш, никогда не следует обескураживать начинающих. Это правило обучения, которое я познал еще в американском колледже. А когда я приехал сюда, то нашел выводы в теории обучения – плодах многолетних исследований ученых – согласными со священными писаниями, оставленными монахами, жившими много веков назад И выводы эти не только записаны в книгах, они воплощаются в жизни старцами, у которых порой мало образования, но неизменно много опыта в обучении монашеской жизни. Я видел их применение здесь, на Святой Горе, современными монахами». Его аккуратность и благородство души Житие отца Иоакима раскрывало все новые чудные стороны его натуры. Это проявлялось не только в высокодуховной внутренней жизнц, но и во всех его привычках, хотя и ему приходилось одолевать многоразличные трудности. О нем говорит и тот порядок, который установился в каливе его стараниями. Как-то я взял нож, чтобы порезать лимон, но не положил его на место. Случилось, что отец Иоаким как раз проходил мимо. |
| 4:8. Сонам. Сонам находился в восточном конце долины Изреель, на юго-западном склоне холма Море. Город упоминается в египетских перечнях завоеваний и содержит остатки материальной культуры железного века. 4:10. Горница. Типичное еврейское жилище железного века представляло собой так называемый «четырехкомнатный дом». На первом этаже находилась комната, простирающаяся на всю ширину дома. Фасадная часть разделялась на три параллельных помещения, перпендикулярных задней комнате. В центре этих трех помещений обычно находился внутренний дворик. Считается, что в большинстве подобных домов имелся второй этаж, хотя до нашего времени они не дошли. Специальная архитектурная терминология, использованная в этом стихе, остается неясной. 4:16–35. Дарование сына, его смерть и воскрешение. В угаритском эпосе об Акхате боги даровали сына (Акхата) справедливому царю Даниэлу. Впав в немилость к богам, он погибает, но затем возрождается, воскрешенный богами. Хотя подробности угаритского мифа не обнаруживают какого-либо сходства с этим рассказом, ясно, что основной мотив, связанный со способностью божества даровать сына, забрать его жизнь и воскресить, был хорошо известен. 4:18–20. Причина смерти. Обычно смерть сына вдовы объясняют солнечным ударом, хотя гипотезы простираются от кровоизлияния в мозг до малярии и менингита. Лаконизм описания симптомов затрудняет постановку диагноза с какой-либо определенностью. 4:23. Новомесячие и суббота. В Древнем Израиле, жившем по лунному календарю, первый день месяца, отмеченный фазой новолуния, считался праздничным (каждые 29 или 30 дней). Как и в субботу, все работы прекращались (см.: Ам. 8:5 ) и совершались жертвоприношения ( Чис. 28:11–15 ). В период царств важную роль в совершении праздничных ритуалов стал играть царь (см.: Иез. 45:17 ). Празднование новолуния не прекратилось и после возвращения из вавилонского плена ( Езд. 3:5 ; Неем. 10:33 ). В Месопотамии, где праздник новолуния также считался важным событием, его праздновали с конца 3-го тыс. до н. э. до нововавилонского периода в середине 1-го тыс. до н. э. Это давало людям возможность посоветоваться с провидцем и получить оракул, чем, вероятно, и объясняется связь между поездкой к Елисею и этими священными днями. |
|
|
