| б) Из этой опасной дремоты выводит нас постоянное памятование о том дне, когда « сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов ». Перед великим Судьей откроются все тайные и явные грехи каждого человека. Какой позор будет для нас, если мы своими поступками обманывали только мир, скрывая под личиной благочестия отвратительные пороки? 3. Оно должно ободрять нас в подвигах добра. а) Добродетель требует труда и жертв. Путь, ведущий к вечной жизни, тесен и узок; на нем изнемогают часто лучшие и благороднейшие из людей. Что может так ободрить человека в подвигах добродетели, как не мысль о великом дне мздовоздаяния, где его труды оценятся, его стремления к добру вознаградятся? б) Сила чувственных влечений и страстей очень велика и вызывает человека добродетельного на тягчайшую борьбу. Что может укреплять его в этой борьбе, как не память о том часе, в который Сын Человеческий воздаст каждому по делам? в) Неисчислимые соблазны и искушения ко злу окружают добродетельного человека, и тем легче колеблют его в добре, чем менее его добро признается и оценивается миром. Как удобно он поддается тогда искушению! Но как сильно и здесь опять может ободрить его мысль о вечности, где каждое благородное самоотвержение не останется без возмездия! 4. Оно должно утешать u укреплять нас среди несправедливых оскорблений и незаслуженных страданий. а) Нет сомнения, что посредством мудрого и добродетельного образа жизни мы отвращаем от себя множество несчастий, которые часто постигают людей безумных и порочных. Но несомненно также и то, что самый добродетельный терпит в этом мире много лишений, огорчений, оскорблений. б) Что может утешить и укрепить невинно страждущего, как не мысль о дне праведного мздовоздаяния? Временные страдания ничего не значат в сравнении с вечной славой, ожидающего добродетельных. Прийдет некогда день, в который страдания окончатся, слезы осушатся, незаслуженные оскорбления прекратятся. Страшный суд будет поистине страшен |
| В " Основах социальной концепции " констатируется: " Данная система взглядов предполагает приоритет половой и социальной реализации личности над заботой о будущем ребенка, о духовном и физическом здоровье общества, о его нравственной устойчивости. В мире постепенно вырабатывается отношение к человеческой жизни как к продукту, который можно выбирать согласно собственным склонностям и которым можно распоряжаться наравне с материальными ценностями " . Как справедливо сказано в представленном заключении Общества православных врачей, такая идеология приводит к " легализации торгово-денежных отношений в сфере репродукции человека " (в российском законе не запрещается вознаграждение суррогатной матери), к тому, что " материнство рассматривается как договорная работа, в которой преобладает стремление к личной выгоде " (число потенциальных суррогатных матерей в десять раз превышает число соответствующих заказов). Другой момент, отраженный в заключении Общества православных врачей: суррогатное материнство есть отрицание социальной значимости жертвенной материнской любви. Иными словами, разрушение естественных отношений между матерью и ребенком отрицательно сказывается на всех — и на родившей женщине, и на ребенке, и на обществе, в котором утрачивается традиционное понимание семьи, отношений между родителями и детьми (включая не менее важные отношения через поколение — между дедушками/бабушками и внуками). И наконец, еще один аспект проблемы (цитирую заключение): " Унижение человеческого достоинства женщин, которым разрешается законом использовать свое тело в качестве своего рода инкубатора " . Таким образом утверждается " биологическая проституция " . Каковы богословские аргументы против суррогатного материнства? Прежде всего, следует сказать о том, что человеческое естество, которому свойственны способность и естественная склонность к продолжению рода, является Божиим творением: И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт. 1:27-28). Искажение человеческой природы в результате грехопадения привело не к отмене брачных отношений и деторождения, но лишь к изменению их характера: Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою (Быт. 3:16). Соответственно, внешнее медицинское вмешательство в процесс деторождения возможно лишь постольку, поскольку не нарушается сама природа деторождения, то есть — лишь в контексте брачных отношений между мужчиной и женщиной. |
