| Следует отметить определённые несовпадения разбивки южного и северного фасадов: на северном фасаде трапезная имеет только одно окно, а в нижней части четверика - тоже единственное окно, которое вместе с порталом образует ассиметричную группу. Между тем на южной стороне трапезной прорезано три окна, а в их простенки " спущено " по колонне. Обрамления всех окон здания, не считая ложных восьмиугольных, - тоже на колонках, но с различным заполнением антаблемента (квадратно-ромбическое, розетки, выпуклые брусочки-кирпичики). Хотя увенчанием могут служить два встречных завитка, преобладает мотив волют, только они в украшении алтарных окон более приплюснутые. Кроме того, здесь вставкой служит помещённая в специальное углубление балясинка, в то время как на южной стене трапезной и в нижней части четверика - пара завиточков. В Никольской церкви мы обнаружим многие характерные черты зодчества XVII века, особенно это касается убранства храма. В то же время многие формы приобрели новое художественное или конструктивное толкование. Так, вместо обычного алтаря с тремя восточными полукружиями устроена одна, притом пятигранная, апсида. Примыкает к храму с запада крыльцо. Построено на полвека позже самой церкви. Украшено висячей гирькой в двойной арке. Имеет окна на северной и южной стенах. Ныне существующее крыльцо восстановлено было в 2012 году. Пятиглавие храмов для начала XVIII столетия считается частью современных исследователей консервативным приёмом. Главками также выделялась апсида, трапезная и крыльцо. Первоначальные главки более ста лет назад были уничтожены во время ремонта 1880-1883 годов. Интересен и интерьер церкви. В стенах храмовой части, обращённых к алтарю и трапезной, сделаны трёхарочные проёмы. Пластичность интерьеру придают сомкнутые своды, высокие распалубки окон в алтарной апсиде, трапезной и откосы верхних окон в храме. На южной стороне окон больше, чем на северной. Верхний ярус храма и его купол освещались не только через боковые окна, но и через световой центральный барабан и небольшое окно в западной стене. До революции в храме стоял многоярусный иконостас; в углубления сводов были вмурованы массивные деревянные кресты, от которых остались ниши; в стенах имелись отверстия с глиняными сосудами для лучшей акустики. Стены четверика украшала роспись, исполненная в 1725 году живописцем Михаилом Казариновым по известковой затирке на желтке или сусле, а не на масле. Позднее, когда стены покрыли масляным слоем, прежняя роспись стала осыпаться. Сто лет назад клир храма так охарактеризовал местные фрески: " Стиль письма напоминает католическую живопись, так как лики некоторых святых написаны слишком полными, у некоторых на щеках играет даже румянец, на арках встречаются лики святых греческого письма... По причине небольшого количества узких окон, а также общего темного фона живописи, внутренность храма выглядит мрачно и производит впечатление глубокой старины " . |
| З-й братский корпус. К востоку от трапезной, корпус одноэтажный, деревянный, на каменном фундаменте, кругом обшит тесом, без подвала. Два входа, один с западной стороны, дверь которого прямо в капитальную стену, – другой через глухое крыльцо, обшитое наглухо тесом, с северной стороны. Весь корпус разделяется посредине капитальною стеною на две половины; в первой половине две комнаты отделенные бревенчатою стеною, – во второй половине пять келий, отделенных одна от другой дощатыми переборками. Капитальные стены и потолок оштукатурены. Печей в этом корпусе две – изразцовые. Окон кругом всего корпуса 14-ть, из них, на восток три окна, на юг шесть окон, на запад три окна и на север два окна. При входе с северной стороны – лестница на чердак. Крыша железная, окрашена зеленою масляною краскою. По наружному обмеру, в длину весь корпус 24 аршина, а в ширину 13 аршин. К востоку от двух этажного братского корпус – 4-й братский корпус одноэтажный, деревянный, на каменном фундаменте, без подвала, кругом обшит тесом. Два входа, один с южной стороны, другой с северной