| Из корня страсти самолюбия на почве человеческого сердца вырастают, как три ствола, три основные страсти – чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, или, если привести эти понятия к единому корню, – сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. На них, как на трех китах, основываются все существующие страсти, которые, словно темные тучи, заслоняют от человека солнце правды – Христа – и уже в этой земной жизни лишают человека радости. Именно эти три страсти завладели сердцем праматери человечества Евы, прежде чем она решилась преступить Божественную заповедь: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание…» (Быт. 3: 6). Самолюбивое стремление к автономному существованию сделали первозданных людей беззащитными перед чревоугодием («дерево хорошо для пищи»), сребролюбием («приятно для глаз») и тщеславием («вожделенно, потому что дает знание»). В этих страстях, как в трех соснах, доныне блуждает человечество. Почему и апостол Иоанн Богослов говорит: «Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, – не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин. 2: 16), то есть всё те же три основные страсти, завладевшие падшим человеком со времен грехопадения Адама. По этой причине Христос, пришедший освободить нас от греха и смерти, вынужден, прежде всего, победить искушение именно этими страстями, предваряющими любой грех. По окончании сорокадневного поста Спасителя сатана приступает к Нему, ища во Христе действие страсти чревоугодия: «Если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом» (Лк. 4: 3). Затем падший херувим предлагает Господу власть над всеми земными царствами, надеясь увлечь воплощенного Сына Божия страстью сребролюбия: «Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее» (Лк. 4: 6). И как к последней надежде, диавол приступает ко Христу с предложением поступить по влечению к суетной славе, то есть по тщеславию, славолюбию: «Если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею» (Лк. 4: 9–11). В лице Господа нашего Иисуса Христа человечество впервые полностью побеждает те искушения, которые не смогли преодолеть наши прародители. Христос становится не только примером победы над страстями, но и Путем, по которому следует идти человеку, желающему освободиться от греха и страстей, и Путь этот открывается нам в Церкви, которая есть Тело Христово. Но пока человек не закончил свою земную жизнь, до тех пор как среди добродетелей главными «пребывают сии три: вера, надежда, любовь» (1 Кор. 13: 13), так и среди страстей нас обуревают, прежде всего, сластолюбие, сребролюбие и славолюбие. |
| " . Иисус Христос пришел на землю для того, чтобы люди возлюбили Его учение и заповеди. Но они должны были это сделать свободно, но влечению сердца, а не ослепленные Его Божественным величием и покоренные Его могуществом. Как пленяло учение Христа слушателей, показывает случай с фарисейскими слугами, которым было приказано схватить и привести Христа. Почему вы не привели Его? - спросили фарисеи возвратившихся слуг. Никогда человек, не говорил так, как этот человек, - ответили те (Ин. 7, 45-46). Вера же во Христа, вызванная поразительными чудесами, была вера непрочная, и Он не доверял ей. Так, когда Он был в Иерусалиме, на празднике Пасхи (первой по Его крещении. - М.Ч.), то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его. Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех... знал, что в человеке (2, 23-25). Это и обнаружилось, например, после чуда насыщения пяти тысяч человек. Насытившийся народ пришел в такой восторг, что хотел восхитить Его и сделать царем, так что Господь, Которого нисколько не обрадовали эти восторги народа, скрылся от него, сотворивши новое чудо хождения по водам. Но что было на другой день? Люди, которые вчера, пораженные чудом, говорили: это истинно тот пророк, которому должно прийти в мир, сегодня говорят: какие странные слова! Кто может Его слушать? и с этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с ним (6, 14; 60, 66). Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. II, 28) - вот чего хотел от людей Христос. Он хотел показать красоту безгрешного, человека в смиренном образе, хотел подобным подобное призвать, хотел " привлечь к высоте " людей и для этого Он, высокий Бог, на земле явился смиренным человеком (см. акафист Божией Матери). Он желал, чтобы постижение людьми Его личности. Его учения и Его дела шло постепенно. Сначала люди должны были возлюбить сердцем Его учение, Его кротость и смирение и, возлюбивши это, постигнуть, что он не простой человек, а Божий посланник; потом, увидевши Его чудеса, должны были с доверием отнестись и к Его чрезвычайным словам о Себе как Сыне Божием и, наконец, вполне постигнуть и осмыслить Его Божеское достоинство уже после Его славного воскресения. |
