| Это монументальное издание заключает в себе все бывшие известными во время его печатания произведения Латинских Церковных писателей от Тертуллиана до Иннокентия III и Греческих (с Латинским переводом) – от мужей Апостольских до Виссариона Никейского. Patrologia latina, или Латинская серия, заключает в себе 221 том (из которых последние четыре содержат indices) и разделяются на две части: от Тертуллиана до Григория Великого 79 томов, и от Григория Великого до Иннокентия III – остальные (изданы в 1844–1855 гг.). Patrologia graeca, или Греческая серия, в 162 томах, тоже делится на две части: от Варнавы до Фотия – 104 тома, и от Фотия до Виссариона Никейского – остальные. Минь не был ученым издателем и научных целей не преследовал: он не ставил задачей издавать неизданных авторов и не устанавливает критически текста – он перепечатывает только старинные авторитетные издания, обычно полагая в основу лучшее Бенедиктинское издание, более полное и авторитетное сравнительно с другими, и присоединяя, где было нужно, недостающие в нем творения из позднейших изданий. Таким образом Минь повторил недостатки прежних изданий, увеличив только погрешности. Кроме того, и это издание не представляет совершенно полного собрания Церковных писателей. Достоинство его заключается в удобстве формата, делающего его более пригодным для пользования, чем прежние фолианты. Но при необходимости установить точный текст всегда следует обращаться и к древнейшим изданиям. С конца XVIII века появилось много учебников и руководств, в которых давалось сжатое и более или менее обоснованное изложение добытых результатов в области Патристической письменности. Между Католическими можно назвать руководство Joh. Adolf Möhlera. Patrologie oder christliche Litterärgeschichte (СПб. 1840), обнимающее три первые века; M. Permanedera. Bibliotheca patristica (1841–1844) в двух томах; J. Fessler. Institutiones Patrologiae (1850–1851) в двух томах (новое издание 1890–1896); J. Alzog. Grundriss der Patrologie oder der älteren christlichen Literärgeschichte (Freiburg, 1866; 4-е изд. 1888); J. Nirschl. Lehrbuchder Patrologieund Patristik (Mainz, 1881–1885) в трех томах. Между Протестантскими руководствами прежнего времени должно назвать M. I. Pestalozzi. Grundlinien der Geschichte der Kirchlichen Litteratur der ersten sechs Jahrhunderten zum Gebrauch bei Vorlesungen gezogen. (Göttingen, 1811 r.). |
| Представление это в целом верно, однако оно страдает однобокостью, поскольку не принимает в расчет глубочайшее интеллектуальное и литературное воздействие, оказанное Отцами Церкви на гуманистов, – воздействие, позволившее в свое время Вернеру Йегеру связать гуманизм эпохи Эразма с «христианским гуманизмом» каппадокийцев 205 . Расцвет греческой учености в XV в. привел к тому, что греческие Отцы вновь стали цениться и как богословы, и как экзегеты, и как красноречивые проповедники 206 . Одно из подтверждений тому – деятельность во Флоренции монаха-камальдолийца Амброджо Траверсари (1386–1439), который переводил Афанасия, Кирилла, Епифания и Василия. Нельзя отрицать того, что порой выбор текстов для перевода диктовался политическими соображениями, как это было в случае с переводом «Против Евномия» Василия, выполненным по просьбе Виссариона Никейского Георгием Трапезундским 207 . Вместе с тем, само стремление опираться в богословской полемике на авторитет Отцов, а не на умозрительные построения, благотворно сказалось на развитии историко-филологических штудий, сопровождавшихся к тому же появлением крупных коллекций рукописей. Таким образом, в рецепции Василия с самого начала опознаются несколько направлений, связанных с интересом к его аскетике, богословию, красноречию и классической учености. Все их мы можем проследить и на примере рецепции «Внемли». Прежде всего, кратко напомним о том, о чем мы уже писали. 1. Переводы до 1532 г. Наша гомилия была переведена на латынь еще Руфином. Этот перевод обнаружил в коллекции сочинений епископа Зенона Веронского (IV в.) Гварино да Верона (1374–1460), переводивший, заметим мимоходом, гомилии Василия «О посте». Благодаря этой находке латинский перевод «Внемли», хотя и под чужим именем, был опубликован в 1508 г. Впрочем, в рукописной традиции немало списков, в которых текст атрибуируется Василию 208 . Кроме того, в XV в. появляется сразу несколько новых латинских переводов «Внемли». Среди них – перевод Виссариона Никейского (1403–1472), отправленный в подарок королю Хуану II Кастильскому. В посвятительном письме Виссарион кратко касается вопроса о расхождении между греческим и латинским текстом Писания; это говорит о том, что он воспринимает «Внемли» в первую очередь как пример библейской экзегезы. В другом месте Виссарион признается, что перевод Василия был сделан для упражнения в латыни 209 . |
