| Итак, венеды обитали по берегам Вислы, к северу от ее истока. Не вполне ясно, подразумеваются ли тут под «венедами» вообще все славяне или та их ветвь, которую Иордан считает старшей, в любом случае он указывает на исконную территорию славян, в то время как произошедшие от венедов племена в 6 в. обосновались к западу от Вислы, на землях, оставленных германскими народами, которые, правда, и сами заняли ее в первом тысячелетии до Р. Х., а до этого первого германского «Drang nach Osten» славяне там уже обитали, ассимилировав древних венетов, чье имя они усвоили, и имея своими соседями на юге кельтов, на северо-западе – германцев и балтов на севере и северо-востоке этой страны, простиравшейся от Вислы до Эльбы. В конце 6 в. там локализуются места обитания славяноязычных племен в основном, но не исключительно венедского происхождения с этнонимами «ободриты» в Мекленбурге, на Балтийском побережье, и «полабцы» в устье Эльбы, или по-славянски – Лабы, «стодоране», «плоны» и «шпреване» – на берегах Шпрее и ее притока Хафеля, в Бранденбурге, к югу от них – «лужцы», по берегам Эльбы в ее верхнем течении – «мильчане» и по соседству с ними на правом берегу Одера – «вильцы» («волки»). Первое упоминание о присутствии сербов, или лужичан, в бассейне Эльбы содержится в сочинении автора 6 в. Вибия Секвестра «О реках» («De fluminibus»), в котором помещена такая запись: «Albis Suevos a Cervetiis dividit» – «Эльба отделяет свевов от церветиев» 1103 , под которыми подразумеваются сербы, или сорбы. «Не может быть сомнения, – писал Л. Нидерле, – что Cervetii означает здесь наименование сербского округа… на правом берегу Эльбы, между Магдебургом и Лужицами, который в позднейших грамотах Оттона I, Оттона II и Генриха II упоминается под термином Ciervisti, Zerbisti, Kirvisti, нынешний Цербст» 1104 . Изначально сербы обитали не в Центральной Европе и не на Балканах, куда они переселились впоследствии, а в соседстве с белыми хорватами, то есть в Восточном Прикарпатье, и принадлежали не к венедам, среди которых поселилась часть этого народа, ушедшая далеко на запад, в междуречье Эльбы, Шпрее и Одера, вероятно, уже только в начале 6 в., но к антам. |
| «Кормчая» была зачитана на соборе, созванном митрополитом Кириллом во Владимире-на-Клязьме в 1272 году, и получила одобрение. Впоследствии она многократно переписывалась. Образовалось две фамилии списков «Кормчей книги»: рязанская и софийская. Тексты рязанской фамилии ближе к той рукописи, которая была прислана из Болгарии при митрополите Кирилле. Список с этой рукописи преемник Кирилла митрополит Максим послал в Рязань по просьбе Рязанского епископа Иосифа. В 1284 году он был переписан здесь и положен на хранение в кафедральном соборе «на уведение разуму и на послушание верным и послушающим» 147 . Этот список сохранился. От него и пошла так называемая рязанская фамилия рукописей «Кормчей». Софийская фамилия берёт начало от «Кормчей», написанной для Новгородского архиепископа Климента одновременно с рязанским списком и положенной в Святой Софии на «почитание священником и на послушание христианам» 148 . Этот софийский список тоже сохранился. Софийская фамилия списков «Кормчей» заметно отличается от сербского списка святого Саввы. В основу софийской фамилии положена не «Кормчая» святого Саввы, а первый славянский перевод «Номоканона в XIV титулах», выполненный в Восточной Болгарии на рубеже IX – X веков, который, однако испытал на себе влияние сербской «Кормчей». Оно выражено в том, что в софийский список внесены были толкования на правила, которых не было в первоначальном славянском «Номоканоне» патриарха Фотия, и добавлены правила Соборов 861 и 879 годов, а также некоторые другие статьи, неизвестные прежнему «Номоканону». Главные различия между этими двумя распространёнными на Руси фамилиями списков «Кормчей» состоят в следующем: во-первых, в списках рязанской фамилии правила даны в сокращении, а в рукописях софийской фамилии приводится их полный текст; во-вторых, в сборники софийской фамилии включались статьи русского происхождения, которых нет в списках рязанской фамилии. 13.4. Печатная «Кормчая» В 1649 году в Москве при царе Алексее и Патриархе Иосифе было предпринято первое печатное издание «Кормчей книги». В основу этого издания легла рязанская редакция, близкая к сербскому переводу святого Саввы. Печатание «Кормчей» закончилось в 1650 году. |