через открытые крыльца, крытые железом. Восточная сторона присоединена к оградной стене, отделяющейся капитальною стеною, между которыми образовался коридор, в котором имеется чулан. Остальное помещение корпуса разделяется бревенчатыми перегородками на три кельи. Стены и потолок оштукатурены. Печей две, изразцовые. Окон в этом корпусе с трех сторон, всего 8, – из них 4 окна на запад, 2 окна на юг и 2 окна на север. Крыша железная, окрашенная зеленою масляною краскою. По наружному обмеру, весь корпус занимает в длину 27 аршин, а в ширину 9 аршин. Корпус настоятеля, деревянный, одноэтажный, на каменном фундаменте, с подвальным этажом. Кругом обит тесом. С западной стороны парадный ход через крыльцо открытое, крытое железом. Второй ход с восточной стороны через открытое крыльцо, крытое тоже тесом. Весь корпус разделяется двумя капитальными стенами на две половины. При входе в коридор, с восточной стороны, налево, чулан и при входе по коридору в первую половину налево, тоже чулан. Со входа с западной стороны, в упор, прихожая и чулан. Северная половина этого корпуса разделяется сама по себе на две половины, по две кельи в каждой половине. Кальи одна от другой отделяются бревенчатыми перегородками. Во второй половине зало с одною прихожею и келья настоятеля тоже с прихожею. Печей в этом корпусе 4, изразцовые, с чугунными дверцами и вьюшками и медными отдушниками. Двери при входе с парадного крыльца с западной стороны, створчатые, остальные филенчатые, простой столярной работы. На верху корпуса мезонин с двумя кельями, тремя окнами на восток и одною изразцовою печкою. Внутри корпус этот весь оштукатурен и все комнаты обиты шпалерами; окон в корпусе: с западной стороны 9, с северной 3, с восточной 5. с южной 3, кругом, следовательно, 20 окон. Крыша железная, окрашенная масляною зеленой краской. По наружному обмеру, весь корпус в длину 32 аршина, а в ширину 16 аршин. |
| Поэт и мечтатель не остались бы довольны даже общим видом этой скромной и незатейливой местности. Не удалось бы им там видеть какого-нибудь вечера в швейцарском или шотландском вкусе, когда вся природа — и лес, и вода, и стены хижин, и песчаные холмы — все горит точно багровым заревом, когда по этому багровому фону резко оттеняется едущая по песчаной извилистой дороге кавалькада мужчин, сопутствующих какой-нибудь леди в прогулках к угрюмой развалине и поспешающих в крепкий замок, где их ожидает эпизод о войне двух роз, рассказанный дедом, дикая коза на ужин да пропетая молодою мисс под звуки лютни баллада — картины, которыми так богато населило наше воображение перо Вальтера Скотта. Нет, этого ничего не было в нашем краю. Как все тихо, все сонно в трех-четырех деревеньках, составляющих этот уголок! Они лежали недалеко друг от друга и были как будто случайно брошены гигантской рукой и рассыпались в разные стороны, да так с тех пор и остались. Как одна изба попала на обрыв оврага, так и висит там с незапамятных времен, стоя одной половиной на воздухе и подпираясь тремя жердями. Три-четыре поколения тихо и счастливо прожили в ней. Кажется, курице страшно бы войти в нее, а там живет с женой Онисим Суслов, мужчина солидный, который не уставится во весь рост в своем жилище. Не всякий и сумеет войти в избу к Онисиму, разве только что посетитель упросит ее стать к лесу задом, а к нему передом. Крыльцо висело над оврагом, и чтоб попасть на крыльцо ногой, надо было одной рукой ухватиться за траву, другой за кровлю избы и потом шагнуть прямо на крыльцо. Другая изба прилепилась к пригорку, как ласточкино гнездо, там три очутились случайно рядом, а две стоят на самом дне оврага. Тихо и сонно все в деревне: безмолвные избы отворены настежь, не видно ни души, одни мухи тучами летают и жужжат в духоте. Войдя в избу, напрасно станешь кликать громко: мертвое молчание будет ответом, в редкой избе отзовется болезненным стоном или глухим кашлем старуха, доживающая свой век на печи, или появится из-за перегородки босой длинноволосый трехлетний ребенок, в одной рубашонке, молча, пристально поглядит на вошедшего и робко спрячется опять. |