| Тут необходимо подчеркнуть, что сама дедуктивная богословская методология латинян также неизбежно создавала трудности. Как открыто признавал византийский томист Георгий Схоларий, слабая диалектическая подготовка его соотечественников не могла сравниться с утонченными силлогизмами в аргументации западных богословов. Любые их доводы казались куда убедительнее византийских. «Здесь люди, которые, не имея навыков, хотят соперничать с латинянами в богословии и философии. Ибо среди нас дела обстоят не лучшим образом. Человек может достигнуть высоких постов, даже если в богословии он разбирается равно настолько, чтобы не показаться совершенным неучем» 889 . Будучи наследниками латинской схоластики, западные богословы подходили к каждому обсуждаемому на соборе вопросу с позиции скорее философской и диалектической, чем библейской и святоотеческой. Для православных, которые, как мы не раз отмечали, никогда не рассматривали богословие как схоластическую или научную дисциплину, такой подход представлял серьезную проблему. По замечанию еще одного поклонника латинской учености и богословия, Исидора Киевского, непривычные философские категории и аргументы, которые использовали латиняне на соборе, «скорее углубили раскол, увеличили и усилили несогласие» 890 . Однако помимо того, что византийская делегация была неподготовлена к ведению богословской дискуссии и лишь формально представляла восточное христианство, между делегатами не было единства по ряду вопросов. Это был еще один ослабляющий фактор. Вероятно, заметнее всего это внутреннее разногласие на примере различия в подходах и восприятии проблем у двух самых ярких членов делегации. Виссарион Никейский, который, как и его соратник по собору Марк Эфесский , учился у Гемиста Плифона, был беззаветно предан классической греческой традиции. Сохранение этого священного наследия, как он его понимал, Виссарион сделал главным делом своей жизни. В дни, когда империя теряла последние силы, он пришел к мысли, что в этом состоит прежде всего миссия Запада. В силу своей страстной любви к античности и философского интеллектуализма, не говоря уже о твердой уверенности, что христианству не выжить под исламским владычеством, он легко и искренне поверил в правоту латинян и в 1439 году подписал унию 891 . Ему удалось убедить многих других делегатов собора, в том числе и митрополита Киевского и всей России Исидора. Знаменательно, что задолго до 1453 года Виссарион и Исидор стали изгнанниками и, обратившись в католичество, заняли высокие посты в папской курии. Оба стали не только папскими легатами, но со временем даже кардиналами. |
| Глава 3. Политические и нравственные черты византийского общества в эпоху упадка. Латинское и турецкое завоевания. Умственное состояние. Представители греческой школы. Сближение с Западом. Уния. Переселение греков на Запад. М.Исидор и Виссарион Никейский. Максим Грек § I В одном из «сказаний» о жизни М.Грека и его происхождении мы читаем: «Он родился в г. Арте... Отца его звали Мануилом, а мать Ириною; они были христиане, греки и философы», т. е. люди образованные. В сказании же, находящемся при переводе Псалтири и приписываемом диакону Исаие (около 1591 г.), Максим называется сыном воеводским и монахом 268 . О своем греческом происхождении Максим говорит в «Исповедании православной веры» 269 . Жизнь Максима Грека распадается на три периода: время пребывания его на Западе с образовательной целью, жизнь на Афоне по принятии монашества и деятельность его в России. Пребывание Максима Грека на Западе представляет большой интерес, так как ему пришлось быть там в знаменательную эпоху религиозного и умственного движения. Путешествие греков на Запад в то время было обычным явлением. Упадок умственной жизни в Греции и возрождение ее на Западе и, прежде всего, в Италии, в котором греки принимали деятельное участие; угнетения, переживаемые греками на родине, и свободная деятельность, открывшаяся им на Западе, – вот те причины, которые влекли их в эти страны. Мы остановимся на этих явлениях и посмотрим, как отнесся к ним Максим Грек . Редко где можно найти такую совокупность причин, подготовивших нравственное и умственное падение народа, как в Восточной империи. Представляя долгое время твердый оплот против непрерывных вторжений авар, болгар, славян, арабов, тюрков, она в конце концов изнемогла и пала. В этом постоянном общении с варварами видят главную причину жестокости наказаний, существовавших в Византии 270 . Унаследовав политические идеи Рима 271 , Византия, подобно ему, не смогла установить прочной преемственности престола. Помимо придворных интриг, церковной борьбы и дипломатических отношений, жизнь этих эпигонов – позднейших Романцев и эллинов проходила почти исключительно в «войне» и «революции» 272 . |
