| Христиане предпочитают страдать от болезней, но не домогаться исцеления от них за счет нарушения заповедей Божиих. И христиане, как известно из истории, пополняли (и пополняют!) ряды исповедников и мучеников за веру в Бога, но не отрекались от Него. И не должны, конечно, отрекаться, памятуя слова Христовы: …кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным ( Мф.10:33 ). Любящий не отречется от того, кого любит его душа, — от любимого. Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас ( 1Ин.4:12 ). …Если угодно воле Божией, лучше пострадать за добрые дела, нежели за злые… Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое; а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь ( 1Пет.3:17; 4:15-16 ) 13 . А теперь — разговор о любви Как ни различно понимание чувства любви, сколь ни различное содержание вкладывается в это широкое понятие, но одно всегда несомненно: чувство любви неотделимо от живого стремления к предмету любви, к единению с ним. Это стремление находит свое выражение во всех формах любви без исключения, от самых низких до самых высоких, от чисто животных до чисто духовных. В отношениях людей не только рукопожатия, поцелуи, объятия служат необходимым внешним выражением любви, но стремление к единению с любимым захватывает все наши чувства до возможности как бы отождествления себя с любимым. Глубокая любовь ничем не сдерживается, но всецело предается любимому. Так как любовь не может быть вынужденной — ибо никто никого не может принудить любить, — то она есть дар свободный, дающий сам себя и сам себя сообщающий. Что же отдано другому, то уже в его власти; потому и любовь принадлежит уже тому, кому она дана, кого любят. А так как человек ничего не имеет собственного, кроме любви, то кому он дает свою любовь, тому дает самого себя. Таким-то образом и соединяется любящий с любимым ( 20 . С. 543). И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену… ( Быт.2:18, 22 .) Факт единства природы мужа и жены, а через то и всего человечества служит основанием их обоюдного влечения и определяет характер их должного взаимоотношения. |
| Христос есть воплощение Логоса божественного, есть то самое, чего ищет Сократ, что он предчувствовал, «как бы в зерцале, как бы в гадании», святая святых, куда стучится этот «Эрос, стоящий снаружи у двери». Сократ (и Платон) есть неполная мудрость, сознающая и утверждающая свою неполноту (οδα τι ок οδα) (Знаю, что не знаю (греч.) – слова Сократа. См.: Платон. Апология Сократа. 21 d//Собр. соч. В 3 т. M., 1968. Т. 1. С. 88) – Христос есть «полнота». Сократ и Платон и Афины воздвигли «жертвенник неведомому «Богу» (Имеется в виду эпизод во время посещения апостолом Павлом Афин: «И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: «неведомому Богу». Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» ( Деян.17: 22–23 )); в этом честь их и слава. Но только Христос сказал, кому этот жертвенник и кто этот Бог. Таков смысл афинской речи ап. Павла. 145 В этой области драгоценны замечания Шелера, столь родственные русскому философскому сознанию: ни в каком случае нельзя интеллектуализировать и рационализировать стремление, обосновывая его представлением (как это делает Брентано) или целью, к которой стремление устремлено. Весь этот аристотелизм и томизм не понимает существа Эроса. Существуют бесцельные и беспредметные стремления. Представление о цели вырастает из самого стремления. См: Scheler. Formalismus in der Ethik u. die materielle Werethik. Halle, 1921. S. 26, прим. Фантазия рождает из лона подсознательных влечений и исканий, из предчувствия и жажды возможной полноты. Фрейд показывает, что Эрос идет ощупью и вовсе не знает сначала, чего он хочет. Он ищет и фантазирует, и иногда неудачно. 146 Своеобразный «анамнезис» (Букв.: «воспоминание» (греч.). Учение о знании как воспоминании Платон разрабатывает в диалогах «Федр» и «Менон») переживается во всякой истинной любви: я где-то видел этот образ, я его помню, он мне давно, давно знаком! «Это единое есть воспоминание о том, что некогда наша душа видела, когда она с богом шествовала, сверху смотрела на то, что мы называем теперь существующим, и «ныряла» в действительно сущее» (Федр. |
