| Часть 4. Церковь и политика «Обмирщение» Церкви и государственный «клерикализм» – Сегодня много говорится о клерикализации государства. Церковь обвиняют в том, что она буквально рвется во власть и, расширяя свое общественное влияние, постепенно становится некой мирской организацией, теряет дух подлинной христианской аскезы. Что скажете на эти претензии? – Что касается проникновения Церкви во власть... Согласно советскому законодательству священнослужители и архиереи Русской Православной Церкви могли избираться и быть избранными в Советы народных депутатов. И в Верховном Совете СССР, и в Верховном Совете Российской Федерации последнего созыва епископы и священники присутствовали. Однако впоследствии, в связи с тем что политическая борьба в новой России стала приобретать очень острый, жесткий характер, внутри самой Церкви было принято совершенно справедливое решение о том, что иерархи и священнослужители Русской Православной Церкви не могут избираться и быть избранными в те или иные органы власти, хотя бы по той причине, что это на самом деле крайне трудно совмещать со служением Церкви как таковым. Кроме того, избранный в Верховный Совет или в Думу священнослужитель обязательно оказывался бы втянутым в водоворот политических интриг, борьбы – всего того, что в жизни Церкви места не должно иметь. Так вот, если говорить о том, что сегодня Церковь проникает во власть,– как раз этого проникновения мы и не видим, потому что Церкви во власти нет. Если говорить о каких-то личных взаимоотношениях, которые возникают у епископата, духовенства с теми или иными представителями власти, то это уже вопрос совершенно иной. То, что кто-то из наших политиков, приходя в храм, оказывается перед объективом телевизионной камеры,– вопрос чисто технического характера. Просто телевидение – это то, что так или иначе сопутствует жизни известных людей и не оставляет их даже в такие моменты. А никаких других признаков «клерикализации» я, честно говоря, не наблюдаю. Могу сказать, что сегодня священники, которые приходят в те или иные государственные структуры для решения различных вопросов, как и представители любой другой общественной организации, сталкиваются с массой сложностей, и с распростертыми объятьями их никто не встречает. Священник сталкивается даже с большими сложностями, поскольку не имеет ни моральной, ни материальной возможности каким-то образом мотивировать чиновников, с которыми приходится общаться. |
| Богом прославленному и благочестивому сынови духовному нашего смирения Михаилу, великому князю всея Руси. Наше смирение молится Богови, да даст Бог княжению власти твоей благодать и благословение и великую милость. Донесли к нам послание от твоей власти грамоты княжения твоего, слышать есмь и все митрополиты и святители нашего собора, и много есмы утешились того деля, что еси писал к нам, яко благочестивый и благоверный христианин; понеже хочешь сам и все люди твои с всем усердием твердо держать закон Божий. Да подаст Бог дому и власти твоей благословение, и да соблюдет вы от всякого зла, и закона Божьего путь да сохранит вы, и да причастники будете царствия небесного и вечной жизни и всей благодати. Истинно видим, яко Богом дана ти есть власть и княжение, понеже тщишься и дерзаешь, да ходят люди по правде, в славу Богу. Написала власть княженья твоего послать устав и закон, и дать вам, благочестивым людям Христовым, да будет им возвращение на всякое дело благое и да отдалятся оттого, что пакостит душам и муке вечной предает преступающая заповеди Божьи и канонские и соборные предания святых и богоносных Отцов. Понеже митрополит много сотворил без закона, видели есмы и уведали от писанных к нам грамот и от послов ваших. Велико есть то дело и велми гневит 1041 Бога, еже от крови степень пращает и благословляет: аже степень отнюдь отсечено и запрещено; не бывало то дело николиже промежи христиаян, ни у тех 1042 , кто закона Божьего не имеет. Како же не будет обинен, иже -й и .