| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ВИССАРИОН (2.01.1403 (?), Трапезунд - 18.11.1472, Равенна), митр. Никейский (К-польский Патриархат), кард. и титулярный лат. Патриарх К-поля, греч. писатель, гуманист, активный сторонник унии. Род. в многодетной семье среднего достатка. В крещении Василий (или Иоанн?). В Трапезунде обучался под рук. митр. Досифея, к-рый при отъезде в К-поль (1416) взял его с собой, определив в обучение к известному визант. интеллектуалу Иоанну Хортазмену . 30 янв. 1423 г. был пострижен в монахи, приняв имя в честь мч. Виссариона Египетского . Через 2 года имя В. встречается среди учеников ритора и грамматика Мануила Хрисококка, где вместе с ним обучались итал. гуманист Франческо Филельфо, убежденный латинофил Константин Ласкарис и Иоанн Аргиропул . Здесь у В. пробудился интерес к итал . культуре и зап. гуманизму; к этому времени относится начало его лит. творчества. В К-поле В. был рукоположен во диакона (кон. 1425) и иерея (1430/31), в 1436 г. стал игуменом столичного мон-ря св. Василия. Будучи близок к придворным кругам, В. активно участвовал в политической жизни империи. В 1426-1427 гг. он был направлен с дипломатическими поручениями на родину в Трапезунд; его участие в переговорах между имп. Иоанном VIII Палеологом и трапезундским имп. Алексеем IV Василием Великим Комнином о союзе против турок свидетельствует о его возросшем влиянии при дворе. С 1431 г. неск. лет жил в Мистре, изучая философию Платона и др. науки под рук. Георгия Гемиста Плифона ; здесь В. глубже познакомился с лат. культурой, окунулся в атмосферу зап. влияний и религ. терпимости к латинянам. В 1434-1435 гг. В. принял активное участие в подготовке Собора по объединению Церквей. За большие заслуги в этом деле по настоянию имп. Иоанна VIII он получил сан митрополита Никеи (нояб. 1437); в следующем году он был назначен также проэдром (управляющим епископом) Сардской кафедры. Эти назначения были призваны повысить авторитет одного из главных сторонников унии. На Ферраро-Флорентийском Соборе (1438-1439) В., возглавлявший латинофильское крыло визант. делегации, играл одну из ключевых ролей и вел ожесточенную полемику с митр. Эфесским свт. Марком Евгеником и др. противниками унии. Большое значение в ходе догматико-полемической борьбы на Соборе имели его речи на открытии Собора в Ферраре (8 окт. 1438) и догматическая к Флорентийскому Собору (13 апр. 1439). Однако Флорентийская уния, подписанная греч. стороной благодаря усилиям В., не была принята подавляющим большинством духовенства и народа Византии. После возвращения на родину В. был обвинен в измене Православию и в мае 1440 г. навсегда покинул Византию, переселившись в Италию. |
| Греч. делегация на Собор, в состав к-рой входил и Эфесский предстоятель, покинула К-поль в кон. нояб. 1437 г., но прибыла в Венецию лишь 8 февр. 1438 г. 28 февр. она отправилась оттуда в Феррару, где оказалась 4 марта. По предложению кард. Джулиано Чезарини, к-рый пригласил М. Е. на ужин вместе с его братом номофилаксом Иоанном Евгеником и митр. Дорофеем Митилинским, М. Е. написал сочинение о церковном единстве. Кард. Дж. Чезарини передал его имп. Иоанну VIII Палеологу , который разгневался на Марка за остроту нек-рых высказанных им положений среди обвинений, выдвинутых против зап. христиан. Только под воздействием митр. Никейского Виссариона имп. Иоанн VIII воздержался от к.-л. санкций по отношению к Эфесскому митрополиту. Для обсуждения спорных вопросов была образована смешанная богословская комиссия, в к-рую вошли по 10 человек от каждой из двух сторон; вместе с Виссарионом, митр. Никейским, М. Е. стал офиц. представителем греч. части комиссии. Ее 1-е заседание состоялось в храме св. Франциска и было открыто речью кард. Дж. Чезарини, призвавшего присутствовавших не жалеть сил для достижения единства. С ответной речью от греков выступили М. Е. и митр. Виссарион. Лишь на 3-м заседании кард. Дж. Чезарини представил список спорных вопросов, к-рые, по мнению лат. делегации, требовали обсуждения; таковыми