| Ин.17:2 . так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. «Так как Ты дал Ему власть» правильнее, «сообразно с тем, что» ( καθσ). Христос здесь выясняет Свое право на такое прославление. Право это дает Ему величие порученного Ему Отцом дела спасения людей. «Над всякою плотью». Весь род человеческий, который здесь назван «плотью» по своей духовной немощи, по своему бессилию в деле устроения собственного спасения (ср. Ис.40:6 и сл.), отдан во власть Сына. Но, конечно, только с неба, с небесного престола Христос может эту власть осуществить, сделать действительной для бесчисленных миллионов людей, рассеянных по всей земле (а власть эта, раз она дана, не может, не должна остаться у Христа неиспользованной на благо человечества и на славу имени Божия). Следовательно, Господь имеет полное право и основание просить Отца о том, чтобы Он прославил Его и по человечеству высшей, небесной славой. «Да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную». Сейчас Христос сказал о том, что данная Ему власть над всем человечеством должна осуществиться. Но как, в каком направлении осуществится эта власть Он еще не определил. Она может сказаться и в том, что Христос спасет многих людей, но, несомненно, в силу той же власти Христос на последнем суде и осудит многих за их нежелание принять спасение из Его рук. Теперь Он говорит определенно, что спасение или, иначе, «вечную жизнь» (ср. Ин.3:15 ) Он хочет, согласно с волей Отца, дать не всем, а только тем, кого отдал, кого особенно привлек к Нему Отец как достойных спасения (ср. Ин.6:37, 39, 44, 65 ). Ин.17:3 . Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. «Сия же есть жизнь вечная...». По-видимому, истинная вечная жизнь состоит, таким образом, только в богопознании. Но Христос не мог высказать такую мысль, потому что истинное богопознание не ограждает человека от оскудения любви ( 1Кор.13:2 ). Правильнее будет сказать поэтому, что здесь под «познанием» понимается не только теоретическое усвоение истин веры, а влечение сердца к Богу и Христу, истинная любовь. |
| Иоанн Богослов. «Апостол языков» при этом исходит из того, что для христианина Господь есть «живая норма деятельности, его постоянный принцип, неизменное начало его жизни. Каждое душевное явление, каждое движение сердца, каждое решение воли, каждый поступок его определяется исключительно только этим началом». Различая в человеке «плоть» и «дух», «внешнего» и «внутреннего» человека, он полагает, что «в крещении умирает ветхий человек или плоть, но продолжает жить дух, обновленный и преображенный, его лучшее “я”», а поэтому «определяющим началом человека становится дух его, обновленный Духом Святым и посвящающий жизнь свою служению Богу» 37 . Отсюда проистекает, что христианин должен искать «горнего», о нем помышлять, «а не о земном», вследствие чего умертвить земные члены свои: блуд, нечистоту и т.д. (см. Кол. 3:1–5 ) 38 . Однако в подобном устремлении к горнему христианин встречает мощное сопротивление «ветхого человека» в себе: не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу делаю, то есть делает живущий во мне грех , ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих ( Рим. 7:15–23 ) 39 . «Ветхий» или «душевный» человек сопротивляется «новому по Христу» человеку, поскольку, хотя «душевное в порядке бытия должно было вырасти в духовное», но «рост душевного задержан богоборством. Человеком создана отрицательная душевная культура; поэтому он поставлен в необходимость подходить к христианской культуре отрицательным путем: самоотречение, борьба с духом мира сего на арене собственной плотяности. Для прозревшего сознания плоть противостоит как объективная внешняя сила рядом с духом мира сего, находиться в подобных условиях и очищать себя от скверны плоти означает силою благодати противиться принудительным влечениям расстроенной плоти и участвующих в ее разрушении демонов» 40 . Иначе говоря, противление «ветхому» человеку предполагает духовную брань, значение которой апостол особенно подчеркивает: наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной ( Еф. 6:12 ) 41 . |
