| Эти два противоположных момента в отрицании, как бы тесно они ни были связаны между собой, должны именно отчетливо быть различаемы в нем. Отрицание совсем не должно быть отрицаемо, поскольку под этим вторым отрицанием мы разумеем чистое уничтожение, как бы бесповоротное и совершенное изгнание отрицания из состава реальности, как это выражается в жестоком принципе «либо-либо». Если мы подлинно хотим преодолеть этот принцип «либо-либо», то мы должны, напротив, сохранить положительный онтологический смысл, положительную ценность отрицания. Можно сказать, что именно отвлеченное понимание отрицания, в сущности, отвергает его онтологический смысл. В самом деле, согласно этому (мимоходом уже выше упомянутому нами) пониманию, функция отрицания состоит исключительно в отвержении ложного, т. е. того, чему вообще нет места в бытии и что только неправомерно пробралось в объективное бытие из состава нашей субъективности. Раз реальность очищена от всего ложного — этим исчерпано дело отрицания, и в самой реальности тогда остается только положительное. Отрицание есть здесь нечто вроде метлы, которою выметают сор из комнаты, но которую саму неуместно оставлять в комнате в качестве ее убранства. Это воззрение, таким образом, с одной стороны, приписывает отрицанию мощь абсолютного уничтожения, а с другой стороны, рассматривает его как нечто неподобающее, что само предназначено к уничтожению. «Мавр сделал свое дело — мавр может уйти». В противоположность этому мы уже выше должны были подчеркнуть, что истинный смысл отрицания заключается в различении, различение же означает усмотрение различия, дифференцированности бытия как его положительной онтологической структуры. Отрицаемое совсем не изгоняется за пределы всей сферы реальности; напротив, путем отрицательного определения ему указуется определенное место в составе реальности. Имеет ли отрицание смысл непосредственного различения как функции чистого логического определения («A не есть B» в смысле «A как таковое есть нечто иное, чем B») или смысл констатирования противоположности, антагонизма, несовместимости («A не есть B» в смысле «A несовместимо с B», «где есть A, там не может присутствовать B») — в обоих случаях отрицание имеет тот смысл, что оно определяет истинное место A и B в пределах бытия посредством различения (либо различения как простого проведения границы между двумя содержаниями как чистыми определенностями, — либо же различения как указания необходимого расстояния между ними, необходимой удаленности одного от другого). |
| Свидетельство еврея либо христианина, в особенности первого, против мавра не считается заслуживающим доверия, и легко себе представить, какие обширные возможности это дает для взяточничества, неправосудия и притеснений. Несчастный еврей беззащитен перед тюрьмой и поборами (которые и есть главная цель мавританского правосудия), в особенности под властью неправедного губернатора, не упускающего случая выжать из бедняги все до последнего гроша (1:424). А. Де Брук (1831) Хотя евреи подчиняются общим законам страны, им дозволено улаживать свои гражданские споры в соответствии с их собственным законом Моисея. В этом заключается для них величайшее благо, ибо перед магометанским судом ни христианин, ни еврей не имеют locus standi. 78 При даче показаний присяга от них не принимается, и суд всегда предубежден в пользу истинно-верующего (стр. 254). А. Лирд (1876) Если мавр убивает верного, семья убитого имеет право на жизнь убийцы и обычно добивается осуществления этого права, разве что, забыв обиду, предпочитает получить тайком кровный выкуп от убийцы либо его семьи. Однако мавр, убивший еврея, никогда не рискует жизнью, ибо, по их верованиям, жизнь верного не может сравниться ценностью с жизнью собаки-еврея. Так что, если еврей досадит чем-нибудь мавру, тот не задумается его убить. А если поднимается шум, либо окажется, что убитый пользовался покровительством иностранной