были вопросы об исхождении Св. Духа, о пресном хлебе, о чистилище и о первенстве папы. Действуя согласно принятому ранее решению императора, М. Е. исключил 1-й пункт и доложил Иоанну VIII об остальных. В итоге было решено обсуждать сначала вопрос о чистилище. На заседании 4 июня кард. Дж. Чезарини изложил учение о чистилище, после чего М. Е. заметил, что, по всей видимости, в этом вопросе мало что разделяло обе Церкви. По решению императора офиц. ответ греков был составлен из 2 записок, подготовленных М. Е. и митр. Виссарионом соответственно, и оглашен последним 14 июня 1438 г. Затем последовали письменные возражения Хуана де Торквемады . По желанию зап. стороны еще до 30 июня М. Е. подготовил письменное изложение воззрений греч. Церкви о доле, ожидающей души умерших, а также ответил на доводы Торквемады. М. Е. принял участие в бурных спорах 16 и 17 июля внутри греч. делегации. В итоге ею было одобрено заявление, согласно которому души праведников одновременно «достигают и не достигают» небесного блаженства, т. е. достигают его в неполной мере. |
| С июня происходили частные беседы и препирательства о чистилище и прибавке к символу, но соглашение не достигалось. Папа распорядился выдавать содержание только высказывавшим наклонность к унии. Пока происходили прения, м. Исидор в деяниях соборных не принимал участия. Беседы с латинянами вели митр. ефесский Марк и м. никейский Виссарион. Но когда прения были закончены и выдвинулся в решительной форме вопрос о соглашении, то м. Исидор выступил главным действующим лицом. 5 июля 1439 г. акт флорентийской унии был подписан, а 6 июля торжественно провозглашен в флорентийском кафедральном соборе. Акт гласил, что: «Дух Святый исходит от Отца и Сына, как одного начала; есть чистилище; Евхаристию можно совершать и на квасном и на пресном хлебе, безразлично; папа, как глава Церкви, имеет главенство во всем мире». Не подписались под актом патр. Иосиф, умерший перед этим, Святитель Марк Ефесский и немногие другие. Митр. Исидор подписал акт за себя и за патр. антиохийского Досифея, которого был уполномоченным. Он заставил подписаться еп. Авраамия. Исидор был, по словам Голубинского, «главным творцом и виновником этой Флорентийской унии». Митр. Виссарион больше следовал за ним. Исидор влиял и на колебавшегося императора, заявив ему, что дело может устроиться и без него. Его авторитет был силен между епископами. Свящ. Симеон суздальский, составивший описание собора, подчеркивает, что «ни единого возлюби папа митрополита, якоже Исидора». Он был возведен папой Евгением в сан кардинала-пресвитера, а перед отъездом облечен титулом «легата от ребра апостольского в землях ливонских, литовских и русских», а также в землях «Лехии» (должно подразумевать Галицию, как часть тогдашней Польши). Во время обратного пути Исидора от него бежали из Венеции боярин Фома и священник Симеон. Из Будима в Венгрии Исидор отправил пастырское послание о совершившемся соединении церквей. Через польский Краков Исидор проехал во Львов, тогдашний главный город Галиции. Побывал он еще в Вильне и Киеве. Православные князья литовские принимали его только как православного митрополита, а не как папского легата. |
| Ок. 1405 г. И. Х. обучал Марка Евгеника . Кроме него учениками И. Х. в разное время были митр. Никейский Виссарион , Георгий Палеолог Кантакузин, Мануил Палеолог Асанопул; между 1415 и 1431 гг. учеником И. Х., вероятно, был патриарх К-польский Геннадий II Схоларий ( Hunger. 1969. S. 18). В 1405-1406 гг. мон. Нафанаил, врач госпиталя при мон-ре Иоанна Предтечи в К-поле, поручил И. Х. отреставрировать рукопись VI в. медицинского трактата Диоскорида (Венский Диоскорид; Vindob. Med. 1). Ко мн. изображениям лечебных растений в рукописи И. Х. заново написал пояснения. Возможно, И. Х. был одним из учителей медицинской школы при этом госпитале (см.: Культура Византии. Т. 3. C. 405). В 1407/8 г. И. Х. приступил к составлению сочинения дневникового типа, к-рое Х. Хунгер, обнаруживший этот автограф И. Х. в Национальной б-ке Австрии (Vindob. Suppl. 