| 667 Из «Acta» видно, что в первый раз он низвержен был по разным обвинениям, как кончилось второе патриаршество его – низвержением или смертью – из указанного собрания документов не видно (Т. II, 142–147 и далее). Вообще скудные наши сведения о пяти патриархах, правивших Византийским патриархатом после Филофея, несколько восполняются «Актами Константинопольского патриархата» Миклошича, но, как мы уже не раз замечали, эти акты весьма мало дают материалов для описания жизни и деятельности патриархов. Впрочем, хоть немногим из этих актов, мы все же воспользуемся ниже. 669 Преосв. Порфирий. Проповедники в Константинополе. Труды Киевской Духовной Академии, 1880, т. II, 503. 674 Так как Антоний на некоторое время должен был уступить престол одному из своих предшественников, патриарху Макарию, то из «Acta patr. Constant…» (II, 146) открывается, на каких условиях он должен был сложить с себя патриаршую должность, уступая ее Макарию. 677 Если не принимать в расчет последнего византийского патриарха (Афанасия), о котором мы ничего не знаем. См. ниже. 685 Митрополит Ираклийский, считавшийся кандидатом на вакантную кафедру, отказался от этого почетного места, ссылаясь на то, что он не принимает унии См. Садов: Виссарион Никейский, с. 199. (Петербург, 1883). 691 Все его сочинения, впрочем, направлены в защиту унии. Вот заглавия их: 1) Апология против исповедания Марка Эфесского ; 2) Ответ на окружное послание того же Марка; 3) К императору Трапезунтскому о прибавке, сделанной в Символе (Migne. Gr. tom. 160, pp. 13–249). О времени их написания см.: De Gregorio, cognomento Mamma, pp. 11 –12 (ibid.). 692 Historia politica. ibidem. – De Gregorio Mamm, p. 10 (где, впрочем, также высказывается и предположение, что он был изгнан из Константинополя). 695 Досифей, патр. Иерусалимский, в своей «Истории иерусалимских патриархов» (кн. 10, гл. 9) старается доказать подлинность актов этого антиуниатского собора; но автор при этом случае показывает больше полемического усердия в борьбе с папством, чем убеждает читателя в подлинности защищаемых им актов. – Вопрос о неподлиниости актов этого никогда и не существовавшего собора основательно раскрыт в русской литературе. См. Папаиоанну: «Акты так называемого Софийского собора (1450 г.) и их историческое достоинство». Визант. временник, т. II. 1895, с. 394 и далее). |
| Появление «Библиотеки» в IX веке не было случайностью 2 . Это время известно возрождением интереса к классической древности, расцветом науки, литературы и просвещения, энциклопедическими сборниками и учёным коллекционированием. Как пишет А.Калделлис, в это время «переписывалось и создавалось большое количество лексикографических и просопографических справочников, антологий и энциклопедий» 3 . Кстати, перу патриарха Фотия принадлежит также обширный «Лексикон», который он составил с целью облегчить чтение как античных авторов, так и Священного Писания . По своему значению его «Лексикон» вполне сопоставим с лексиконом второй половины Х века под названием «Суда». Сохранившиеся манускрипты «Библиотеки» были созданы в период с X по XVI век 4 . Интересно, что два манускрипта «Библиотеки» Фотия были переданы в Венецианскую Республику кардиналом Виссарионом Никейским в 1468 году в составе собрания из 482 книг, и теперь они хранятся в Biblioteca Marciana (Венеция). В одной из них (Marc. gr. 450, Codex A) сочинение Фотия носит название «Опись и перечисление прочитанных нами книг» 5 . В итоге сочинение Фотия, сохранившееся в разных списках, дожило до времени книгопечатания – в 1601 году его издал Д. Хёшель в Аугсбурге, затем оно переиздавалось в 1643 году, а в 1824–25 в БерлинеИ.Беккер издал выверенную версию «Библиотеки». Так или иначе труд патриарха Фотия вошёл в научный оборот новоевропейской гуманитарной науки в целом, и теологической мысли в частности, будучи не только первым библиографическим компендиумом средневековья, но и оставаясь ценнейшим источником по античной и византийской библиографии до сего времени. В 1920 году английский учёный Джон Генри Фриз издал перевод «Библиотеки» Фотия на английский язык (The Library of Photios, vol. 1. Translated by John Henry Freese, Macmillan Company, London, 1920). К сожалению, тогда вышел только первый том, содержащий 1–165 кодексы. Но уже в середине ХХ века работа над наследием патриарха Фотия продолжилась во Франции, и постепенно появилось наиболее полное комментированное издание его «Библиотеки», которое было осуществлено учёным Раймоном Анри, выпустившим её в 8 томах – с параллельным текстом на греческом и французском языках: Henry R., Photius. |
