| Правой рукой – кисть ее также уничтожена – он делает знак, как бы, приглашая следовать за ним воина, написанного на другой стороне свода гробницы. Этот последний, в военном плаще, наброшенном на голое тело. На голове его каска, а на ногах сандалии; в левой руке он держит копье, а в правой – вазу, из которой выходит гирлянда цветов, идущая на противоположную сторону арки, кончаясь подобною же вазой, возле левого плеча, описанной выше символической особы. Это, без сомнения, изображение одного из обрядов посвящения в таинства Митры. Над центром свода, гирлянда перерезана фигурой дощечки для надписи, но последняя не была сделана. В глубине плоской ниши аркосолия изображена затворенная дверь; над нею представлены в ряд двенадцать лавровых листьев, шесть с одной стороны и столько же с другой, наклоненных к центру. Такие же точно листья являются на одном митраическом барельефе, под знаками зодиака. По обе стороны двери написаны два гения, живо указывающие на эти листья. Один из них – мужского пола – с крыльями, держит в руке опрокинутую ветвь какого-то дерева; а другой – женского пола – бескрылый, с ожерельем вокруг шеи, поднимает лавровую ветвь. Подобные гении двух полов, играли символическую роль в поклонении Астарты, богини вавилонской и сирийской. Эти ветки, одна опущенная, другая поднятая, напоминают факелы аллегорических фигур ночи и дня на митраических барельефах. Очень может быть, что дверь, представленная тут, есть вход в пещеру – mitreum. На наружной стороне нижней стенки аркосолия, посередине, написана, в виде украшения, фигура солнца и его лучей, что также имеет некоторую связь с поклонением Митре, который был олицетворением этого светила. В своде аркосолия, налево от зрителя, является снова тот же воин в прежнем вооружении и одеянии; он сидит, держа в правой руке копье, а левой опирается на щит; перед ним стоит уже знакомый нам мужчина с бородой; возле него высится небольшой холм, покрытый растениями и разделенный на пять ступеней. Над этой мистической горой расстилается по небу путь из лавровых листьев. |
| И это для меня важнее уроков, поделок, отметок и рейтингов… Увы, опыт показывает, что с определённого возраста мнение «стада», к сожалению, зачастую важнее мнения родителей, морально-нравственных норм и даже Церкви. От этого никуда не деться. Это грустный период становления личности. Я до сих пор несу в сердце ту ношу. И очень боюсь, что моей Маше встретится на пути кто-то такой, как я тогда… И я молюсь, чтобы хотя бы «стадо» им встретилось правильное. Как тот хулиганистый двоечник Максим, сын родителей из «обслуживающего персонала». Который тогда, ещё в советское время, по поступку своему оказался настоящим христианином, сам того не зная. А я до сих пор несу в сердце ту ношу. И очень боюсь, что Маше моей встретится на пути кто-то такой, как я тогда… Анна-Мария, где ты сейчас? Жива ли ты? Помнишь ли это? Прости меня, пожалуйста! Рейтинг: 9.9 Голосов: 1556 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии И. 9 сентября 2023, 13:43 Многое зависит от учителей и самих родителей. У нас в классе был мальчик с диабетом, девочка с пороком сердца, учительница и их родители " инструктировали " нас обращаться с ними бережнее чем с хрустальной вазой. Чуть позже пришла девочка в металлическом корсете, в параллельном классе появился мальчик с протезом ноги, и тоже предупредили и научили. Те дети и мы знали, что в активных играх и на физ-ре мы не равны. Наверняка им хотелось участвовать во всех спортивных мероприятиях. Родители видимо им тоже объяснили во избежание напрасных ожиданий и обид. Взрослые предупреждали возникновение ситуаций " давайте не возьмем " , не скидывали решение на неокрепшие детские души. Юлия 5 сентября 2023, 21:06 Анне и Ольге: говорят, цепляться к словам и выискивать в других недостатки - тоже признак гордыни ;) Елена, огромное спасибо за трогательный, искренний рассказ. Анна 5 сентября 2023, 10:05 Ольге. согласна с вами.и это прослеживается у автора, раньше с удовольствием читала ее рассказы, а потом как отрезало, наверное, ваш комментарий помог понять почему |