75) и издавший его ( Hunger. 1969. S. 54-63, 138-242), условно назвал «домашней книгой» (Hausbuch). Это сочинение отражает многообразие интересов И. Х.: содержит фрагменты философских, риторических, математических сочинений античных авторов, среди к-рых схолии к аристотелевской «Логике», извлечения из «Начал» Евклида и различные математические задачи. Напр., для вычисления квадратуры круга И. Х. использует текст Гиппократа Хиосского, дополненный извлечениями из комментария Симпликия к аристотелевской «Физике». В «домашнюю книгу» помещены также черновики писем разным адресатам (в т. ч. имп. Мануилу II Палеологу ), среди к-рых 2 описания болезней И. Х. (в 1404 и 1407), а также стихотворения автора. Глубокое знание астрономии демонстрируют расчеты солнечного затмения 7 июня 1415 г. ( Hunger. Literatur. Bd. 2. S. 256). В столице И. Х. посещал публичные «театры» имп. Мануила II Палеолога, где в присутствии образованной публики читались философские и риторические произведения. Эти мероприятия заслужили похвалы И. Х., высоко ценившего проявляемое т. о. почтение к «мудрости, сопряженной с добродетелью» ( Медведев. 1997. С. 25). Сложно точно определить время, когда И. Х. начал церковную карьеру. Его последняя подпись как нотария датируется 1415 г., а в 1431 г. он упомянут Виссарионом Никейским как Игнатий, митр. Силимврии. Существует еще одна рукопись, созданная между 1415 и 1431 гг. и подписанная иером. Игнатием Хортазменом. Как большинство архиереев того времени, И. Х. проводил больше времени в К-поле, чем в своей митрополии. Будучи уже митрополитом, И. Х. собственноручно переписывал минеи, используя для этой цели палимпсесты . В Британской б-ке хранится палимпсест, содержащий февральскую минею (Lond. Brit. Lib. Add. 31919), датированный 4 апр. 1431 г., с автографом-посвящением И. Х.: «Церкви самой бедной и самой маленькой из всех» ( Hunger. 1969. S. 18). Виссарион Никейский упомянул, что И. Х. одобрительно относился к унии Церквей. |
| Первые трудности на соборе были вызваны соблюдением протокола. Во-первых, патриарх и все восточное духовенство отказались целовать туфлю папы. Тогда было решено, что патриарх поцелует папу в щеку, епископы в щеку и в руку, а остальные поклонятся. Во-вторых, пришлось уладить правила рассаживания участников собора. Выяснилось, что у католиков и православных по-разному считаются правая и левая стороны храма (у католиков - от алтаря, у православных - от входа). Решили разместить троны папы и Германского императора по правой католической стороне, а троны патриарха и Византийского императора - по правой православной стороне. Трон папы сделали повыше, но он все равно пустовал (папа отсутствовал на соборе). Среди греков наиболее активное участие в работе собора принимали митр. Исидор Киевский, епископы Марк Ефесский и Виссарион Никейский, с западной стороны - кардинал Цезарини и еп. Торквемада (брат извес тного испанского инквизитора). Переговолы велись через переводчика. Первое торжественное заседание прошло 1 апреля под председательством папы. Затем заседания отложились до осени, так как греки требовали присутствия западных монархов (никого из них не было на первом заседании). Во время этого перерыва император Иоанн VIII Палеолог находился недалеко от Феррары. Рабочие заседания возобновились в октябре. Первым встал вопрос о допустимости внесения добавки «Филиокве» в Символ веры. Латинские богословы возражали, именуя эту добавку лишь необходимым пояснением, развив учение об имманентном (внутреннем) содержании «Филиокве» в первоначальном Символе веры. Но даже сторонник унии Виссарион с этим не согласился. В начале 1439 г. собор переехал во Флоренцию по причине эпидемии чумы в Ферраре. Здесь продолжились обсуждения вопроса об исхождении Святого Духа. Произошло некоторое сближение во мнениях. Католики заявили, что Римская церковь знает лишь одну причину исхождения Святого Духа, а Сын получает от Отца бытие и власть изводить Святого Духа. И Он изводит Святого Духа не от Себя, а от Того, от Кого и Сам получает бытие. |