| Иоанн Богослов. «Апостол языков» при этом исходит из того, что для христианина Господь есть «живая норма деятельности, его постоянный принцип, неизменное начало его жизни. Каждое душевное явление, каждое движение сердца, каждое решение воли, каждый поступок его определяется исключительно только этим началом». Различая в человеке «плоть» и «дух», «внешнего» и «внутреннего» человека, он полагает, что «в крещении умирает ветхий человек или плоть, но продолжает жить дух, обновленный и преображенный, его лучшее «я», а поэтому «определяющим началом человека становится дух его, обновленный Духом Святым и посвящающий жизнь свою служению Богу». Отсюда проистекает, что христианин должен искать «горнего», о нем помышлять, «а не о земном», вследствие чего умертвить «земные члены» свои: блуд, нечистоту и т. д. (см. Кол. 3:1—5). Однако в подобном устремлении к горнему христианин встречает мощное сопротивление «ветхого человека» в себе: «не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу делаю», т. е. делает «живущий во мне грех», ибо «по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих» (Рим. 7:15—23). «Ветхий» или «душевный» человек сопротивляется «новому по Христу» человеку, поскольку, хотя «душевное в порядке бытия должно было вырасти в духовное», но «рост душевного задержан богоборством. Человеком создана отрицательная душевная культура; поэтому он поставлен в необходимость подходить к христианской культуре отрицательным путем: самоотречение, борьба с духом мира сего на арене собственной плотяности. Это показывает, что в Новом Завете отрицательный аспект устремленности к высшему совершенству мыслится связанным нерасторжимыми узами с аспектом положительным ; единство обоих аспектов христианского аскетизма представляется само собою разумеющимся. А положительный аспект определяется в первую очередь тем, что «христианство и Новый Завет очищают и проясняют загрязненный и потемненный в человеке образ Божий, по коему создан человек, — будят в душе человеческой усыпляемое грехом влечение ее к богосовершенству, поднимают горе — к добру низпадшую долу — в зло природу человека, — вдохновляют жизнедеятельность в оплотнянный человеком и очеловеченный им идеал богочеловечества. |
| Итак, всемерно избегай и малейшей обиды ближнего, да не будешь орудием всезлобного диавола. Старайся всегда быть спокойным и невозмутимым – при всех неблагоприятных обстоятельствах, при всех искушениях. Если всех ожидает праведный Суд, то нам незачем и думать об отмщении нашим врагам, потому что Господь всем отомстит, всем воздаст [ Рим. 12, 19 ] – воздаст даже здесь. Надо молиться о врагах, чтобы они не погибли из-за злобы на нас, а обратились и покаялись. Надо со всеми жить в мире и любви. Недолго нам жить на земле, и не земля наше наследие – из-за чего же ссориться? По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою [ Ин. 13, 35 ]. Великое оставление Богом моей немощи, великое смущение, скорбь и теснота постигают меня ради моего лакомства и пресыщения и, может быть, щегольства. А братия моя – отцы протоиереи и диаконы и чтецы – покойны. О, какое мне искушение при больших, парадных собраниях! А по окончании дела молитвы видишь, что все – обыкновенные люди, что боязнь была нелепостию, малодушие – безумием и что буря бесовская, мечтательная была очень велика. Побеждай зло добром [ Рим. 12, 21 ]: если знакомый, или подчиненный, или духовный сын твой не приветствует тебя или горделиво обходится с тобою, не возмущайся духом, не имей рвения обличить его – но кротостию и смирением своим низлагай его гордыню и особенно молитвою за него. Не ревнуй до того, чтобы делать зло, ибо делающие зло истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю [ Пс. 36, 8 – 9 ]. Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность?.. И если вы приветствуете только братьев ваших и не приветите же искренно врагов, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники? [ Лк. 6, 32 ; Мф. 5, 47 ]. В том-то и состоит христианская вера, чтобы побеждать зло добром, чтобы идти против страстных влечений своего сердца, чтобы отвергаться себя, чтобы попирать свое самолюбие и быть искусным врачом греха и страстей в себе и в других. Согрешил ко Господу: созданного по образу Божию человека и член Христов – нищего, настойчиво требовавшего милостыни, мальчика лет пятнадцати, с яростию назвав собакой и сунув ему гривенник. |
| Итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут» ( Ин.18:4–8 ). Ободрились вооруженные слуги. Ничего грозного не произошло. За жизнь и здоровье им нечего опасаться. Вот Иисус, Которого они пришли взять, стоит пред ними. «Тогда они подошли и возложили руки на Иисуса» ( Мф.26:50 ). Ученики Его стоят в недоумении. Что же это будет с их возлюбленным Учителем? Видя, к чему идет дело, они сказали Ему: «Господи! не ударить ли нам мечем?» ( Лк.22:49 ). Пылкий Петр, не дожидаясь ответа, извлек меч и ударил им первосвященнического раба, по имени Малх. Раб получил удар в правое ухо, которое оказалось отсеченным. Иисус же рече: оставите до сего: и коснуся уха его, исцели его ( Лк.22:51 ). Вот образ беспримерного милосердия. Спаситель запрещает против насилия употреблять насилие. Он говорит Петру: «вложи меч в ножны» ( Ин.18:11 ), «ибо все, взявшие меч, мечем погибнут» ( Мф.26:52 ). Но этого еще мало. Он благотворит врагу, ибо раба, получившего рану, исцеляет прикосновением руки Своей. Видишь, Спаситель делом доказывает то, что исполнять заповедал всем Своим последователям. «Любите врагов ваших, говорит Он, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» ( Мф.5:44 ). Пригвождаемый к кресту, Спаситель молился за своих распинателей, говоря: Отче, отпусти им: не ведят бо что творят ( Лк.23:34 ). Так и словом и примером Господь наш Иисус Христос научает нас любить врагов наших и благотворить им. Не говори, что это невозможно. Господь не дал нам таковых заповедей, которых исполнить мы не можем. Да и сам рассуди хорошо и поймешь, что любить и благотворить врагам и от сердца прощать обиды не только должно и можно, но душеспасительно и нетрудно. Имей только в себе дух Христов. Конечно, человек мира сего, который только носит имя христианина, а живет по влечениям плоти, не способен к прощению обид, к любви и благотворению врагам. Месть, око за око и зуб за зуб, свойственна природе падшей, необлагодатствованной. Но кто Христов, тот и представить себе не может, как это чувство мести уживается в людях. |
| Как исторический факт она длилась недолго, но как духовный акт любви Божией началась она еще до сотворения мира (ср. 1Пет.1:20) и не прекращается до сего дня. Присутствие ее силы мы ощущаем в час молитвы за весь мир, преимущественно же во время совершения литургии. Ее святость и величие влекут сердца тех, кто сохранил в себе образ Бога Живого. В этой молитве Господь включил все, что произошло с момента явления в жизнь первого Адама до последнего имеющего родиться от жены. Так научены мы мыслить в нашей Церкви (Ин.1:29; 1Ин.2:2). Лишенные бытийного опыта подобной любви бессильны постигнуть ее необоримую энергию, освящающую в веках всякого человека, жаждущего принять сей дар. Любовь Христова, победоносная в вечности, в плане Земли подвержена тягчайшим испытаниям. Никто никогда не страдал так, как Он. Христос сошел во ад. Но Его «АД» есть ад любви, по силе боли превосходящий все страдания неприязни. Каждый из нас разумеет сие таинство лишь в пределах той меры любви, которую было дано ему Свыше жить. Необходимо всем нам хотя бы раз прикоснуться к тому небесному «огню», который Господь бросил на Землю. Нужно бытийно пребыть в состоянии, хотя бы в малой мере подобном состоянию Христа. «Пребывая в борении, Христос прилежно молился; и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (Лк.22:44). Пусть все те, которым недоведома эта мера любви и у которых нет влечения познать о ней, воздержатся от всякого суждения о Христе. Никто да не дерзнет в своем диком безумии снижать, банализировать явление Христа – бессмертного Царя. Таким образом он избежит впоследствии нестерпимого стыда и не будет «говорить горам и камням: падите на меня и скройте меня от лица Сидящего на престоле» (Откр.6:16). Человечество в лице первого Адама претерпело страшную алиенацию, лежащую в основе всех последующих. Падение Праотца – катастрофа космических измерений. К болезням Адама дальнейшие поколения добавили множество других, так что все тело человечества «от подошвы ноги до темени головы покрыто язвами и гноящимися ранами» (Ис.1:6). |