| 10 . Как в предшествующих стихах писатель отрицательным путем, страхом грядущего суда склонял к следованию за мудростью, так теперь (с 10 ст. и далее) для той же цели указывает ее положительные блага. «Хранящие святое», т.е. закон и волю Божию, о которых была речь в 4-м ст.; «найдут оправдание», разумеется, на том суде Божием, которым угрожал писатель выше (5–6 ст.). Прем.6:11 . Итак, возжелайте слов моих, полюбите и научитесь. Прем.6:12 . Премудрость светла и неувядающа, и легко созерцается любящими ее, и обретается ищущими ее; 12 . С 12–16 ст. писатель проводит ту мысль, что под условием искреннего стремления к мудрости нетрудно достигнуть ее; она идет навстречу ищущему ее. «Премудрость светла и неувядающа…» Первый эпитет может значить или то, что премудрость легко постигается, ее свет идет навстречу и освещает путь к ней; или, по сравнению с блеском драгоценного камня и металла, может указывать на внутреннее достоинство премудрости (ср. Откр. 18:14, 16 ). Второй предикат говорит о том, что обладание премудростью имеет непреходящую ценность, в противоположность скоро вянущему венку, каким украшали победителей на войне ( 1Пет. 1:4, 5:4 ). «Легко созерцается любящими ее, и обретается ищущими ее» (ср. Прем. 1:1–2, 4:10 ). Основание этой мысли в том, что внутреннее духовное существо природы человека не чуждо премудрости. Прем.6:13 . она даже упреждает желающих познать ее. 13 . «Она даже упреждает желающих познать ее». Стих этот усиливает мысль предшествующего: уже одно желание премудрости, хотя бы оно проистекало из неясного влечения к ней является значительным шагом к ее действительному обладанию. Прем.6:14 . С раннего утра ищущий ее не утомится, ибо найдет ее сидящею у дверей своих. 14 -й стих выражает ту же мысль о легкости овладеть премудростью, что и тринадцатый стих, только в образной форме. Премудрость олицетворяется, как невеста, или возлюбленная (см. Прем. 8:2 ), которая «сидит у дверей» ( Быт. 4:7 ; Иак. 5:9 ) и ее не нужно долго искать. Прем.6:15 . Помышлять о ней есть уже совершенство разума, и бодрствующий ради нее скоро освободится от забот, |
| 3:2 и 16)? – Но так как на земле нет вполне счастливой жизни и долголетие ее ограниченно и непродолжительно (ср. Быт.47:9 ), то, по изъяснению оо. и Уч. Ц., в вопросе псалмопевца кроме настоящей земной жизни разумеется и другая – непреходящая в истинно блаженная жизнь будущего века (св. Василий В ., Кирилл Алекс., Августин, Зигабен). о страхе Божием в вопросе псалмопевца прямо не говорится и с первого взгляда кажется, будто он отступает от предположенного в ст. 12 учения о нем; но на самом деле этим кажущимся отступлением он только доступнее и внушительнее, видимо подражая Моисееву увещанию об исполнении закона во Втор.30:11–14 , выясняет мысль об особенной внутренней потребности я необходимости страха Божия для человека, как бы так говоря своим слушателям: «не думайте, что, поучая страху Божию, я предъявляю какое-то суровое и чуждое вашей природе требование. Страх Божий сроден вашей душе; потребность его лежит в естественных стремлениях вашего сердца. Всякий из вас желает счастливой, долголетней жизни; а страх Божий составляет необходимое условие к достижению ее и – вот какие налагает он для этой цели обязанности: Оудерж зыкъ твой и устн тво, не глаголати льст. 14. Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов. 15. Уклоняйся от зла и делай добро; ищи мира и следуй за ним. 15 . б) Уклоняйся от зла и делай добро. – Остерегаясь грешить словом, тем более – удерживайся от греха самим делом, избегай и самих случаев ко греху ( Притч.4:25–28 ; Сир.9:4–8; 32:22 ) и не подавай повода к преткновению или соблазну твоему ближнему ( Рим.14:13 ), в частности, – не причиняй никому никакой обиды или оскорбление, а если предвидишь что-либо подобное от других, то постарайся уклониться от такого зла, чтобы и себя спасти от него, и ближнего твоего отвлечь от греха. Но не ограничивайся одним лишь уклонением от зла, а вместе с тем, в противодействие всякому греховному влечению, противопоставляй противоположное ему делание добродетели (Августин): гордости противопоставляй смирение, любостяжанию и зависти – бескорыстие и щедрость, невоздержности – воздержание, лености – бдительность и трудолюбие, гневу и мстительности – кротость и незлобие, ненависти и злобе – любовь и т. |