| Владимир Парошин. Старый двор В памяти осталось светлое лицо Софьи Андреевны. Ее младший сын Саша был моим товарищем по двору. С шести лет я стучал в их дверь на третьем этаже и хотел, чтобы ее открыла Софья Андреевна, потому что, глядя на меня, она всегда улыбалась. Тихой, спокойной, едва намеченной уголками рта улыбкой, осветленной высоким лбом с тоненькими морщинками. Даже когда мы с Саней вытворяли очередную проказу, ее глаза наполнялись не более чем огорчением. Гневом сверкали глаза их папы, уж и не помню его имени, который намеревался направить Саню по своим стезям силы и власти, но чадо училось так, что хуже некуда, и никаких способностей к повиновению не проявляло. Пришлось папе, несмотря на могущественные связи, отказаться от намерения дать сыну высшее образование. Когда, окончив школу, Александр захотел пойти водителем в контору, где работал отец, то получил его жесткий отказ со словами: «Не позорь меня! Меня всю жизнь возили. А теперь мой сын будет кого-то возить? Никогда!» Потыкавшись, помыкавшись, заблудший сын оказался в далекой Одессе, где устроился водителем грузовика. Моя семья жила в двухэтажном доме без удобств. Увы, дом пошел под снос. Это я сейчас пишу «увы», а тогда мы все радовались: заживем, как люди, – с ванной и белой керамической вазой, снабженной водяным бачком. Так и живем до сих пор – бачок есть, а родины нет. 30 лет прошло с того времени, как битый кирпич толстенных стен на мусор вывезли, а я так и не могу зайти в тот двор. На машине мимо еду – голову ворочу. Сердце превращается в «дiboчe серденько» – на части рвется, и слезы из трещин сочатся. Где широкая лестница с перилами толщиной в бедро, отполированными сотней детских штанов? Где кухня размером с выставочный зал? Где дровяная печь, которую мама, вытопив, застилала одеялом, а потом усаживалась сверху, подогнув под себя ноги, с книгой в руках? Где застекленная веранда, по которой на самокате из доски о двух подшипниках с Саней катались? Где комнаты, в которых от пола до потолка – как от земли до неба? Яблони где – антоновка и белый налив? Где соседи, у которых я все время подворовывал малосольные огурцы из открытых банок, стоящих в коридоре? Да и вообще живы ли они? |
| В левом от окна углу — трюмо с порыжелым рябым зеркалом. На стене — разбитая скрипка. Комнатный ледник, купленный в девятнадцатом году у какого-нибудь потомка Ришелье или Дерибаса . На леднике — новая ваза с теми же шикарными хризантемами. За вазой — прислоненная к стене большая фотография. На ней — изящна выведенная на заднем плане поясняющая надпись: «Группа сотрудников одесской конторы Государственного банка во главе с юбиляром управляющим конторой X. С. Грингофом по случаю 50-летия его рождения». В «группе сотрудников» — Н. Н. Горвиц. На этой же стене — целая картинная галерея. Папа и мама мадам Горвиц. Увеличенные фотографии — почтенной благообразной еврейки в черной кружевной шали и худощавого еврея в очках и крахмальном воротничке. Фотографии родных и знакомых. И — запечатленная фотоаппаратом история жизни и любви Н. Н. и Р. З. Горвицев. Вот двадцатилетняя Роза — в белом маркизетовом платье и в белых парусиновых туфлях сидит на бутафорском камне, изящно прислонив к бутафорской скале стриженую, как у мальчика, головку. Это не дань молодости и моде. Это — девятнадцатый год, вероятно. Вероятно, Розочка перенесла сыпной, а может быть, и возвратный тиф. Чудные волосы пришлось снять. Но это ее не обезобразило. Наоборот, она очень похорошели. Кокетливая, привлекательная улыбка и носовой платок, зажатый комочком в руке, и скромные