державы, по этому делу убийца заплатит фунтов десять кровного выкупа, и дело будет замято (стр. 326–327). С. Бонсал (1891) 66. Ограничения в передвижении и в выборе места жительства Марокко (1789) Еврейский квартал (в Тарудане) представляет собой убогое местечко примерно в четверти мили от города. Обитатели его пребывают в состоянии крайней нищеты и приниженности и при входе в мавританский город обязаны снимать обувь (стр. 160–161). Евреи, весьма здесь (в Маракеше) многочисленные, живут в своем особом городе, обнесенном стенами и управляемом алькадом, который назначается султаном. В городе имеется двое ворот; примерно в девять часов вечера они запираются, после чего никто не может ни войти в квартал, ни выйти из него до следующего утра. У евреев есть собственный базар и так же, как и в Тарудане, они всегда обязаны разуваться при входе в мавританский город, замок либо дворец (стр. 197). |
| Мусульмане продолжали занимать Нарбонну и оттуда совершать множество набегов. Свежая мусульманская армия, возглавляемая новым эмиром Испании Амбиссой, появилась в 724 году, захватив Каркассон и Ним, но возвратилась в Испанию, когда Амбисса погиб. Мусульмане с удовольствием грабили монастыри и церкви во Франции, порабощая или убивая монахов, и расхищая их святыни. Они продвинулись вверх по Роне, разграбили Лион, Макон, Шалон, Бон и Дижон. И Эд, герцог Аквитании, и воин Карл Мартель, «мэр дворца» (что-то, вроде, премьер-министра), как его звали при Меровингах, бездействовали при этих вторжениях. Они находились во вражде, и каждый боялся, что другой возьмёт верх, пока первый сражается с мусульманами. Мартель советовал своим сторонникам ждать. Эд вступил в странный союз с мусульманином Мунуссой, бывшим правителем Астурии, который ранее воевал с Пелайо, но проиграл ему. Мунусса, мавр из Северной Африки, вел свою личную войну против арабов, и в знак уважения Эд отдал ему в жены свою дочь Лампагию, возможно, чтобы та присоединилась к сестре Пелайо в его гареме. Но этот Мунусса пользовался дурной славой за его антихристианские взгляды, потому что, когда находился у власти, то приказал заживо сжечь испанского епископа Анамбадуса. Анамбадус умер, как Жанна д " Арк, за сотни лет до нее, но она вошла в историю, а он – нет. Джихад в районе Пиренеев немного застопорился. Но в это же время жертвой очередной вылазки джихада во Францию стал город Арль, и пока сарацины грабили этот старинный римский город на Роне, другая армия, возглавляемая Абдераманом, ставшим теперь эмиром Испании, с 15 тысячами берберских всадников, пересекла Пиренеи, выйдя из Памплоны, чтобы напасть на Аквитанию. Мунусса, мавр-отступник, пытался предупредить своего тестя герцога Эда, но ему помешали его старые арабские друзья, и, чтобы не попасть к ним в руки, он предпочёл спрыгнуть навстречу смерти с высокой скалы. Арабы в своем традиционном стиле отрубили ему голову, упаковав в камфару и отправили халифу в Дамаск вместе с хорошенькой и очень живой француженкой – женой Мунуссы, дочерью Эда, попавшей в гарем халифа и затерявшейся в истории. |
| М.Нойманн, которого «Виртшафтсвохе» и другие ведущие экономические издания не без оснований нарекли «головой немецких монетаристов») справедливо указывали на то, что отказ от марки в пользу евро не сулит их стране меркантильных выгод - это уступка партнерам ради углубления интеграции и укрепления позиций Евросоюза, а значит и участвующих в нем государств, в мире». («Германия в Европейском Союзе: место, роль, интеграционная политика») Прямой, немедленной выгоды это не давало, скорее, наоборот, создавало некие проблемы. Выгоды ожидалось от будущего, и немцы действительно их дождались. Они использовали евроинтеграцию, европейские институты и проч. для того, чтобы укрепить собственные позиции. (В плане проведения «параллелей» - в 1930-1940-х годах Гитлер тоже эксплуатировал идею единой «Новой Европы», активно вбирая в ряды своих армий разнообразный пассионарный