д. -й степень прашает и благословляет? То есть велико дело, и мног гнев от Бога восставляет на ны. Еще же паче горше того творит митрополит – мзды емлет от ставления, яко и корчмит есть, продает благодать Святого Духа: то есть преизлеше гнев от Бога; про то же не токмо изметают святые каноны, но отлучают и проклинают его. Про то наше смирение восписало к тебе и весь собор архиерейский, истинный боголюбче, да придет к нам митрополит и даст ответ о всем, колико без закона сотворил. Пишем же княжению твоему и власти твоей, аже восхочет да придет семо и даст ответ, добро; не восхочет ли волей, а нужей пришли его, и кто ведает вины его, и послухи. Егда придет митрополит, или исправится, то тъ или другого поставим, кого восхочет боголюбство твое, мужа послушествовала добрыми делами от всех людей. Тогда с митрополитом пошлем уставление закона восписано, что просил еси в славу Богу и душевную помочь христолюбивым людям. Да соблюдет Бог княжение твое, и молитва и благословенье мое да будет с тобой, архиерейского собора с отцами твоими с епископами, ревнителями закону Божьему, с боголюбивой матерью твоей, и княгиней твоей и с чадами своими, и со всеми людьми; и да сподобит 1043 тя видеть чада чад своих в блазе устроении до третьего и четвертого рода, и да воздаст ти Христос, егоже возлюбил еси, в земных место вечная благая. Аминь. ΙΙ. Написание Акиндина, мниха лавры Святой Богородицы, к великому князю Михаилу о поставляющих мзды ради |
| Глава 5. Прения на собор 1667 года между русскими и греческими иерархами о власти царской и патриаршей и решение этого вопроса Существование у нас так называемых «свободных архиереев». Свободный архиерей – новгородский митрополит Киприан, как предшественник Никона и последующих свободных архиереев. Обращение московского правительства к восточным патриархам с просьбою разрешить вопрос о власти царской и патриаршей. Решение итого вопроса четырьмя восточными патриархами и неудовольствие русских архиереев на это решение. На соборе 1667 года русские архиереи снова возбуждают вопрос об отношении власти светской и духовной. Соборные прения по этому вопросу между русскими и греческими архиереями. Соборное решение вопроса. По-видимому, приписывать воззрениям Никона на отношение царства к священству особенно важное значение не следует, так как они не имели у нас под собою никакой твердой, исторически образовавшейся, почвы, и потому самому не могли иметь никакого практического значения. Казалось, что в тогдашнем русском обществе указанные воззрения Никона не только не могли встретить себе ни откуда сочувствия и поддержки, а наоборот – должны были вызвать к себе у всех прямо отрицательные и даже враждебные отношения, так как слишком уже расходились с обычными у нас исторически сложившимися и всеми, казалось, разделяемыми воззрениями на отношение царя к церкви и всем церковным делам, воззрениями, совершенно противоположными тем, какие высказывал Никон. Но действительность показала иное. У Никона нашлись сторонники и последователи, которые вполне разделяли его воззрения на отношение священства к царству, которые пытались отстоять их, как вполне правые, и перенесли этот вопрос на соборное обсуждение. Кто были эти неожиданные сторонники и приверженцы взглядов Никона на светскую и духовную власть, в их взаимных отношениях, как они повели свое дело, сейчас увидим. Поддьяк Федор Трофимов подал «Роспись вкратце, чем Никон патриарх с товарищи на царскую державу возгордились и его царский чин и власть и обдержание себе похищают», и в этой росписи прямо указывает, кто именно были сторонники Никона, разделявшие его взгляд, что священство выше царства. |
| Глава ΙΙΙ. Развитие устройства западно-католической церкви, по отделении ее от восточной § 25. Папская власть в средние века 262 В представлениях западного христианства, отчасти нашедших себе выражение в т. н. сборнике лжеисидоровском, отчасти определившихся этим сборником, церковь мыслилась как единая духовная монархия, в которой все духовное господствует над всем светским по правилу: «omnia spiritualia digniora sunt temporalibus». Клир есть высшее сословие в церкви, учащее, освящающее и управляющее; миряне суть низшее сословие, повинующееся клиру, – поэтому церковь есть общество неравное (societas inaequalis). Лица коронованные, короли и императоры, суть миряне и, как таковые, не могут иметь никакой правительственной власти в церкви; даже и в светских делах они должны покоряться высшему духовному руководству церковной власти, ибо, как говорит Иннокентий III, Господь предоставил Петру для управления не только всю церковь , но и весь