| Поскольку же вы утверждаете, что выводы не прибавляются к первоначалам и потому эти слова не должны прибавляться к Символу, мы отвечаем следующее: не абсолютно верно, будто выводы не прибавляются к первоначалам, поскольку в одной науке может быть множество первоначал; некоторые, которые являются недоказуемыми в ее рамках или известны сами по себе (per se nota), что можно видеть в метафизике или в иной науке. Есть и другие, которые могут быть доказаны, и они могут быть одновременно первоначалами и выводами, как в моральной философии. Андреа де Санта-Кроче. После этих слов установилось молчание, и господин кардинал сказал следующее. Кардинал Джулиано. Уже пришло время вставать и готовиться к ночи. Мы дали ответ на ваш вопрос. Господин архиепископ Колосский говорил то, что вы слышали, не в качестве ответа на вашу речь, но поскольку он счел, что вы неверно поняли сказанное им, он решил, что представляется полезным ему объяснить свои слова самому. Итак, остается только, чтобы писцы собрались в субботу, чтобы принять наш ответ. Виссарион Никейский. Мы говорим и будем говорить, преосвященнейший отче, что наш спор обращается вокруг двух вопросов: во-первых, истинен ли ваш догмат, а во-вторых, если будет обнаружена истина, дозволено ли ее прибавлять к Символу. Всем, однако, понятно, что второй вопрос предшествует первому. Ибо мы утверждаем, что запрещено делать прибавки, даже если допустить истинность догмата. Поскольку же тот способ обсуждения, который мы употребляли до сих пор, очень долог, кажется полезным для нашего дела оставить спор об истинности догмата и перейти к предмету обсуждения. Сказанное сейчас не кажется нам удовлетворительным ответом на наш вопрос. Кардинал Джулиано. Разве я не дал прямой и исчерпывающий ответ на вопрос? Виссарион Никейский. Нет. Мы ожидали от вашего отечества исчерпывающего ответа на вопрос, но стоило нам услышать то, что мы были намерены проверить, [чтобы удостовериться в истинности сказанного], как нам воспрепятствовали речи господина архиепископа Родосского. |
| стран. 563. на выше помянутые Патриарховы слова, содержащие в себе Папское требование, ответствовал следующим образом: Лучше нам соединиться с Римлянами душевно и телесно, нежели не кончив дела, отсюда уехать: ибо хотя уехать и можно, но того не предвижу я, как, куда и когда ехать надобно“. Тут прервал слова его Виссарион, Архиепископе Никейский, (человек самый непостоянный, и ласкавший себя тою же надеждою, какою и первый) всеми силами старался подтвердить тоже самое. Сии-то были два орудия Папские, которые он употреблял к заключению соединения! А как на слова их Досифей, Митрополит Монемвасийский, в ответ сказал, что беззаконное есть дело, ради возвращения в отечество отвергнуть православный догмат, и следственно ради временных благ нарушить веру; тогда Исидор старался доказать, что Римский догмат есть совершенно православный, и по сей причине ни малейшего оттуда не следует веры нарушения, потому что не токмо Западные, говорил он, но и Восточные Отцы, его подтверждают; однако же в противность сему, как другие многие, так наипаче Марко Митрополит Ефесский довольно возражали, как свидетельствует сам Флоренского собора писатель, и сверх сего сказал Марко, что Римляне суть не токмо раскольники, но и еретики; церьковь же наша для того сие умолчала, что они гораздо многолюднее и сильнее нас, а впрочем мы не для иной причины от них отчуждаемся, как что они еретики. Сея богоугодные Марка Ефесского ревности не стерпел помянутый Виссарион Никейский, но начал поносить его, сам будучи человек пребеззаконный и льстец Папский. Таковыми и другими, сим подобными, разговорами кончилось первое Греков собрание, и разделились они на две части, (как там же писатель собора свидетельствует). Одни из них следовали защитников соединения, а другие противящихся оному. Император же кроме временных благ ни о чем не помышляя, весь склонялся к соединению, да и других поощрял к принятию оного. Как явствует из многократно-помянутого нами 25. заседания стран. 566. где писатель собора оную склонность его изображает следующими словами. |