элемент. Здесь о многом говорит тот факт, что во время второй мировой погибло 40 тысяч французов, воевавших за Гитлера. При этом, французское Сопротивление потеряло 20 тысяч человек.) Понятно, что сама Германия не очень-то желает усиливать контроль ЕС над собой. Кстати, 69 % немцев уверены, что брюссельские евробюрократы не должны вмешиваться в формирование их национального бюджета. Но ведь в том-то и дело, что наднациональная евроинтеграция уже успела продвинуться очень далеко - и в первую очередь благодаря именно Германии, которая заигралась в свои геостратегические игрища. В Берлине могут втихаря мечтать о «Четвёртом Рейхе», но в то же самое время евробюрократы открыто озвучивают свои амбициозные планы. Так, 8 января 2014 года вице-президент Еврокомиссии В. Рединг заявила о необходимости создания «истинного политического союза» в виде Соединенных Штатов Европы. Это образование будет иметь своё правительство в лице некоей «комиссии» и двухпалатный парламент. Рединг была настолько откровенна, что пояснила - речь идёт ни много, ни мало, но о «сверхдержаве». И в ней роль национальных органов власти будет сведена примерно к той, которую играют местные советы в Великобритании. А ведь параллельно ведётся напряженная работа по созданию новой геостратегической конструкции - Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. Планируется, что у неё будет и своя квазигосударственная структура - Трансатлантический политический совет, за его создание уже проголосовали в Европарламенте. Германия, как и в двух мировых войнах, сыграла роль некоего тарана. Она создала условия для демонтажа национальных государств в пользу наднациональных, космополитических образований. Потом с нею поступят по принципу - «мавр сделал своё дело, мавр может уходить». Да еще и свалят на незадачливый «Четвертый рейх» всё, что уже стряслось и стрясётся с Европой. |
| Да, «Вагнер» оказался обезглавлен. Какова будет его дальнейшая судьба — сейчас сказать невозможно. Могут быть варианты. Или эта частная военная компания распадётся на мелкие разрозненные боевые группы, или будет взята под опеку Министерством обороны и её возглавит новый командир. Второй вариант менее возможен, т.к. другой харизматический лидер, по выражению Путина, «с трудной судьбой», подобный Е.Пригожину и способный так же крепко сплотить вокруг себя верных ему бойцов, вряд ли в ближайшее время возникнет. Но Евгений Пригожин вошёл в российскую историю, и о нём еще долго будут помнить. Его жизнь — героическая, яркая, безоглядная и бесшабашная. А героям в России многое прощается. Своей трагической гибелью они искупают земные грехи. Герои, как известно, не только входят в историю, но и делают её. Освобождение Бахмута войдет в книги и учебники истории России. Валерий Васильевич Хатюшин , главный редактор журнала «Молодая гвардия» Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . РНЛ работает благодаря вашим пожертвованиям. Комментарии Оставьте комментарий Закрыть Закрыть 6. Главный смутьян ушел. Невидимая и разрушительная энергия Смуты осталась. Мавр сделал свое дело, мавр напоследок громко ударивший своим копытом на всю страну., может уходить Кто бы ни был причастен к этой диверсии, отправившей главное руководство чвк до времени на небеси, ясно одно - играть с государством, да еще краплеными картами-ненадежное дело, варначье. Тут и сказке конец, а кто чел тот молодец! 5. Автор: " Но Евгений Пригожин вошёл в российскую историю, и о нём еще долго будут помнить. Его жизнь — героическая, яркая, безоглядная и бесшабашная. " Интересная трактовка: продолжение традиции " народных героев " : Степан Разин, Емельян Пугачев, Нестор Махно, теперь Евгений Пригожин... 4. Устранили свидетеля " Кто это сделал: «свои» враги Евгения Викторовича или чужие? " Пригожина устранили " свои " , те кто стоял за ним, когда он подбил вагнеровцев на бунт против власти, устранили как свидетеля, партия переговоров, которая сейчас берет реванш, зачищая информационное пространство от патриотов и политическое поле от возможных конкурентов и ненужных свидетелей. Это значит, что к этому может быть причастен моссад. Пригожин по факту - враг России. Заговорщики не обезврежены. |