мир263. Твердое положение, которое занимали меровинги относительно папы, а равным образом первый император восстановленной западно-римской империи Карл Великий, было утрачено светской властью, и только на короткое время удавалось некоторым императорам, как Оттону I и Генриху III, воскресить авторитет императорской власти как в светских, так и в церковных делах. Притом могущественное влияние означенных императоров на ход церковных дел служило лишь к тому, что церковь римская, вместе и с папством, извлекалась из глубины падения, в которую она несколько раз опускалась, благодаря господству в Риме враждовавших между собой аристократических фамилий Тускуланов и Кресценциев. Обновленное Генрихом III папство, не далее, как при сыне его Генрихе IV-м, взошло на небывалую высоту в лице Григория VII, с тем, чтобы показать императору все превосходство духовной власти над императорской. Императорская власть была устранена от участия в замещении римской епископской кафедры264 и в сознании вселенских соборов265. Вселенские соборы созывались папами и служили только к тому, чтобы усилить торжественность обстановки, при которой изрекается папская воля266. |
| Для оценки канонического достоинства 50-й главы, как и всякого литературного памятника, имеющего значение в ряду источников церковного права, нужно иметь в виду общие начала православного церковного правоведения относительно канонического авторитета различных источников права, принимаемых и употребляемых в православных поместных церквах. Известно, что в каждой автокефальной поместной православной церкви бесспорную каноническую важность имеют – во-первых, правила, обладающие значением законодательства вселенской церкви, – и, во-вторых, правила, составленные и изданные компетентными органами законодательной и распорядительной власти подлежащей поместной церкви. Компетентными органами церковной законодательной власти в поместных церквах, по правилам церкви вселенской, признаются соборы иерархов этих церквей. Компетентными органами распорядительной власти в поместных церквах являются церковно-правительственные установления (напр. синоды) и лица (иерархи этих церквей). Степень компетентности каждого установления или лица, обладающего в поместных церквах законодательною властью, имеет определенные границы в отношении пространства и времени действий издаваемых от них правил. Так, каждая автокефальная церковь в законодательной своей деятельности, основывающейся на правилах церкви вселенской, обладает самостоятельностью и независимостью от других автокефальных церквей. Самостоятельность эта, между прочим, выражается в том, что правила, изданные законодательною властью одной поместной церкви имеют бесспорное каноническое значение только в пределах этой церкви; но не могут иметь обязательной силы в других поместных церквах, если только законодательная власть этих церквей определенным образом не усвоит их, как свои собственные правила. Еще менее могут иметь обязательное значение в автокефальных поместных церквах такие руководственные правила, наставления (инструкции) и указания, которые составлены и изданы каким-либо одним иерархом, управляющим определенною частью (напр. епархиею) в пределах известной поместной церкви, – составлены ли и изданы они им лично или чрез подчиненного ему должностного лица заведуемой им части поместной церкви. Руководственные правила и наставления, составленные и изданные иерархом одной поместной церкви или, по его поручению и с его дозволения, должностным при нем лицом, могут иметь обязательное значение только в пределах той части церкви, на пространстве которой действует власть иерарха, и до такого времени, пока они не отменены церковною властью – высшею или соответствующею власти иерарха – составителя и издателя. Частные же, неофициальные, ученые сочинения канонистов не имеют обязательного канонического авторитета и в той церкви, в пределах которой они издаются, а еще менее в других поместных церквах: они содействуют лишь разъяснению права и развитию церковного правосознания. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > О необходимости перехода к монархической форме правления 13.06.2018 1331 Время на чтение 24 минут Предыстория Всякий раз, как только кто-то начинает говорить о монархии, то обязательно встречает яростное сопротивление со стороны либерально мыслящей интеллигенции. Реже - со стороны патриотов, но их у нас много и все разные: красные, белые и даже патриоты - демократы. Все любят Россию и хотят ей добра. Только вот что странно: когда речь заходит о монархии, все эти люди мало что могут о ней сказать. Но даже не это главное. Отторжение этой формы осуществления государственной власти нашим народом представляется процессом более психологическим, чем политическим. При упоминании о самодержавии в сознании большинства людей возникает образ отсталой, нищей, живущей по старинке страны, где слабый царь не мог удержать власть, поэтому и произошла революция. Примерно так и в таких тонах рисовала нам образ царской России система образования страны Советов. Не стала отставать от неё и демократическая Российская Федерация, руководство которой до последнего времени культивировало идею о том, что Россия вообще молодое развивающееся государство, у которого может и была своя история, но она не стоит того, чтобы о ней помнили, тем более, что весь её тысячелетний путь проходил при самодержцах. И это, пожалуй, самое главное замечание тем, кто больше всего ненавидит монархию. Отстранение от престола в феврале-марте 1917 года нашего последнего святого царя Николая Александровича Романова было совершено именно либерально-демократической сворой временщиков, что и положило начало разрушению царской власти. В октябре 1917-го власть захватили социал-демократы. Так монархия в России была уничтожена. Тогда все лавры достались большевикам, а сейчас либерал-демократы пытаются взять реванш за все те годы, когда их к власти не допускали. Именно поэтому такой злобой окрашены их лица, когда речь заходит о монархии. И нужно заметить, что эта злоба вошла в сердца многих русских людей, которые так до конца и не поняли, в какой стране они живут сейчас и чего лишились сто лет назад. По - другому это неприятие монархии объяснить нельзя, поскольку, если хорошенько подумать, то именно эта форма власти полностью отвечает существу жизни русского народа. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > О природе церковной власти Приглашение к обсуждению насущной проблемы 08.06.2012 2394 Время на чтение 15 минут По этому поводу русский богослов, видный церковный деятель русской эмиграции, профессор кафедры догматического богословия Парижского Православного Богословского института протоиерей Сергий Булгаков писал следующее: «Для того чтобы оценить по существу природу церковной, т. е. епископской, власти, всё время нужно иметь в виду её особенности, проистекающие из природы церковного общения. Хотя и часто говорится о «монархическом» епископстве, причем это государственное определение порою находит оправдание в личном властолюбии отдельных епископов, однако надо помнить, что церковная власть имеет иную природу, чем государственная, как власть духовная: она и больше и выше всякой светской власти, как простирающаяся на душу человека, но в силу этого духовного своего характера она есть прежде всего служение, по слову Господа: «цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются. А вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий» (Лк. 22, 25). Прежде, чем продолжать цитирование, остановимся на следующих словах: «Хотя и часто говорится о «монархическом епископстве, причем это государственное определение порою и находит оправдание в личном властолюбии отдельных епископов». Обронённое как бы вскользь с намёком на некоторые, якобы, незначительные и несущественные издержки в деятельности епископата, на самом деле во все времена, а, особенно, в нынешнее время стало просто «притчей во языцех». И речь вовсе не в умалении значения епископа, а в определении ему присущего статуса в Церкви. По поводу «суждения» о делах того или иного епископа, прежде всего нужно опираться на авторитет самой Церкви, её канонического права. Святитель Игнатий Брянчанинов как-то заметил по этому поводу: «Никакие земные саны, никакие высшие призвания, начиная с апостольского, не остались неоскверненными падением человечества, а потому Православная Церковь никогда не останавливалась заменять личность недостаточную или, недостойную - другою личностью, более удовлетворительною. Этой участи подвергались и патриархи, и митрополиты, и епископы, словом сказать, все чины церковной иерархии, но самое чиноположение, как установление Божие Церковью всегда свято сохранялось» (стр. 266 С.С. Т. VII. М. «Ковчег», 2005). |