| 3). Наконец, в действительности первородного греха, переходящего на всех нас от прародителей, можем убеждаться при свете здравого разума, на основании несомненного опыта. 3 .1. Кто с полным вниманием входит и углубляется в самого себя, тот не может не сказать со святым апостолом Павлом: “знаю, что не живет во мне, т.е., в плоти моей, доброе, потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех . Итак я нахожу закон, что когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих ( Рим. 7:18–23 ). В частности, наблюдающим внимательно за самим собой и за своими ближними, не может не признать следующих истин: а) в нас существует постоянная борьба между духом и плотью, разумом и страстями, стремлениями к добру и влечениями ко злу; б) в этой борьбе почти всегда победа остается на стороне последних: плоть преобладает в нас над духом, страсти господствуют над разумом, влечения ко злу пересиливают стремления к добру; мы любим добро по своей природе, желаем его, соуслаждаемся ему, – но чтобы творить добро, не находим в себе сил; мы зла не любим по природе, а между тем влечемся к нему неудержимо; в) навык ко всему доброму и святому приобретается нами с великими усилиями и очень медленно; а навык ко злу приобретается без малейших усилий и чрезвычайно быстро, – и наоборот – г) отвыкнуть от какого-либо порока, победить в себе какую-либо страсть, иногда самую незначительную, для нас крайне трудно; а чтобы изменить добродетели, которую мы приобрели многими подвигами, для этого достаточно какого-нибудь маловажного искушения. Такое же преобладание зла над добром в человеческом роде, которые мы теперь замечаем, замечали во все времена и другие. |
| 11тогда как и Ангелы, превосходя их крепостью и силою, не произносят на них пред Господом укоризненного суда. 11. Тогда как и Ангелы и проч.: дерзость, своеволие, презорство и злословие со стороны лжеучителей в отношении к начальству и высшей власти преступны и неизвинительны. Это видно даже из того, что святые Ангелы, превосходя их, то есть представителей на земле начальства и власти, силою и крепостию и, следовательно, стоя выше их пред Богом, не произносят на них укоризненного суда, даже и в том случае, если бы даже эти представители начальства и власти им вверенные от Бога должности и обязанности исполняли не так как следует. Но «эти злобесные не имеют никакой пощады в хуле на славы, тогда как Ангелы, превосходящие этих скверных силою и крепостию, не приносят, то есть не произносят против них, то есть слав, укоризненного суда пред Господом» (Феофилакт). Бог потребует от начальств и высших отчета на суде и чрез самих же Ангелов может исполнить Свое праведное определение о тех или других действиях их; но сами по себе Ангелы, как орудия и слуги Божии, не произносят укоризненного, или злословящего, или хульного, осуждения на этих Богом поставленных начальников и славных земли, именно по высоте их служения, как высших исполнителей воли Божией, тогда как лжеучители — ничтожные сравнительно со святыми Божиими Ангелами, не страшатся не только презирать Богом поставленное начальство, но и злословить, или хулить, высшие власти. — Пред Господом: в присутствии Господа, стоя пред Ним как служители Его и исполнители Его воли (Евр. 1:14). 12Они, как бессловесные животные, водимые природою, рожденные на уловление и истребление, злословя то, чего не понимают, в растлении своем истребятся. 12. Как бессловесные животные и проч.: злые ангелы знают Божий гнев и страшатся его; лжеучители ниже и хуже их; они стоят наряду с животными, которые не имеют понятия о высшем мире, водятся одною только природою, в них нет души, тем более духа, они водятся не разумом, а только естественными влечениями и стремлениями, рождаются для того или назначение их существования то, чтобы люди ловили их и истребляли на их потребы. |