| Рейснером: Epist Turciae 1598, в итал. пер. в изд. F.Sansovino, Hist. univ. dell " orig., guerre et. imp. di Turchi, Ven. 1654; cp. Migne Patr. graeca, 159, 953 360 О нем см. Пржездецкий, Wiadomose Bibliogarficzna etc Warsz. 1850, стр. 128, 154; Слово его (Бодянский, Опис. рук. Позн. библ, Чт. Общ. ист., 1846, 1), Стасюлевич (Осада и взятие Византии турками, Уч. зап. Ак. Н. по 2 отд, I, 121, 134, 137. Дука обвиняет Исидора в искательстве патриаршества); в Толстов. списке Хроногр. о выкупе Исидора за 300 среб (Обз. Хроногр, II, 65, ср. Халконд. Воп., 399); Обор., унии Кревзы (Рус. Ист. библ., IV, 233–234 – болгарин); Палинодия (там же, по указат.); Ф.А.Терновский (Изуч. Византии, II, 229–232); В.Регель, Analecta Byzantino Russica, Petrop. 1891, p. XXXIX-LI; P. Pierling, La Russie et le St.Siege, I, 94–96 и по указ; неправильно считавшиеся рук. пропавшими (Фойгт, II, 183); ср. Киев, Стар. 1892, 8, стр. 282; Ф.Делекторский, Флорент. уния (Страв. 1893, III, 56–85, 236–259, 442–458). Новые данные о м. Исидоре у Пирлинга (Отч. Е.Ф.Шмурло, Уч. зап. Юрьев. унив. 1894, 2, с. 20); замеч. о смерти Исидора (Акты истор., I, 286, сообщ. псковит.), проклятие его вместе с патр. Игнатием, в акте 1634 г. (Рус. Ист. библ., II, 551); Дипломат, снош. Москвы с Римом в XV и XVI стол. (Рус. Стар. 1903, 7, с. 99, и 8, с. 367 –69); Был ли м. Исидор легатом для Москвы, П.П.Соколова (Чт. в Общ. лет. Нестора, 1908, XX, 23–38), Фойгт, Возрожд. и век гуманизма (II, стр., 112). Е.Голубинский (Ист. рус. церкв. т. II; Чт в Общ. ист. и древн.); П.Д.Погодин, Обзор источников по ист. осады и взятия турками Византии (Ж. М. Н. Пр. 1889, 8) 361 Курбский пишет, что на Флорентийском соборе греки требовали «да не держат (латиняне) пургатории (чистилища), по Оригену , ее же взял от Платона внешнего философа, безконечно муце конец полагающе, но да молитву приносят за усопших у св. алтаря, так яко Дионисий Ареопагит написал в своей священной книге и др. святые» (Сказания, 296) 362 В пылу полемики Марк предсказывал позорную смерть виновникам унии (Пирлинг, La Russia et le St. |
| книг (старо-греческий) стал забываться (уже в XVI в.); низший клир впал в невежество и только в позднейшее время стали возникать более значительные школы. Патриархи далеко не все стояли на высоте своего положения, как в умственном, так и в нравственном отношении 343 . Главная причина бедствий заключалась в том, что греческий народ жил под опасениями, так как ни одна из значительных привилегий ничем не была гарантирована от нарушений 344 . Так, во время завоевания Константинополя в нем считалось 86 больших храмов, к концу же XVI в. только 46, а монастырей – лишь 4 345 . Богатые греки должны были носить худое платье, из опасения, чтобы турки не посягнули на их имущество 346 . Вследствие неудовольствий свыше и внутренних несогласий, конст. патриархи не могли похвалиться прочностью своего положения: так, с половины XV в. до конца XVI на конст. престоле перебывал 31 патриарх, из которых 9 были два раза и 2 – три раза 347 , причем историку церкви приходится отмечать, что деятельность их была ни разнообразна, ни блестяща 348 . Донесения венецианских посланников и путешественников (Герлах) по Турции XVI в. вполне подтверждают «бедность и нищету населения и запущенность земледелия», вследствие того, что добывать больше необходимого было излишне, так как, если бы они (крестьяне) добыли что-нибудь лишнее, то турки отняли бы у них; поэтому они предпочитали оставлять свою плодородную и доходную землю впусте, и чем дальше от столицы, тем хуже, потому что кади, беги, спаги, янычары, находясь в той или другой деревне, поступали с ними по произволу и потому, что они имели, должны были скрывать 349 . § VI На фоне взаимных отношений Византии, России и Запада в эпоху возрождения, по тесно связанным между собою политическим, церковным и культурным интересам, выдаются три личности – Исидора м. киевского, Виссариона архиепископа никейского и Максима Грека . Выбор в преемники Фотию м. Исидора не является таким опрометчивым актом со стороны константинопольского правительства, как это представляется иногда церковными историками. |