| Если лаодикийский собор упоминает о ней, как о явлении, несомненно, бытовом, то из этого не следует, чтобы в век канонистов-комментаторов профессия эта все еще существовала, как нечто обособленное от других сродных профессий; канонисты имели пред собой текст канона, который и старались истолковать, не отступая от терминологии интерпретируемого канона, хотя, видимо, затрудняются интерпретацией, так что Вальсамон даже астрономию отожествляет с „математикой», ссылаясь на какой-то прежний юридический авторитет. Но что на западе, “математики» существовали под таким именно названием и не только в Италии, как ошибочно думает Шмитц, но и во франкском государстве об этом убедительнейшим образом свидетельствует Рабан Мавр, архиепископ майнцский, писавший как раз в ту эпоху, когда пенитенциалы получили распространение и вызвали против себя реакцию со стороны церковного правительства. В рассуждении: „De magicis artibus” 155 Рабан Мавр, с ссылкой на Ucx. XXII , Лebum. XIX и XX, Второзак. XVIII, дает понятие о разных видах волшебства. Это место в рассуждении Мавра настолько любопытно само по себе, как историческое свидетельство о разных видах волшебников IX в. и настолько важно, в частности, для спорного между мною и проф. Павловым вопроса о математиках, что я постараюсь передать его содержание сполна. “Magi sunt, так начинает автор, qui vulgo malefici ob facinorum magnitudinem nuncupantur. Hi permissu Dei elementa concutiunt, turbant mentes hominum minus in Deo eonfidentium». Это общее понятие. Затем, в частности: некромантиками называются те, которые вызывают умерших и заставляют их предсказывать и отвечать на вопросы, употребляя, с целью вызывания, кровь трупа, ибо, как говорят, демоны любят кровь. Гидромантиками называются те, которые, смотря в воду, вызывают тени демонов, видят их играющие образы и слышат что-либо от них. По Варрону, говорит Рабан, эта категория волшебников, ведущая, как говорят, свое происхождение из Персии, подразделяется, по различию четырех стихий, на геомантию, гидромантию, аеромантию и пиромантию. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > Захват Ватикана Отставка Бенедикта XVI как поражение Европы 11.03.2013 1011 Время на чтение 9 минут Добровольное отречение папы Римского от Святого Престола - событие не то чтобы совсем уж беспрецедентное, но, мягко говоря, неординарное. Подобного не случалось почти 600 лет. Последний раз снял с себя тиару 79-летний папа Григорий XII, и было это в 1415 году по решению собора в Констанце, который восстановил единство католической церкви после почти 40-летнего Великого Западного Раскола. Выбор у Григория XII при этом был невелик: либо отречение при сохранении сана кардинала, либо объявление еретиком. То есть тогда всё было понятно. А что теперь? Нынешнее отречение окутано плотной завесой тайны, сквозь которую проступают только самые общие контуры происходящего. Мы знаем, что глобальные масс-медиа, находящиеся под контролем международного финансового капитала, не первый год ведут яростную информационную войну против католической церкви ( " дела " священников-педофилов, особенно в США, коррупция и финансовые махинации), вынуждая её делать одну уступку за другой. Непосредственно Йозефу Алоизу Ратцингеру инкриминировалось " нацистское прошлое " (участие в гитлерюгенде) и, соответственно, антисемитизм, что заставило римского понтифика пойти на признание иудеев " старшими братьями " по вере в единого Бога. Но " добили " Бенедикта XVI, судя по всему, скандалы в его ближайшем окружении (камердинер папы Паоло Габриэле и главный программист Ватикана Клаудио Шарпеллетти, как выяснилось, способствовали утечке конфиденциальных данных Святого Престола). Впрочем, этих " предателей " и " отступников " , осужденных судом Ватикана, папа Римский " простил " еще в декабре прошлого года. Жест, что и говорить, вполне христианский. Но есть большие подозрения, что, выйдя на свободу, эти агенты долго не проживут: скорее всего, они действовали не самостоятельно и не в силу каких-то личных убеждений, а по заказу, то есть за деньги. И, видимо, за большие деньги. А заказчики подобных скандалов не только знают, за что платят, но и, как правило, быстро убирают с доски отыгравшие фигуры: " мавр сделал своё дело, мавр может уйти " . |