| В послании к Евр. 10:4–10 стихи 7–9 псалма объясняется как пророчество о временном значении ветхозаветных жертв и замене их, по предвечному Совету Св. Троицы, искупительной жертвой воплотившегося Сына Божия: «Ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и овнов уничтожала грехи. Посему Христос, входя в мир, говорит: «жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне... Тогда Я сказал: вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже»… Отменяет первое, чтобы поставить второе. По сей то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа». В самом контексте стт. 7–9 псалма имеется указание на его мессианский смысл: «в свитке книжном написано о Мне» (ст. 8). Если разуметь здесь Давида, или любого другого ветхозаветного праведника, то ни в одном месте священных книг о нем нет такого пророчества. Между тем, еще в начале кн. Бытия говорится о Мессии как о «Семени жены», которое сотрет главу змия, уничтожит его власть над миром (ср. Быт. 3:15 ). И только к Мессии-Христу с буквальной точностью могут быть отнесены и слова псалмопевца о том, что он всегда носил закон «в сердце», всегда был верен Богу. Личность Давида в данном случае была прообразовательной: его искреннее влечение к Богу, жажда посвящения себя на полное Ему служение и постоянное стремление к неуклонному исполнению Его воли, все это нашло полное и точное осуществление в служении Мессии-Христа, семени Давида по плоти и Сына Божия по существу. 10–11 стт. Правду, спасение, милость и истину Господни псалмопевец «возвещал... пред собранием великим», т.е. увековечил в составленных им песнях, имевших церковно-общественное употребление. 12–18 стт. Содержание второй части псалма представляет молитву псалмопевца о спасении его от опасностей, переживаемых во время новых гонений (от Авессалома), которые он признает наказанием за грех . «Милость и истина Твоя да охраняют меня непрестанно». «Постигли меня беззакония мои... их более нежели волос на голове моей» (ст. 13). Давид сознает и исповедует пред Богом тяжесть своего греха с Вирсавией (ср. Пс. 37 ). Чем сильнее были его бедствия и чем безвыходное казалось его положение, тем большее злорадство проявляли враги его (16 ст.). Поэтому он и молит Бога помиловать и защитить его, и не дать врагам восторжествовать, и этой защитой наполнить радостью «ищущих Господа», чтобы и они как и он сам увидели и убедились, что единственным источником спасения, «помощником и защитником» является Господь. Псалом 44 (45) Сынов Кореевых. |
| Вот ему и видится Иоанн. Сколько знаем мы подобных сказаний, что совесть преследует грешника и живописует ему предмет и дело греха так, что он видит их даже вне! Стало быть, есть в нас голос, который мы должны признать не нашим голосом. Чьим же? Божиим. От кого естество наше, от того и голос. Если он Божий, то должно его слушать, ибо тварь не смеет поперечить Творцу. Голос этот говорит, что есть Бог, что мы от Него состоим в полной зависимости и потому не можем не питать в себе благоговейного страха Божия; имея же его, мы должны исполнять волю Божиею, которую совесть и указывает. Все это составляет слово Божие, написанное в естестве нашем, читаемое и предлагаемое нам, и мы видим, что люди всех времен и всех стран слышат это слово и внимают ему. Повсюду веруют в Бога, повсюду слушают совесть и чают будущей жизни. Это только ныне как-то в моду вошло не признавать этих истин. Так поступают натуралисты, по–русски — естественники; значит, естественники проповедуют противоестественное учение. Среда. (1Кор. 7, 12–24; Мф.14, 35–15, 11). “ Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека”. Господь сказал это не потому, чтоб Он не благоволил к посту или считал его не нужным для нас, — нет, и Сам Он постился, и апостолов научил тому, и в Церкви Своей святой установил посты, а сказал это для того, чтобы, постясь, мы не ограничивались одним малоядением или сухоядением, но заботились при этом и душу свою держать в посте, не поблажая ее пожеланиям и страстным влечениям. И это главное. Пост же служит могущественным тому средством. Основа страстей в плоти; когда измождена плоть, тогда словно подкоп подведен под страсти и крепость их рушится. Без поста же одолеть страсти — было бы чудом, похожим на то, чтобы быть в огне и не обгорать. У того, кто довольствует пространно плоть свою пищею, сном и покоем, как держаться чему-нибудь духовному во внимании и намерениях? Отрешиться от земли и войти в созерцание невидимых вещей и стремление к ним ему столь же удобно, как одряхлевшей птицей подняться от земли. |