| Арты (Арехто, Арахта), берущей начало в Мецовских горах (Лакмон), в 12 кил. от города и впадающей в Артский залив Ионического моря. Город этот был основан ок. 640 г. (в Эпире) коринеянами под предводительством Горгия, сына тирана Кинсела, в местности первоначально занятой дрионами, но потом эллинизированной. Он расположен у северной подошвы длинного крутого холма Перранта. По изгнании рода Кинсела, город был превращен в демократическую республику, которая вскоре достигла могущества, не смотря на то, что в 426 г. она потерпела поражение от афинян и акарнанийцев. Филипп македонский подчинил ее своей власти. По уступке же Александром, с. Кассандра, Пирру эпирскому, последний сделал Арту своей столицей и украсил великолепными постройками, которые, по завоевании Арты римлянами, под предводительством Марка Фульвия Нобилиора, в 189 г. до Р. X., все были вывезены в Рим. После же битвы при Акциуме, с основанием Никополя, часть жителей была выведена сюда. Город охранялся крепостью и гаванью, защищенной молами и запиравшейся цепями. При императорах город снова расцвел и у византийцев считался важной крепостью (Арта или Царта). В 1083 г. он был завоеван норманнами, под нач. Боэмунда тарентского, отразившего, после кровавой битвы, имп. Алексея. По завоевании Византии латинами, незаконный двоюродный брат ц. Алексея III, Михаил (Ангел Комнен), основал здесь независимое княжество (деспотат) – Эпирское с главным городом Артой, вошедшее в ленную зависимость от Венеции (1210 г.), с довольно значительным двором, успевшим заслужить привязанность эпирцев и албанцев и вступить в борьбу с имп. Михаилом VIII из-за унии (1274); но вскоре затем (1276) деспот артский Никифор признал власть неаполитанского короля. Супруга его, эпирская властительница Анна Кантакузина примкнула к общему союзу Ангелов против византийского двора (1296), а дочь ее Тамара вступила в брак с сыном неаполит. короля Карла II анжуйского, Филиппом II, который получил от отца притязания на Романскую империю. В 1357 г., на месте старой крепости, был выстроен форт. |
| Таким образом, при крайне деспотическом правлении, приходится постоянно говорить о слабости и даже отсутствии власти 273 . Постоянная смена императоров, придворные интриги (описание которых, по словам Шлоссера, заняло бы целые тома 274 и которые были так же таинственны, коварны и запутаны, как интриги азиатских сералей); борьба партий, стоившая жизни тысячам людей 275 , вторжения врагов, опустошавших пограничные области и доходивших иногда до самого Константинополя; влияние наемников (варягов, хазар, славян), насилия и грабежи франков и, образовавшееся вскоре за их господством, распадение областей – вот те обстоятельства, которые способствовали истощенно политического организма и подготовляли падение государства. Все эти обстоятельства пагубным образом отражались на материальном положении страны. Государственная казна истрачивалась на расточительный двор, на подкуп варваров и переходила в руки временщиков. Анна Комнен говорит: «Я слышала от самих воинов и от стариков, что ни один из городов никогда не бывал в таком жалком состоянии». Царь Алексей замечал, что царство его находится уже как бы в предсмертной агонии 276 . Мануил Комнен, «изнуряя своих подданных необыкновенными податями, безумно рассыпал деньги на монастыри, духовенство, на варваров и латинян, на постельничих, евнухов и своих слуг, делая их богачами и беспрекословно исполняя их просьбы» 277 . Братья Ангелы тратили казну на пышную придворную обстановку и драгоценные костюмы, а более всего на женщин и родню. Родственники царя, люди до крайности корыстолюбивые, беспощадно обирали всякого, кто обращался к ним, как к лицам, имеющим большую силу; они присваивали себе такие денежные сборы, которые своими размерами далеко превышали состояние частных лиц». Исаак Ангел подделывал серебряную монету и публично продавал на откуп должности, торгуя ими, как рыночные торгаши овощами, а деньги употреблял на излишества своей беспутной жизни 278 . Андроник Младший до 15-ти тысяч тратил на охотничьих собак и птиц. Сбор денег в государстве поручался откупщикам, из которых одерживал верх тот, кто обещал дать больше. |