| Скульптурный декор Дома Божией Матери. XVI в. Скульптурный декор Дома Божией Матери. XVI в. На рубеже XIX и XX вв. появилось объяснение Лоретского чуда в позитивистском духе. В наст. время оно принимается как наиболее отвечающее благочестивой традиции. Так, перенесение Дома Божией Матери ангелами предлагается понимать как исторический эпизод перевоза камней из храма в Назарете в Италию человеком по фамилии Ангел (в народной памяти фамилия трансформировалась в образы ангелов). Эта версия о чуде опирается на известный по копии XIX в. некий древний документ в досье Chartularium culisanense (досье датируется 2-й пол. XVI в., не сохр.), подвергнутый справедливой критике Кракко ( Cracco. 1997. P. 113-115). Начало сакрализации Л. как места, принявшего «бегущий с Востока» Дом Божией Матери, хронологически близко ко времени падения К-поля, что может быть соотнесено с идеями в духе Ферраро-Флорентийского Собора, которые развивал Виссарион, митр. Никейский (К-польский Патриархат), кардинал и титулярный лат. патриарх К-поля, преследуя цель подтолкнуть Запад к новому крестовому походу ради спасения восточнохрист. мира. Так, в периоды, когда Папский престол отвечал на эти призывы, Л. становилось объектом паломничеств, сопряженных с задачами крестового похода. Папа Пий II посещал Л., когда в 1464 г. отравился в крестовый поход, а буд. папа Павел II оставался в Л. в ожидании венецианского дожа, плывшего с флотом для участия в походе (в связи со смертью папы Пия и отменой крестового похода паломничество дожа не состоялось). Позже, при возобновлении планов спасения Восточной Церкви при папе Сиксте IV, кард. Виссарион и др. легаты совершали паломничества в Л. перед отъездом к государям Европы для призыва их в крестовый поход. Это значение Л. в истории несостоявшихся крестовых походов не нашло места в письменном предании о чуде Л. и не получило широкого распространения, поскольку идея спасения христ. Востока не укоренилась в католич. мире. Стала преобладающей идея торжества Римской Церкви, под покровом к-рой святыня обрела свое место. Л. стало мистической столицей папства. Слава Л. росла, преумножая (во многом благодаря папским индульгенциям) материальное богатство Церкви, которое служило опорой для Папского престола в тяжелых обстоятельствах. Напр., при захвате Рима наемниками (1527) папу выкупили из плена на средства, переданные ему из Л. Связь Лоретского культа с христианским Востоком актуализировалась в периоды тур. угрозы Западу. Помощи Лоретской Божией Матери была приписана победа Свящ. лиги над турками в битве при Лепанто (1571). |
| В 1458 г. по согласованию с папой Каллистом III было принято решение о разделе Киевской митрополии путем выделения из ее состава особой митрополии - «Киевской, Литовской и всея Руси», охватывающей епархии на территории Великого княжества Литовского и Польши. 15 окт. 1458 г. патриарх Григорий Мамма поставил на эту кафедру Григория , ученика И. и его преемника на посту настоятеля мон-ря св. Димитрия в К-поле. В пользу Григория И. отказался от своих прав на польско-литов. часть Киевской митрополии. В янв. 1459 г. он отказался в пользу Григория и от своих прав на московскую часть митрополии. В эти годы И. занимал архиепископскую кафедру Керкиры ( Τστσας Α. Χ., πρωτοπρεσβτερος. Βενετοκρατομενη Κρκυρα: Θεσμο. Κρκυρα, 1989. Σ. 31). Папа Пий II поставил И. деканом коллегии кардиналов, патриархом К-польским и архиепископом Кипрским, но в действительности в ведении И. была только греч. колония в Венеции. В 1459 г. И. принял участие в работе Мантуанского Собора, созванного для организации крестового похода против турок. В дек. 1462 г. Виссарион Никейский был назначен администратором при И., к-рый был уже не в состоянии исполнять свои обязанности. И. был похоронен в базилике св. Петра в Риме. Литературные труды Корреспонденция И. насчитывает 27 писем. К раннему периоду жизни иерарха относится 15 писем на греч. языке. Первые 6 писем изданы В. Э. Регелем (Analecta Byzantino-Russica/Ed. W. Regel. Petropoli, 1891. P. 59-71) и переведены на рус. язык П. Счастневым ( Счастнев П. Исидор, митр. Московский и всея Руси. Серг. П., 1916/РГБ ОР. Ф. 172. Картон 409. 