| Образы царской власти в греческой аскетической литературе Византии: сравнение образов «царя» и «плача» у прп. Симеона Нового Богослова и их контекст Источник Аннотация Автор статьи предлагает взглянуть на царскую власть и ее внутренний духовный смысл глазами монахов-отшельников и христианских писателей аскетико-мистического направления в противовес чрезмерной политизации этой темы. Впервые предпринимается попытка предварительно систематизировать по определенным критериям упоминания о царской власти и ее некоторых регалиях в греческой аскетической литературе. Главная тема – анализ сравнения плача с царем в четвертом «Огласительном слове» прп. Симеона Нового Богослова и выявление контекста этого сравнения в культуре, аскетической традиции и истории Византии. Царь, который надевает на себя белое одеяние в знак скорби, и традиция плача царя о близких и народа о царе имеют ряд характерных описаний в памятниках прежде всего исторической литературы. Эти описания оказываются ярким фоном для изучения плача как ключевой добродетели христианской аскетики. Обращение к войнам, которые вел современник прп. Симеона – император Василий Болгаробойца, сделано для более рельефного представления о той среде и атмосфере, которая невольно могла подпитывать возвышенную мысль одного из самых выдающихся мистиков Церкви. Посмертная судьба останков императора Василия во время разорения Константинополя крестоносцами в XIII в. – один из ярчайших образов, иллюстрирующих основную тему статьи, основная задача которой – пробудить интерес к истории и аскетической традиции Церкви. В формировании Византии как христианской империи особую роль сыграли два основополагающих фактора – царская власть и православие. Обычно исследователи изучают феномен царской власти с исторической, канонической, культурной точки зрения: изучают, в частности, роль царя в проведении Вселенских Соборов, почитание и распространенность царских портретов 1 , а также образы и символы императорского культа, включая ключевые для христианства Крест и Страсти Христовы 2 . Император, с одной стороны, выше законов («Не разорвавший законы, но умиротворивший, поскольку и он является одушевленным законом (νμος μψυχος), находящимся выше написанных» 3 ), будучи сам «одушевленным законом», но в то же время ему нужно соблюдать изданные им законы 4 . Один из современных специалистов по внутренней истории Византии И. Караяннопул писал даже о праве народа на восстание против царя в одном случае – если он отступал от православия и установленных им законов 5 . В этом указании отражается идеальное представление о высокой нравственности и духовности царя. Образ идеального правителя раскрывался в особом жанре княжеских зерцал, к которому обычно относят и послание свт. Фотия Болгарскому князю Борису. Однако представляется интересным выйти за пределы профессионально составлявшихся трактатов и погрузиться в более широкую литературу. |
| Сделавшись великим князем владимирским, Александр в короткое время придал великокняжеской власти значение, еще небывалое дотоле, – значение властелина, пред волею которого падает всякое противодействие его власти. Иначе и быть не могло: принимая на себя, вместе с великим княжением, тяжкую ответственность за судьбу своего народа в эпоху, труднее которой не представляет русская история, для более успешного решения предстоявших ему великих задач, он должен был действовать в твердой уверенности, что принимаемые им меры будут иметь надлежащую силу, что его труды не пропадут даром. Каким образом он мог бы, например, заняться установлением на будущее время отношений между монголами и русскими, как могли бы сами монголы придавать серьезное значение переговорам с Александром относительно повинностей русского народа, если бы не было уверенности в том, что великий князь сумеет настоять на выполнении принятых им на себя, в качестве главы своего народа, обязанностей? Таким образом, сами обстоятельства располагали к установлению сильной власти, и Александр, как увидим, вполне воспользовался ими. В старину наши князья, собственно говоря, не были государями в своей земле, их скорее можно было назвать правителями, прочность положения которых зависела в значительной степени от воли бояр и народа, от количества приверженцев, от численности и преданности дружины и от разных других случайностей. Князья должны были постоянно быть на стороже, постоянно заботиться о прочности своего положения. Они могли добывать себе стол, могли и лишаться его. Монголы с своими понятиями о власти, утверждая русских князей в их родовых владениях, сразу поставили княжескую власть в иное отношение к земле: князь становился независим от своих подданных, от веча и т. д., становился государем, владельцем! 