| все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть (Ин. 1:3), — предназначенное к участию в совершенной жизни в Боге — «обожении»,— когда «преображение мира» является центральным пунктом всего христианского мировоззрения. Дело спасения и преображения мира совершается через нисхождение Слова и жертвенное принятие Им крестного пути. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него (1 Ин. 4:9). Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего (Рим. 8:31-32)? Как можно, наконец, говорить об отрицании земной жизни и деятельности, когда совершенное и чистое нисходит на землю и принимает на себя несовершенное и нечистое — для спасения и преображения его? Идея жертвенного нисхождения Христа в мир для его спасения и преображения, для созидания в нем Царства Божия представляет самое существо христианского нравственного учения. Творческая деятельность на земле, задача совершенствования земного, поднятие его на более высокую ступень — получают именно в христианстве глубокое обоснование. Пути земной жизни и деятельности обретают высшую конечную цель. Искание правды и стремление к ее осуществлению на земле придает смысл жизни и деятельности и обосновывает их объективное значение. Цель жизни и деятельности в христианском понимании определяются не случайными влечениями и интересами (личными или групповыми, коллективными) — недостаточными, чтобы оправдать жертву, отдачу себя на служение, неизбежные для выполнения всякого творческого дела, а обязанностями, вытекающими из высшего значения человека, из смысла его жизни. Только при таком понимании действительные мотивы для жертвенного подвига, для отдачи себя на служение высшей цели получают свое Полное обоснование. Остальные условия такого обоснования не дают. Земная деятельность получает высший смысл, если она поднимает человека на высшую ступень бытия. Для творчества прежде всего нужно сознание его смысла и вера в его объективное значение, в действительное существование того абсолютного начала, в отношении которого только и можно говорить о низшей ступени. Эта высшая цель, высшая задача земной деятельности — участие в «соборном» осуществлении дела спасения и преображения человека и всей твари — указаны в христианстве Богочеловеком Христом и Его жертвенным путем. |
| Выводы: совесть есть инстинкт человеческой жизни, сознанный рефлексирующим разумом. Как инстинкт, совесть есть бессознательное влечение человеческой природы к развитию по мыслям Творца: «Совесть имеет естественное к Богу стремление (стоит за Бога и все Божье)» 151 . Как разумный инстинкт, она является сознательным и свободным движением по предначертанному плану. Такою совесть бывает только в том случае, когда γνσις переходит в πγνωσις, богопознание в сознательное богообщение. В таком случае совесть обращается в принудительную силу по отношению к разуму ( Рим.13:5 ), сообщая ему объективную определенность, истинность ( Рим.9:1 ). Вся жизнь является в духовно-прекрасном образе ( καλς) 152 , свидетельствующем о гармоническом строе ( ερνη) 153 человеческой души ( Евр.13:18 ; 1Тим.1:5, 19 ). В противном случае омрачается ум и человеческое сердце. Все это отрицательно влияет на совесть. Рядом с её активностью становится активность страсти. Последняя обращается в принудительный закон. Совесть теряет свое определяющее влияние. Как исключение для некоторых, остается ясное и определенное сознание не благополучности своего положения: Они 154 знают праведный суд Божий, что делающие такие дела достойны смерти; однако не только их делают, но и делающих одобряют ( Рим.1:32 ). Наконец, и оно тускнеет: «Когда совесть наша говорит нам сделать что-либо, а мы пренебрегаем сим, и когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать ее; тогда мы засыпаем ее, и она не может уже явственно говорить нам от тяготы, лежащей на ней, но как светильник, сияющий за завесою, начинает показывать нам вещи все темнее и темнее. Как в воде, помутившейся от многого ила, никто не может узнать лица своего; так и мы, по преступлении, не разумеем, что говорит нам наша совесть, так что нам кажется, будто её вовсе нет у нас» 155 . Я не понимаю ненормальности своего положения, не сознаю, где оканчивается естественное и начинается противоестественное: я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: «не пожелай» ( Рим.7:7 ). |