| 298 Degerando: Hist, des sciences, IV, 130. Под византизмом разумеется оцерковление мысли, государственной и общественной жизни (А.Пономарев, Византия и византийцы (Хр. Чт. 1880, II, 7 и 8, стр. 181). Ср. И.Соколов , О византизме в церковном отношении (Хр. Чт. 1903, 12, с. 733–775). Автор говорит, что цезареопапизм и папство не применимы здесь, а лишь тесный союз государства и церкви. Об отношении церкви и государства И.Е.Троицкого (см. в. и Виз. Врем. 1901, 3–4, с. 735); Gibbon Gesch. des Verfal und Unterganges des rom. Weltreiches, cap. XL. Влияние иконоборства (Герцберг, 63, 98, 106, 107, 112, 123, 184); Iustinien et " a civilisation byz. au VI siecle, par. C.Dihel, P. 1901 299 Bernhardy: Grundr. der griech. Lit. 6-ой период. О поджоге библиотеки сообщает только позднейшая редакция хроники Г. Амартола (по изд. Муральта, 634) и писатель XII в. Кедрин. Достоверность же этого известия заподозрена давно ( В.Г.Васильевский , Греко-визант. изслед, II, с. LVII). В ней считалось до 30000 с лишком томов (Дюканж, Constant. Christ, II, 151). Кроме того, было много библиотек в разных городах, на островах и в монастырях, вмещавших не одни церковные книги, но и сочинения древних писателей 300 Герцберг, 65. Лаоник Халкондил единственный афинянин, которого знает история визант. литературы. Он написал историю 1298–1463 в 10 книгах (Крумбахер) 301 О преподавании в Конст. универ. древних писателей, юриспруденции, философии, прикладных наук, риторики, медицины и др. см. Герцберг, 65–66 303 Новелла напеч. (в отрывках) В.Г.Васильевским (Ж. М. Н. Пр. 1882 г., ч. CCXXII, с. 397); вполне Ф.И.Успенским (Изв. Арх. инст. в Конст-ле. т II, Од. 1897); излож. Скабалановича (Виз. наука и школа XI в., Христ. Чт. 1884 г. I, с. 367); Виз. Врем. 1898 г. I-II, 281–282 305 Анна Комнен сама хвалится, что она до тонкости изучила эллинскую речь, хотя не легко справляется с этой задачей. Она вполне является гуманисткой; ее образцы Фукидид и Полибий; она получила тщательное воспитание и ее мемуары, не чуждые значительных недостатков, остаются одним из самых выдающихся произведений средневековой греческой историографии (Крумбахер) |
| Кадр из фильма Не будем лукавить – фильм в большей степени политический, чем исторический. Это не столько фильм-исследование, сколько фильм-предупреждение. Это, безусловно, авторский взгляд на Византию человека, хорошо понимающего, что византийская история есть зеркало исторических судеб России. Текст выстроен предельно жестко – это «черное», это «белое», полутонов не существует – и максимально «модернизирован»: вместо земельной аристократии – «олигархи», вместо излишек казны – «стабфонд», на роль Березовского выбран ренегат Виссарион Никейский (личность, впрочем, далеко не однозначная), а про образование независимых государств на Балканах рассказано языком современного югославского кризиса. Но ведь именно так и можно достичь максимальной силы восприятия в нынешних условиях повальной деградации гуманитарного образования. В этом и заключается еще один урок «Византийского урока». Мне думается, что подавляющее большинство тех, кто уже сейчас критикует фильм или будет его критиковать с позиций исторической достоверности (спешно консультируясь с немногочисленными историческими справочниками по этой теме или расспрашивая знакомых своих знакомых), знает о Византии гораздо меньше, чем создатели фильма. И винить в этом их можно лишь отчасти. Что знает среднестатистический образованный россиянин о великой империи, распластавшейся некогда на трех континентах? То, как лихо византийцы владели искусством придворной интриги и с упоением травили друг друга на императорских приемах или душили друг друга в тени опочивален? То, что Византия – это прообраз всех современных тоталитарных государств? То, как тупо и самозабвенно «гнилые» византийцы давили все «ростки Ренессанса» на своей территории? Да, Византию у нас нынче все больше любят вспоминать, когда кого-то неожиданно «ушли» или когда какой-нибудь проштрафившийся чиновник начинает вдруг устраивать театральный «проскинесис» – вот, мол, в лучших византийских традициях. На самом деле, представления о такой Византии – не более, чем однобокий «исторический миф», сформулированный и вброшенный в европейское общественное сознание в эпоху Просвещения (любой серьезный исследователь византийской истории вам это подтвердит). |