| Первые переселения сербов собственного царства сербского, бывшие еще до покорения сего последнего турками, относят к 1404, 1412, 1433 и 1439 годам, см. у барона Чёрнига в его Ethnographie der Oesterreichischen Monarchie B. 2, Wien, 1855, S. 152 sqq, и Раича по 2-му изд. т. 3, стр. 268 (cfr 158) и 167. Что переселения эти, т. е. бывшие еще до падения царства, действительно имели место, хотя вероятно были еще и немногочисленны, об этом положительным образом свидетельствуют некоторые официальные документы, напр. грамота венгерского короля Владислава от 1440 г., которая дана была им сербским колонистам, жившим в городе Keve (ныне Kubin, на левом берегу Дуная, против впадения в него Моравы), и которою дозволялось сим последним переселиться из Keve, угрожаемого турками, на остров Csepel (на Дунае, ниже Пешта), см. грамоту в Србском Летописе, издаваемом Матицей србской в Будиме, 1862 г. кн. I. стр. 57. О переселениях после падения царства, совершавшихся большими массами, большею частию под предводительством потомков бывшего деспотского дома или других знатных лиц, см. у Чёрнига ibid. и у Раича ibid стр. 269, 272, 279. Об Арсении Черноевиче у Раича т. IV, стр. 116 sqq. О переселениях босняков и герцоговинцев в продолжение XV-XVI века в Кроацию и Далмацию см. ниже; в конце XVII в. (в 1698 г.) до 40.000 босняков (неизвестно, православного или католического исповедания) выведены были из Боснии в Славонию (в Бродский регимент) австрийским полководцем принцем Евгением савойским, см. Тёммеля Beschreibung des Vilajet Bosnien, Wien, 1867, S. 30 fin. Перенесши свои завоевания за Саву и Дунай в 1521 г., турки непрерывно продолжали их в течение следующих 80 лет, и с таким успехом, что к началу XVII века (к Simvamorok’ckoмy миру 1606 г.) им принадлежали весь Темешварский банат, Срем и вся Славония и наибольшая часть самой Венгрии (в этой последней завоевания турок на западе и северо-западе простирались начиная от Дуная невключительно по г. Nagy Kanisa и включительно по rr. Körmönd, Veszprem, Palota, Dotis (Tata), Neuhäusel (Ersek Ujvar), Neograd u Erlau (Eger). Nobopom военного счастия на сторону австрийцев против турок относится к 1683 г.; после нескольких кампаний, начиная с сего года, по Карловицкому миру 1699 г. австрийцы приобрели от турок всю Венгрию, за исключением Темешварского баната, и всю Славонию с Сремом. |
| 341 На королевским соборе (synodus regia), бывшем при Матвее Корвине в 1481 г., было постановлено, что расцияне или сербы и прочие схизматики, обитающие в пределах королевства, освобождаются от взноса десятины латинскому духовенству; но, прибавляет декрек соборный, hoc tamen adjecto et per expressum declarato, quod tales Rasciani sive schismatici non censeantur et neque in perpetuum ab hujusmodi decimarum solutione exempti, sed tantummodo per aliquos annos, et interim, quousque scilicet bono modo se tales alienigenae et transfugae in regno Ungariae et dominiis sacrae coronae subjectis firmabunt, et ut talium transfugarum exemplo etiam alii ditioni Turcarum subjecti adveniendum (читай ad veniendum) tanto prompriores efficiantur, quanto tales, qui jam venerunt, tanta praerogativa conspexerint esse donatos, см. декрет соборный (и в нем §§ 3 и 4) в издании Баттиана Leges ecclesiasticae regni Hungariae I. 1, р. 514. На королевском соборе, бывшем при Владиславе 2-м в 1495 г., сербы вместе со всеми прочими схизматиками навсегда освобождены были от платы десятины латинскому духовенству (декрет соборный, в котором о сербах § 15, ibid. р. 540); но если бы тех местностей венгерского королевства, в которых были сербские колонии, вскоре за сим не завоевали турки, то с этим навсегда более чем вероятно было бы то же самое, что было с ним в Трансильвании по отношению к румынам (см. выше). 