| 6 сентября 1439 г. император прибыл в Венецию, а оттуда 1 февраля 1440 г. – в Константинополь. Здесь василевса ждало страшное горе – скончалась его супруга, императрица Мария, о чем царю заранее не сообщили 866 . Делегацию встречали толпы константинопольцев, жадно вопрошавших о результатах Собора. Некоторые предварительные слухи уже просочились в византийскую столицу и лишь усилили любопытство и тревогу. Когда архиереи стали спускаться с корабля, их засьтали вопросами. В волнении и отчаянии они отвечали: «Мы продали нашу веру, променяли благочестие на нечестие, предали чистую Жертву и стали опресночниками». Их недоуменно спрашивали: «Почему?» В ответ неслось нестройное: «Мы боялись франков». «Они пытали вас? Угрожали?» – «Нет! И пусть будет отсечена моя десница, которая подписала, и вырван мой язык, который исповедал». Народ разочарованно расходился по домам. Прошло три месяца. Сраженный горем по покойной супруге, император не обращал внимания на то, что имя папы по-прежнему не произносится на Литургии, а акты Ферраро-Флорентийского собора нигде не упоминались. Более того, некоторые священники-ортодоксы позволили себе не поминать на Литургии имя василевса – кощунственное преступление! Но царь не желал их наказывать, думая больше о мире и порядке в Восточной церкви, чем о карах непослушных. Нужно было выбирать нового Константинопольского архиерея, и он предложил кафедру св. Марку Эфесскому ; тот категорично отказался. Другие кандидаты, названные царем, также отказывались становиться патриархами, поскольку не желали принимать унию. Наконец, 4 мая 1440 г. решением василевса Константинопольским архиереем назначили Митрофана (1440–1443), митрополита Кизического. Первоначально казалось, что теперь вопрос о реципировании Ферраро-Флорентийской унии православным сознанием будет решен безболезненно. Даже то обстоятельство, что Виссарион Никейский и Исидор Московский вскоре перешли в лоно Римско-католической церкви и приняли сан кардиналов, первоначально не произвело большого фурора на Востоке. На самом деле сам Виссарион не считал свой поступок предательством Восточной церкви. Встретив враждебность по отношению к себе после приезда из Флоренции, он, любимец греков, посчитал, что в Италии принесет пользы своей родине гораздо больше 867 . |
| Итак, на основании сего, предлежащий догмат об очистительном огне должен быть извергнут из Церкви, как приводящий старательных к безпечности и убеждающий их не всеми средствами бороться в настоящей жизни о своем очищении, поскольку, якобы, после смерти ожидается иное очищение. 3. Ответ греков на доклад латинян Вышеприведенное слово св. Марка Ефесского , как мы сказали, не было официальным ответом греков на доклад латинян, а сочинением частного характера. Между тем, греки желали представить латинянам официальный доклад, который помимо богословской глубины и обоснованности, чего, конечно, не доставало в вышеприведенном слове св. Марка, еще был бы “отшлифованъ” и в дипломатическом смысле, а также более полно заключал в себе и некоторые аспекты богословского характера, которых слово св. Марка не охватывало. Мы видели выше, что Императору Иоанну были представлены два доклада по вопросу опровержения существования чистилища: один – был написан св. Марком Ефесским , другой – Виссарионом Никейским; из этих двух докладов Император составил один доклад, который и был прочитан Виссарионом Никейским на собрании с латинянами 14-го июня 1438 г. Стиль этого слова совершенно различен от стиля св. Марка, но это можно видеть только в греческом оригинале, в то время как в переводе мы не можем это представить в достаточной мере. Стиль этот более витиеват, чем стиль св. Марка. Несомненно, что это слово, в основе, принадлежит Виссариону Никейскому, речи которого были свойственны и известная витиеватость и дипломатичность. Но, с другой стороны, некоторые части этого слова всецело взяты из напечатанного выше слова св. Марка. Кроме того, весь конец слова – 10 аргументов – непосредственно взят из слова св. Марка. Один только из этих аргументов является новым; принадлежит ли и он перу св. Марка? – полагаем, что ответ должен быть положительным, ибо этот аргумент написан в том же стиле и совершенно отвечает логическим построением св. Марка, которые видим в остальных аргументах, приведенных св. Марком в его слове. |