| Кончилась война, экспонаты вернулись в свои музеи, а Троицкий собор надолго опустел. В 1964 году в нем начались большие реставрационные работы, вернувшие храму его первозданный облик. Внутренне убранство, к сожалению, восстановить не удалось. В 1982 году его вновь передали музею, и спустя несколько лет, были открыты новые экспозиции: «Девятая пятница» и «Храмы Соликамска», рассказывающие о прошлом города. Описание [ править править код ] Собор — летний. Здание построено на высоком сводчатом подклете («рундуке»), который использовался как складские помещения. Конструкция здания в основном традиционная. Высокая центральная бесстолпная часть завершается пятью главами с одним световым и четырьмя глухими барабанами. Алтарь трехчастный, невысокий. Приделы ниже основного храма, имеет по одной главе. Храм имеет обширную обходную сводчатую галерею, по ширине равную храму с приделами. Своеобразие храму придают обширные крыльца, которых, вероятно, было три, но южное крыльцо не сохранилось. Ступени сохранившихся западного северного крылец выходят на склоны и как бы продолжают линию косогора. Центральное помещение освещается через центральный барабан и окна западного фасада, расположенные над галереей. Храм в целом очень пропорционален. Ниэкие кровли приделов и алтарей не заслоняют центрального объёма. Изящные сдвоенные пилястры расчленяют его плоскости на три равные доли, заканчиваются эти плоскости ложными полукруглыми закомарами. Это традиционное решение подчеркивает устремленность здания вверх. Завершаются стены плоским постаментом, на котором собственно и стоят барабаны. Этот, не бросающийся в глаза, постамент придает зданию еще большую устремленность вверх. Декоративная обработка барабанов органично подчеркивает их легкость. Наличники окон, разнообразные по рисунку смотрятся яркими декоративными пятнами на фоне белых стен. Необычными являются небольшая палатка в виде бочки, расположенная над алтарём и вход в подклет со стороны алтаря. Богато украшенные крыльца с лестницами связывают здание с окружающим ландшафтом. Северное крыльцо удивляет сочетанием шатровой кровли с перекрытием в виде массивного куба. В элементах оформления просматриваются черты деревянного зодчества, например, выполненные в кирпиче подобии деревянных балясин.Особенно украшают крыльцо двойные окна с висячими гирьками. Дополняют декоративный характер украшения из поливных полихромных изразцов, изображающих птиц. Они изготовлены в г. Орле на Каме. |
| К северной стене северного придела пристроено небольшое крыльцо бокового входа, над папертью ранее возвышался объем трехъярусной колокольни, с двумя нижними четвериковыми ярусами, восьмигранным ярусом звона и завершением в виде восьмигранного купола со шпилем и крестом. Утрата колокольни существенно изменила характер объемно-пространственной композиции церкви. Фасадный декор церкви выполнен в манере эклектики с явным влиянием русско-византийского стиля. В нижней части стен выделен ступенчатый цоколь, на стенах алтарной части цоколь особенно высок и снабжен большими продухами. По верху стен всех объемов проходит широкий венчающий карниз с мелкой и сложной профилировкой. Световой барабан храма не имеет венчающего карниза; каждая из шестнадцати граней барабана завершена лопастной закомарой, обведенной тройным валиком. Вертикальные членения фасадов выражены слабо. На углах объемов приделов и центральной апсиды помещены неширокие лопатки, в верхней части стен, под валиком фриза, соединенные поясом такой же ширины. Стены прочих объемов гладкие, только на углах паперти помещены широкие пилястры. Арочные оконные проемы заглублены относительно плоскости стен. По верху они украшены широкими архивольтами, причем по два окна на западных стенах приделов и по три – на боковых стенах паперти объединены архивольтами, смыкающимися в пятах; узкие межоконные простенки украшены штукатурными тягами. Северный боковой вход украшен плоским арочным порталом; в круглой, обведенной пояском