| Категорический императив Канта, его знаменитое: «ты должен, следовательно можешь», имеет свое значение лишь в теоретическом отношении и могло осуществляться лишь в кабинетной жизни философа, покорившего свою плоть нервным центрам. В действительной же жизни играет более важную роль не сознание долга, а другие мотивы. «Добраго, которого хочу, не делаю, а злое, котораго не хочу, делаю. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховнаго, находящагося в членах моих» ( Рим. 7:19, 22–23 ): вот слова великого нравственного мыслителя и опытного подвижника, в которых со всею ясностию изображена нравственная природа человека, взятая не в представлении, а в жизни, так, как она есть на самом деле. В них дается разгадка того обыкновенного явления, что между сознанием нравственной обязательности известного ряда поступков и самой их реальностию лежит еще прирожденная человеку инертность, которая не всегда препобеждается импульсами воли, так что человек, наблюдая свою деятельность, иногда с горечью в сердце должен сказать: «еже хотети доброе, прилежит ми, а еже содеяти доброе, – не обретаю» ( Рим. 7:18 ). Но не всегда и самое хотение добра прилежит человеку. Его не может быть у того, кто не сознает значения добра, или не сознает того, что добро и что не добро. Его не может быть, если у человека нет нравственного опыта и отвращения от людей чуждых добру. В таком случае человек или остается при одном темном чувстве желания чего-то лучшего и недовольства самим собой, или же всецело предается разгулу чувственности. Таково именно было нравственное состояние еврейского народа в описываемую эпоху. Большая часть или совсем не знала закона, что совершенно понятно при тех условиях распространения идей, которые существовали в то время, или не сознавала его благодетельного значения, или же и знала, но не имела естественного расположения исполнять его; так что, при существовани закона, жизнь народа часто управлялась не одобряемыми законом влечениями сердца. |
| – Конечно и до Христа люди знали, что любовь есть добродетель; но язычники не придавали ей особенного значения; и даже такие великие моралисты, каковы Сократ и Платон, не причисляли ее к главным и основным добродетелям. Богооткровенный ветхозаветный закон в этом отношении далеко возвышается над языческим нравоучением. Но хотя он многократно и настойчиво заповедует любить Бога всеми силами души, мысли и сердца ( Втор. 6:5; 10:12; 11:1, 13, 22; 19:9; 30:6, 16 . И. Нав. 22:5; 23:11 ), а также любить ближнего, как самого себя ( Лев. 19:18 ); однако он не указывает на любовь, как на основное начало всего нравственного закона и всякой добродетели. Кроме того, он ограничивает любовь, говоря: око за око и зуб за зуб ( Исх. 21:24 ). Далее, закон под ближними разумел только единоплеменников и единоверцев. Иудеям вменялось даже в обязанность истреблять соседние иноверные племена и не вступать с ними ни в какие дружественные отношения. Это заповедано было с целью оградить чистоту истинной религии, поклонниками которой были израильтяне. Наконец, хотя ветхозаветный закон и не заповедывал ненавидеть личных врагов, однако и не заповедал любить их и не наказывал ненависти к врагам. He сдерживаемые в этом отношении законом, иудеи, понятное дело, отдавались естественному влечению, т.е. враждовали на врагов. Из слов И. Христа: вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего ( Мф. 5:43 ), каковых слов в писанном Моисеевом законе нет, можно заключать, что неписанным преданием, или самой практикой ненависть к врагам y иудеев не только извинялась, но даже считалась обязательной. – Только Иисус Христос объявил, что нет иной большей заповеди, чем заповедь о любви к Богу и о любви к ближним ( Марк. 12:29 – 31 ). Он первый возвестил, что на этих двух заповедях утверждается весь закон и пророки ( Мф. 22:40 ). Он первый снял все ограничения, которые имели эти заповеди в Ветхом Завете, сказавши: кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую ( Мф. 5:39 ), и еще: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас, и молитесь за обижающих вас и гонящих вас ( Мф. 5:44 ). |
|
|