| Возможно, что и некоторые другия части официального ответа греков на доклад латинян, если и не написаны рукою св. Марка, однако, отражают его мысли и были написаны Виссарионом в согласии с мнением Ефесского Святителя. Печатаемое ниже слово хорошо известно с давних пор. Впервые оно было напечатано Hartung " ом в “Orthodoxographa” в 1555 г., затем Salmosins’oм в “De Primatu Papae”, и Никодимом Метакса в анонимной Синтагме против латинян, напечатанной в Лондоне ок. 1627 г. Наконец, оно было напечатано Mgr. L. Petit в “Patrologia Orientalis” т. 15, стр. 61–79, с издания которого мы и делаем настоящий перевод на русский язык. Ответ греков на доклад латинян об очистительном огне, прочитанный Виссарионом Никейским дня 14-го июня 1438 года Если бы в отношении тех предметов, о которых мы между собой ведем дискуссии, достопочтеннейшие владыки и отцы, только победа была целью и мы составили слово не для иного чего, как только для того, чтобы всеми силами искать победы, то мы и поступали бы не так, как достоит, и друг от друга, несомненно, не получили бы справедливой помощи. Ибо и для нас, приявших такой великий труд в этом длительном путешествии сюда, и для вас, приложивших столько тщания по созыву предлежащего Собора, не иная была цель, как только та, чтобы выявленную истину нам обоим принять с любовию и достичь того празднества, о котором молимся; пусть будет великая надежда, что мы расстанемся друг с другом, совершив, с Божией помощью, все согласно взаимной нашей цели. Это же относится не только к предлежащему ныне вопросу, но надо полагать надежду также и в отношении всего прочего, невозможного (разрешить) для нас, но, конечно, возможного для Бога, как говорит Божественное слово 128 . Но так как об этом и заботится и будет заботиться Бог , Который, (среди многих иных наименований) не счел недостойным наименоваться также и “Миромъ” 129 , то Он не допустит нас течь впустую, и не сделает напрасным такое великое наше обоюдное усилие, но, став Единением и Краеугольным Камнем 130 , соединит нас, расстоящиеся Его члены, друг ко другу, и сделает всех в отношении друг друга – единым Телом под единой Главою, Им Самим. Но теперь уже время сотворить слово относительно того вопроса, который мы ныне предприняли исследовать и, водимые Богом, мы здесь положим ему начало. |
| Доклад Каждана является началом важной работы над исследованием эволюции византийской феодальной терминологии, имеющей большое значение для изучения социально-экономической истории Византии. 30-го января 1945 г. состоялся доклад Е. Ч. Скржинской «Константинополь и итальянские колонии в XIV в.», зачитанный впоследствии на юбилейной сессии в честь Ф. И. Успенского. 6-го февраля 1945г. Б. Т. Горянов прочитал доклад на тему: «Феодальная терминология в византийской литературе». В своём докладе он проследил развитие некоторых феодальных терминов в произведениях византийских историков, а также показал картину изменений, внесённых в византийский быт феодализацией византийского общества. В заседаниях 20-го и 27-го февраля 1945 г. был заслушан доклад аспирантки 3. В. Удальцовой на тему: «Виссарион Никейский», представляющий собой главы из кандидатской диссертации. В своём докладе 3. В. Удальцова осветила деятельность одного из выдающихся византийских учёных-гуманистов и крупного политического деятеля XV в. Виссариона Никейского. Докладчик связал деятельность Виссариона с ожесточённой партийной борьбой, развернувшейся в Византии накануне её падения, борьбой между латинофильской партией, возлагавшей надежды на спасение византийского государства Латинским Западом и готовой ценой религиозной унии купить помощь Запада, и национально-православной партией, выступавшей против сближения с Западом, показав, что Виссарион являлся главой и признанным вождём латинофильского течения в Византии. 8-го марта 1945 г. состоялся доклад проф. М. Е. Масона на тему. «Взаимоотношения Византии и Средней Азии по нумизматическим данным». На основе обследования музейных фондов и частных собраний Средней Азии докладчик установил наличие большого количества византийских монет, что позволяет судить о развитии торговых связей между Византийской империей и Средней Азией. На заседании 21-го мая 1945 г. проф. Ф. М. Россейкин познакомил членов группы с направлением своей работы о византийской дипломатии и церковной миссии IX века, которая составляет продолжение его исследования о патриархе Фотии, вышедшего в свет в 1915 г. |
|
|