нише над входом помещена иконка. На углах крыльца – трехчетвертные колонны тосканского ордера с коническими уширениями на капителях. Грани восьмерикового полуяруса над основным объемом храма украшены тройными арочками. На углах светового барабана – пилястры с расширяющимися кверху капителями. Декор западного фасада паперти утрачен, по старым фотографиям видно, что арочный вход на паперть был оформлен порталом с треугольным фронтоном над ним. При входе с запада ныне восстановлено открытое крыльцо. Такое же крыльцо сохранилось на южном фасаде южного придела. По-видимому, крытого крыльца, подобно имеющемуся на северном фасаде, здесь не было. В интерьере помещения паперти и приделов перекрыты высокими коробовыми сводами. Эти помещения связаны с храмом широкими арками. Восемь больших окон барабана позволяют отлично осветить храм. Широкая арка связывает храм с алтарем, межалтарные притворы имеют плоские потолки. Добавить комментарий Комментарии и обсуждение О храме --> Административное деление приведено по состоянию на начало 2022 года. × Внести изменения в объект × Добавить статью или комментарий |
| И это «вдруг», конечно, произошло! Стоянка в Порхове была всего две минуты. Когда состав уже тронулся, на перрон вылетели отец Рафаил и отец Никита и помчались за уходящим поездом. Я закричал им, замахал руками, и они благополучно запрыгнули на подножку нашего вагона. Оказалось, они собрались в Москву за запчастями к автомобилю и у них на двоих был только один билет в плацкарте. Зато у меня как раз оказался лишний билет. Когда я торжествующе предстал перед моими спутницами вместе с двумя монахами, они не могли поверить, что перед ними те самые отец Рафаил и отец Никита. Дамы пригласили батюшек к столу, выложили все свои дорожные припасы и заказали чай. Взявшись за подстаканник, отец Рафаил почувствовал себя в своей тарелке. Дамы забросали его вопросами. Между прочим спросили и о трудностях жизни на отдаленных приходах в псковских лесах. — В деревне у отца Никиты медведи иногда заходят прямо на крыльцо храма! — поведал отец Рафаил, прихлебывая чай. — Неужели прямо на крыльцо? — поразились дамы, с уважением посмотрев на застенчивого отца Никиту. Тот, как всегда немного заикаясь, честно ответил: — Лет пять назад на крыльцо моего храма действительно забежал заяц. С тех пор в рассказах отца Рафаила он постепенно превращался сначала в лису, потом в волка, а вот сегодня стал медведем. — Действительно, самые опасные звери — это медведь и кабан, — не обращая внимания, продолжал отец Рафаил. — Ведь только кажется, что кабан — такая свинка, копается в земле да похрюкивает. А медведь — эдакий плюшевый мишка. На самом деле все обстоит совсем не так. Медведь — страшный, хитрый, беспощадный зверюга! Кидается на человека и мгновенно сдирает с него скальп. А потом всего ломает и иногда даже отрывает голову! От столь живописной картины дамам стало не по себе. Отец Рафаил, по–видимому, заметил это и решил их ободрить. — Но есть один способ защититься от медведя. — Что же это за способ?! — воскликнула сестра митрополита Ольга Владимировна с такой надеждой в голосе, будто поезд вез ее сейчас не в Москву, а в леса, кишащие голодными медведями. |
| Заснул недопесок Наполеон Третий, и, пожалуй, никогда раньше не спалось ему так спокойно, как в эту ночь во дворе плотника Меринова, под защитой горячей и добродушной Пальмы. Снились ему длинные ряды клеток, Маркиз, крутящий миску, и Сто шестнадцатый, который ничком лежит на дороге. Пальма спала уютно, похрапывала и посапывала. Ей снилась большая кулебяка, которую испекут, наверно, к празднику. Большая Вера Меринова К утру повалил снег, да такой густой, что плотник встал пораньше — расчищать дорожки деревянной лопатой. Пальма вылезла из конуры и сладко зевнула. За Пальмой появился недопесок и тоже принялся зевать и потягиваться. — Вишь ты, — засмеялся плотник, — зеваешь! Пригрела Пальма-то? Верунь, выдь на крыльцо, глянь, кого я тебе принес! На крыльцо вышла дочка плотника Вера, большая девочка, которая училась