бусики на шее — все это очень мило. Стриженая голова не помешала Розочке именно в это время заполучить жениха. На следующей фотографии она уже невеста. Она сидит на спинке роскошного канапе, прислонив стриженую (волосы чуть-чуть подлиннее) голову к алебастровой тумбе, на которой стоят вазы с бумажными розами и хризантемами. Улыбка ее по-прежнему привлекательная, но это уже не такая наивная улыбка. Это горделивая улыбка невесты: посмотрите, какого я буду иметь себе мужа! А он — очень милый молодой человек, чуть-чуть близорукий, в крахмальном воротничке, сидит на канапе, сложив на груди руки и прислонив голову к плечу милой. Вот — нэп. Он в соломенной шляпе канотье, она уже с двойным подбородком. |
| Богатейшие и образованнейшие женщины Речи Посполитой, лично опекаемые последовательно королями – Сигизмундом 1-м Старым, Сигизмундом 11-м Августом и Сигизмундом 111-м Вазой, – оказались просто живыми куклами в смертельных игрищах представителей первенствующих польских и литовских родов. Следует отметить здесь жестокие нравы эпохи и непримиримость высшего сословия Речи Посполитой, когда в династических сварах и в устроении браков даже слово самого короля не стоило ровным счетом ничего, и соперники устранялись часто не без помощи яда, кинжала и осадных орудий. Если такое творили паны с первенствующими знатными женщинами, то что тогда выпадало на долю простого народа – поляков, русинов, литвы?.. Невозможно, да и страшно это представить. Беата росла при королевском дворе, где и познакомилась со старшим братом Василия-Константина Острожского Ильей Константиновичем (1510 – 20 августа 1539). В 1530 году после смерти своего отца Илья унаследовал его обширные владения и получил должности старосты брацлавского и винницкого. В 1530, 1531 и 1533 годах молодой князь участвовал в отражении набегов крымских татар на Волынскую землю. В 1534–1536 годах принимал участие в русско-литовской войне, где командовал собственными надворными военными хоругвями. 3 февраля 1539 года в краковском королевском замке Вавель состоялась роскошная свадьба Ильи и Беаты, на которой присутствовал сам Сигизмунд 1-й Старый. Во время торжества устроили рыцарский турнир, во время которого князь Илья Острожский был выбит из седла королевичем Сигизмундом Августом и получил серьезные внутренние повреждения. 16 августа 1539 года князь Илья подписал завещание, в котором записал свои владения на будущего ребенка, которого должна была родить вскоре Беата. Сразу же после рождения Гальши начались многочисленные споры и судебные тяжбы из-за наследства Через три месяца после его смерти родилась Эльжбета (Гальша) Острожская (1539–1582). Официальными опекунами младенца стали князья Дмитрий Сангушко и Василий-Константин Острожский, король Сигизмунд 1-й Старый и его жена, королева Бона Сфорца. |
| А знаете ли, что у французского короля шишка под самым носом? Рим (отрывок) Попробуй взглянуть на молнию, когда, раскроивши черные как уголь тучи, нестерпимо затрепещет она целым потопом блеска. Таковы очи у альбанки Аннунциаты. Всё напоминает в ней те античные времена, когда оживлялся мрамор и блистали скульптурные резцы. Густая смола волос тяжеловесной косою вознеслась в два кольца над головой и четырьмя длинными кудрями рассыпалась по шее. Как ни поворотит она сияющий снег своего лица — образ ее весь отпечатлелся в сердце. Станет ли профилем — благородством дивным дышит профиль, и мечется красота линий, каких не создавала кисть. Обратится ли затылком с подобранными кверху чудесными волосами, показав сверкающую позади шею и красоту невиданных землею плеч — и там она чудо. Но чудеснее всего, когда глянет она прямо очами в очи, водрузивши хлад и замиранье в сердце. Полный голос ее звенит, как медь. Никакой гибкой пантере не сравниться с ней в быстроте, силе и гордости движений. Всё в ней венец