| Для обета послушания основание заключается и в примере, и в учении Иисуса Христа, Который, «будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:6—8). Потому Он и последователям Своим завещал: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Мф. 16:24). Обет послушания направлен к подавлению одной из главных страстей – гордости житейской. Гордости, правда, противополагается смирение, но как гордость в практическом отношении проявляется преимущественно в стремлении к независимости, к самостоятельному действованию, самоуправлению, не терпит подчинения другим и как противоположное гордости смирение – добродетель весьма трудная, лучше всего приобретается послушанием, то и дается обет послушания с отвержением своей воли и разумения, с полным подчинением руководству опытного наставника. К этому должна побуждать подвижника и недоверчивость к собственному разуму, который, под влиянием страстей омрачаясь, не может правильно, ясно познавать волю Божию, что Богу угодно и душе полезно, многого не знает и часто подвергается разным недоумениям, сомнениям, заблуждениям в духовных предметах, которые по своей сокровенности, таинственности, возвышенности превышают понятия естественного разума. А испорченная первородным грехом воля наша часто действует не по руководству разума, внушению совести, а по капризам, часто увлекается страстями в пороки, не имеет силы противиться им. А под руководством разумного, опытного наставника послушник свободен бывает от недоумений, сомнений, заблуждений, легче может пресекать греховные желания, влечения страстей, скорее утвердит волю в добром направлении образовать нравственно добрый характер и всегда чужд бывает тщеславия, гордости, потому что действует не по своему разумению и воле, а по наставлению и воле руководителя, ибо чужим умом и доброй волей нечего гордиться; таким образом мало-помалу послушник, упражняясь в подвигах самоотвержения, утверждается в смирении и благочестии. |
| Христиане! Христианские женщины, девы, юноши, мужчины! Опомнитесь! Вы-то куда?! Разве вы не видите, не слышите, как уже все человечество пляшет под " дудку " сатаны?! Вы разве не понимаете, какая это " культура " наводняет мир?! Вспомните " Откровение " святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова: что там говорится о последних днях мира, о тех ста сорока четырех тысячах искупленных, предстоящих перед престолом Господним, то есть о тех, кто избегнет козней дьявола, будет спасен. Услышал святой Иоанн голос с неба: Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники... (Откр. 14, 4). Не показательно ли то, что главной чертой искупленных указывается именно целомудренная чистота, неоскверненность от блудного греха (под которой, безусловно, надо понимать и незапятнанное изменой супружество). Как, стало быть, последнее человечество будет искушаемо блудом! Сколь многие сегодня, сознательно или не вполне сознавая свою вину, участвуют в разжигании этой новой " вавилонской печи " ! Но разве мы не знаем, как пагубно подавать соблазн ближнему? Не помним разве слов Господних: Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море (Мк. 9, 42). Также: Горе миру от соблазнов, ибо надобно придти соблазнам, но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18, 7). Горе и тебе, женщина, когда ты одеваешь нескромные одежды и выходишь в общество мужчин! И не обманывай себя: когда ты так поступаешь - или обнажаешь свое тело, или затягиваешь его в плотно облегающие одежды, стараясь выявить прелести своей фигуры, то здесь неизбежно гнездится блудная страсть, стремление спровоцировать сладострастное влечение в сердцах мужчин, то есть тот самый соблазн , за который горе тебе! Может быть здесь нет явного намерения вовлечь кого-либо в грех, но это не умаляет вины. Даже тайное, нами не вполне сознаваемое сладострастие, есть тем не менее яд, отравляющий наше сердце, а проявляющееся в наружном нашем поведении это сладострастие становится уже искушением, поводом к преткновению для ближнего, ядом, поражающим души окружающих нас людей, и потому это уже немалый грех. Господь сказал: Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). Стало быть, можно сказать: женщина, ты выходила из дому в эротически привлекательных одеждах, ты ходила по городу полуобнажившись, многим сегодня продемонстрировала свою телесную красоту, многие взоры усладила приятностью своей внешности. Так знай, что в этот день ты прелюбодействовала со многими! И горе тебе, что через тебя ходил сегодня по улицам соблазн ! |