во втором классе. По росту Вера догоняла своего папашу, а на плечах у нее лежала туго сплетенная коса, потолще корабельного каната. — Это что за типчик? — спросила Вера, глянув на недопеска. — Папань, ты зачем шутки шутишь? — Это, Верунь, английский шпицок, — ответил плотник, который, кстати, и дочку свою слегка побаивался, потому что она была строга. — Его дачники бросили, а я пожалел. — Разве это собака? Смотри, какой хвост, и морда лисья. — Может быть, это помесь собаки с лисой? — неуверенно рассудил плотник. — Папань, ты думай, что говоришь. Ну откуда возьмется такая помесь? Лиса эвон где, а собаки — в деревне. Это зверь, а не собака. Мамаша Меринова Клавдия Ефимовна, обширная, как копна сена, вышла на крыльцо с полотенцем в руках. Как и у Веры, на плечах мамаши лежала коса, куда, правда, тоньше, чем у дочери. Клавдия Ефимовна работала в колхозе счетоводом, а два года назад была с председателем на звероферме, видала и песцов, и черно-бурых лис. Она сразу поняла, кто такой сидит на снегу у конуры. — Песец, — сказала она. — Он с фермы сбежал. — Я его вчера у магазина от собак отбил, — хвастливо сказал плотник. — А что это, интересно, ты делал у магазина? — спросила Клавдия Ефимовна. |
| В 11 ч. все уже легли спать, брат вышел на крыльцо покурить, и увидел псаломщика нетрезвого, и стал его уговаривать идти спать, т.к. надо служить утреню. Ночь была темная, холодная. В одной из комнат помещались моя мама и сестра псаломщика. Маму встревожило долгое отсутствие брата, она вышла на крыльцо и, не видя никого, стала прислушиваться и как будто услышала стон и пошла в комнату, чтобы позвать сестру псаломщика и идти дальше. Только что она пришла в комнату, как в окно постучал псаломщик и позвал сестру и на вопрос мамы, где священник, сказал, что будто бы он пошел по дороге к деревне. Маму это удивило и встревожило. Все уже спали, но она разбудила сторожа и тех прихожан, которые остались в сторожке на ночь, и просила их идти узнать, что случилось. Сторож и другой крестьянин взяли фонаря и пошли в деревню; узнав там, что священник не приходил, все испугались, и сейчас же начались поиски, исчез священник. На другой день дали знать полиции, начались энергичные поиски везде: в лесу, в реке, в озере, в полях, и нигде не нашли. Так прошла осень. В феврале назначили нового священника, наступил великий пост; вскрылась река, опять начали искать, все думали, что утонул ночью. 6 апреля всю реку прошли с тралами. Утром рано 7 апр. псаломщик с сестрой поехали, сказав, что едут за сеном. В тот же день утром крестьянин пошел к реке поставить сети и вдруг увидел тело брата, опущенное стоя в реку, привязанное к колу, вбитому для сетей. Тело не успело даже намокнуть, и это оказалось высохшее тело, без всякого тления, сохранившее все выражение лица живого человека, во всей одежде, в которой вышел на крыльцо. Сейчас же дали знать полиции, приехал доктор и нашел рану за ухом и удар по черепу, трещина, и констатировал смерть от кровоизлияния в мозг от удара. Полгода тело лежало на чердаке, над церковью, где стоял старый иконостас, и было спрятано за старыми образами. Все это рассказывали очевидцы, два крестьянина молодые, они шли к деревне и видели, но не узнали в темноте священника и прошли мимо. |
| «Как правильнее сказать: у рыбОВ нет зубОВ, у рыбЕЙ нет зубЕЙ или у рыб нет зуб?» Как видите, вопросы, связанные с суффиксами и окончаниями, иной раз оказываются довольно запутанными. Нередко возникает своеобразная пограничная война и между суффиксом и корнем слова. Корень порою просто как бы «заглатывает» суффикс, и мы перестаем замечать присутствие этой части слова. Рядом со словом «полено» есть слово «поленЦЕ». Сомнений нет: это уменьшительный вариант для слова «полено», и уменьшительность создана суффиксом «-це». Таких пар множество: «зубило – зубильЦЕ», «окно – оконЦЕ», «золото – золотЦЕ»… Всегда бывает так. Тут ясно, где корень, где суффикс. Отлично. Ну, а что вы скажете о таких словах, как «солнЦЕ» или «сердЦЕ»? Что, по-вашему: это тоже уменьшительные