1. Л. 79-87 об.). Письма с 7 по 14 изданы А. Циглером ( Ziegler. 1951. S. 574-577; I dem. 1952. S. 139-142). Еще одно письмо И., адресованное либо имп. Мануилу II Палеологу, либо его сыну Иоанну VIII, сохранилось в набросках и не издано (Vat. gr. 706. F. 192r-v; о письме и об адресате см.: Mercati. 1926. P. 26-27). Письма написаны изысканным языком, полны отсылок к греч. мифологии и философии и позволяют реконструировать в общих чертах круг общения И., а также незначительные факты биографии. Среди его адресатов - имп. Мануил II Палеолог, итал. гуманист Гуарино да Верона, Иоанн Хортазмен , Киевский митр. Фотий, Мидийский митр. Неофит, деспот Феодор II Палеолог, Мануил Хрисолор (или Николай Эвдемоноиоанн), сакелларий Михаил. Общение И. с этими людьми подчеркивает, что он был интеллектуалом и гуманистом. |
| Вопрос о времени преложения Даров, поднятый в XIV в., не стал предметом офиц. греко-лат. полемики на Ферраро-Флорентийском Соборе (Собор имел долгую историю; полемика греков и латинян происходила в 1438-1449). На Соборе Папа Евгений IV вынес на обсуждение вопрос об освящении Даров только установительными словами. В «Декрете об армянах» он высказался следующим образом: «Форма этого таинства суть слова Спасителя, которыми Он совершает это таинство. Ибо силой самих слов сущность хлеба превращается в Тело Христово, а сущность вина - в Кровь» ( Mansi. T. 31. Col. 1057; Denzinger. Enchiridion. N 1321). Греков попросили дать обоснование использования ими эпиклезы, поскольку, как писал впосл. диак. Сильвестр Сиропул, трехкратное крестное знамение, совершаемое служащим иереем над Дарами в момент эпиклезы, стало поводом для критики со стороны латинян ( Silvestros Syropoulos. Vera historia unionis non verae inter Graecos et Latinos: Sive Concilii Florentini... Graece scripta per Sylvestrum Sguropulum [Syropulus]/Ed. R. Creighton. Hagae, 1660. P. 278). Обоснование предложил митр. Исидор Киевский (впосл. кардинал), к-рый в полемике с Хуаном де Торквемадой рассматривал установительные слова, вслед за св. Николаем Кавасилой, как основание для эпиклезы ( Mansi. T. 31. Col. 1686-1687); однако это объяснение не удовлетворило латинян. Уже на заседании 26 июня 1439 г. митр. Исидор принял лат. т. зр. об освящении «одними только» (solis) установительными словами. Примирительную позицию, заключающуюся в утверждении «обратного действия» эпиклезы, пытался занять архиеп. Никейский Виссарион (впосл. кардинал), но и он в конце концов заявил на пленарном заседании 5 июля 1439 г. от лица всей правосл. партии и со ссылкой на свт. Иоанна Златоуста, что «слова Господни суть то, что превращает и пресуществляет хлеб и вино в истинные Тело и Кровь Христову». Однако в офиц. документе, «Декрете об унии с греками», подводящем итог греко-лат. дискуссиям на Соборе, вопрос эпиклезы был обойден молчанием, а в отношении употребления квасного хлеба и опресноков в Е. была признана равночестность практик Западной и Восточной Церквей (Ibid. Col. 1029; Denzinger. Enchiridion. N 1303). После подписания и прочтения документа об унии латиняне задали грекам дополнительные вопросы, 5 из к-рых касались особенностей совершения Божественной литургии в правосл. традиции: «Зачем мы (православные.- Авт.) отделяем (διαλαμβνομεν) частицы на проскомидии и соединяем (νομεν) с божественным и Владычним Хлебом? Зачем преклоняем головы на великом входе, если Св. Дары не освящены? Зачем вливаем теплую воду в св. потир? Почему, хотя еще нет Тела Христова (т. е. на проскомидии.- Авт.), говорим: ? И почему говорим: ?». Акты Собора ответов на эти вопросы не содержат, однако упомянуто, что они были даны митр. Митилинским Дорофеем «канонично и по закону» (κανονικς κα νομικς) ( Mansi. T. 31. Col. 1040-1041). |