342 В кампанию 1683–89 годов австрийцы не только выгнали турок из Венгрии и Славонии с Сремом, но и простерли свои завоевания за Дунай, на самый Балканский полуостров. Мечтая о решительном поражении турок, они обратились с своими воззваниями к христианским населениям полуострова – к сербам, болгарам и албанцам, которые все немедленно и изъявили решительную готовность стать на их стороне. Но в 1690 г. они снова оттеснены были турками на тот берег Дуная. Опасаясь мщения турок, патр. Арсений Черноевич, поскольку перед тем открыто действовал в пользу австрийцев, и нашел себя вынужденным бежать в Австрию; равным образом по опасению того же мщения последовала за ним и огромная толпа сербов, см. у Муравьева в Сношениях с Востоком, ч. 4, л. 1205 об. fin., рассказ о сем бегстве патр. Арсения, записанный в нашем Посольском Приказе со слов присыланного им в 1696 г. за милостыней одного из митрополитов. Что с патриархом бежало в Австрию именно 40 тысяч семейств, это утверждал он сам, см. у Чёрнига в Ethnographie II, 157; обыкновенно принимается, что около 37 тысяч семейств. |
| На Западе, в латиноязычной части Римской империи, экзархам соответствовали примасы. Этот титул употребляется там и поныне, обозначая главу Поместной национальной Церкви. Отцы Карфагенского Собора в 48(39)-м правиле изрекли: «Епископ перваго престола да не именуется экзархом иереев или верховным священником или чем-либо подобным, но токмо епископом перваго престола (то есть примасом. – В. Ц.)». На Востоке, однако, титул экзарха сохранился, несмотря на это правило. По-другому древних экзархов именовали архиепископами. В Русской Православной Церкви сан, или титул, архиепископа, как известно, ниже сана митрополита, но в некоторых других Церквах этот сан и ныне выше сана митрополита и усваивается предстоятелям автокефальных или автономных Церквей. Впервые сан архиепископа появляется именно в этом значении как титул предстоятеля более крупного образования, чем церковная область, возглавляемая митрополитом, иными словами, как равнозначный с титулом экзарха. Ныне титул архиепископа имеют наряду с патриаршим предстоятели Церквей: Константинопольской, Грузинской (архиепископ Мцхетский и Тбилисский), Сербской (архиепископ Печский) и Румынской (архиепископ Бухарестский). Но по преимуществу архиепископами стали именовать предстоятелей Автокефальных Церквей, которые не имели патриаршего сана: первоепископа Кипрской Церкви, епископа Новой Юстинианы, с которой преемственно связана Охридская архиепископия и Болгарская Патриархия, хотя ныне титул архиепископа Новой Юстинианы носит как раз предстоятель Кипрской Церкви. В настоящее время помимо предстоятеля издревле Автокефальной Кипрской Церкви сан архиепископа имеют Первосвятители Автокефальных Элладской и Албанской Церквей. Причем в соответствии с древним значением титула предстоятели Церквей в сане архиепископа стоят выше по диптиху предстоятелей с саном митрополита. Впрочем, предстоятели Автокефальных Церквей: Чешских земель и Словакии, а также Православной Церкви в Америке – наряду с титулом митрополитов имеют также титул архиепископов: первый – Пражского, а второй – Вашингтонского. |