созданья, от плеч до античной дышущей ноги и до последнего пальчика на ее ноге. Куда ни пойдет она — уже несет с собой картину: спешит ли ввечеру к фонтану с кованой медной вазой на голове — вся проникается чудным согласием обнимающая ее окрестность: легче уходят в даль чудесные линии альбанских гор, синее глубина римского неба, прямей летит вверх кипарис, и красавица южных дерев, римская пинна, тонее и чище рисуется на небе своею зонтикообразною, почти плывущею на воздухе, верхушкою. И всё: и самый фонтан, где уже столпились в кучу на мраморных ступенях, одна выше другой, альбанские горожанки, переговаривающиеся сильными серебряными голосами, пока поочередно бьет вода звонкой алмазной дугой в подставляемые медные чаны, и самый фонтан, и самая толпа — всё кажется для нее, чтобы ярче выказать торжествующую красоту, чтобы видно было, как она предводит всем, подобно как царица предводит за собою придворный чин свой. В праздничный ли день, когда темная древесная галлерея, ведущая из Альбано в Кастель-Гандольфо, вся полна празднично-убранного народа, когда мелькают под сумрачными ее сводами щеголи миненти в бархатном убранстве, с яркими поясами и золотистым цветком на пуховой шляпе, бредут или несутся вскачь ослы с полузажмуренными глазами, живописно неся на себе стройных и сильных альбанских и фраскатанских женщин, далеко блистающих белыми головными уборами, или таща вовсе не живописно, с трудом и спотыкаясь, длинного неподвижного англичанина в гороховом непроникаемом макинтоше, скорчившего в острый угол свои ноги, чтобы не зацепить ими земли, или неся художника в блузе, с деревянным ящиком на ремне и ловкой вандиковской бородкой, а тень и солнце бегут попеременно по всей группе, — и тогда, и в оный праздничный день при ней далеко лучше, чем без нее. |
| Благодаря ежедневным перевязкам кожа стала чистенькой. Такой спины, как сейчас, никто из медиков у него раньше не видел. Да, бывает, утром он просыпается с волдырями. За ночь они сами по себе выскакивают. Но это поправимо. Первое время и я его, конечно, травмировала. Все не могла прочувствовать степень хрупкости кожи. Да и он сам чувствовал себя хрупкой вазой и почти не ходил. Сидел как старичок в кресле или лежал в кровати. Из детского дома мы его увозили, уверенные, что без инвалидной коляски не обойтись. Теперь кожа укрепилась. Поражено не больше 20 процентов. А сам Ник осмелел, стал ходить, бегать, даже коленями может залезать на диван. Я боюсь за него, конечно. Поначалу каждое его падение доводило меня до предобморочного состояния. Пальцы на ногах у Ника не сохранились. Они срослись в трубочку. У него нет привычной нам стопы. Оттого походка неустойчивая. Я не запрещаю ему ни бегать, ни танцевать. Ему это так нравится. Хочется, чтобы он был обычным ребенком. Недавно Ник попросил заснять, как он сам забирается на большое кресло, и отправить видео в Петербург, воспитателям. Там никто не мог поверить в такие перемены. Я не могу поверить, что он достался мне, что я в детском доме тогда я не струсила и не дала слабину. Алена Куратова Алена Куратова, глава фонда «Дети-бабочки»: – Николоз в семье всего полгода, а его уже не отличить от других семейных детей. Родители очень любят мальчика. И это, конечно, отразилось на его здоровье и психологическом состоянии – в самую лучшую сторону! Ник раскрылся, стал активным, потому что о нем заботятся. Мама замечательно ухаживает за его кожей, научилась всему, что нужно, делает перевязки. Периодически семью навещает наша патронажная медсестра. А в сентябре Ник прошел обследование и лечение в нашем отделении. Ему сделали баллонную дилатацию (операцию по расширению пищевода), все необходимые анализы, в том числе аллергические пробы, и вылечили зубы. Про американских усыновителей Однажды мне пришло письмо. Русскоязычная американка спрашивала, не я ли та женщина, которая забрала Николоза. Она сама оказалась подругой семьи, которая готовила документы к его усыновлению в 2012 году, но из-за «закона Димы Яковлева» не успели его забрать. Все эти годы люди, у которых самих пятеро детей, переживали за Ника, следили за его судьбой и, как оказалось, хотели со мной общаться. |