| Центральная фигура православного сопротивления Унии, будущий патриарх Константинопольский, крупнейший православный богослов XV века свт . Геннадий Схоларий также пишет об этом: «На [Флорентийском] соборе присутствовали патриаршие местоблюстители, но они были связаны грамотами [от своих поручителей] и клятвой: допускть объединение только при сохранении древних [установлений], если же латиняне будут упорно настаивать на своей прибавке [к Символу] – возвращаться, ни в чем им не уступая. И хотя местоблюстители все устроили, как им самим заблагорассудилось, вопреки воле тех, кто их послал, сами патриархи остались при своем прежнем суждении, а своим « " почтеннейшим представителям»» они воздали по заслугам за отеческий догмат – и воздают до сих пор». Схоларий отмечает, что нарушение представителями Восточных патриархов воли своих поручителей лишало собор права называться Вселенским: «Но даже вместе с латинянами этих трех или четырех виновников всего произошедшего, которые до сих пор хранят верность [флорентийским] определениям, нельзя назвать Вселенским собором, поскольку они во всем действовали вопреки воле патриархов, представителями которых являлись» 9 . Высочайшее значение каждого местоблюстителя для вселенского статуса собора признавал и митр. Никейский (будущий кардинал) Виссарион, на тот момент уже склонявшийся к унии. Когда митрополиты Антоний Гераклейский (бывший, как мы помним, представителем Александрийского патриарха) и Марк Эфесский (представитель Антиохийского патриарха) предприняли попытку уехать из Феррары, считая дальнейшее продолжение собора бессмысленным, Виссарион высказал мнение, что их отсутствие лишит собор вселенского авторитета: «Я узнал, что митрополит Ираклийский уехал вместе со всем своим здешним имуществом, также и митрополит Эфесский и номофилак. Если они ушли, то Собор уже закончился, поскольку они оба – местоблюстители, и при их отсутствии оставшиеся здесь ничего не смогут сделать» 10 . Отметим, что у обоих патриархов было по два представителя, однако, по-видимому, равнозначной подписи патриарха считалась только подпись обоих назначенных им местоблюстителей. |
| жителям Н. Из них известно, что мусульмане в Н. продавали византийцев в рабство, принуждали их принимать ислам. В этих условиях Церковь обещала всяческое содействие всем, кто примет решение покинуть Н., и одновременно ободряла тех, кто решит остаться; участь последних сравнивалась с мученичеством ранних христиан; они получали благословение на сохранение своей веры в тайне ( Miklosich, M ü ller. Vol. 1. P. 183-184, 197-198; Vryonis. 1971. P. 341-343). Дошедшие до нас письма митр. Феофана (1366-1380), участника паламитских споров , указывают на то, что турки запрещали ему проживать в Н. (PG. 140. Col. 300-302, 321). В 1381 г. постановлением К-польского Собора митрополии Н. была передана епархия Прусы для поправления дел обнищавшей Н. ( Miklosich, M ü ller. Vol. 2. P. 25). Сохранилось письмо К-польского патриарха Антония IV к митр. Георгию Никейскому (1394), в к-ром отражено плачевное положение христиан (RegPatr, N 2959; Vryonis. 1971. P. 320, 331). Митрополит взял у монахов мон-ря Романиотисса модий пшеницы, но когда те попросили вернуть эти запасы, в гневе отказал им и закрыл их храм. К XV в. Н., как и прочие анатолийские митрополии, полностью лишилась кафедр-суффраганов ( Vryonis. 1971. P. 307). С этого времени кафедра Н. окончательно превращается в титулярную. Титулы митрополитов Н. часто достаются приближенным К-польских патриархов или императоров, которые имеют вес в придворной политике. Среди таких деятелей кафедру Н. в сер. XV в. занимал митр. Виссарион , один из организаторов Ферраро-Флорентийской унии . Длительный упадок городской жизни в Н. наблюдается с 1402 г., когда город был разорен войском Тамерлана. К этому времени Н. утратила значение столицы, уступив его Адрианополю и Бурсе. Не имевшая выхода к морю Н. быстро провинциализировалась и исламизировалась. В XVI в. Н. была известна как центр производства поливной керамики, которое, однако, позднее было перенесено в Стамбул. Перепись населения 1520 г. выявила в Н. 329 мусульманских и 23 христ. домовладения; по переписи 1624 г. |
|
|