формы к каким-то словам?.. Да! У нас в нашем, современном языке нет слов «солнъ», «сердъ» и „солнь“, „сердь“, от которых могли бы отпочковаться эти уменьшительные. Но они, несомненно, были в древности. Как это можно доказать? Прежде всего обратите внимание на такие слова, как «сердобольный» (ведь не «сердце-больной»!) или «солно-пек» (рядом с более новым «солнце-пек»): они уже говорят о многом. А кроме того, история языка указывает нам на старославянские слова «сьрдьце» и «сълньце», в которых древний суффикс «-це» чувствуется уже очень явно. Выходит, что мы с вами уверенно считаем слова «сердечко» или «солнышко» уменьшительными от «сердце» и «солнце», а на деле сами «сердце» и «солнце» такие же уменьшительные от неведомых нам «сердь» и «солнь». «Серд-це» уже и значит «серд-ечко». «Солн-це» само означает «солн-ышко». «Це» и тут суффикс, только древний. Это легко подтвердить на другой группе слов, вроде: Рыло – рыльЦЕ Одеяло – одеяльЦЕ Слыша эти слова, никто не усомнится: «-це» здесь бесспорный уменьшительный суффикс. Тут и он и корень видны, так сказать, «простым глазом». Но, взяв слова «крыльцо» или «кольцо», мы сразу же окажемся в более трудном положении. Мы забыли сейчас, что некогда слово «крыльцо», означая «крытый вход», было близко связано по смыслу со словом «крыло» (которое тоже значит «покров, кровля для тела птицы»). «Крыльцо» значило тогда «маленькое крыло» . Точно так же мы, русские, утратили старое слово «коло», когда-то означавшее «круг». Однако в других славянских языках оно превосходно существует: по-украински «коло» – круг, колесо, окружность: по-чешски – колесо, круг, велосипед; в дореволюционной Государственной думе была польская партия, которая так и именовалась «ко´ло по´льске», то есть «польский кружок». В Болгарии «коловоз» означает след от колес (как наша «колея»), а «колоездач» – «самокатчик». Не приходится сомневаться: наше русское «коль-цо» – уменьшительное к этому же слову «коло», и значит оно «кружок», «кол-ечко». |
| Ваня и бабушка наблюдали работу плотника, который обновлял ограду и крыльцо напротив Ванина окна.– Гляди, Ваня, – говорила бабушка, – плотник выбросил дряблые доски из ограды. На месте остались крепкие доски, но между ними оказались просветы разной ширины. Чтоб закрыть просветы, плотник взял новые доски и начал обтесывать их, сообразуясь с шириной просветов. Плотник думает топором Ваня и бабушка наблюдали работу плотника, который обновлял ограду и крыльцо напротив Ванина окна. – Гляди, Ваня, – говорила бабушка, – плотник выбросил дряблые доски из ограды. На месте остались крепкие доски, но между ними оказались просветы разной ширины. Чтоб закрыть просветы, плотник взял новые доски и начал обтесывать их, сообразуясь с шириной просветов. Теперь плотник посадил новые доски между старыми. И так они плотно сели меж старыми, будто век тут сидели. Теперь хоть молотом бей – ни одна доска не выскочит. И гвоздей не надо. Не гвозди держат, а добрая пригонка. Теперь мастер принялся за крыльцо. Крыша на крылечке была как шапка старая: виду не давала, на глаза лезла Подпирали крышу два столба, вкопанные в землю. Плотник выкопал оба столба и выдернул из земли. Оказалось, столбы сильно подгнили. Плотник начисто огрубил всю гниль и слегка обтесал столбы снизу. Далее, на место нижней худенькой ступеньки он кладет добрую. По концам колоды вырубил гнезда и одним махом посадил в эти гнезда оба столба. Так все рублено и тесано соразмерно, будто эти столбы выросли из колоды и верхушками своими приподняли кровлю крыльца. Крылечко теперь смотрит молодцевато и щеголевато. Теперь плотник сдумал привести крылечные столбы в полную красоту. Он вырезал на столбах пояски, будто браслеты надел. Звенья между поясками сверху и снизу закруглил. Получилось, будто столбы составлены из кувшинчиков. Просто все и нехитро, но как нарядно! Простая снасть топор, но в умелых руках всякое дело родится красовито. Неправильно говорят, что, например, живописец – это художник, а плотник, столяр – это просто рабочий. |
|
|