| Для более маленьких детей возможен более простой вариант игры «Волшебное дерево». На нарисованное дерево прикрепляют изображения различных предметов. Затем ребенку предлагается определить, что реально может находиться на дереве, а что является лишним. Например: «Представь, что существует волшебное дерево, на котором может вырасти все, что вообще растет на деревьях (а может быть, живет среди ветвей). Художник нарисовал такое дерево, но много напутал. Посмотри внимательно и скажи, что правильно и чего нет на этом рисунке». Игра «Превращения» Ведущий берет какой-нибудь предмет (стакан, мячик, ручку и т. д.). Затем с помощью пантомимы манипулирует с предметом, «превращая» его во что-то. Например, стакан становится вазой. подзорной трубой или подсвечником, мячик – яблоком, колобком, воздушным шаром, ручка – указкой, шпагой, ложкой и т. п. Дети должны угадать, во что превратился этот предмет. Когда всем становится ясно, во что превратился он, его передают другому участнику игры и просят «превратить» во что-нибудь другое. Для большего интереса игры будет лучше, если дети заранее приготовят каждый свой предмет и придумают, во что они его «превратят». Затем они показывают предмет с соответствующими манипуляциями. Чем больше участников правильно угадают, во что превратился предмет, тем лучше результат игры. Важно, чтобы каждый ребенок участвовал в игре. Игра «Изобретатель» Эта игра наряду с воображением активизирует мышление. Ребенку предлагается несколько задач, результатом которых должно явиться изобретение. На работу дается 15 минут. За это время ребенок должен сформулировать свое изобретение по каждой задаче. Задачи: – Придумайте несуществующий прибор, необходимый в домашнем хозяйстве; – Придумайте несуществующее животное и назовите его несуществующим именем; – Предложите, что нужно сделать, чтобы все люди были счастливы. Следующий этап игры – изобразительный. Возможны несколько вариантов: Первый вариант. Нарисовать все, что было придумано ребенком раньше. Второй вариант. Изобразить, что придумано ранее с помощью комплекта кружков, прямоугольников, треугольников и полосок разного цвета, приготовленных заранее. |
| Омега Ω. Здесь было начало истории Земли, здесь будет и ее конец. Здесь (Алеф) – начало. Алеф – первая буква еврейского алфавита. Здесь (Тав), – последняя буква еврейского алфавита. «Тав» означает «знак», «знамение», и писалась эта буква в древности в виде креста. Крестом Христовым завершился Ветхий Завет , и открылось время Христа-Мессии. Здесь же и Ω (Омега) – конец, всему завершение. Омега – последняя буква греческого алфавита, которым записано было всему миру Евангелие Христово. идет ко второму пришествию Христа. Еще раз показав на гору перед нами, гид сказал нам: «Когда-то по двору храма на этом месте ходил старик. Его звали Исаия. Он говорил, что придет время, когда народы перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы ( Ис. 2: 4 ), а через двадцать семь веков эти слова были начертаны в здании заседаний ООН...» Слева от Храмовой горы, за нынешней стеной Иерусалима, отстроенной в XVI веке османским султаном Сулейманом Великолепным, – гора Сион, гора святая – основа града Иерусалима. Там таинственный священник Бога Всевышнего и загадочный царь Салима Мелхиседек встретил праотца Авраама с хлебом и вином и благословил его ( Быт.14:18–19 ). В лице праотца все народы, поклоняющиеся Единому Богу, призываются царем правды Мелхиседеком, не имеющим ни начала дней, ни конца жизни, вкусить таинственные Хлеб и Вино