| А вот перед вами трупы косоваров, убитых якобы сербскими националистами, плюс кадры изможденных пленников за колючей проволокой, захваченных все теми же сербами. Что ж, можно смахнуть крокодилову слезу и давать команду к началу воздушных бомбардировок. И кому ты потом докажешь, что это были тела именно убитых сербов, а не косоваров, а люди за колючей проволокой – не узники, а беженцы в пересыльном лагере, причем ПАТОвском? Таких примеров много. Без них сегодня ни один переворот не происходит. В этом стоит начать разбираться. Если вслед за какой-то телевизионной картинкой страну накрыло волной протестов, уличных столкновений, беспорядков, то должно быть ясно следующее: - В указанное время к «случайному» месту будущих «внезапных» событий заранее съехались операторы и ведущие. Это – событийный пик, готовившийся очень долго. - Ситуацию на месте могут раскачивать от нескольких минут до нескольких часов, но камеры заработают не сразу. Команда «Мотор!» прозвучит тогда, когда наступит время тех самых «резонансных и неожиданных событий». - От съемки до выхода в эфир пройдет совсем мало времени, а комментарии будут лишены удивления и сбивчивости. Напротив, они будут похожи на заранее приготовленный текст резолюции съезда. «Слушали – постановили». - Зарубежные друзья выразят незамедлительное беспокойство и пообещают всестороннее содействие. И так далее. Дальше, когда информационный Мавр сделает свое дело, Мавр никуда не уйдет. Он будет сопровождать событийный поток необходимым освещением событий, и только те, кто знаком с телевизионной закулисой, смогут унюхать в сенсации запах «рыбы второй свежести». Я говорю: нужно осваивать азы информационной грамотности и чувствовать душок «заготовленных сенсаций» в «бескорыстно поданных материалах». Телевидение не освещает события. Оно – вдумайтесь – производит новости! Это та же Фабрика грез, якобы он-лайн работающая с места событий без подготовки. Если новости нет, а она нужна, ее можно произвести, как продукт, сошедший с конвейера. Корреспонденты, репортеры, аналитики редко являются носителями некоего кодекса некоей журналистской чести. Чаще всего они штатные пропагандисты и идеологи. Для сохранения внутренней свободы от их новостных нарезок и комментариев необходимы навыки работы с информацией. Необходимо, наконец, сложившееся зрелое мировоззрение, в котором Господу отведено главенствующее место. Иначе голова человека будет кумирней ложных богов, где у алтарей в дыму жертвоприношений будут толпиться ложные «ценности»: я хороший; все виноваты; главное деньги; не троньте мои права, и не напоминайте мне об обязанностях! Если этим нафаршированы мозги множества соотечественников, то это и есть «коктейль Молотова». Подносите спичку – он вспыхнет. |
| Дугин выносит беспощадный приговор либерализму, капитализму (как его социальному воплощению) и всем его институтам. Нет «хорошего» и «плохого» либерализма, нет «хорошего» и «плохого» капитализма – они ужасны во всех проявлениях. Достойно сожаления лишь то, что мы слишком поздно это осознали. Не в 1984 году, зачитываясь самиздатовскими распечатками «1984», а тем более не в 1948 г. – времени написания антиутопии. Но может, и в 2021 году, когда мы в одном шаге от диктатуры «Большого Брата», еще не поздно? АГД: «Локдаун – это удар по среднему бизнесу, это удар по тем людям, которые имеют какой-то