| Господь Иисус Христос Сам лично и чрез Своих Апостолов снабдил Своих последователей предречениями, предостережениями, указаниями, утешениями и обетованиями на все времена, на случай встречи со всяким веком, со всяким направлением умов. Опирайтесь на эти указания, держитесь за них со всею силой убеждения в их истине, и вы увидите, как твердо станете на почву современности, какую жизнь и силу внесете в деятельность современного общества. Господь и Его Апостолы веком или миром называют все человечество, находящееся за оградою церкви Божией, неведущее Христа и неусвоенное Им, живущее остатками своих естественных сил, движущееся по влечению своих помыслов, стремлений, страстей. Во дни земной жизни Спасителя оно представляло действительно целый мир и было управляемо князем Мира, врагом Божим. «Ныне суд есть миру сему: ныне князь мира сего изгнан будет вон» ( Иоан. 12, 31 ), говорил Господь незадолго пред Своими страданиями. Он низложил Своею смертью князя мира сего, и после вознесения на крестное древо привлекает к Себе из мира все способное в Него уверовать, Его принять, возлюбить и Ему последовать. Верных «Ему, как пастырь овец, Он держит в ограде церкви Своей, под крепкою рукою Своей, и не восхитить их никто же из руки Его» ( Иоан. 10, 28 ). Но люди свободны. Подлинно, как овцы неразумные, они нередко своенравно выбегают из двора Господня и делаются добычею древнего волка. Из этих побегов и в странах, которые считают миллионами людей, носящих имя Христово, образуется опять мир, тот же мир языческий, с теми же древними свойствами: враждою к церкви Божией, со страстью к чувственным наслаждениям, с особенным стремлением их разнообразить и доводить до животности и противоестественности, с гаданиями, волхвованиями, вызыванием духов и в то же время с тоскливым исканием потерянной истины, добра и счастья. Вот мир, вот век, с которыми вы имеете дело. Осмотритесь кругом, прислушайтесь к тому, что делается в чужих краях, и вы узнаете его по этим чертам. Он вас порицает, над вами смеется, старается пристыдить и смутить вас! Это так естественно после того, что сказал Господь: «если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» ( Иоан. 15, 19 ). |
| Господь Спаситель сказал: " Ищете прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам " — все, потребное для жизни (Матф. 6:33). И по слову ап. Павла: " Благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей " (1 Тим. 4:8). Наблюдая человеческую жизнь, можно сказать вместе с царем Давидом: " Я был молод и состарился, и не видал праведника оставленным и потомков его просящими хлеба " (Пс.36:25). Надо заметить, что в человеке, как в существе, происшедшем от Бога, есть сильное желание нравственного блага и невольное влечение к нему. Еще языческий философ Платон изображал томление человека по этом благе, как узника по свободе, как странника по своем отечестве. Из священных книг, особенно в псалмах Давида часто выражается воздыхание души человека и его стремление к высшему благу; напр.: " Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже. Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому: когда приду и явлюсь перед лицо Божие! " (Пс. 41:2-3). И ап. Павел выражал желание разрешиться и быть со Христом, т.е. достигнуть за гробом высшего блага (Филип. 1:23). Та же мысль высказана им в словах: " Не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего (Евр.13:14) Наша жизнь есть на небесах " , — свидетельствует он же (Филип. 3:20). Таким образом, к указанным выше двум сторонам в понятии о нравственности, к ее закону, содержащему норму жизни для человека и к свободному исполнению добродетели, надо присоединить третью сторону, а именно — благо, как результат нравственности. Таким образом, Нравственное Богословие есть учение с одной стороны — о законе или долге (обязанностях), с другой — о добродетелях, а частично о благе. Вера и нравственность Из понятия о нравственности с очевидностью следует, что она предполагает веру в личного Бога или религию, с которой находится в тесной связи. Потому апостол говорит: " Без веры невозможно угодить Богу; всякому, приходящему к Богу,подобает прежде всего веровать, что Он есть и ищущему Его воздаст " ( Евр. 11:6). Без веры в личного, христианского Бога, без религии, нравственности будет недоставать надлежащего основания. |