| Дословно речь императора выглядела следующим образом: «Я являюсь защитником Церкви. Дело защитника Церкви, которое при других обстоятельствах разделяется на множество, в данном случае состоит из двух вещей: первое – хранить и защищать догматы Церкви и предоставлять свободу тем, кто хочет говорить в их пользу, дабы беспрепятственно способствовать тому, что они избирают сказать как правое учение, а также высмеивать и удерживать любящих споры и враждебным образом противоречащих. Второе – удерживать и сохранять всех наших в единомыслии, чтобы все были согласны в едином произволении и едином помышлении. В настоящее время это является моим делом как защитника Церкви, поэтому я заранее сказал вам, дабы вы знали, что противоречащий, любящий споры и не подчиняющийся решению большинства, найдет со стороны моего царства гнев, насмешки и все остальное, подобающее для его стеснения и смирения, чтобы он не буйствовал, как придется, но знал свою меру и следовал большинству» 852 . Но высказанное пожелание требовало своего догматического обрамления. Василевс спросил у епископов: можно ли строить унию с латинянами на основе «Послания к Марину» св. Максима Исповедника , в котором присутствует мысль, что исхождение от Сына не имеет в виду Его как причину исхождения Святого Духа, которой остается единственно Отец. Виссарион Никейский и Исидор Московский согласились с этим предположением. Но св. Марк Эфесский был категорично против, настаивая на том, что «греческая» вера основана на древнем учении, а не на латинских «новациях». Для того чтобы понять жесткую позицию святителя, следует помнить, что св. Марк Эфесский одновременно с личным присутствием выполнял функции местоблюстителя двух патриарших кафедр – Антиохийской и Иерусалимской. И ему казалось невозможным от лица двух древних патриархий идти на компромиссы в самых существенных пунктах разногласий с латинянами 853 . Однако василевс уже принял решение. Император публично выступил на собрании представителей Восточной церкви, и речь его была полна любви к родине и ответственности за судьбу Империи и Церкви. |
| Реально оценивая обстановку, этот суздальский иерей понял второстепенное значение догматических споров о «Filioque» и других догматических тонкостях. Он сделал вывод о том, что всё значение происходящего – в стремлении римокатоликов подчинить себе восточные страны, в том числе и его родину, в попытках продвинуть на восток границы папской власти. Он утверждал, что Марку Эфесскому , до конца непреклонно отрицавшему унию, угрожали даже сожжением. По сообщению Симеона, и Авраамий Суздальский пытался уклониться от скрепления своей подписью неприемлемого для него и для его родины акта. Однако он был подвергнут заключению, что заставило его уступить насилию. 114 Возмущение Симеона всем происходившим было так велико, что в конце концов он не выдержал, как он говорит, «мучений совести» из-за того, что должен был принимать участие во всем этом деле, и на обратном пути, когда все русское посольство находилось в Венеции, тайно уехал, чтобы скорее возвратиться домой. Провозглашение акта о «воссоединении Церквей». 6 июля 1439 г. в кафедральном соборе Флоренции Санта Мария дель Фиоре, существующем и по сию пору, был торжественно провозглашен акт о «воссоединении Церквей». Это постановление собора, зачитанное кардиналом Джулиано Чезарини на латинском и Виссарионом Никейским на греческом языках, было подписано присутствовавшими членами собора. С греческой стороны на нем значились подписи императора, 4 заместителей патриархов, 16 митрополитов, 4 дьяконов, послов ряда греческих князей. Решительно, несмотря на убеждения и угрозы, отказался поставив свою подпись Марк Эфесский . Со стороны римокатоликов соглашение об унии подписал папа, 8 кардиналов, 8 латинских патриархов, 61 архиепископ и епископ, 40 аббатов, 4 генерала монашеских орденов, послы герцога бургундского (остальная Франция, по требованию короля Карла VII, запретившего в 1438 г. своим епископам принять участие во Флорентинском соборе, не признала этого собора и заключенной на нем унии). В знаменитой библиотеке – музее Лоренцо Медичи во Флоренции и сейчас можно видеть оригинал этого акта. |
|
|