| 21 Memor. pop. II, 884, Румынская летопись, напечатанная Григоровичем в Речи о Сербии, Казань, 1839 г., прибавл. стр. 18, Болгарский Синодик во Времени, кн. 21, стр. 13, Гаммера Histoire de l’Empire Ottoman, traduit par Dochez, Paris, 1840, t. I, 1. V, p. 80, col. 1 fin. Основываясь, вероятно, на турецких известиях, Гаммер относит настоящее первое нападение турок на Шишмана к 1375 г., но это несправедливо; по документальному свидетельству одной грамоты валашского воеводы Владислава от 1372 г., государь болгарский воевал против сего последнего в союзе с турками или в этом 1372 г., или в предшествующем 1371 году, а следовательно и подручником турок он сделался не позднее сейчас указанных годов (выписку из грамоты см. у Фесслера в Geschichte von Ungarn, изд. 2, т. 2, стр. 155, прим.). 22 После продолжительных напрасных поисков, нам удаюсь было наконец найти современное прямое свидетельство о годе взятия турками Тернова; но, к сожалению, оказывается неисправною рукопись, в которой встречено нами содержащее его сочинение. Свидетельство читается в похвальном слове препод. Филофее терновской, принадлежащем Иоасафу митрополиту бдинскому или виддинскому, который был совершенно непосредственным современником печального события и который на другой год после взятия Тернова перенес из сего последнего в Виддин мощи сейчас названной Святой [О посвящении Иоасафа в митрополиты виддинские в сентябре 1393 г. см. в Acta Patriarchal Constaotinop. Миклошича t. ΙΙ, p. 161 sqq.] (о чем говорится в самом слове). По находившемуся в наших руках списку слова [Он есть новый список, снятый для А. Ф. Гидьфердинга с рукописи Рыльского монастыря (той самой, о которой у Григоровича в Путеш. стр. 187 fin. sqq). Ошибка, как полагаем, принадлежит писцу самого оригинала.] у Иоасафа читается, что Тернов взят турками 6902 г. индикта 3-го, но тут год и индикт не соответствуют один другому, потому что в 6902 г. индикт был 2-й, а индикт 3-й есть индикт 6903 года. В индикте несомненно ошибка, потому что мы имеем документальные свидетельства (о которых сейчас ниже), что Тернов взят турками не позднее 2-го индикта или 6902 г.; но так как в рукописи допущена одна ошибка, то мы не можем ручаться, чтобы в ней не было и другой, т. |
| Время пролетело незаметно, пока Савва, обнаружив новые издания в области естественных наук, медицины, философии, а также несколько богословских работ в издании Ватиканской библиотеки, лихорадочно просматривал эти книги. Учитывая опыт его обучения в иезуитском Collegium Raguzinum, предшествующее обучению образование, а также и личный опыт, католическая литература интересовала его по крайне прагматичным причинам. Ради более глубокого и системного осмысления политики и взглядов той церкви, которая никогда не была благосклонна к Православию. Поскольку время обеда давно прошло, а собрание братства только что закончилось, молодой Соранца отправился на поиски Саввы, чтобы переместиться в сад таверны за базиликой Dei Frari, где можно превосходно подкрепиться пирожными и хорошим ликёром из бергамота. Савва мог поклясться, что тот же человек, который сопровождал их в базилику Святого Марка накануне, только что мелькнул и исчез в соседних воротах именно в тот момент, когда он оглянулся. С момента выхода из церкви San Giovanni e Paolo у него было странное чувство, что кто-то наблюдает и следует за ним. Однако, всякий раз, когда он оглядывался назад, никого не было. Это только убедило его ещё больше, что он всегда и везде должен быть начеку. Его пребывание в Венеции подходило к концу, и мысль о поездке в неизвестный Царьград вызывала беспокойство в животе. Немудрено: это были дни его ускоренного формирования как личности, которая готовилась к испытанию в новых, совершенно неизвестных обстоятельствах. В углу сада недалеко от их стола сидел одинокий молодой человек в монашеской ризе с книгой в руках. Сальваторе жестом руки предложил ему присоединиться к ним. - Это, сеньор Савва, Ваш земляк из Пераста - Иван Крушала, частый гость здесь, в городе. Савва вспоминает, как слышал о том, что знаменитый перастанский капитан Матиас Крушала усыновил одного брошенного сироту, которого турки захватили на Пелопоннесе. Парень обратился к Савве на сербском: - В Перасте меня крестили, учился я в Падуе. В настоящее время я нахожусь на месте аббата в городе, и для меня большая честь встретить кого-то из славной герцеговинской семьи Владиславичей. Кстати, Вашего отца в Перасте уважают. У него много друзей среди торговцев и моряков. |
|
|