| А та широкая волна стремящихся отсюда в высшие светские учебные заведения как часто свидетельствует она об отпадении от воспринятого прежде завещания веры Христовой, хотя и прикрывается обыкновенно влечением и любовью к светской науке! Ибо многие из наших светских высших учебных заведений не называются ли христианскими лишь по преданию, а не потому, что в действительности таковы. Если в них одинаковое почтение воздается великому светильнику Церкви Русской отцу Иоанну Кронштадтскому и хулителю Церкви, отлученному от общения с нею, Л. Толстому, как учителю истины, даже большее последнему (ср. одновременное избрание того и другого в почетные члены Юрьевского Университета); если во многих из них открыто проповедуется, что не Слово Божие, живое и разумное, то есть Христос, содержит в деснице Своей законы бытия, но что мир есть машина, сама собою каким-то образом пришедшая в движение, и что человек есть лишь звено в этой машине, что не благодатью Божией питается и поддерживается жизнь человеческая, а тленная пища и питие суть главное средство и источник для поддержания жизни, и что борьба из-за нее людей, не отличающаяся по существу от борьбы в мире животных, совершенствует ум людей, исправляет волю и преобразует общественную жизнь, то о чем, как не об отпадении от веры во Христа, утрате живого общения с Ним свидетельствует пламенное стремление в эти высшие светские заведения столь многих из духовных юношей, ищущих блестящей светской науки и презирающих духовную, как бы совершенно противоречащую наблюдаемой действительности. Невольно печаль об этих отпадающих от Христа побуждает воскликнуть вместе с пророком: «Жаждущие! идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко. Для чего вам отвешивать серебро за то, что не хлеб, и трудовое свое за то, что не насыщает? Послушайте Меня внимательно и вкушайте благо» ( Ис. 55, 1–2 ). Утолили ли они свою жажду и мучения души своей, презрев Христа и Его Церковь ? О, нет! не утолили, а усилили. Много скорбей причиняло подобное отпадение от веры тем, которые в нынешние времена призваны быть руководителями юношества, начиная с самого Царя, неоднократно высказывавшего скорбь об утрате христианской веры среди дорогого и любезного для его сердца юношества (ср. манифест от 26 февраля 1903 г.). Поистине, в настоящие времена должно быть исповедником тому, кто признан охранять веру во Христа в утратившем ее обществе. И это, к стыду нашему, пред нашими западными братьями и лжебратьями, ради которых юноши университетов основывают общества распространения веры Христовой среди поколебавшегося в ней общества. |
| (Александр Блок) Заботы о хлебе, о продолжении рода, о самосохранении кажутся такими значительными, а суета такой важной, что в их необходимости не возникает сомнений. Но проходят годы, оборачиваешься назад и сознаёшь бессмысленность усилий. Того ли достиг, чего хотел? Зачем суетился, куда спешил? Вот и просим защитить от душевной пустоты и бессодержательности. Вслед за праздностью приходит уныние, упадок душевных сил, та печаль, от которой «опускаются руки» и наступают сумерки души. Мы заглушаем тоску кто работой, кто вином, кто развратом, но она постоянно грозится из-за угла. Подвижники называют уныние «бесом полуденным». Мы молим Бога избавить нас от духа уныния. Дух любоначалия открывает гибельную страсть обладания. Любоначалие – стремление к власти, господству над другим. Оно проявляется во многих страстях: в похоти, ищущей обладания человеком, в порабощении другого, в насилии над слабым, стремлении использовать его в своих интересах. Это страсть, от которой предостерегает в Евангелии Господь: «Князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 26-27). Празднословие – не меньший грех перед Словом. Мы называем «Словом» Единородного Сына Божия, воплотившегося «нас ради человек и нашего ради спасения» (см. Символ веры). У христиан трепетное отношение к слову обосновано Евангелием от Иоанна: «И Слово стало плотию, и вселилось в нас, и мы видели славу Его» (Ин. 1, 14). Господь говорит: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда, ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 36-37). Слово отличает человека от животных и является признаком образа Божия в человеке. Газеты, телевизор, реклама, радио – не дарят общения. Их слова обращаются в гул, оглушая слух и обесценивая слово. Слова Твои, Господи, чистые, как серебро, от рода сего сохрани, переплавить не дай на монеты. |
|
|