| Для обета послушания основание заключается и в примере, и в учении Иисуса Христа, Который, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2, 6–8). Потому Он и последователям Своим завещал: Если кто хочет идти за Мною, отвергнисъ себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Обет послушания направлен к подавлению одной из главных страстей — гордости житейской. Гордости, правда, противополагается смирение, но как гордость в практическом отношении проявляется преимущественно в стремлении к независимости, к самостоятельному действованию, самоуправлению, не терпит подчинения другим и как противоположное гордости смирение — добродетель весьма трудная, лучше всего приобретается послушанием, то и дается обет послушания с отвержением своей воли и разумения, с полным подчинением руководству опытного наставника. К этому должна побуждать подвижника и недоверчивость к собственному разуму, который, под влиянием страстей омрачаясь, не может правильно, ясно познавать волю Божию, что Богу угодно и душе полезно, многого не знает и часто подвергается разным недоумениям, сомнениям, заблуждениям в духовных предметах, которые по своей сокровенности, таинственности, возвышенности превышают понятия естественного разума. А испорченная первородным грехом воля наша часто действует не по руководству разума, внушению совести, а по капризам, часто увлекается страстями в пороки, не имеет силы противиться им. А под руководством разумного, опытного наставника послушник свободен бывает от недоумений, сомнений, заблуждений, легче может пресекать греховные желания, влечения страстей, скорее утвердит волю в добром направлении образовать нравственно добрый характер и всегда чужд бывает тщеславия, гордости, потому что действует не по своему разумению и воле, а по наставлению и воле руководителя, ибо чужим умом и доброй волей нечего гордиться; таким образом мало-помалу послушник, упражняясь в подвигах самоотвержения, утверждается в смирении и благочестии. |
| «Если делаете добро тем, которые вам делают добро: какая вам за это благодарность? Ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно: какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего» ( Лк.6:33–35 ). Значит, безкорыстие является существенным признаком нравственного настроения. Такой безкорыстный характер могут носит скорее действия, совершаемые во имя долга, чем в силу эмпирических склонностей к счастию, пользе или удовольствию. В этом заключается относительная правда Кантовского принципа, что нравственное поведение человека должно определяться сознанием обязанности или долга, вытекать из уважения к нравственному закону. Эта идея долга известна у Канта под именем категорического императива, т. е. безусловного требования. Внешним выражением его служит следующая формула: «действуй так, как будто бы правило твоей деятельности посредством твоей воли должно было стать всеобщим законом природы». Но Кант впадает в несомненную крайность, когда исключает вообще склонности из области нравственности. Кант полагал, что допускать влияние склонностей на ряду с долгом значит «загрязнять моральное настроение в его источнике». И это все равно, определяется ли воля склонностями чувственными или духовными, грубыми или возвышенными. Так, напр., делать по возможности благодеяния есть обязанность, долг, но помимо этого можно оказывать их по простой природной склонности, по чувству жалости. В последнем случае действия, хотя и вызывают одобрение, не имеют собственно нравственной цены. Такое отношение между долгом и склонностями возможно только при обыденном, ходячем представлении о долге, как о чем-то внешнем по отношению к человеческому «я», противостоящем его внутренним склонностям и влечениям. Но если долг действительно обуздывает низшие чувственные влечения человеческой природы, он за то совпадает с высшими стремлениями человека. |
|
|