остаток независимости от крупных корпораций, от BigTech . Это капитализм. Я вообще считаю, что капитализм к этому и должен был привести… Я совершенно не сторонник ни среднего класса, ни свободы предпринимательства, не считаю, что рука рынка всё рассудит. Всё это лишь прелюдия к тому, чтобы либерализм и капитализм открыли свой истинный лик. Поэтому я не верю, что средний класс, открытые бизнес-проекты среднего класса или мелкая торговля являются альтернативой – да нет, это просто начальная стадия». А это ответ на мечтания о построении «скандинавского социализма», «православного капитализма» или лубочной картинки нацдемов, где нет ни богатых, ни бедных, а есть один лишь «средний класс». Эти мечты давно пора забыть. Средний класс появился во вполне определённом историческом контексте, как отчаянная попытка Запада спасти капитализм перед коммунистической угрозой. Мавр сделал своё дело – мавр может уйти. Средний класс на наших глазах подвергается массовой зачистке, а локдаун со всей очевидностью показал, что грабить обрюзгших бюргеров можно «без шума и пыли». АГД: «Капитализм не может быть хорошим, он всегда приводит к Байдену и тому вырождению, которое мы имеем сейчас. Поэтому средний класс не альтернатива. Социализм – да, альтернатива. Но кроме левой антикапиталистической альтернативы есть еще правый антикапитализм… То есть мы отрицаем всю галиматью, связанную с рынком, «невидимой рукой», и заложенный в нем тоталитаризм, который сегодня реализуется, – это всё мы отвергаем. |
| — Коли ваша милость думает, что я не гожусь в губернаторы, то я тут же, не сходя с места, сложу с себя это звание, потому малюсенькая частица моей души, величиною с черный кончик ногтя, мне дороже всего моего тела: останусь-ка я просто-напросто Санчо, и на одном хлебе с луком я проживу не хуже губернатора со всеми его куропатками да каплунами, и то сказать: когда мы спим, мы все равны — и начальники и подначальные, и бедные и богатые. И если вы, ваша милость, над этим делом подумаете, то, конечно, вспомните, что сами же вы и толкнули меня на губернаторство, а я во всех этих губернаторствах и островах понимаю, как свинья в апельсине, и если вы полагаете, что из-за губернаторства меня черт схватит, то я предпочитаю как простой Санчо отправиться в рай, нежели губернатором — в ад. — Ей-богу, Санчо, — сказал Дон Кихот, — я считаю, что за эти последние слова тебя можно назначить губернатором тысячи островов. У тебя доброе сердце, а ведь без этого никакая наука впрок не пойдет. Поручи себя Господу Богу и старайся не уклоняться от первоначального своего решения: я хочу сказать, что ты должен поставить себе за правило и твердо наметить себе цель — добиваться своего в любом деле, а небо всегда споспешествует благим желаниям. Теперь пойдем обедать, — полагаю, что хозяева нас уже ждут. Говорят, будто из подлинника этой истории явствует, что переводчик перевел эту главу не так, как Сид Ахмет ее написал, написал же ее мавр в виде жалобы на самого себя, что ему вспало, дескать, на ум взяться за такой неблагодарный и узкий предмет, как история Дон Кихота, ибо он поставлен в необходимость все время говорить только о Дон Кихоте и Санчо и лишен возможности прибегать к отступлениям и вводить разные другие эпизоды, более значительные и более занимательные; и еще мавр замечает, что все время следить за тем, чтобы мысль, рука и перо были направлены на описание одного-единственного предмета, и говорить устами ограниченного числа действующих лиц — это труд непосильный, коего плоды не вознаграждают усилий автора, и что, дабы избежать этого ограничения, он в первой части прибегнул к приему вкрапления нескольких повестей, как, например, Повести о Безрассудно-любопытном и Повести о пленном капитане, которые находятся как бы в стороне от самой истории, между тем другие входящие в нее повести представляют собою случаи, происшедшие с Дон Кихотом и в силу этого долженствовавшие быть описанными. |
|
|