322 Александр отлично понял свое положение и, получая из рук хана великое княжение, т. е. по понятиям монголов верховную власть в своем отечестве, начал распоряжаться так, как будто дело происходило не в XIII веке, а в XV, во времена Uoahha III и Василия III. В нем сразу сказался истинный потомок великих суздальских князей, Андрея Боголюбского и Всеволода III и в то же время прародитель московских самодержцев. «Важное значение Невского, – говорит Соловьев, – не ограничивается только подвигами его против шведов, немцев и Литвы и благоразумным поведением относительно татар: в нем с первого же раза виден внук Всеволода III и дед Калиты; он страшен Новгороду не менее отца и деда; в великом княжении распоряжается по-отцовски, переяславскую область без раздела отдает старшему сыну Димитрию, остальных сыновей наделяет волостями великокняжескими: Андрею отдает Городен с Нижним, Даниилу Москву, выморочный удел Михаила Хоробрита» 323 . |
| Слово в неделю Православия и в день восшествия на престол Благочестивейшего Государя Императора АЛЕКСАНДРА АЛЕКСАНДРОВИЧА, 1886 года. О церковном отлучении. Аще же и Церковь преслушает,буди тебе якоже язычник и мытарь (Мф. 18, 17). Нельзя не заметить, что у нас ныне существуют весьма смутные понятия о церковной власти. Многие думают, что епископам принадлежит только право освящать храмы, рукополагать священнослужителей, управлять духовенством, разрешать некоторый затруднения в брачных делах, выдавать зависящие от них документы и т. под.; а что касается управления обществом верующих, или мирян, то все влияние на них церковной иерархии ограничивают одним правом – учить или проповедывать. Таким образом, у церковной иерархии, с отрицанием ее законной власти наблюдать за поведением членов Церкви, отнимается целая половина ее прав и обязанностей, из чего само собою должно следовать, что в управлении Церковью на целую половину, и даже больше, уменьшаются средства для соблюдения порядка и правильного течения духовной жизни верующих. Отсюда происходят последствия самые печальные: невнимание к изучению и чистому исповеданию веры, к соблюдению воспитательных уставов Церкви и к заповедям Божиим, а затем и крайнее расстройство в нравственной жизни. Говорят: „учите“. Но как учить того, кто не хочет учиться, и по своему возрасту свободен от принудительных мер к учению? Как разъяснять учение веры тому, кто всякое рассуждение о предметах веры обращает в нескончаемый спор? Как привлекать к исполнению христианских обязанностей тех, которые отвергают самую сущность христианства, его священные догматы и законы? С другой стороны, – где же в роде человеческом какая-нибудь отрасль общественной жизни направляется и руководится одним учением или одними словами? По испорченности людей везде, кроме законов писанных и приказаний словесных, признается необходимою еще власть управляющая, понуждающая, проверяющая, судящая, наказующая и карающая. А разве Церковь имеет дело не с теми же людьми? Разве охранение законов божественных от произвола человеческого в царстве Христовом менее требует наблюдения власти, чем охранение законов государственных и правил общежития в царствах и обществах человеческих? – Очевидно, что и в духовном царстве Церкви власть необходима, и она существует, но ее легко отрицать, не замечать и ей не повиноваться, – потому что она духовная и не вооружена внешними средствами для приведения к повиновению непослушных. Есть ли однако у нее какие-либо средства призывать к повиновению тех, которые ей подчинены по церковным установлениям? Есть,– и средства сильные, хотя условия их проявления совершенно иные, чем вообще у власти человеческой. |
|
|