жизни и бессмертия. И это было здесь. «Мелхиседек» означает «царь правды», «Салим» означает «мир». Священное Писание умалчивает о начале дней и о конце жизни Мелхиседека. Здесь, на Сионской горе, в Сионской горнице Иисус из Назарета, Великий Архиерей и Царь мира дал ученикам Своим Хлеб и Вино, Свою пречистую Плоть, Свою честную Кровь. Здесь произошла Тайная вечеря – трапеза Царствия Божия. Здесь первый раз ее совершил Сын Человеческий, и теперь она совершается всюду, «доколе Он придет» во второй раз (см. 1Кор.11:26 ). А там, под Серым куполом, куда ведет Via Dolorosa, скорбный Крестный путь – там центр мира. Там Бог, устрояющий спасение посреди земли ( Пс. 73: 12 ), был распят на Кресте, там и положен во Гроб, там и боголепно воскрес. В центре храма на мраморном полу пьедестал с вазой на вершине. Традиция говорит, что это «пуп земли», центр ее. Здесь мало помогут геометрия и знание географии с астрономией, здесь вера и тайна. Таинственный центр мироздания. Мириады звезд и ангелов – всё вокруг этого места в священном хороводе славит Бога-Спасителя. Вокруг этого места кружится хоровод Манаимский ( Песн. 7:1 ) – два лика, земной и небесный, в едином ликующем круге. |
| — Прошу! Если не считать того, что сейчас стены приятно золотило позднее закатное солнце, это была самая обыкновенная комната. Плетнев бывал в ней неоднократно. Обстановка примерно такая же, как у него самого. Телевизор, правда, больше. И холодильник не «Саратов», а солидный семейный «ЗИЛ». Полковничий уровень, понятно. На подоконнике горшки с растениями. Жена любит. Плющи. Дома сестра Валя такие же разводит. И кактусы. Но зато стол, в обычное время украшенный только хрустальной вазой да парой газет, был накрыт. И как накрыт! Маслянистые ломти разделанной селедки выглядывали из-под усыпавшего ее зеленого лука, а изо рта несчастной рыбки торчал стебель петрушки! В плошке — малосольные огурцы! На тарелке — штук пять пахучих свежих, а также три помидора, редиска и зелень. В соломенной хлебнице — ломти «Бородинского». Колбаса «Молодежная». Сало. Хрустальные рюмки — явно только что тщательно вымытые. С самого краю — интригующе укутанная кастрюля. То есть, короче говоря, сервировочка. Примерно как для дня рождения. Но день рождения у Кузнецова, помнится, был зимой. В конце декабря. — А?! — торжествующе спросил он. — Да-аа, — протянул Плетнев. — Красота… А что случилось? — Праздник у нас сегодня, Саша! Праздник! — воскликнул Николай Петрович, приобнимая его за плечи и встряхивая. — Давай! Руки иди мой! Садимся, а то стынет! И тут же шагнул к холодильнику, чтобы извлечь бутылку армянского коньяку и прокричать, потрясая ею, как гранатой: — За границу еду, Саша! В Афганистан! Начальником поликлиники Советского посольства! Спасибо тебе, Саша! Спасибо!.. — Да ладно, — отмахнулся Плетнев. — Мне-то за что? — Перестань! — снова закричал Кузнецов. — Я тебе вот как благодарен! Вот как! И стал пилить бутылкой по горлу, чтобы показать, как он благодарен. — Да ладно! Что вы, в самом деле… Это Сереге Астафьеву спасибо надо сказать. И отцу его, главным-то образом… А дело, собственно говоря, было так. Кузнецов трубил всю жизнь. И до пенсии ему оставалось совсем немного. Армейские люди рано выходят на пенсию. Если до генеральских чинов не дослужился, то отб у хал свой четвертак — и на покой. И никому дела нет, что ты, возможно, мужик в самом соку. С другой стороны, в соку-то ты, может, и в соку, а все равно начинать гражданскую жизнь с чистого листа поздновато. Надо на гражданку не просто так выйти, а хоть с каким багажом. Хотя бы с квартирой. Вот здесь и была закавыка — промотался Кузнецов по гарнизонам, квартиры не нажил и теперь, в преддверии пенсии, очень об этом волновался. Потому что жена, трое детей, и жить с ними где-нибудь на дальнем пограничье ему на старости лет ой как не хотелось. |
|
|
